Обернувшись на скрип калитки, Бранибор окинул взглядом вошедшего во двор Горыню, старшого, избранного год назад на вече главой общины Лесогорья, и вновь вернулся к своему занятию. Подцепив колуном чурку, Бранибор водрузил ее на колоду, затем размахнулся, удерживая тяжелый колун одной рукой, и ударил. Чурка распалась на две половины.
— Здрав будь, — поприветствовал Горыня хозяина дома.
— И тебе не хворать, — угрюмо отозвался Бранибор, не глядя на гостя. — Чего надо?
Он снова размахнулся и с одного удара расколол очередной чурбан.
— Люди обеспокоены, — сообщил старшой.
— А есть повод? — поинтересовался Бранибор, примеряясь к следующей чурке.
— Ты до сих пор не выбрал послушников, — напомнил Горыня. — Лесогорье может остаться без охранителя.
Бранибор повернулся к Горыне всем корпусом, опустил колун, оперся о длинное топорище обеими руками и смерил гостя угрюмым взглядом.
— А со мной что не так? — сварливо поинтересовался Бранибор. — Я вроде еще не помер.
— Ты старый и жирный, — прямо сказал Горыня. — Случись что, кто тебя заменит? Придется искать среди чужих, а люди больше доверяют своим, кого давно знают.
Бранибор сердито крякнул. Лет он и в самом деле прожил уже немало, что отразилось сединой в длинных волосах и бороде, глубокими морщинами, избороздившими лицо, и обвисшим брюхом. Однако сам он не без оснований считал себя еще вполне крепким мужиком, способным исполнять обязанности охранителя, возложенные на него жителями Лесогорья.
— Вот будет достойный преемник, он и заменит, — произнес Бранибор.
Горыню его слова не убедили, поскольку эту фразу из уст охранителя он слышал не впервые.
— Да откуда он возьмется-то, этот достойный, коли ты всех подряд посылаешь к... на... в... В общем, посылаешь. Сколько отроков уже к тебе в послушники просились. Ни один не угодил.
Бранибор отмахнулся:
— Все не те.
— Да кого тебе надо-то?! — негодующе воскликнул Горыня.
— Того самого, — отрезал Бранибор. — Вот когда будет такой, его и обучу.
— Это через сколько лет? — язвительно уточнил Горыня.
— Через сколько надо, — огрызнулся Бранибор.
— В общем так, — сурово и четко произнес Горыня. — Порядок ты знаешь: у каждого охранителя должно быть не менее двух послушников. А у тебя их вообще никого нет. Так не годится. Пришлю тебе несколько парней, из них и выберешь достойных. И не спорь. Не забывай — ты общине служишь, а не она тебе. Так что будь добр, соблюдай порядок, его не просто так ввели. Все, будь здрав.
Попрощавшись, Горыня вышел за калитку. Из-за высокого тына послышалась тяжелая удаляющаяся поступь. Бранибор воткнул колун в колоду, сплюнул и проворчал:
— Выбрали на свою голову.
Несмотря на все свое недовольство, все-таки упрекнуть Горыню Бранибору было не в чем, обязанности свои тот исполнял справно. Просто прежний старшой, возглавлявший общину Лесогорья до Горыни, не особо докучал охранителю, всего пару раз напоминал о необходимости обзавестись положенными послушниками. Бранибор и сам понимал, что не вечен, многие сверстники уже давно на погосте, пора передать накопленный опыт молодому преемнику. Только как его передавать и кому, когда молодежь — сплошь балбесы, а его, старика, все раздражает и нет никакого таланта к наставничеству.
Кляня на чем свет стоит правила и устои, которым приходится следовать, Бранибор принялся собирать наколотые дрова в поленницу. Когда его усилиями поленья по большей части переместились в дровяник, калитка скрипнула и в приоткрывшуюся щель всунулась вихрастая голова.
— Чего тебе? — грозно спросил хозяин дома.
В калитку бочком протиснулся щуплый паренек, почти еще мальчишка. Вместо ответа он сам спросил:
— Ты ведь Бранибор, верно?
— Ну, — буркнул старик. — Надо-то чего?
Шмыгнув носом, паренек произнес:
— А я Добромир.
— Упыренок лохматый! — рассердился Бранибор. — Ты вопрос-то слышал?
Добромир снова шмыгнул и сказал:
— Я в послушники пришел, учиться. Охранителем буду.
— Чего? — опешил Бранибор.
Он никак не ожидал, что Горыня исполнит обещание так скоро, но еще более удивил вид парня. Такого соплей запросто перешибешь, какой из него охранитель?
— Да он издевается, что ли? — пробормотал Бранибор.
Переминаясь с ноги на ногу возле калитки, Добромир вспомнил, что не поздоровался, и решил исправить свою оплошность:
— Это... Здрав будь.
— Так, парень, давай-ка ступай к Горыне и скажи, что ты не подходишь, — распорядился Бранибор.
— Зачем к Горыне? — не понял Добромир.
— Он же тебя прислал.
Добромир пожал плечами:
— Нет, я сам пришел. У тебя же нет послушников, а я вот…
— Та-а-ак, — протянул Бранибор, подозревая, что перестал понимать происходящее. — Давай-ка, парень, еще раз, и все по порядку. Ты откуда тут взялся?
— Я из Полян, — ответил Добромир.
— Из Полян? — переспросил Бранибор. — Это у вас лет пять тому пожар был лютый?
— У нас, — со вздохом подтвердил Добромир.
Бранибор сочувственно кивнул. Тот пожар он помнил, со всего Лесогорья тогда стянулся народ в Поляны, помогая тушить разбушевавшийся лесной пожар, перекинувшийся на поля и подворья. Даже с соседних ближних общин люди прибыли на помощь. И сам Бранибор участвовал в тушении, еще и расследование проводил по долгу службы. Народ в Лесогорье порядочный, не пакостит, но порядок таков: на каждое происшествие надобно установить причину. Причиной того пожара, в котором погибли несколько жителей Полян, стала молния.
— А ко мне-то ты чего притащился? — спросил Бранибор.
— Так в обучение я, — ответил Добромир. — Охранителем стать хочу.
— Да ладно, — не поверил Бранибор.
Он смерил паренька насмешливым взглядом. По сравнению с могучим стариком тот выглядел как тощий заяц рядом с лесным матерым медведем.
— Ты ж сам себя еле таскаешь, — усмехнулся Бранибор. — Какой из тебя охранитель? Да и млад еще. Сколь годов-то тебе?
— Пятнадцать, — ответил Добромир. — Я научусь.
— Научишься, — кивнул Бранибор. — Только не от меня и не охранительству. Давай, малец, ступай подобру-поздорову.
— Не уйду, — неожиданно решительно заявил Добромир. — Охранителем стать хочу, чтоб людей защищать.
— А я тебя через забор выброшу, — пригрозил Бранибор.
Несмотря на сведенные волнами брови на переносице и суровый вид, угроза прозвучала скорее добродушно. Тем не менее, Добромир растерялся. Он отступил на шаг, нервно сглотнул, однако двор не покинул.
— Ну! — еще более грозно прикрикнул Бранибор.
— Почто гонишь?! — возмутился парнишка. — Чем тебе не гож?
— Леший тебя принес, — проворчал Бранибор. — Ты на себя-то глянь. Ну какой из тебя охранитель?
— Я научусь, — упрямо повторил Добромир.
— Все, проваливай, — отмахнулся Бранибор. — Раздражаешь, поленом кинуть хочется.
Видя, что паренек не торопится покинуть его двор, Бранибор и в самом деле взмахнул поленом. Добромир быстрее молнии юркнул в калитку.
— Шустрый малец, — не удержавшись, оценил его реакцию Бранибор. — Добро.
— Так я останусь? — донеслось из-за забора.
— Проваливай! — рявкнул Бранибор.
В этот раз снаружи не донеслось ни звука, видимо, Добромир наконец смирился с тем фактом, что отвергнут старым охранителем.
Однако когда Бранибор собрал поленницу и вышел со двора на улицу, он увидел парня, сидевшего на лужайке у обочины. Завидев старика, Добромир вскинулся с видом щенка, дождавшегося хозяина. Бранибор раздосадовано крякнул и, не сказав ни слова, зашагал по мощеной булыжником улице, вдоль которой над заборами возвышались крыши теремов. Оглянувшись через некоторое время, он увидел, что Добромир следует за ним. Бранибор покачал головой и проворчал под нос:
— Упрямый бесенок.
Остановившись, старик обернулся. Остановился и Добромир.
— Проваливай, говорю! — в третий раз повторил Бранибор. — Нечего за мной таскаться, не надобен ты мне.
— Да больно надо, — отозвался Добромир, шмыгнул и вытер нос рукавом. — Я просто иду в ту же сторону.
— Это куда же? — насмешливо поинтересовался Бранибор.
— Туда! — с вызовом ответил паренек. — Дела у меня там.
— Дела, — передразнил охранитель. — Ну, топай по своим делам.
— И потопаю, тебя не спрошу, — огрызнулся Добромир.
При этом он не двинулся с места. Не двигался и Бранибор. Скрестив руки на груди, старик смотрел на паренька, тот же всем своим видом демонстрировал, что торопиться ему абсолютно некуда и он просто любуется окрестностями.
— Ну?! — нетерпеливо прикрикнул Бранибор.
— Не запряг, не понукай, — снова огрызнулся Добромир. — Надо будет, пойду.
Бранибор в сердцах сплюнул себе под ноги, повернулся и зашагал дальше. Спустя некоторое время он бросил взгляд через плечо назад. Добромир следовал за ним на почтительном расстоянии.
Бранибор криво усмехнулся. Упрямство паренька хоть и раздражало, но все же выглядело забавно.
Не доходя до центральных улиц Листограда — столичного града всего Лесогорья, Бранибор свернул на объездной тракт, оттуда на короткую тупиковую улочку, которая привела его к воротам корчмы, двумя этажами возвышавшейся над берегом озера. Снаружи у забора топтались несколько человек, глядя на вход в заведение. Судя по возгласам оживления, появление охранителя зевак воодушевило. Не обращая на них внимания, Бранибор последовал дальше.
Едва он вошел на двор корчмы, в распахнутое окно вылетел табурет и, ударившись о столб коновязи, распался на части. Привязанные во дворе лошади испуганно шарахнулись, вздрогнули и зеваки за оградой.
— Что за бардак? — нахмурился Бранибор.
Из дверей корчмы выскочил Светлогор, сам хозяин — мужик средних лет с всклокоченными волосами, разбитым носом и в порванной рубахе. Увидев старого охранителя, он обрадованно воскликнул:
— Здрав будь, Бранибор! А я уж хотел за тобой бежать?!
Бранибор указал взглядом на расколотый табурет и грозно повторил:
— Что за бардак?
— Заезжие буянят, — пояснил Светлогор. — Караванщики.
— Чего хотят? — поинтересовался Бранибор.
— Медовухи хотят, чтоб их... — сердито ответил хозяин корчмы. — С ночи еще гуляют, все гроши пропили, теперь в долг пьют, никак не остановятся. А я ж знаю, какие из них должники, завтра уедут, ищи их потом.
— Чего сразу за мной не послал? — осведомился охранитель.
Светлогор пожал плечами:
— Так дело-то обычное, напились мужики. Думали, миром уладим, а они совсем уж разошлись, работников моих поколотили, мне вон саданули. Здоровенные бугаи.
Из корчмы послышались пьяные выкрики, звуки падения чего-то тяжелого.
— Ты бы это, поторопился малость, — намекнул Светлогор. — Разнесут ведь все в щепки, черти.
— Разберемся, — хмуро произнес Бранибор.
Добромир осмелился приблизиться к охранителю и спросил из-за спины:
— Поколотишь их? Кости переломаешь?
— Ты дурак, что ли?! — возмутился старик. – Язык-то для чего даден? Поговорим сперва. Сколько их там? — спросил он хозяина корчмы.
— Пятеро, — ответил тот.
Больше не говоря ни слова, Бранибор шагнул к дверям.
Светлогор покосился на паренька и спросил:
— А ты чего тут?
— Я с ним, — не без гордости и чересчур самоуверенно заявил Добромир, указав на спину Бранибора. — Я с тобой! — крикнул он, поспешив за стариком.
— Здесь стой, — осадил его Бранибор и толкнул тяжелые створы дверей.
Как и следовало ожидать, окрик не возымел должного действия — как только Бранибор вошел внутрь, паренек поспешил за ним.
В просторном зале было пусто, столы стояли криво, сдвинутые со своих привычных мест, пара скамеек опрокинуты. Вокруг стойки валялись разбитые бочонки, глиняные черепки, темнели лужи. У стойки стояли трое рослых мужиков и пьяными криками подбадривали двоих своих товарищей, пытавшихся попасть в чрево погреба при помощи тяжелой скамьи, которой таранили дверь.
Дверь погреба была сработана на совесть, такую и настоящим пороком* просто так не взять, замок и петли тоже серьезные. За щедрую плату Светлогор был столь же щедр на выпивку, не отказывая гостям и постояльцам в маленьких радостях, а те по пьяни вытворяли всякое, так что наученный опытом хозяин корчмы все свои ценные припасы держал под надежными запорами.
— А ну, охолонь! — окликнул безобразников Бранибор.
Взломщики опустили скамью, все пятеро обернулись к старику.
— Ты еще кто? — спросил один из караванщиков. — Где хозяин?
— Сейчас я за него, — заявил Бранибор.
— Да то ж охранитель Лесогорский, — узнал старика другой караванщик.
Добромир не услышал в его голосе должного почтения, скорее, он прозвучал насмешливо. В голосе третьего караванщика послышалось не только недоумение, но даже какое-то презрение:
— Этот старый жирный боров?
Бранибор нахмурился.
— А ну, брысь отсюда! — грозно приказал охранитель.
Пьяные караванщики рассмеялись так обидно, что даже Добромир оскорбился за старика.
— А то что? — вызывающе поинтересовался один из караванщиков. — Что ты сделаешь, старый? Проклянешь?
Все пятеро вышли из-за стойки, окружили охранителя. Добромир замер у входа, вцепившись пальцами в дверной косяк.
— Может, и прокляну, — спокойно произнес Бранибор. — А мое проклятье выдержать трудно.
— Испугал, — пренебрежительно фыркнул один из караванщиков. — Проваливай, старый, и передай хозяину, чтоб погреб свой открывал.
Обеими руками он толкнул Бранибора в грудь. Вернее, только попытался толкнуть. Добромир много чего слышал о мастерстве охранителей, но даже он не ожидал ничего подобного.
Такие движения могли бы считаться неуловимо стремительными для гораздо более молодых и крепких телом людей, а уж для грузного и обрюзгшего старого мешка, в который годы превратили Бранибора, это казалось чем-то невероятным. Караванщик, что в хмельном запале первым осмелился бросить вызов охранителю, сначала ткнулся руками в пустоту, а через мгновение, продолжая начатое движение и получив дополнительное ускорение от охранителя, натолкнулся на своего товарища. Не устояв на ногах, оба повалились на пол. Еще толком не осознав хмельным разумом всей опасности и тщетности своей попытки нападения, трое оставшихся караванщиков все разом набросились на Бранибора. Последствия настали незамедлительно: один перелетел через стойку и разломал собственной массой пустой пивной бочонок, другой отлетел к стене, третий, намеревавшийся огреть охранителя тяжелой скамьей, выронил свое несовершенное оружие и кубарем откатился к выходу, правда, тут же поднялся на ноги, хотя держался очень нетвердо.
Наблюдавший за всем происходящим Добромир решил поучаствовать и обхватил караванщика сзади, прижав его руки к торсу.
— Я держу! — крикнул он.
Впрочем, удержание продолжалось недолго — чтобы стряхнуть парнишку, караванщику оказалось достаточно только шевельнуть плечами. Добромир распахнул спиной створки дверей и вывалился из корчмы наружу.
Освободившийся от захвата караванщик тут же снова двинулся на Бранибора. Охранитель толкнул ногой скамью, сбитый караванщик грохнулся на пол. Другой караванщик поднялся, держась за стену. Бранибор схватил со стойки кухонный нож и метнул почти не глядя. Вонзившийся в стену у самого уха клинок убедил караванщика воздержаться от дальнейших активных действий. Остальные его товарищи также предпочли признать поражение. Как ни стар был Бранибор, все же пришлось караванщикам вспомнить, что с охранителями шутки плохи. У самого старика даже дыхание не сбилось — без сомнений, он так же легко уложил бы на пол еще не меньше сотни таких здоровяков.
С улицы осторожно вошел Светлогор, за ним заглянул Добромир, потирая ушибленное плечо.
— Сказал, что поговоришь только, — заметил парнишка.
— Не задалась беседа, — проворчал Бранибор. — Веревку давай, — приказал он хозяину корчмы. — Этих вязать будем.
Охранитель перевел взгляд на Добромира и грозно добавил:
— А ты под ногами не путайся.
Пока Бранибор собирал в одну кучу пьяных и плохо соображающих караванщиков, Светлогор приволок моток пеньковой веревки. Вдвоем они принялись связывать пленников.
— Хорошо, хоть ты его взял под опеку, — между делом заметил Светлогор, кивком указав на Добромира. — Будет, кому за мальчишкой приглядеть.
— Ты это о чем? — сурово переспросил охранитель, нахмурившись. — Знаешь его?
— Это ж Добромирка из Полян, сирота он, — пояснил Светлогор. — Иногда пособляет мне. Все его на том пожаре сгинули.
В корчму вошли еще двое, один из них был Горыня, другого и Бранибор, и Светлогор тоже знали — Радогост водил торговые караваны, часто бывал в Лесогорье и Листограде, именно его подчиненные лежали сейчас на полу, поверженные охранителем.
— Здравы будьте! — поприветствовал всех Радогост.
— Угу, — мрачно отозвался Бранибор и кивком указал на связанных караванщиков: — Твои?
Радогост нахмурился и вздохнул:
— Мои.
— Вроде раньше не видел их с тобой, — заметил охранитель.
— Новенькие, в первый раз в караване, — пояснил Радогост. — Ты уж отдай их мне, сам накажу так, чтоб впредь неповадно было беспорядок учинять. Убытки возмещу.
— У него спрашивай, — Бранибор кивком указал на Горыню. — Он старшой, за ним и слово, быть ли общинному суду.
Радогост перевел взгляд на главу Лесогорья. Тот, в свою очередь, посмотрел на Светлогора и спросил:
— Ты что скажешь?
— Радогоста давно знаю, он им спуску не даст, — ответил хозяин корчмы. — Пущай забирает.
— Так тому и быть, — решил Горыня.
— Развязывай, — скомандовал Бранибор Светлогору и жестом поманил Добромира: — А ты ему подсоби, нечего столбом стоять.
Паренек послушно принялся помогать хозяину корчмы развязывать плененных охранителем караванщиков.
— Завтра поутру жди молодцев, — объявил Горыня Бранибору. — Отберешь себе в послушники.
— Не надобны, — решительно отверг охранитель. — Есть у меня уже один.
— Когда успел? — удивился старшой. — Кто таков?
— Вон он, — Бранибор кивком указал на Добромира. — Его обучать буду.
При этих словах Добромир вскинулся, снова став похожим на щенка, встречающего хозяина, физиономия его восторженно засияла.
— Его? — еще более удивился Горыня. — Не мелковат ли? Да и жидковат.
— Я справлюсь! — уверенно заявил Добромир.
— Кости вырастут, мясо нарастет, — произнес Бранибор. — А не справится, пинками прогоню.
Добромира такое обещание ничуть не смутило. У Горыни, напротив, решение Бранибора вызвало явное недовольство. Скорее всего, он воспринял заявление старика как проявление чистого упрямства, желание оставить последнее слово за собой, сделать по-своему наперекор требованию главы общины и здравому смыслу. Впрочем, подозрение старшого вполне соответствовало истине — упрямство оказалось единственной общей и основной чертой характеров как старого охранителя, так и его новоизбранного юного кандидата в послушники.
Однако даже это не заставило Горыню уступить.
— Послушников не менее двух быть должно, — напомнил он. — Так что все равно отроков пришлю.
Бранибор раздосадовано крякнул, поймал взглядом хозяина корчмы:
— Я чего к тебе заглянул-то… Налей кружку медовухи, да кружка чтоб побольше. А лучше две. Ну и этому кваса плесни.
Он кивком указал на Добромира.
______________
*порок — стенобитное орудие, таран