— Костя! — Нонна подлетела к борту стадиона, ударившись в него коленками и бедром. — Давай с нами!
Она сегодня особенная, в лыжной шапочке и пуховой безрукавке. На стадионе толпа народу катаются на коньках. Лисицкий даже заметил Андрея Никитина с супругой, хотя ни разу её не видел. То, что эти двое влюблены, видно невооружённым взглядом. В движущейся по кругу толпе они летели в общем порыве, улыбаясь друг другу. Даже стало немного завидно.
— Не завидуй, Костя, они дорого заплатили за своё счастье. Надо ковать своё, — лукаво улыбнулась Нонна. — Почему ты не катаешься?
— Я не особо умею, — Лисицкий пожал плечами, — да и народу много. И доктор пока не разрешает.
— Да, действительно, — Нонна проехала к калитке и вышла к пластиковым зрительским скамьям. Лисицкий неспешно добрёл до неё и полюбовался, как она снимает коньки, чтобы обуться в меховые сапожки.
— Как твоя комиссия?
— Меня оправдали, но пришлось написать заявление по собственному, — улыбнулся Константин.
— Не беда, можно заниматься частной практикой, — не смутилась Нонна. Можно. Какое это имеет значение сейчас? В этот светлый солнечный день?
— Я ведь так и не пригласил тебя на свидание, — вдруг выдал он. Нонна замерла, а потом внимательно взглянула на него снизу вверх.
— Можно? — он неловко улыбнулся, — ты свободна сегодня вечером?
Нонна подумала, отвела взгляд, и Лисицкий подумал, что если она откажет, то он, пожалуй, напьётся сегодня.
— В шесть? — раздался её голос. И стало легко, и солнце словно бы стало ещё ярче, ещё теплее.
— В шесть, — согласился Лисицкий. Нонна поднялась.
— В «Йоко»? — спросила она с лукавой улыбкой.
— Я закажу столик, — согласился Лисицкий.
— Я приду, — согласилась она.
— Я провожу тебя?
— Подожди, я скажу, что мы уходим, — Нонна улыбнулась и помахав Андрею, пошла к борту. А Лисицкий осторожно выбрался из сугроба и медленно отправился вдоль тропы к расчищенному тротуару.
— Константин Георгиевич? — раздался за спиной голос. Лисицкий повернулся, приглашающе махнул рукой спешащей к нему Нонне.
— Да, вы что-то хотели?
Обычный человек в сером пуховике и вязаной шапке, самый незаметный из всех, стоял за спиной.
— Вам послание, — человек быстро выкинул руку вперёд, отчего в левом боку вспыхнула режущая боль, а потом резко повернулся и пошёл прочь, как ни в чём не бывало. Лисицкий даже не успел открыть рот, только коснулся небольшой дыры в пуховике, быстро наполняющейся светлой артериальной кровью.
— Костя! — Нонна уже рядом, улыбается, такая светлая. — Что с тобой, Костя?
И всё, что он мог, просто смотреть, потому что всё тело сковало предчувствием конца. Жаль, очень жаль...
Он сделал неловкий шаг и завалился на бок.
— Костя! Андрей, сюда! — что за голос? Разве она может так кричать? Это воет сирена, не иначе.
— Скорую!
Кто-то закричал, завизжали женщины. Всё смешалось. Столько народу. Зачем они здесь?
— Опять? Твою мать, Костя! Крови много в этот раз. Не успеет скорая. Прикройте меня, девчонки, — это уже Андрей. Светлое небо над головой заслонили чёрные плотные крылья. И его лицо изменилось: тёмная кожа и горящие жёлтые глаза. Чертовщина... Кто он такой, интересно.
Это всё проклятый город. В нём столько тайн, что невозможно оставаться в здравом уме. Так и сейчас. Тело потеряло вес, а в ушах засвистел ветер. Словно бы он летел. Но это невозможно.
А потом кассетный потолок, люминесцентные лампы, озадаченные лица врачей.
— Давайте, быстрее...
Куда спешить? Уже совершенно некуда.
— Костя, ты невыносим! — Нонна в белом халате, с короной рыжих волос, разъярённая, как валькирия, нахмурила брови. Но ей идёт даже так. Красивая. — Ты второй раз за месяц в больнице!
— Я не специально, так получилось... — Лисицкий всё равно был рад её увидеть. После недели в реанимации увидеть хоть кого-то кроме медсестёр и врачей — сродни чуду.
— Скоро новый год, — смягчилась Нонна. — Заметь, как только ты уехал от меня, с тобой постоянно что-то происходит.
— Я заметил, да, — смех отзывался толчками в ране, но сдерживаться было сложнее, чем терпеть.
— Ты понял намёк, да? — Нонна элегантно присела на кровать.
— Прости...
— За что? — удивилась гостья.
— За испорченное свидание.
— Будет повод исправиться, — фыркнула Нонна, как кошка.
— Да, — Лисицкий на ощупь нашёл её руку в складка одеяла, и потянул к губам.
— Что? — и изумрудные глаза так близко.
— Спасибо...
— Только Андрея так не благодари, а то он может расценить по-своему, — улыбнулась Нонна.
Всё ещё впереди. К чёрту работу, расследования, погони. Главное, всё впереди.
— Спасибо, — Лисицкий легонько сжал её пальцы. — За всё.