Мак и Хьюги, коротышки из Цветочного города

Начала читать «Консервный ряд/Cannery Row» (1945) Стейнбека. Читается легко, ёмкие описания делают вещи видимыми, чего стоит один абзац про кухонную плиту, не удержусь, процитирую целиком. Сами же герои напоминают беззлобных коротышек из Цветочного города, стоящего на Огурцовой реке. Те же незамысловатые заботы и не слишком опасные приключения. Однако посмотрим, чем дело кончится. Со старины Стейнбека станется привинтить к милому началу оглушающий трындец. Плавали, знаем!

(А пока - коротышки выкопали репку и из последних сил волокут её к себе домой.)

Очень долго искали плиту; наконец нашли, что хотели - монстра в серебряных завитушках с духовкой, увитой цветочными гирляндами, и передней стенкой в никелированных тюльпанах. Но пока стали её счастливыми обладателями, сильно намучались. Такую громадину не украдёшь, а хозяин наотрез отказался с ней расстаться; Мак стал просить ее для больной вдовы с восемью детьми, которую с ходу выдумал, представив себя её опекуном. Хозяин назначил цену - полтора доллара. Убили три дня, чтобы сбавить цену до восьмидесяти центов. Наконец ударили по рукам и дали хозяину долговую расписку, которая, по-видимому, хранится у него и по сей день. Плита была куплена довольно далеко от дома, в Сисайде, а весила она чуть не сто пятьдесят килограммов. Десять дней Мак с Хьюги искали, кто бы отвез плиту в Королевскую ночлежку; убедившись, что охотников нет, взялись сами тащить ее. Тащили три дня - от Сисайда до Консервного Ряда как-никак пять миль, ночью стояли у плиты лагерем. Наконец водворили плиту на место, и она стала очагом, центром, славой их дома. Никелированные цветы и листья весело блестели, поистине это была жемчужина Королевской ночлежки. Затопишь ее - в доме тепло. А на черных блестящих конфорках можно даже яичницу жарить. С появлением чудо-плиты сердца наполнились гордостью, и с тех пор Королевская ночлежка стала родным кровом.