Глава 20. Смертельная ошибка Хромого
В спокойных водах Хрустального озера отражался высокий частокол крепостной стены. Толстые, глубоко врытые в землю и заострённые сверху, брёвна пахли свежей смолой. Древесина ещё не успела потемнеть от времени, частокол и угловатые сторожевые башни не выглядели солидными оборонительными сооружениями.
— Хлипкий дровяной заборчик их не остановит,— стоя у основания стены и похлопывая ладонью брёвнышко, в обхвате толще человеческого тела, небрежно сплюнул сквозь зубы Хромой.
— Не беспокойся, враги не смогут зажечь дерево,— хлопнул друга по плечу Верзила.— Вода рядом, будем обливать.
— У нас всего три тысячи воинов, да плюс пятьсот баб, а супостатов прёт— десять тысяч?
— Но одна тысяча— стервятники, которые только и горазды гонять зелёных.
— Зато остальные девять— волки, отлично вышколенные профессионалы,— ядовито заметил Хромой.— У нас же, больше тысячи зелёных. Эти только с арбалетов стрелять и могут, а в ближнем бою— смазка для мечей.
— Справятся, будут стрелять со стены и башен,— беспечно хмыкнул Верзила.— А ветераны пограничья рубятся не хуже волков. Поверь, брат, железный строй профи разобьётся о наш заборчик.
— Не нравится мне оборонная доктрина,— недовольно засопел доморощенный стратег.
— Переть навстречу глупо, а отступать некуда,— пожал плечами Верзила.
— Я думаю, надо напасть самим на колонну. Накрошить побольше вражин и тикать вглубь Дикой зоны.
— В Диких землях, без скарба, поселенцам не выжить. Нас нагонят на марше.
— Сидеть за стенами тоже самоубийство, только медленное,— ворчал лихой рубака.
— Да пойми ты: волки, в лесистой местности, отсекут неопытных дикзелов от ветеранов и быстро истребят. Угрюмый говорит, что профи умело маневрируют. Их войско напоминает муравейник, где все функции чётко распределены и вбиты в мозг каждой боевой единицы.
— Давай тогда сделаем вылазку! Нападём, хотя бы, на стервятников,— не унимался энтузиаст.
— Зря людей погубим,— покачал головой Верзила.
— Из засады, арбалетный болт свалит наповал даже закованного воина,— любовно погладил, висевший на бедре, колчан со стрелами Хромой и заносчиво воскликнул:— Смерти нет!
— Третья волна только зарождается. Не следует, до срока, распылять дикзелов по зонам. Надо бить врага грамотно на выбранном рубеже. В единстве— наша сила,— нахмурился Верзила.
Хромой недовольно хрюкнул, развернулся и побрёл прочь. Он не любил, когда его поучали. Всё это время, Хромого держали на вторых ролях. Верзилу, вон уже, в тысячники произвели, над всеми новобранцами поставили, а Хромому— поручили воспитание отборных недоумков. Дьявол выбраковал, из общего числа зелёного пополнения, полсотни ленивых воров–домушников и всучил Хромому, пригрозив, если толку не будет, всех, гуртом, опустить на другой уровень зоны. Хромому с трудом удалось сколотить из сброда некое подобие банды. Правда, в ходе боевого слаживания отряда, ему самому пришлось негодный десяток пустить под нож. Зато, оставшаяся блатная братва, теперь очень уважала крутого атамана.
— Ничего, мы ещё всем покажем,— пробурчал Хромой, подходя к казарме подопечных головорезов.— Ощиплем стервятников на подлёте.
Хромой мнил себя великим стратегом, намериваясь неожиданно ударить по врагу из засады и безнаказанно удрать. Он нарушил приказ Верзилы и тайно повёл четыре десятка стрелков навстречу вражеской армии. Сейчас для него было главное— это доказать всем боеспособность своего отрядика. Дикая зелёная братва покажет, как надо сражаться, а если придётся, то и умирать, за великие идеалы революции. Трепещите несчастные— дикзелы идут!
Хромой повёл ребят знакомой тропой на то место, где Странник учил бить головоногов. Обедали, уже сидя на памятном пригорке, у ручья. За спиной остался «чистый» лес, за водным рубежом корячились изуродованные стволы поганой зоны. Внизу, метрах в десяти, журчал хрустальный поток Ведьминого ручья. Он выбегал из–за крутого поворота русла, казалось, из самой чащи гиблого леса, и, журча, струился по гладким обточенным камушкам, полкилометра вниз, почти по прямой.
— По прикидкам разведчиков Угрюмого, враги к вечеру должны доползти до озера,— пережёвывая кусок вяленого мяса, вслух рассуждал Хромой.— Значит, после полудня будут здесь.
В кустах сбоку хрустнула ветка, все схватились за арбалеты.
— Свои,— откликнулся дозорный и с поднятым над головой оружием вышел к отряду.
— Что там, ниже по течению?— бережно заворачивая остатки трапезы, спросил Хромой.
— Командир, головоноги жалобно скулят и, обдирая в кровь толстые бока, ползут в чащу леса.
— Слышат жабаки, как стервятники дорогу зачищают,— догадался Хромой.— Наверняка, волки вперёд пустили этих гадёнышей. Всем занять позицию вдоль обрыва и, без приказа, не высовываться. Делаем всего один залп и отходим в «наш» лес.
Зелёные дружно зашептались, одобряя партизанскую тактику.
О приближении войска, известили удирающие с его пути головоноги. Но жабаки на крутой взгорок не прыгали, удирали вдоль дикого правого берега, искали прогалины в буйных зарослях. Освящённый древними магами, левый край леса жёг исчадиям ада лапы.
Ну вот, снизу, из–за далёкого поворота, показались две сотни стервятников. Отряды неспешно брели по обеим сторонам ручья, высматривая затаившихся головоногов. Но разумные твари уже оповестили всё жабье племя о надвигающейся угрозе. Пока, войско блатных продвигалось беспрепятственно, но не торопилось, опасаясь засады.
Вслед за дозорными сотнями, из–за поворота выползало, железной змеёй, войско карателей. Всё новые и новые отряды удлиняли бесконечное тело гидры.
— Да им нет числа,— в страхе прошептал дозорный и пополз назад.
— Стоит высунуться, и нам каюк,— не чувствовалось оптимизма и в другом голоске.
— Мужики, на святое дело идём,— подбодрил робкое воинство Хромой, не желающий бежать с поля боя.— Смерти нет.
— Кто его знает, как оно тут…— говоривший замялся.— Бугор, ты уж лучше это… прикажи отступать.
— Наши козыри биты,— поддержал басовитый картёжник,— с таким раскладом, даже пьяные фраера не играют.
Воинственный пыл угас. Одобрительный ропот паникёров послышался со всех сторон.
— Шарды любят героев,— убеждал упорный командир,— искупим вину кровью и отправимся досиживать срок на райские острова.
— Нет уж, я, пока, здесь зону потопчу,— за всех выразил общее желание бугай, с синей татуировкой на бритом черепе.— За мной больших грехов нет.
— Об этом, Паук, не тебе, судить!— схватился за меч взбешённый Хромой.
— Ты, Бугор, тут тоже за Шардов не решаешь. Ещё неизвестно, что спесивым божкам на ум взбредёт. Возьмут, да и отправят грешников в чистилище. Убийство ближнего своего— великий грех. Я вор, а не мокрушник.
— Может, врут всё,— высунулся молодой парнишка,— и, вообще, нет никаких Шардов?
— За шкуру боитесь, трусы!— укорил Хромой, поняв, что воевать его люди не желают.— Лучше бы о бессмертной душе пеклись.
— Мы в смертники не нанимались,— поддержали паникёров дальние ряды:— Спрячемся в лесу и переждём недоброе время, а затем присоединимся к победителям. На нас крови нет.
— Кто считает себя трусом и подонком— пусть уходит,— сжав зубы, выдавил обиженный командир и отвернулся.
За спиной Хромого зашуршали отползающие тела. Чуть выждав, он обернулся— ушли все!
— Уползли гады–ы–ы…— На душе, у преданного бандой атамана, было гадко. В горле застрял комок, Хромой, с трудом, выдавил проклятье:— Рабами жили— рабами сдохнете.
Хромой твёрдо решил дать смертельный бой в одиночку. Было так стыдно, за трусливую измену своего отряда. Предали не только его лично, а саму идею Зелёного Братства. Прав был Дьявол— одни отбросы собрались в блатном отряде. Для искупления чужой вины и своей глупости, Хромой вознамерился поразить достойную цель, чтобы одним метким выстрелом расплатиться за сорок никчёмных жизней. Он укрылся в гуще кустарника и не высовывался, пока внизу шуршали по камням сторожевые сотни рядовых стервятников. Затем осторожно, сквозь листву, выбирал главного злодея.
Стрелок неторопливо перебирал взглядом вереницу врагов, словно ощупывал чуткими пальцами бусинки чёток. Несколько раз он порывался приложить к плечу взведённый арбалет, но в последний момент гасил нервный импульс. Он знал, что второй раз выстрелить не успеет— надо беречь единственный шанс.
Наконец Хромой увидел достойный объект. За уныло бредущей колонной пехоты, показалась закованная в броню конная сотня. Посреди отряда ехала очень примечательная троица. Рядом с вальяжным пузатым стервятником в сверкающих доспехах, ехал странный тип в коричневом балахоне, а чуть в стороне— суровый старик в серых латах, с множеством глубоких царапин и отметин.
Хотелось продырявить важного пузана или пощупать стрелой коричневый балахон, есть ли под ним кольчужка? Однако, поразмыслив, Хромой выбрал трудную цель— серого латника. Чувствовалось в старом волчаре скрытая силища, не физическая, а морально–волевая— уверенность опытного ветерана.
В последний момент, старый волк, успел даже среагировать на движение ветки кустарника и настороженно поднял голову.
Но пущенный с двадцати метров арбалетный болт не оставил шансов ветерану. Тонкой чёрточкой мелькнула в воздухе оперённая смерть и, злобной осой ужалила вожака волков в глаз.
С пробитой глазницей, полководец безжизненным кулём свалился с коня.
— Засада!!!
Телохранители подскочили к оставшимся командирам и прикрыли щитами.
Хромой уже этого не видел, он выполз из кустов и торопливо зарядил арбалет для последнего выстрела. Спасаться бегством было поздно— кругом кишели враги. За склоном утёса, под ногами воинов хлюпала вода и шипела каменная россыпь. Сзади, в лесной чаще, трещали под напором флангового дозора тонкие ветки. Сторожа проморгали снайпера. Душа Хромого радостно пела, он был доволен разменом. Великое дело сотворил одинокий дикзел— полководца волков укокошил! Но зелёному наглецу хотелось большего, охотник мечтал ещё завалить парочку матёрых волков.
Первый вражина выскочил из лесной чащи. Закрываясь пехотным щитом, волк пошёл с мечом на стрелка. Расстояние сократилось до считаных метров.
Хромой, приседая, медленно положил левой рукой арбалет у ног. И неожиданно метнул правой, прикрытый предплечьем, узкий кинжал.
Волк резво поднял щит выше.
Стальное жало со стуком хищно впилось в верхний край.
Хромой, продолжая движение тела, распластался на земле и выстрелил снизу. Арбалетный болт, чавкнув, глубоко вонзился в промежность врага.
Мужик жутко взвыл, упал на колени.
Хромой кувыркнулся вперёд и смахнул мечом визжащую башку.
Сбоку выскочил второй бронированный здоровяк.
Хромой прыгнул на врага. Но после первого же выпада, меч больно дёрнул за кисть, вылетая из руки неопытного фехтовальщика.
— Врёшь— живым не возьмёшь,— зло прошипел в лицо профессионалу Хромой и рванулся к обрыву.
Волк прыгнул на спину самоубийце, сбив с ног и прижав телом к земле.
— Получи!— выдохнул Хромой, извернувшись, вгоняя засапожный нож, по самую рукоять, в бок волчары.
Хитрован вовсе не собирался бросаться головой вниз на камни, он лишь изобразил решимость, заставив врага подставиться под коварный удар. Хромой вывернулся из–под навалившейся туши, но не смог вытащить лезвие ножа из щели между пластинами доспеха.
Смертельно раненый волк оскалился, и мёртвой хваткой вцепился в руку дикзела.
Хромой воспользовался кинжалом противника и полоснул острой сталью по запястью крепыша, освобождаясь от захвата. Однако драгоценные секунды были потеряны.
Двое волчар ловко схватили диверсанта за руки, выворачивая кинжал. Опытный конвоир нащупал ещё один скрытый нож, на левом предплечье пленника, и, разорвав рукав, начал расстёгивать кожаные ремешки крепления ножен.
— Это ещё не всё,— злорадно оскалился свирепый дикзел, резко рванувшись к неосторожно наклонившемуся волку.
Челюсти Хромого с рычанием сомкнулись на подставленном горле волка. Горячая кровь забрызгала лицо сумасшедшего вампира.
Второй враг, кулаком в латной перчатке, врезал по затылку зубастого дикзела.
— Бульк…— выпустив разорванное горло, плюнул Хромой, застыв с недоброй улыбкой на окровавленных губах.
Несколько подбежавших воинов крепко скрутили бешеного дикзела верёвками.
Хромого перетащили в обозную повозку, окружив плотной охраной. Залитое кровью оскаленное лицо вселяло страх. Самоубийственная атака дикого снайпера впечатляла. Бывалые вояки давно не сталкивались с фанатиками. Карательная прогулка переставала быть томною. Если и остальные дикзелы такие монстры, то, очень скоро, в аду будет всем жарко.
К вечеру, войска вошли в «чистый» лес. Воины, до темноты, успели сделать вокруг лагеря засеку. Вырос палаточный лагерь, запылали походные костры. В штабной палатке шумел новоиспечённый командарм. После смерти опытного полководца из клана волков, карательную экспедицию возглавил главный стервятник— Чёрный Туз.
— Тоже мне профи,— злобно шипел на офицеров Туз.— Зелёный, в одиночку, троих волков зубами загрыз.
— Было приказано: стрелка брать живьём.
— А волки уже разучились это делать?
— Давно не практиковали,— кивнул офицер.— Всё больше, повстанцам головы рубим.
— Не пререкаться!— рявкнул важный Туз.— Учитесь работать с населением у стервятников. Пошли все по местам! И притащите сюда пленного урода.
Офицеры метнули злые взгляды на профана, неторопливо вышли из палатки.
— Поосторожней с волками,— предостерёг из дальнего угла человек в коричневом балахоне. Просторный капюшон закрывал почти половину лица странной личности, а слабое освещение походного шатра делало трудно различимой открытую часть.
— Пусть знают своё место, серые собаки!
— У нас в войске девять таких собак на одного стервятника,— напомнил человек с закрытым лицом.— Случись драка— одни перья от твоих желторотых птенцов полетят.
— Солдафоны привыкли повиноваться. Пахан поставил меня вторым командиром карательного корпуса. Теперь я стал первым,— Чёрный Туз важно подбоченился.
— И что ваше превосходительство намерено делать с человеком, вложившим вам в руки жезл власти?— саркастически искривились тонкие губы призрака.
— Разведчики изловили в лесу группу дикзелов. Дезертиры признали в пленнике своего бывшего командира— Хромого. Он— один из основателей Зелёного Братства.
— Значит, человечек хорошо знаком с Дьяволом,— задумчиво пробубнил под нос коричневый советник.
— Я прикажу прибить диверсанта гвоздями к кресту,— продолжал напыщенный глава карателей.— Пиковый Валет недавно предлагал в Шардобаде так казнить Батюшку.
— Согласно поверью неверных, такой мученик обретёт святость,— воспротивился знаток диких обрядов.
— Да уж, божки любят страдальцев,— смутился Чёрный Туз и заозирался, выискивая уши Шардов.— Что же делать, Музыкант?
— Не поминай моего имени всуе,— гневно зашипел скрытный советник и прислушался:— Тащат урода. Сейчас посмотрим, как дурную куклу использовать.
После разрешения, полог палатки откинулся, и четыре волка втащили связанного Хромого.
— Поставьте его на ноги. Развяжите,— распорядился таинственный Музыкант.
Стража никак не отреагировала на пустое сотрясение воздуха. Истуканы даже бровью не повели.
— Собаки, делайте, что велят!— бешено брызнул слюной Туз, но, на всякий случай, сам отошёл в дальний угол, под защиту советника.
Воины грубо воткнули Хромого пятками в пол и перерезали верёвки. Избитый пленник еле удержался на ногах. Стража не сводила глаз с опасного лесного дикзела.
— Оставьте нас,— Музыкант махнул дланью в сторону выхода.
— Пошли вон!— продублировал команду Туз.
Волки круто развернулись на пятках, промаршировали солдатиками к выходу. В палатке воцарилась зловещая тишина. Стоявший на походном столике канделябр силился светом единственной свечи дотянуться до спрятанной под коричневым капюшоном тёмной личности. Казалось, будто под складками материи вовсе нет лица, только серая тень.
— Героем умереть желаешь?— прошипел Музыкант и молниеносным движением выхватил из складок длинного балахона кривой меч.
Враг ещё ниже надвинул капюшон и, низко наклонив голову, подкрался к замершему пленнику. Острый кончик стального клинка ткнулся в голую грудь Хромого, прорезав кожу. Дикзел не отступил перед напором стали, на острие появилась капля алой крови.
— Ступи на шаг и сдохнеш–ш–шь,— змеем шипел Музыкант.
— Не торопи,— прохрипел пересохшим горлом Хромой.
— Люблю играть с сильным противником.
— Чего надо, чучело?— начал хамить Хромой, смекнув, что резать, пока, не будут.
— Ты мог выбрать лёгкую смерть,— пропустив нахальный выпад, с показным сожалением вздохнул добренький дядечка, убрав меч от груди пленника.— Иногда жизнь страшнее смерти, не пожалей об упущенном шансе.
— Пытать собрался?— бравируя, усмехнулся дикзел.
— Фу–у–у, разве я похож на палача?
— Одна с ним морда лица,— язвил пленник.
— Юноша, ты ещё слишком молод и не ведаешь, что самые страшные пытки человек придумывает себе сам.
— У меня слабая фантазия,— с усмешкой разочаровал палача Хромой.
— А я помогу,— ласково успокоил Музыкант.— Но сперва, ты выполнишь одну деликатную миссию. К сожалению, я не могу послать верного человечка в лагерь дикзелов, его истыкают стрелами ещё на подступах к вашей деревне.
— Крепости,— поправил Хромой, украдкой осматривая незатейливое убранство палатки. Кроме серебряного канделябра с восковой свечой, пустить в ход было решительно нечего.
— А мне хочется, чтобы моего посланника выслушало руководство Зелёного Братства,— нудно бубнил Музыкант.— Вот я и решил: использовать куклу в качестве рупора. Ты донесёшь мои слова до ушей Огненного Дьявола.
— А письма писать— малограмотный?— ехидно ухмыльнулся Хромой, в уме взвешивая канделябр и примериваясь использовать по лучшему назначению сей тупой, тяжёлый предмет.
— Передашь мой знак,— Музыкант, одним махом, спрятал меч в складках балахона, засучил рукав и снял с предплечья браслет, в форме змейки.— Дай руку!
Хромой, краем глаза, оценил расстояние до вожделенного канделябра— не успеет дотянуться, уж больно ловко вражина мечом машет,— и послушно протянул левую руку.
— Правую!— рявкнул палач.
— Ладно, чучело,— тяжело вздохнув, отложил на время рывок к подсвечнику неисправимый оптимист.
Музыкант приладил бронзовую змейку на предплечье пленника. Неожиданно, браслет, со змеиным шипением, провернулся, крепко обжав руку.
— Маловат размерчик,— посетовал Хромой, с подозрением осматривая странный подарочек. Змейка, из тёмного от времени металла, больно впилась в кожу.
— Скоро ты не сможешь держать меч,— любезно предупредил о последствиях Музыкант,— а если не снимешь удавку до следующего заката светила, то браслет раздавит мышцы и раздробит кости.
— Не проще, сразу руку топором оттяпать?
— Твоя клешня не стоит трудов. Боль— гарантия от дезертирства. Покажешь мой знак Огненному Дьяволу, выполнишь миссию— освободишься от змеи.
— А на словах, что передать?
— Смерть уже на пороге! От кары беглецам не уйти!
— Думаешь, глупенький, поверят?— криво улыбнулся Хромой.
— Твоё дело, без–з–моз–зглая кукла, донести мои слова гос–с–сподину,— зло прошипел, словно змей, Музыкант.— Огненный Дьявол сам всё поймёт. Думаю, он не станет долго мучиться, как ты, слякоть, и предпочтёт умереть сразу.
Хромой выразил свою позицию, сунув злыдню под нос кукиш.
— Глупый червь!— брезгливо отшатнулась от надвигающейся фиги мрачная личность.
Хромому почудилось, что он мельком увидел, под капюшоном, безобразную морду ящера, но, в следующий миг, ослепительная молния полыхнула перед глазами. Уши заложило от громового раската. Тёмный вихрь подхватил Хромого и швырнул в бездну небытия.
«Да ведь это маг»— пронеслось в затуманенном мозгу: — «Вот кого, надо было первым валить»…
Очнулся Хромой не скоро. Ночь уже подходила к концу. На Востоке светлело.
— И где это я?— вопросил темноту пленник.
Он был крепко привязан к перекрестью из копий, закреплённых на передке примитивной телеги. Запряжённая парой плохоньких лошадок, она неспешно поскрипывала деревянной осью. В телеге, позади пленника, со стуком что–то перекатывалось, но Хромой не мог оглянуться— тугая верёвочная петля стягивала горло.
— Куда едем?— обратился Хромой к шедшему рядом с лошадьми воину.
Тот даже не обернулся.
— Зря тихаришься.— Хромой набрал в лёгкие воздуха и заорал во всё горло:— Ата–а–ас, волки близко! А–а–а, наших бьют!
Дальше голосить трибуну помешал грубо впихнутый в рот кляп. Оказывается, ещё один страж крался сзади телеги.
Однако, через пару километров пути, Хромому удалось разжевать и выплюнуть дурно пахнущее нечто, так некстати заткнувшее рупор правды.
— Ты что, пёс облезлый, мне в пасть свои потные носки засунул?— вдохнул чистого воздуха Хромой и, заметив желание стража повторить гнусную затею, поспешил с протестом:— Волки позорные–е–е!!!
Когда ненавистная рожа конвоира, с грязным лоскутом в руках, приблизилась к Хромому, он изловчился и смачно плюнул мучителю в глаз.
Волк зло прищурился, но не промахнулся кляпом— плотно заткнул источник звука.
Хромой догадался, что «глушить» клиента тяжёлыми предметами запретили, и нагло стал мычать. Звук выходил не очень громкий, но, по косым, недовольным взглядам конвоиров, чувствовал их неуёмное желание придушить буйного пленника. Хромой мучил волков до первой заставы дикзелов.
Впереди загомонила ночная птица, разведчики волков подали условный сигнал конвоирам. Прежде чем покинуть подопечного, душитель грубо выдрал кляп и не удержался от соблазна, напоследок, двинуть беспомощную жертву кулаком в живот.
— Теперь, ори, сколько влезет, зелёный,— и пока Хромой ловил ртом воздух, волчара отскочил в сторону, на безопасное расстояние.
— А я вас, всё же, достал,— восстанавливая дыхание, позлорадствовал узник.
— Веселись, дурень, пока не прозрел,— ухмыльнулся волк, бросив косой взгляд за спину связанного дикзела, и поспешил ретироваться.
— И, чего это я, интересно, там везу?— Хромой попытался взглянуть через плечо, но петля удавкой впилась в шею, не давая удовлетворить законное любопытство.
Лошади, протащив телегу ещё полсотни метров, остановились.
— Но–о–о, ленивые клячи!— пытался понукать Хромой.
Однако флегматичные животные и не думали двигаться. Присмотрев пушистый кустик, с розовыми цветочками, они старательно подравнивали зубами крону.
— Ди–и–кзелы-ы!— завопил на весь лес Хромой.
Лошади тряхнули ушами и, фыркнув, продолжили ощипывать аппетитные веточки.
Когда, наконец, из чащи показался отряд дикзелов, то их взору предстала смешная картинка: Хромой раскачивал телегу, дёргаясь рывками из стороны в сторону, и обрушивал на ленивую скотину поток отборной ругани, а лошадки, игнорируя все оскорбительные выпады в свой адрес и ближайших четвероногих родственников, не торопясь, дожёвывали остатки кустика.
— Братва!— обрадовался спасителям узник старой телеги.
— Хромой, ты что ли?— узнал командир, в беснующейся марионетке, давнего знакомого.— А где твои блатные головорезы?
— Далеко позади,— мотнул головой Хромой.— Наши пути разошлись, фартовые ребята сдрейфили. А я, как всегда, на коне,— возгордился удачей весельчак и указал подбородком на двух облезлых кляч.— Можно сказать, из самой преисподней выскочил.
Командир отряда начал развязывать узника, а бойцы заглянули в телегу.
— Не так уж и далеко от тебя фартовые откатились,— мрачно пошутил ветеран.
— Чего мне серые гадюки там подложили?— сбрасывая обрывки пут, рассмеялся Хромой.
Стоило, весельчаку обернуться, улыбка мгновенно стёрлась с губ.
Молодой паренёк, сбросивший полог с ужасного груза, торопливо соскочил на землю. От толчка, телега качнулась, по деревянным доскам покатился окровавленный предмет.
Хромой протянул руку и поднял отрубленную голову. На бритом черепе синела татуировка, в виде паучьей сети.
— Вот и свиделись, Паук,— сглотнув комок в горле, опознал бывшего подопечного командир. Хромой бросил взгляд на горку отрубленных голов, тяжело вздохнул:— Весь мой отряд вырубили.
— А-а!— вскрикнул зелёный боец и брезгливо отбросил прочь мокрое покрывало. Оно было сшито из кусков человеческой кожи.
— Твари!— оскалился Хромой.
Ярость переполняла сердце Хромого, кровь молоточками стучала в висках. Он понял, на что намекал Музыкант. Враг решил унизить героя, растоптать его самолюбие. Какой же теперь Хромой вожак, если, из–за его гордыни, волки вырезали весь отряд, как стадо молодых баранов.
— За вами, гады, должок,— стиснув зубы, прорычал Хромой,— в сорок жизней!
— Почему тебя пощадили?— чуть отстраняясь, осторожно спросил командир разведки.
— Отправили живым письмом,— насупился Хромой.— На лоб почтовый штамп поставили, видишь? Клеймо позорное!
— Если ты от них, то я должен доставить послание быстрее в штаб. Поведаешь суть, а там решат…
По интонации голоса, чувствовалось его отношение к командиру, сгубившему свой отряд и, живым, отпущенным из плена. Хромой предстал перед Зелёным Братством опозоренным. Сорок бездарно загубленных бойцов заслонили неизвестный подвиг Хромого.
— Вылазка не была напрасной,— обернувшись, к отрешённо стоящим разведчикам, оправдывался Хромой,— я «завалил» вожака волков.
— Пошли,— сурово буркнул командир, указав обнажённым мечом направление.
Хромой понуро поплёлся вперёд, за ним, громыхая, покатилась труповозка. На каждом ухабе, отрубленные головы подпрыгивали, с глухим стуком ударяясь о доски телеги. Но Хромому чудилось, будто за спиной грохает барабан похоронной команды. Дорога до крепости казалась бесконечно долгой. Хромой механически переставлял ватные ноги, глядя невидящим взором в глубину стелющейся, словно пелена тумана, дорожной пыли. Пальцы так сильно сжались в кулаки, что ногти впились в ладонь до крови.
— Очнись, воин,— сурово рыкнул Огненный Дьявол.
Хромой поднял голову, обвёл потухшим взглядом просторную избу. Свежеструганные брёвна пахли смолой. По стенам развешано начищенное до зеркального блеска оружие. За широким грубо сколоченным столом сидели на лавке главари дикзелов: Дьявол и, по бокам, Верзила с Угрюмым.
— Поведай о подвигах,— с каменным лицом, приказал Дьявол.
Хромой, без излишней патетики, рассказал о своём героическом деянии, дезертирстве отряда и плене. А в конце истории, тряхнув разодранным рукавом рубахи, показал правую руку.
— Музыкант хотел, чтобы ты увидел этот браслет. Наверное, он что–то значит.
Дьявол встал с лавки, обошёл стол. Крепко ухватил запястье Хромого, осмотрел сдавленное до синевы предплечье.
— Ну–ка, дай взглянуть,— сильные пальцы великана ухватили тёмную змейку за голову и хвост, но разжать удавку не смогли.— Эдак, хвостатый гад, скоро тебе руку раздавит. Мёртвое железо, а упирается, как живая тварь!
Змейка всё туже сдавливала бронзовые кольца. На коже Хромого уже виднелся огромный синяк, в виде спирали.
— Я руку уже не чувствую, будто отмерла,— безразлично признал Хромой.— Что это за мразь?
— Знак магического клана, Ордена Змеи,— нахмурился Дьявол.— Давненько не выползали гады из преисподней.
— Как, один из отверженных, пробрался на верхний уровень Зоны?— знал, о ком идёт речь, Угрюмый.
— Да, старина Фокус загнал змей глубоко в адские земли,— ухмыльнулся Дьявол.— А глядишь ты, не прошло и трёх сотен лет, как первые твари от грехов отмылись. Ох-х, и добренькие Шарды–адвокаты, бумажные душонки.
— А с Хромым, как же?— беспокойно заёрзал на скамье сердобольный Верзила.— Как браслет с руки снять?
— Отрубить,— серьёзно предложил Угрюмый,— вместе с клешнёй.
— Отложим пока радикальные меры,— пожалел воина Дьявол.— Тут, нужен специалист по магическим штучкам.
— Любаву позвать?— Угрюмый сам направился к двери.
— Другого спеца у нас нет,— тяжело вздохнул Дьявол.— Эх-х, у Странника бы консультацию взять. Не ко времени нас старичок покинул, раз здесь такие древние змеи появились.
— Надо было вражьего мага мне первым валить,— стиснув зубы, прошипел Хромой.
— Вряд ли, его простой стрелой взять,— грустно вздохнул Дьявол.— Могучий чародей успеет закрыться силовым коконом. Опытного змея, можно только во время транса достать, или во сне прикончить.
— Если проще меня убить— убейте,— виновато понурил голову Хромой.
— Хватит ныть! Ты, сперва, должок в сорок жизней с души сними,— сурово одёрнул паникёра Дьявол и серьёзно предостерёг:— До того, к Шардам не суйся— глубоко в ад загремишь.
— Слушаюсь,— вытянулся в струнку Хромой, теперь простой рядовой.
Любава себя долго ждать не заставила. Она вихрем влетела в комнату, с плетёной корзиной в руках, аромат лекарственных трав наполнил воздух дурманом.
— Я с Угрюмым чуть не разминулась. Хорошо, будто сама неладное почуяла, ноги так и понесли в вашу сторону,— затараторила женщина.
— Ты помнишь магов Ордена Змеи?— прервал поток слов муж.
— Змеи, на нашем уровне?— сразу изменившись в лице, удивилась появлению злыдней Любава.— Неужели они снова…— Женщина всплеснула руками, и зажала ладонью рот, словно боясь накликать беду.
— Да, похоже, одна тварь проползла в нашу Зону. Взгляни на руку Хромого, узнаёшь?
Любава осторожно приблизилась к виновнику суматохи.
— Чёрная удавка,— узнала браслет Любава.— Но, как змеи пронесли древний артефакт на наш уровень? Если, до захода светила, не снять ядовитого гада с жертвы, то отсроченная смерть свершится.
Любава шагнула ближе, погладила Хромого по головке, словно маленького мальчика.
— Ты магическую мину обезвредить можешь?— на лбу Дьявола выступили капельки пота, и он предостерёг:— Только без геройства.
— Страннику это раз плюнуть, а мне придётся повозиться,— улыбнулась Любава, озорно подмигнув мужу.— Я ведь чародейка только наполовину.
— Если это опасно, то будем решать по–другому,— решительно выхватил из ножен острый кинжал Угрюмый и подозрительно покосился на замершую змейку.
— Нет. Я попробую,— упрямая Любава наморщила лоб, напряжённо рассматривая тугие завитки тёмного браслета.
Ноздри магической змейки дрогнули, запах волос Любавы проник внутрь адского творения, пробудив машину убийства, от вековой спячки. Давным–давно в подземельях замка Ордена Змеи старые маги создали волшебный браслет из железа и яда. Когда колдовская тварь извивалась на раскалённой жаровне, в огонь бросили курчавый волосок и произнесли заклинание. После таинственного кодирования, браслет нацелился только на одного единственного человека. Разные люди тащили спящую смерть по миру Шардов, из Зоны в Зону, пока не настигли ускользнувшую в древние времена жертву. И сейчас, почувствовав знакомый запах волос, змея ожила, превратившись в коварное орудие отсроченной мести.
— Странная змея,— прошептала Любава, отдёрнув руку от оживающей твари.
Гадина оскалила зубастую пасть, стремительно метнулась вслед за рукой. Острый кривой зуб уколол запястье Любавы.
— Стой!— вскрикнул Угрюмый и рубанул кинжалом.
Клинок вспорол чешуйчатое тело гадины в воздухе, когда пасть уже впилась в руку Любавы, а хвост ещё висел на предплечье Хромого. Удар острой стали не перерубил гибкую тварь, но сбросил с руки.
Змея, с металлическим стуком, грохнулась о пол, извернувшись, скрутилась в спираль. Гадина вскинула голову, готовясь к прыжку.
— А-а!— взревел Дьявол, подхватил на руки падающее тело Любавы, а каблуком сапога растоптал ядовитую тварь.
Под ногой раздался металлический хруст, словно раздавили механический будильник. От могучего удара Дьявола, прогнулась половица, подпрыгнул дубовый стол. Из–под сапога прыснули, бенгальским огнём, искры, выползло густое облако чёрного дыма.
— Не дышать!— крикнул Дьявол и, с Любавой на руках, выбежал из избы.
Верзила, ударом ноги, высадил оконную раму и прыгнул головой вперёд. За ним выпорхнул Хромой.
— Где Угрюмый?— откатившись от окна, забеспокоился Верзила.
— Через дверь ушёл,— переводя дух, убаюкивал посиневшую руку Хромой.
Где–то внутри избы раздался жуткий рёв, будто раненый зверь беснуется. Звук даже больше походил на предсмертный вой огромного ящера.
— Ну и силища в гадской тварюшке,— удивлённо выдохнул Верзила.— И впрямь мина колдовская.
— Гады! Убью!— во всё горло заорал Хромой, поняв, что, спасая его паршивую шкуру, погибла Любава.
Он увидел склонённого над телом любимой жены Огненного Дьявола и не рискнул подойти. Рыжий великан рыдал, не скрывая жгучей боли. К месту беды, со всех сторон, торопился народ.
Хромой, без оглядки, бросился к крепостным воротам. На пути встал стражник, но обезумевший грешник с размаха двинул в ухо, ухитрившись ещё и выхватить у падающего стража меч из ножен.
— Тва–ари–и!— яростно орал Хромой, размахивая мечом.
Лишь из–за хромоты буйного друга, Верзила настиг его уже в воротах и смог завалить на дорогу.
— Убью гада!— бесновался в крепких объятиях Хромой.— Музыкант, ты покойник!
— Спокойно, воин,— придавил коленом грудь буяна Верзила, руками выворачивая кисть с оружием.— Всему свой черёд.
— Подставили, гады ползучие…— задыхаясь, шипел Хромой, пытаясь вырваться из богатырского захвата.— Отомщу–у–у…
— Всем миром мстить будем,— отбросил в сторону острую железяку Верзила.— Один в поле не воин.
— Дай мне сдохнуть,— заплакал Хромой и с жаром выдохнул:— В бою умереть хочу!
— По сценарию Музыканта играешь— смерти ищешь,— укорил друг и рывком поставил самоубийцу на ноги.— В бою врага надо крошить, а не гордыню свою душить.
— Почему волки не нападают?— встрепенулся Хромой.— Я же их войско на дохлых клячах опередил.
— Враг разбил лагерь на краю «чистой» зоны и чего–то ждёт.
— Музыкант у них главный,— догадался Хромой.— Змей приполз мстить Огненному Дьяволу за старые обиды. Плевать ему на карательную экспедицию. Гад всех волков положит, лишь бы Дьявола достать.
— Если так, то маг уже почувствовал гибель исчадия ада,— обратился взором к тёмному лесу Верзила. Видно было далеко, перед крепостью все деревья и подлесок вырубили под корень.
— Скоро приползёт,— кивнул Хромой и, болезненно скривившись, потёр синюшную руку.— Ничего, я подожду… и лично гадкому удаву брюхо выпотрошу.
— Таким ты мне больше нравишься,— хлопнул друга по плечу Верзила.— Айда, перед последней дракой, плюшками подкрепимся, а то в аду не кормят.
— Сла–а–вная будет резня,— предвкушая кровавую бойню, мечтательно прошептал Хромой. Адское лежбище уже не страшило дикзела. Жажда мести тлеющими углями жгла раненую душу.