Аспирантский дневник #5. Между небом и землёю

В творчестве любого рода – литературно-художественном, научном, музыкальном, живописном, – как у отдельной личности, так и у коллектива (выражаясь языком Л. Гумилёва, «у консорциев») рано или поздно наступает особенная пора: её отличает, с одной стороны, некоторая освоенность личности на своей стезе, проистекающая из первых накоплений опыта (первые шаги позади, но вторые ещё не сделаны), с другой стороны – способность различать вдалеке, среди суглинистых звёзд, первые серьёзные цели своего шествия, достижение которых могло бы претендовать на звание вклада и общественно значимого результата. Такое состояние достигается исключительно обилием работы и строгостью в ревизии проделанного труда; впрочем, его достигает немалая часть творцов, поскольку на начальном этапе усердию способствует эмоциональный подъём от первого знакомства с предметом творчества.

Первейшей ошибкой на этой стадии, между небом и землёю в попытке преодолеть притяжение обыденной жизни и совершить качественный скачок ввысь, была бы легкомысленность. Аспиранту требуется оглядываться вокруг, щуря острый глаз в поисках малейших признаков опасности.

Первая научная статья позади, вторая – в работе. Прошлый семестр отметился двумя конференциями, в текущем же одна уже позади и ещё одна занесена в планы. Судороги балансировки между подготовкой докладов и написанием диссертационных материалов понемногу перетекают в органичный ритм жизни, который теперь уже почти не ощущается как насильственный и согласуется – хоть и весьма сложным образом – с личными целями. Последние, впрочем, нельзя ни противопоставить научной работе, ни отождествить с нею.

Постепенно объём прочитанной литературы становится не просто набором разрозненных сведений, а цельным фоном, с опорой на тексты, ссылками и чеканными формулировками. Остаётся лишь приладить одни тезисы к другим, чтобы сформировать цельную гипотезу и по ней довершить вторую главу диссертации. Жаль, что литература на английском будет занимать самую значительную часть библиографии; уравновесить другими национальными традициями науки не удастся: на французском, немецком, русском литературы весьма немного.

А ещё опыта добавляет публичное чтение лекций: не в университетской аудитории, а в библиотеке (в моём случае – в Библиотеке иностранной литературы им. М. Рудомино). Объясняя профильную и некоторые смежные темы людям с другой багажом знаний и другим жизненным опытом, нарабатываешь умение просто, ненапыщенно посмотреть на предмет своей работы. Любо-дорого.

Ваш егерь в заветном лесу раннего Средневековья

Г.