"Ужасный век" — скоро, но...

Читатели начали волноваться: что там с последними главами "Ужасного века"? Неделю ничего не выходило, а финал-то близок! Отвечаю.

Ситуация с подготовкой финала к выкладке такова, что я желаю посоветоваться кое о чём с бета-ридером — а он-то нынче пребывает в отпуске со своей завидно большой семьёй. Возможно, что я по итогу выложу всё оставшееся разом. Так или иначе процесс завершится в текущем месяце. Однако это не всё, что я хотел сказать.

Прекрасно понимаю, что начавшие следить за романом и так заждались — он ещё в конце прошлого года публиковаться начал. Я, конечно, рассчитывал тогда, что где-то весной всё завершу — но и работы по причёсыванию текста вышло... больше ожидаемого, и известные события помешали. Подключившиеся невольно оказались также участниками этакого бета-теста — в конце концов, роман не рассчитан всё ж на чтение "по одной-две главы" в течение более чем полугода. Потому читающим "по ходу" и разобраться там сложнее, чем должно быть.

Но иначе я поступить не мог. Во-первых, что — полгода ничего не публиковать? Не по мне, сами знаете: я не из тех авторов, которые изредка что-то там наконец выпускают, я люблю быть в контакте с публикой всё время, каждый день. Второе — ну да, профиль на АТ качать надо.

В-третьих, и это самое главное...

Я начал работу над "Ужасным веком" летом 2015 года, да и обдумывал его к тому времени уже не первый год. Тогда-то и началась моя осознанная литературная деятельность — ещё до тех первых конкурсных рассказов, сборников, журнала DARKER и всего прочего, благодаря чему я постепенно начал набирать некую аудиторию.

Прошло семь лет (за которые я не только очень многое переработал в романе, но и полсотни рассказов/повестей написал). Это чертовски долгий и, что уж вилять, непростой путь. Очень тяжело выпускать текст, который так дооолго рождался. Считай — как ребёнка вырастил и в школу отправляешь. Причём отчасти этим ребёнком был я сам, ведь история создания первого тома "Ужасного века" — это и история превращения меня из человека с кое-какими текстовыми навыками (что касалось работы журналистом, пиарщиком, редактором) в писателя. Вестимо — малоизвестного, но с некоторым объёмом публики, энным числом публикаций, даже какими-то номинациями на премии и, смешно сказать, гонорарами. А что куда важнее — с представлением о творческом методе и известным освоением того самого ремесла, которое (да, по пушкинскому Сальери) ставится подножием искусству. 

Потому и так долго, да. И потому для меня в эти полгода, на финальном рывке была настолько важна ваша поддержка. То, что "Ужасный век" начали читать, обсуждать, теории строить, находить там смыслы и высказывания, до которых я бы сам не додумался — чрезвычайно важно. Моё дело предполагает публику, творец неотделим от своей аудитории. И тут, кстати, нет никакого противоречия со словами другого пушкинского героя об Аквилоне.

В общем — я не в мать, не в отца, я в Иосифа Бродского: его словами и закончу.

"...но пока мне рот не забили глиной,

из него раздаваться будет лишь благодарность"