Глава 5.1.
Отогретая в теплой воде, на воздухе замерзла, куталась в куртку, едва сдерживалась, чтобы не выбивать дробь зубами. Положившись на личную бородатую «нить Ариадны», не особо запоминала дорогу. Борат крепко держал меня за руку и вел за собой. От горячей ладони, крепких пальцев, тепло разливалось по телу, а с ним давно забытое чувство надежности и защищенности. Точно в ураган укрылась от ветра за каменной стеной. Похожее было с отцом, когда он вел в сад совсем маленькую меня. Нечасто, потому запомнилось. Андрей, потом муж Герман, москвич Александр, муж Алексей – ничего подобного не испытывала с ними. Ни чувства защищенности, ни каменной стены. Вроде замужем, вроде семья, а все равно сама по себе. И мои проблемы – это только мои проблемы. Обоих мужей отличал общий признак – они боялись, когда я болела. Слабость из-за температуры под сорок вызывала злость, раздражение и, оба сбегали на работу, еще куда-то. Александр выбирал женщин гораздо моложе себя, чтобы точно без проблем со здоровьем. «В болезни и здравии и пока смерть не разлучит…» - это не о них. Берегла себя, не изводила работой, знала точно, начну болеть и останусь одна. Сбежит муженек, сверкая пятками.
Не заметила, как мы ввалились в узкий лаз, в котором пахло пылью. Мне не верилось. Казалось, мы бесконечно будем брести в каменных лабиринтах. Подмороженные ноги в слишком больших и тяжелых ботинках болели. На плечи давила свинцовая тяжесть усталости. Хотелось тут же упасть, свернуться калачиком и проспать пару суток. Я стискивала зубы и топала дальше, понимая, что в сравнении с тем, что было в лаборатории – это цветочки и можно потерпеть. Тем более Борат тоже вымотался.
Схрон оказался даже не полноценной пещерой, а небольшой трещиной, где едва могли разместиться три человека в полный рост, что вертикально, что горизонтально. В дальнем углу стояли металлические и пластиковые герметичные на вид ящики. Вдоль стены тянулись полки, на которых покоились емкости поменьше. Все без маркировки. Я огляделась в поисках топчана или чего-то подобного. Хотелось уже лечь и вытянуть ноги. Даже голод отступил перед усталостью.
Борат усадил меня радом с горой ящиков, сунул в руки шипящую шашку и осмотрелся. Движения по-армейски четкие, собранные, ничего лишнего.
Откуда только сила на все берется?
Интересоваться, кто и зачем сложил тут припасы, не стала. Меньше знаешь – крепче спишь. Я прислонилась головой к металлическому боку и прикрыла глаза, следя за ним из-под ресниц. От усталости тянуло в сон. Купаясь в озере, едва не утонула, задремав.
Борат точно знал, что делать. Любовалась его четкими, выверенными движениями. Он взял с полки черную стеклянную бутылку, плеснул прозрачную жидкость в незамеченную мной дыру в каменной стене, чиркнул зажигалкой, и языки пламени вмиг облизали сложенные там поленья.
Выемка в скале оказалась очагом утопленного в стену подобия камина. По ногам потянуло теплом. Я зевнула и закрыла глаза. Кажется, тут же провалилась в сон. Очнулась, когда Борат выхватил из моих рук наклонившуюся шашку и пристроил в держатель на стене. Искрящийся факел и костер осветили убогое пристанище.
- Устала, - посочувствовал мужчина. – Сейчас консервы открою. Нужно поесть, потом спать.
- Нас ищут?
- Есть такая вероятность. Так что придется посидеть тут пару тройку дней.
- А потом? Куда потом? – не выдержала я, задавая мучавший меня вопрос с момента, как попала в пещеру и отогрелась.
Зябко повела плечами, протягивая руки к потрескивающим пылающим поленьям.
Я все никак не могла согреться. Считается, что жару и вообще все горячее любят те, кому не хватает любви. Тут даже не поспоришь. Я настолько привыкла обходиться без нее, что уже не замечаю. Нет злобы, ненависти – уже хорошо и счастье. И разве я одна такая.
- А куда бы ты хотела?
- Можно выбирать? – улыбнулась я неожиданному вопросу. - Тогда на Мальдивы… Или где жарче всего?
- В Иранской пустыне семьдесят – подходит? – вернул мне улыбку Борат.
Я, странное дело, не боялась его. Понимала, что он связан с секретной лабораторией, с теми, кто подстроил ее похищение и проводил опыты. Но никакого негатива не испытывала. Даже прониклась благодарностью, когда он спасал ее ноги от обморожения и нес в полной темноте.
Это что, начало Стокгольмского синдрома?
- Только песок… А что-нибудь с морем рядом?
Я точно путевку для себя выбирала. Но я не отпускница, а он не оператор тур фирмы. Я что – флиртую с ним? А он мне отвечает? Не, это нервное просто. Полчаса тому плакала, теперь улыбаюсь.
- Квинсленд, Австралия. Побережье океана, - в духе лучших операторов тур фирм нашелся с ответом Борат.
- Совсем другое дело, - расплылась в улыбке. – Австралия – моя мечта. Я бы уехала насовсем, будь у меня там... ну не знаю, кто-то из родных или хороших знакомых.
Вспоминая прожитое, я все чаще жалела, что лучшие годы жизни потратила на мужей и сыновей, на их планы и мечты, а не на свою мечту. Настоящую. О ней никто из родных не знал, потому что никто не спрашивал, о чем мечтаю, чего хочу.
Борат неопределенно хмыкнул, открыл следующий ящик и протянул мне плоскую металлическую фляжку.
- Знобит еще? Сделай глоток или два. Больше не надо на голодный желудок.
Внутренности сначала обожгло, а потом тепло потекло по телу, как будто мне ввели его внутривенно. На плечи опустилась золотистая ткань, поверх куртки.
- Это термоодеяло. Сейчас согреешься, - ответил на немой вопрос. За пазуху скользнула рука. Я дернулась, забыв, что плавала перед ним без всего. – Не дергайся. Это термопакеты.
- Действительно тепло. Спасибо, - прошептала я, чувствуя, как тепло разливается по телу ленивой волной. - Они греют.
Тот ухмыльнулся, достал из ящика теплые носки нечеловеческих размеров, и такие же гигантские рукавицы.
- Тут все на вырост. Не обессудь, - сказал, будто извинился.
Скатал носки, разместил по подошве согревающие пакеты и натянул на мои ноги. Я едва не застонала от удовольствия. Давно никто вот так, точно маленькой, не помогал мне одеться. Кажется, последним был Герман – на последних месяцах беременности помогал застегивать зимние сапоги.
Я быстро сунула ладошки с грелками в рукавицы и обхватила себя. Борат копошился в контейнере, доставая очередную полезную хрень. Так у меня под окоченевшей попой появился теплый плед, а рядом стопка зеленых контейнеров с пищевым НЗ. Поистине, контейнеры были с неиссякаемыми запасами. Я поняла, что больше не в силах этого вынести.
- Борат, подожди, - остановила, поймав за руки, - я согрелась. Тебе тоже нужно просушить одежду или заболеешь.
- Высохнут на мне, - отмахнулся он подозрительно сиплым голосом.
Все-таки простыл! А аптечка в этой пещере Аладина есть? Не удивлюсь, если набор хирурга отыщется.
Борат поправил одеяло, подвинув ближе к горящему камину.
- Ты грейся. А я приготовлю романтический ужин. Таким тебя еще никто не кормил.
На мой изумленный взгляд, он подмигнул. Блеснули в бороде белые зубы. Стащил с себя куртку и принялся вскрывать одну из упаковок НЗ. Я замерла, разглядывая сильные предплечья с выступающими жгутами вен, крепкие запястья и пальцы с белесыми нитками старых шрамов, потрошащие нутро контейнера.
Это точно флирт. Он явно заигрывает. Я о нем ничего не знаю, и поощряю это. Ведусь, как малолетка какая-то. Где мои мозги?
- Презервативы! – удивилась, разглядев примечательные прямоугольники из фольги.
И прикусила язык, поймав на себе хитрый прищур темных глаз.
- Думаешь, понадобятся?
Мне захотелось залезть в одеяло целиком и больше не показываться. Кто меня просил рот раскрывать. В контейнере была куча вкусных продуктов: галеты те же или джем смородиновый. Я же увидела только презервативы.
Дофлиртовалась! Мужик уже завелся и фантазирует себе всякое.
- Борат… а ты женат?
Я отстранилась, не торопясь взять пищу губами. Его рука с ложкой, полной тушенки так и осталась одиноко висеть в воздухе.
- Женат. Жена Фатима ждет ребенка, - спокойно ответил он и съел сам. – От первой жены у меня двое. Сын Бесо и дочка Лейла. Сыну двадцать три. Дочке почти пять.
Он сосредоточенно орудовал ложкой в банке. У меня слов не было. Отвернулась, чтобы он не прочел по лицу все, что я о нем думаю. Многодетный отец, а туда же – заигрывает. И я хороша – замужем, сын Захарка, а растекаюсь тут перед этим… горным козлом…
- Этот схрон типа охотничьего домика в тайге, - расправившись с тушенкой, Борат выудил чайник, откинул крышку очередного ящика и достал пластиковую бутылку с водой. – Сейчас будет чай. Извини, лимона нет.
Он положил мне в руки кружку, пакетик заварки и упаковки с сахаром и галетами. Я пожала плечами. Хотя и лимону не удивилась бы.
- Кто все это устроил тут?
- Согрелась? - он снова ушел от ответа.
Его уклончивость начала раздражать. Оттаяв и успокоившись, хотела узнать правду о себе… Виталине. Но пока моя жизнь зависела от этого мужчины, благоразумно сдерживалась.
Борат залил воды и повесил чайник над огнем, а чуть дальше поставил свои ботики…
- Я все думаю о сгоревшей лаборатории, о нашем бегстве, - начала я, когда вторая кружка была допита. – Ты же видел, что Ирка влезла впереди меня, и не остановил ее. Меня должны были спасти или я должна была погибнуть с вертолетом?
- Твоя подруга взяла чемодан. Это решило ее участь.
- Что в нем?
- Маячок для наведения ракет, - просто, точно мы говорили о погоде, ответил он, маленькими глотками смакуя чай. – Или тебя еще что-то волнует?
- А там было еще что-то? – похолодела я, понимая, что Якудзу просто так не убили бы.
Темный чемоданчик мог оказаться ящиком Пандоры.
- Скоро узнаешь в новостях, - уклончиво ответил Борат, подтверждая мою версию.
Спокойный голос, которым все было сказано, не вязался с побелевшими пальцами, державшими кружку. Красивые губы сжались в жесткую линию. В глазах мужчины вспыхнула ненависть. Или мне показалось и это отблески огня.