Москва, Кремль, 29-е октября 1968 года, кабинет первого секретаря ЦК КПСС Маленкова. Малое совещание. Присутствуют министр легкой промышленности Соломенцев М.С, министр пищевой промышленности Струев А.И., министр торговли Власов А.В., председатель комитета партийного контроля при ЦК КПСС Шелепин А.Н., министр государственного контроля Аристов А.Б., кандидаты в члены ЦК КПСС Первухин М.Г., Шепилов Д. Т.
Маленков: И так товарищи, всем вам были предоставлены материалы предварительного расследования событий произошедших в Зеленограде в начале этого месяца. Этот случай не единственный в стране, но показательный, как оказалось, жалобы на поборы от работников торговли приходят все чаще, то есть налицо тенденция к увеличению нарушений в советской торговле. Надо предпринимать срочные меры. Александр Васильевич?
Власов: По стране таких случаев не так уж и много, торговля в целом справляется со своими обязанностями и постоянно улучшает качество обслуживания населения. Но должен признать, что встречаются отдельные случаи нарушений, как например в Зеленограде, и мы постоянно ведём с ними борьбу.
Первухин (реплика): А как именно вы ведёте борьбу?
Власов: Как? Проводятся собрания коллективов, семинары по улучшению качества обслуживания, осуществляется ротация кадров – работников достигших хороших показателей премируем дополнительно и направляем в другие коллективы для передачи опыта. Тех, кто нарушает правила советской торговли, мы наказываем материально, а если это связано с хищениями передаем дело на рассмотрение суда. Что касается Зеленограда, то нами в отношении руководителя районного отдела торговли, заведено административное дело, в результате он будет снят с должности.
Маленков: Это всё? Интересно у вас получается, заведено административное дело на руководителя, а другие его подчинённые ни сном, ни духом что ли? Аверкий Борисович?
Аристов: У меня пока мало материала по этому случаю. Но вот по другим подобным событиям мне есть что сказать. Хотя бы и по событию в Куйбышеве. Там тоже произошло нечто подобное, работники одного из магазинов не вышли на работу, оказывается, их заведующая пыталась заставить своих подчиненных сдавать деньги в некий фонд торговли. Как потом выяснилось, эти деньги она передавала в отдел торговли, которым заведовал Тышных Леонид Романович. Мы предоставили все материалы расследования по этому случаю в областной партийный комитет, но в обкоме приняли решение до суда данный случай не доводить, а этого товарища наказать по партийной линии. Думаю, и в данном случае произойдёт так же, тут нужно привлекать комитет партийного контроля.
Шелепин: Хоть это и не наш случай, но всё-таки прошу передать мне материалы по Куйбышеву, посмотрим, чем там дело закончилось. Относительно Зеленограда могу сказать следующее, руководитель отдела торговли Коровкин, до этого работал в контрольной комиссии Ярославля, живёт не по средствам, в частности он затеял строительство дачи и выплатил строительной бригаде аванс пять тысяч рублей, причем не смог документально подтвердить покупку стройматериалов. Сейчас мы ведём проверку его прежнего места работы на предмет нетрудовых доходов.
Шепилов (реплика): Это не нетрудовые доходы, это банальные взятки.
Шелепин: Возможно, но всё равно это относится к нетрудовым доходам. Сейчас решается вопрос об исключении Коровкина из членов партии и передачи его дела в суд. Тут уже вопрос наказания по партийной линии не стоит. И моё мнение по этому поводу: очень часто местные партийные органы боятся привлекать к ответственности своих соратников, и ограничиваются наказанием по партийной линии, это приводит к тому, что нечестные на руку дельцы перестали бояться законов, и рассматривают членство в партии как возможность избежать наказания.
…
- Что хотел, Александр? - Спросил Маленков оставшегося после заседания Шелепина.
- Тут такое дело, - замялся тот, делая вид, что не знает с чего начать.
- Ну? – Поторопил его Георгий Максимилианович, прекрасно понимая игру.
- Я о Власове, тут недавно сигнал к нам поступил, решили проверить по партийной линии. И должен сказать, проверяли не напрасно.
- Тоже живёт не по средствам? - Горько усмехнулся первый секретарь.
- Если бы только это, - тяжело вздохнул Шелепин, - есть подозрение, что это с его подачи процветают поборы в торговле.
- Не уж-то сам их организовал?
- Нет, сам он непосредственно к этому не имеет отношения. - Сильнее прежнего нахмурился председатель комитета партийного контроля. - А вот подношения от желающих занять должность повыше берёт.
- Интересно, - задумался Маленков, - а как он эти "подношения" берёт, в кабинете что ли.
- На самом деле все происходит значительно проще, - продолжил вздыхать Александр, - подарки жене, родственникам. Например, жене недавно подарили бриллиантовые сережки, стоимость полторы тысячи рублей и это только для того, чтобы получить доступ к Власову.
- И что, получили?
- Да, после этого тот товарищ получил назначение на должность руководителя отдела торговли в Свердловске. Передачу взятки зафиксировать не удалось.
- Погоди, так у нас и по Свердловску тоже что-то было. – Встрепенулся Георгий Максимилианович.
- 0 том и разговор, одного там наказали, а другого, такого же поставили.
- Вот же бл*дство, - ругнулся Маленков, - и как теперь с этим бороться? Последнее время слишком много у нас в партии появилось таких деятелей, в суд дело не передашь – урон чести партии, а по-тихому их никуда не сошлёшь. И так в народе уже слухи ходят, что снова репрессии начались.
- А почему бы и нет? - Бухнул Шелепин. – Пусть суд будет закрытым, но и оставлять такое дело безнаказанным тоже не дело. Только тут, чтобы доказательства для суда собрать, надо объединить наши усилия с усилиями комитета государственного контроля
- Ну, так объединяйте, уж у вас-то полномочий на это хватает. - Не понял первый секретарь, к чему это ему предложили.
- Так у нас пока нет понимания с Аристовым, он считает, что это не его задача, а нам без его контролёров это дело в одиночку потянуть трудно.
- Погоди, - на лице Маленкова мелькнуло подозрение, - это ты так под Аристова копаешь?
- Вот зачем вы так, Георгий Максимилианович, - обиделся Александр Николаевич, - я хотел, чтобы вы помогли мне уговорить его оказывать нам помощь по мере необходимости.
- Хорошо, будет тебе помощь. Но тогда и от твоей службы потребуются железные доказательства, а то знаем, что человек не чист на руку, а доказать не можем. И КГБ к этой работе тоже подключай, нечего им в стороне стоять.
- Вот это уже дело, - повеселел глава КПК.
С этого судьбоносного решения для многих партийных функционеров настали тяжелые, тревожные времена. Если раньше они только морщились при упоминании комитета партийного контроля, то теперь одна только мысль о попадании под подозрение этой структуры, вызывала массовый забег мурашек по всему телу. Через несколько лет, отношение к высоким должностям на партийной работе сильно изменилось, мало кто стремился занять кожаное кресло, наоборот пытались всеми силами отбрыкаться от проявления такого "доверия". Дошло до смешного, некоторые партийные функционеры заходя в кабинет предшественника, в первую очередь требовали заменить кресло на обычный стул - чтобы не привыкать.
-
Ох! Я тяжело разогнулся, наконец-то конец. Последняя маска для ядра процессора перенесена на рубилит, осталось проверить её стыковку с другими заготовками, над которыми сейчас работают товарищи по "цеху" и можно отдавать на вырезку. Кстати, весьма ответственная операция, одним неосторожным движением можно запороть недельную работу. Хотя нет, вру, даже если резчик промахнется, то еще есть возможность спасти труды, ведь ошибочно удаленный слой можно еще подклеить и подкрасить, что не раз приходилось делать.
- Ну вот как можно быть настолько невнимательным, Леонид Матвеевич? - Качаю головой. - Вот здесь вы умудрились сместить разводку на одну контактную площадку.
- Вот чёрт, - не зло ругнулся Писарев, - только сейчас увидел. Но ничего сейчас отсюда краску смою, и заново начерчу. Хорошо, что ты вовремя заметил, хотя все равно час работы коту под хвост. И как ты все замечаешь?
- Видимо у вас опыта нет, - отговариваюсь я, - потом набьёте руку…
- Останется морду набить, - перебивает меня Леонид, - нет уж, такая работа не для меня, это больше для женщин подходит, они природой созданы для такой рутины. Ладно, иди дальше смотри, некогда мне с тобой лясы точить.
Остальные пока сработали без ошибок, что радовало, может быть и успеем сделать к двадцатым числам комплекты масок, а там и к изготовлению рабочих образцов можно будет приступить. Естественно полный процессор делать сразу не будем, нам на первом этапе нужно подтвердить работу его отдельных частей. А вот когда получим положительные результаты, тогда можно будет подумать и о полной маске.
Интересно, какой процент брака у нас будет на выходе из чистой зоны, хорошо, если в пять процентов годных вложимся, а так рассчитываю на 2-4 процента. Кому-то может показаться, что слишком много брака, а вот и нет, во-первых, это будет наша первая попытка получить сложную структуру большой плотности, а во-вторых, даже при полностью отработанной технологии получение одной рабочей микросхемы из пяти будет большим достижением. Хотя выход может быть и больше, благодаря тому, что чистая зона у нас не только на бумаге, это на производстве работники выполняют все предписания из-под палки, наши же прекрасно понимают необходимость соблюдения правил, даже прически сменили, чтобы было удобней закрывать волосы.
- Ну, как дела у нас движутся? - Налетает на меня Троцкий.
- Нормально, Валерий Ефимович, - отвечаю ему, - вроде к сроку должны успеть.
- Дай Бог, дай Бог, - в который раз произносит свою молитву руководитель, - Кстати, только что сделали промежуточный контроль памяти, на которой отрабатываем максимальную плотность элементов на кристалле, потери от пыли всего около шести процентов, это означает, к концу эксперимента они достигнут едва ли двадцати. Это гораздо оптимистичнее наших расчётов.
- Благая весть, - улыбаюсь ему, - вот бы еще и химия нас не подвела.
- По дереву постучи, - тут же натянуто улыбается руководитель.
И я, как было заведено в моем времени стучу себе по голове.
- Тебе только Буратино из себя изображать, - смеется Троцкий.
Когда отчаливал в общежитие, мне вдруг пришло в голову, если я Буратино, то кто у нас Мальвина - девочка с фарфоровой головой? Стоит учесть что из женского пола у нас здесь одна Марьина то особых вариантов и нет, надо бы быть поосторожней со сказочными персонажами.
*
А в институте у меня все плохо. Не в смысле того, что плохо с учёбой, а в смысле организации учебного процесса. Раньше я имел хоть какую-то возможность улизнуть с последней пары, а теперь нет. Во-первых, пришло распоряжение усилить контроль за посещаемостью студентами лекций и горе тому, если на его отсутствие не находилось веских на то причин. А во-вторых, последней парой у нас поставили общественные науки, а там знания ничего не значили, важен сам воспитательный процесс. Так что пришлось мне с полной ставки лаборанта съехать на половинку. Хорошо ещё, что преподавателей не интересовало, чем занят студент на его лекциях, а то совсем бы грустно пришлось.
- Климов, тебе после лекций к Борисову надо зайти. – Нашла меня староста.
Вот ведь засада, сегодня как раз должны были маски с завода привезти, на первые три кремневые пластинки еще вчера фоторезист нанесли, надо начинать технологический процесс изготовления микрочипов. Всего будет три партии, можно было и в одну объединить, но решили, что не лишне будет подстраховаться от неожиданных сбоев оборудования. Конечно, запуск и без меня могут сделать, но последнее время стараются всё начинать в моем присутствии, это я у них вроде талисмана, они видите ли заметили, что если я рядом, то процент удачных экспериментов значительно выше. На самом деле, всё не так, просто нельзя начинать эксперимент с бухты-барахты, сначала надо остановиться, привести мысли в порядок, еще раз проверить всё ли готово, а потом уже начинать. Вот пока меня ждут, все это и происходит.
- Климов, ты же у нас отличник? – Сходу наехал на меня зав кафедрой.
- Нет, - отвечаю я.
- Почему нет? – Удивляется он и достает какой-то журнал. – Ну вот же, все зачёты за прошлую сессию сдал, экзамены тоже на отлично. Зачем в заблуждение вводишь?
- Так отличникам у нас повышенная стипендия положена, а у меня её нет.
- Хм. Вот что тебя гложет, - усмехнулся Борисов, - тут ты сам виноват. Повышенная стипендия у нас даётся на усмотрение института, и студент не только должен быть отличником, но и нуждающимся, а какой ты нуждающийся при таких заработках? Да и твоё поведение вызывает вопросы.
- Поведение тоже влияет на звание отличника. – Напоминаю я ему советские реалии.
- Ладно, - отмахивается он от дискуссии, - не об этом сейчас разговор. Мы решили включить тебя в группу математиков, будешь представлять наш институт на студенческой олимпиаде.
От этой новости у меня глаза полезли на лоб:
- Подождите, но студенческая олимпиада уже как бы прошла в октябре.
- Прошёл университетский тур, а республиканский начнется в феврале.
- Не понимаю, - помотал я головой, - там же выпускники будут, а я всего лишь второкурсник.
- А у нас всего три курса на сегодняшний день, - смеётся он, - нам и так сказочно повезло, что на республиканский тур сумели прорваться, в основном за счёт Сергея Калиха, но он решил перейти в другой ВУЗ.
- Не в МФТИ?
- Туда, - кивает Борисов, - его можно понять, он считает там перспектив больше.
- А не боитесь, что и я туда уйду?
- Нет, не боюсь, - хитро улыбается зав кафедрой, - ты в математике хоть и хорошо ориентируешься, но до Калиха тебе далеко.
- Тогда тем более понять не могу, зачем вы меня отправляете на тур, где провал нам обеспечен. Да и если это нужно вам, зачем это нужно мне?
- А для тебя это хорошая возможность получить повышенную стипендию.
Хотел я ему анекдот про курицу рассказать, но решил, что он может обидеться. Какой анекдот? А вот такой:
Сидит на рынке курица и продаёт яйца по рублю десяток. Рядом курица продаёт большие яйца по рублю пять копеек и говорит первой:
- Несла бы такие большие яйца, как я, тоже продавала бы на пять копеек дороже!
- Буду я из-за 5 копеек жопу рвать!
Вот и меня такое же настроение, буду я ещё за каких-то пятнадцать рублей время терять, а потом считать себя облагодетельствованным. Но опять же, идти на конфликт с Борисовым чревато, он и так нам расписание так изменил, что раньше никак с лекций не уйти, может и хуже чего-нибудь придумать. А так, ну придется лишние два – три дня в Москве потерять, от меня же никто выдающихся результатов не ждёт?
- Хорошо, - соглашаюсь я, - надеюсь меня заранее предупредят когда ехать.
- А как же без этого, - продолжает улыбаться Борисов, - вам же время на подготовку потребуется, вот во время последней пары и будете этим заниматься.
Что? Да на чёрта мне это надо? Вот ведь засада, знал бы, ни за что не согласился.
После разговора с зав кафедрой чуть ли не бегом кинулся в лабораторию. Успел.
- Нашлась пропажа, - хмыкнула Марьина, - теперь все в сборе, давайте начинать.
Интересно, чего это она так торопится? Ну и ладно, начинать так начинать, Стольников в чистой зоне достал первую маску из контейнера, долго рассматривал ее поверхность в отражении, а потом взялся аккуратно совмещать её с кремниевой пластиной. Засвечивание слоя фоторезиста у нас производится контактным способом, пока еще технология везде используется только такая. Отсюда и первые проблемы на заводах производящих микросхемы, маски очень недолговечны, пара десятков контактов с пластинами кремния и их заменяют. Возможно, можно было бы использовать эти совсем недешёвые изделия дальше, но делать этого не стоит, резко возрастает риск получения брака. Поэтому производство масок там поставлено на поток, а это не позволяет в целом ни ускорить, ни удешевить процесс. Свой проекционный фотолитограф мы планируем задействовать значительно позднее, требуется тонкая настройка оптики, и, кстати, это одна из причин почему производственники от них отказываются.
- Ну вот и всё, - наблюдая через стекло за вознёй Стольникова, произнёс Троцкий, - эксперимент стартовал.
Я с удивлением взглянул на нашего руководителя, с чего вдруг такой пафос, до этого столько раз структурные образцы запускали, и ничего подобного не было.
- Я чего-то не знаю? – Не выдержал отмеченной странности.
- Чего-то не знаешь, - Кивает Валерий Ефимович. - Просто мы решили рискнуть и разместить на маске десять полных схем процессора.
- И обязательно было такую секретность разводить? - Удивляюсь тому, что меня решили поставить перед фактом.
- Ты же с самого начала против был. Вот мы и решили тебя не расстраивать.
- Надо же, "не расстраивать", когда это на моё мнение внимания обращали? - Ворчу как бы в пустоту.
- Вот представь себе, - улыбается Троцкий, - с некоторых пор заботимся о твоем душевном состоянии.
Ага, три раза "Ха", заботятся они, как же. Просто решили, что риск в данном случае оправдан, а вдруг да получится попасть в десятку с первого раза. Хотя в этом случае их риск не так уж и велик – подумаешь на несколько десятков образцов меньше, все равно их на пластине размещается не меньше сотни, зато, столько времени экономится в целом. Ну да, экономится, вот только бы эта экономия нам потом боком не вылезла, посмотрит на результаты опытов какой-нибудь недалёкий функционер, да воскликнет:
- Ой, да они эти микросхемы как пирожки пекут! А давайте ещё больше транзисторов на этой пластинке разместим.
Хм, что-то разворчался я, это, наверное, потому что "зазвездиться" успел, как же, не спросили, не посоветовались, приняли решение без меня. А ведь ничего такого необычного в этом нет, еще не раз произойдёт нечто подобное, так что к этому всему надо отнестись философски – а вдруг да получится процессор с первого раза, а вдруг никто не обратит внимания на сроки, а вдруг…
- Что задумался? - Это уже Марьина.
- Да вот думаю, что процесс диффузии на газовой смеси у нас долгий и слабо контролируемый, надо бы перейти на ионное легирование.
- Ой, - замахала она руками, - пусть технологи с химиками об этом думают, нам и этого пока достаточно.
Эх, женщина, не понимаешь ты, что здесь всё взаимосвязано, думаешь, тебе и дальше так везти будет? Нет, технология и новые полупроводники идут рука об руку, без одного не бывает другого, поэтому на одних исследованиях свойств долго не просидишь, не успеешь оглянуться, как твои достижения окажутся никому не нужны. Кстати, это и Троцкого касается, но до того уже начинает доходить, видимо поэтому натащил зарубежных журналов по физической химии, пытается держать себя в тонусе. Подозреваю, что скоро химическая лаборатория при МИЭТ, получит новое задание, и развернет свои исследования на совершенствование технологий производства полупроводниковых приборов, но это произойдёт только после мощного пинка сверху – хватит сидеть на старых темах, пора идти не только по пути повторения зарубежных технологий, но и изобретать что-то своё, новенькое.
Так как в лаборатории сейчас идет производственный процесс, образовалось свободное время, и я посетил артель, чтобы узнать, как идут дела с патентом. Оказывается, югославы оценили труды моего Вычислителя, не то, что в Прогрессе, и в данный момент с удвоенной силой взялись за оформление документов. Оказывается, если с Японией никаких проблем, они изначально ориентированы на покупку технологий, и там к патентам других стран относятся уважительно, то в США с этим делом сложно, столько дыр в законодательстве, что только держись, как в Китае девяностых годов - ничего святого. Закончится вся эта бодяга где-то ближе к весне. Почему так долго? Наверное потому, что в это время связь как таковая отсутствовала, все только через телеграф и телефон, а документы через них никакие не оформить, приходится больше на почту надеяться, хорошо еще, что между континентами регулярные авиаперевозки налажены.
А на пятый день с начала процесса произошла катастрофа. В этот день я уже два часа как работал в лаборатории, на улице начинались сумерки, а в ближайших домах зажегся свет. Но тут этот свет сначала моргнул, а потом вдруг полностью отключился.
- Да будет свет, сказа монтёр и перерезал провода, - попытался юморить кто-то из работников.
- Очень смешно, - отозвался я, - вот только если через десять минут электричество не подключат, нашим экспериментальным образцам придет конец. Надо срочно запускать генератор.
- А он не должен автоматически запуститься?
- Что-то я не помню, когда его в последний раз запускали, - отозвался Стольников, - пойдем студент прохладной жизни, посмотрим что там с генератором.
Ага, посмотрели, как же, генераторная была закрыта на амбарный замок, и ключа у охранника не было. Естественно дозвониться до ответственного за работу генератора не получалось, телефонная станция тоже не работала. И что теперь делать? Хорошо хоть Троцкий прибежал, он где-то рядом живёт.
- Ломайте замок, - распорядился он, - нам надо посмотреть, почему генератор не включился.
Сломать замок Стольникову раз плюнуть, он достал из кладовой лом, вставил его под дужку замка и свернул его вместе со всем железом, которое крепилось к двери.
- Ну и кто сможет во всём этом разобраться. – В нерешительности остановился руководитель, так как впотьмах разглядеть что-либо было невозможно.
Это им не возможно, а железяка мне услужливо всё подсветила и даже выдала список возможных проблем. Вот я и кинулся к аккумулятору, как и предполагал он оказался разряжен в ноль.
- Аккумулятор не рабочий, - сообщил я Троцкому.
- А где рабочий взять?
- С любого автомобиля. – Пожимаю плечами.
- Женя, на стоянке я видел наш институтский автобус КАВЗ, - обратился Троцкий к Стольникову, - скажешь водителю, что я просил поделиться аккумулятором на полчаса.
- Придётся ему не только аккумулятор искать, еще и бензин нужен, - сообщил я Валерию Ефимовичу, когда стукнул по бензобаку, - он почти пустой.
- Вот ведь урод! - В сердцах воскликнул он.
- Кто? – Не понял я.
- Да Гришка Черкашин, за генератор он отвечает.
Пока тащили аккумулятор, я подкачал бензин в карбюратор и проверил уровень воды в радиаторе, попутно пришлось доливать литра четыре, благо это было нетрудно, шланг, надетый на кран, ввинченный прямо в батарею центрального отопления, был в наличии. Генератор завелся только с третьего раза, он нехотя чихнул, а потом с помощью стартера стал набирать обороты.
- Ну вот, - обрадовался я, когда в генераторной зажглись электрические лампы, - не будем ждать, когда автоматика сработает. - И как только обороты двигателя стабилизировались нажал кнопку подключения к сети, в лаборатории появилось электричество, а генератор сразу взвыл, компенсируя появившуюся нагрузку.
Вообще-то так делать было нельзя, надо было подождать минут пять, чтобы двигатель прогрелся. Но печь уже минут двадцать без электричества, и думаю, температура в ней упала ниже критической, по всем правилам надо было отключать печь, а пластинки кремния считать испорченными. Но вычислитель посчитал иначе, он сделал пересчет графика нагрева и предложил продолжить работу. Ну, раз "железяка" так считает, пойдём у неё на поводу.
- Думаешь еще не всё потеряно? – С мрачным видом спросил меня Троцкий, когда я заново устанавливал программатор.
- Надежда умирает последней.
- Ну-ну, - хмыкнул тот, - ладно, пойду просить бензин у водителя, на склад тащиться смысла нет, вряд ли там кто-то сейчас остался.
Бензином водитель поделился, сцедили из бака в канистру, но этого было мало, на полтора часа работы, однако тут же выяснилось, что в гараже была ещё бочка с бензином, на случай экстренной заправки автомобилей, из нее потом ночью и таскали. Утром появился тот самый Черкашин, который отвечал за состояние генератора, он увидел вырванный с "мясом" замок и попытался поднять крик. Но это он зря, Троцкий, который был вынужден торчать в лаборатории всю ночь, достаточно зарядился отрицательной энергией, её то он и не замедлил слить на нерадивого работника. Я в это время бессовестно дрых на поставленных в ряд стульях, и проснулся именно от их криков. Вот чего я никак не мог понять, так это того, что сам Григорий совсем не считал себя виноватым: Подумаешь, не включился вовремя генератор, никто же не умер, и не его вина, что аккумулятор разряжен, он еще в прошлом году сдох, что топлива в баке нет, так к кладовщику претензии надо предъявлять, не выдаёт гад. А вот за то, что замок свернули, придется ответить.
Мне так и хотелось спросить этого товарища, а за что он тогда деньги получал, только за то, что штат был заполнен? Вот такие дела, если раньше работники боялись чего-то не сделать в соответствии со своими служебными обязанностями, так как пришлось бы нести ответственность вплоть до передачи дела в суд, то теперь им сам чёрт не брат. Впрочем, тут есть вина и руководства института, почему не проводились периодические проверки работы оборудования? А если внимательно присмотреться, наверняка и еще что-нибудь подобное можно найти. Мне даже подумалось, и как с таким отношением к делу наши партийные руководители надеются коммунизм построить. Вот хрен нам по всей морде.
Как потом оказалось, образцы спасли, и самое смешное было в том, что именно в них и оказалось самое большое количество рабочих кристаллов, сразу девять полностью исправных процессоров. Из оставшихся получились рабочими только четыре, брак получился из-за дефектов пластин и пыли, всё как и рассчитывали. Но это мы определили только во второй половине декабря, когда проверили кристаллы на наспех сделанных стендах. По этой причине и директор "Интеграла" перенёс поездку в министерство с ноября, на декабрь, чтобы иметь на руках не макеты, а рабочие образцы процессоров.
- Интересно, - хмыкнула тогда Марьина, - тринадцать процессоров, а говорят это несчастливое число.
*
Александр Иванович Шокин смотрел на фотографии, которые ему предоставил директор Интеграла Венский.
- Ерунда какая-то, - ворчал он при этом, - зачем размещать в кристалле четыре на шесть миллиметра больше двух тысяч полупроводников? Там же невозможно сохранить тепловой режим, даже если это полевые транзисторы. Или они еще сумели уменьшить токи?
- Сумели, - кивает Венский, - токи зависят от размеров полупроводника, отсюда и общие размеры кристаллов.
- Это понятно, - задумался Александр Иванович, - так же как и понятно, что в институте решили продемонстрировать возможности новой разработки. Но сегодня это акробатика под куполом цирка, смотреть интересно и от достижений акробатов дух захватывает, но практической пользы никакой.
- Почему, никакой? – Удивился Эдуард Федорович. – Мы вот, к примеру, хотели освоить производство микрокалькуляторов.
- И сколько он будет стоить? – Хмыкнул министр.
- Говорить о цене пока рано, - пожал плечами директор завода, - но по предварительной оценке от полутора до двух с половиной тысяч рублей.
- Да? – В глазах Шокина появился интерес. – Это расчёты или цифры взяли с потолка.
- Расчеты. За основу взяты цены производства микросхем и умножены на коэффициенты сложности. Плюс работа с пластмассой. Конечно, первые партии будут дороже, но потом цена должна выровняться.
- Интересно, - снова задумался Александр Иванович, - а за рубежом что-то подобное выпускается?
- Нет, - твёрдо ответил Венский, - даже о планах ничего не известно, иначе бы раструбили в прессе.
- Да, - кивнул министр, - если бы они готовились к выпуску подобных процессоров, то поспешили бы похвастаться. Ну, хорошо. А что вам еще понадобится для производства калькуляторов?
- Не так уж и много, - заявил повеселевший директор, - оборудование для работы с пластмассами, а то все заводы им оснащены, а у нас его нет.
- То есть в планах оно есть, требуется только ускорить его поставку?
- Да, - подтвердил Эдуард Федорович, - но всё же там номенклатуру литьевых автоматов потребуется поменять.
Оставшись в кабинете один, Шокин еще некоторое время всматривался в фотографии пластинки процессора сделанные через микроскоп.
- Подумать только, две тысячи транзисторов, - тихо ворчал он при этом, - и не когда-нибудь в отдалённом будущем, а сегодня. Ну не может здесь быть всё хорошо, наверняка где-то есть подвох.
-
Казалось бы гонка закончена, теперь можно и передохнуть, но не тут то было, наши сотрудники вдруг вспомнили, что они работают в институте и дружно засели за диссертации, и почти у каждого нашлась тема. Ключевое слово "почти".
- Слушай Андрей, - подкатил ко мне Володя Трухин, - ты ведь в курсе всех работ, что проводились в лаборатории?
Володя распределился к нам в лабораторию в этом году, по протекции своего отца, главного инженера номерного завода, занятого производством оборудования для МЭПа. Троцкий попытался его подключить к работе, но потом отказался от этой идеи, так как тот в плане знаний предмета оказался полный ноль, а открывать дополнительные курсы, руководитель не посчитал нужным.
- И? – Напрягся я, потому как такие вопросы, как правило ничем хорошим не заканчивались.
- Так вот, я и говорю… - начал он было объяснять суть проблемы.
- Трухин, не отвлекай Климова от работы, - встряла в наш начинающийся диалог Марьина.
- Я только спросить, - сразу стушевался Владимир.
- Знаю я твои вопросы, - Нина Григорьевна строго взглянула на вчерашнего студента, - опять будешь про работы выспрашивать и как всегда ничего не поймёшь.
- Почему не пойму? – Насупился Трухин, но дальше спорить не стал, только сделал мне знак, что будет ждать меня в курилке, и отвалил.
- Ты на него время не трать, - предупредила меня Марьина, - бесполезно это, вообще удивительно как он умудрился диплом защитить.
- Вы действительно удивитесь, Нина Григорьевна, но существует большая вероятность того, что в будущем он станет каким-нибудь начальником, - решил я потролить её.
- Он? Начальником? Не смеши.
- А тут все будет как в анекдоте, хотите послушать? – И после утвердительного кивка продолжил. - Приходит как-то раз к полковнику его сын и спрашивает:
- Папа, скажи, когда я вырасту, стану я лейтенантом?
- Станешь сынок, станешь!
- А майором?
- И майором!
- А полковником?
- Да, и полковником станешь.
- А генералом?!
- Нет, у генерала свой сын есть...
- Ну, если с такой точки зрения рассматривать, - рассмеялась Марьина, - то тогда конечно.
Через десяток минут я заглянул в курилку:
- И что хотел спросить? - Подсаживаюсь к Трухину, который терпеливо ожидал меня на лавочке.
- Я же вижу, что ты не простой лаборант, с тобой даже Троцкий советуется, - начал он объяснять свой интерес.
- Советуется иногда, когда хорошее настроение, - не стал отрицать очевидное.
- Значит соображаешь во всей этой микроэлектронике, вот я и говорю, все кандидатские кропают, а мне тему никто не даёт. Может быть ты подскажешь, что выбрать?
Хм. А парень-то совсем не соображает, думает, ему тему исследований кто-то на блюдечке принесёт. Конечно, чего греха таить, так бывает, когда руководителю срочно нужно проверить какую-нибудь идею, и он даёт задание сотруднику лаборатории срочно заняться этой темой. Но то совсем не благо, тут как повезёт, может что-то и получится, и откроется что-то новенькое, а может, и это бывает часто, направление оказывается тупиковым. Надо бы объяснить парню степень его заблуждения, а то будет думать, что ученые степени достаются просто, стоит только захотеть.
- Понимаешь, - делаю вид, что мне трудно озвучивать прописные истины, - ты ведь не просто на тему исследований нацелился, ты же наверняка подбираешь тему для диссертации.
- А почему бы и нет?
- Вот, - тычу в него пальцем, - а я ведь слышал, как Троцкий с тобой беседы вел. И уж извини, Володя, но сам ты серьёзную работу не потянешь, и в соавторы тебя никто не возьмёт.
- Ну, да, есть такое дело, - согласился он, и хитро взглянул на меня, - но так ведь я и не о работе говорю.
- А… - продолжаю играть недалёкого лаборанта, - и сколько ты готов предложить за кандидатскую без работы.
- Э… Рублей сто пятьдесят. – Выдавливает он, и я понимаю, что жаба раньше его родилась.
- Не смешно, - морщусь от его жадности, - самая завалящая диссертация не стоит меньше тысячи. Так что бывай.
Я встаю и делаю шаг на выход.
- Подожди, подскакивает он, - я согласен.
- Вот так сразу и согласен? – Удивляюсь тому, что он так быстро согласился на немалые траты. – Но ты ещё кое-что забыл.
- Что забыл? – Насторожился Трухин.
- Ты без аспирантуры собрался защищаться? – Продолжаю марафон удивлений.
- Ах, вон ты о чём, - погрустнел он, - ну да, без кандидатского минимума не получится.
- Вот, а до него еще два года учёбы вынь и положи.
- И все же, - продолжает упорствовать он, - у тебя есть что на примете, или ты просто решил поиздеваться?
Нет, ну что за упорный парень, его бы энергию да в мирных целях:
- А вот удивишься - есть одна перспективная тема. И называется она ионное легирование при производстве полупроводниковых материалов.
- Ионное легирование? – Повторил он, чтобы оценить на слух. – Хорошо звучит, но раз ионы, значит вакуум, и без экспериментальной базы не обойтись.
Хм, а этот "Вовочка" не совсем потерян для общества, раз сходу разобрался с трудностями, а значит стоит на него время тратить.
- И так? – Жду от него судьбоносного решения.
- Идет, - просто отвечает он и протягивает руку, - но деньги только по результату.
- Подожди, - не спешу хватать его за лапку, - не деньгами придется расплачиваться, а кое-чем другим.
- И чем же? - В его глазах вспыхивает подозрение. Видимо решил, что я от него потребую чего-то противозаконного.
- Не пугайся ты так, - улыбаюсь я, чтобы успокоить товарища, - на самом деле ничего такого страшного, ты ведь согласился не просто так, надеешься, что отец с оборудованием может помочь. Ведь так?
- Допустим. – Продолжает он сверлить меня взглядом.
- Вот, а куда денется то оборудование по окончании экспериментов?
- То есть, лаборатория захочет его оставить себе? – Доходит до него.
- Нет, не просто оставит, - вношу поправку, - а принять с баланса на баланс.
- Это не мне решать, - после раздумья вздыхает он, - но чтобы договориться, надо сначала оценить затраты, чертежи нужны.
- Эй, придержи коней, - усмехаюсь я, - чертежи это уже заводское КБ будет делать, от нас только эскизный проект.
Вот теперь можно и поручкаться. Если все выйдет, как задумано, мы получим возможность резко увеличить выход годных полупроводниковых структур, а там дело дойдет и до молекулярно-лучевой эпитаксии. Тогда наряду с повышением надежности процессоров, можно будет заняться полупроводниками для космоса.
- Ну, что? Договорились? – Встретила меня Марьина.
- Вы о чём? – Делаю вид, что не понимаю вопроса.
- О теме диссертации. – Уточняет она. – Думаешь, я не понимаю, о чем вы там, в курилке, разговоры вели.
Вот ведь Пинкертон в юбке.Хотя Трухин наверняка всем уже надоел своими хотелками, нетрудно догадаться что именно от меня ему было надо, поэтому не стал отрицать очевидное:
- Договорились.
- И какую тему ему предложил?
- Пока секрет, а то вдруг не срастётся, - не стал я дальше откровенничать, - но лаборатории от этого будет большая польза.
- Деньги не предлагал? – Продолжает она допрос.
- Нет. А вот если договорится, то получим кое-какое оборудование.
- Ишь ты, бессребреник значит, - сделала она неверные выводы, - а весной с меня полную ставку лаборанта стребовал.
- А как же, надо же было определить степень вашей заинтересованности в бедном студенте.
- Как мне потом сказали, не такой уж ты и бедный. – Рассмеялась она.
- Вот ведь комсомольцы, ничего в секрете держать не могут, - в сердцах ругнулся я, поняв откуда пошла информация.
- Да, от них ничего не скроешь, - продолжала смеяться Нина Григорьевна, - но если у тебя еще какие доходы намечаются, тебе лучше перевестись в комсомольскую организацию головного института.
- А смысл? - Не понимаю своей выгоды. – Что в учебной части, что в головной, один чёрт все свои любопытные носы сунут во взносы.
- Там большие выплаты никого не удивляют, - сообщает она мне, - конечно, могут позавидовать, что студент вдруг где-то нашёл золотую жилу, но делать далеко идущие выводы не будут.
А что, дельный совет, надо будет заняться этим вопросом, ведь так можно и от диктата нашей комсомольской ячейки избавиться, а это очень важно.
*
По старой памяти заглянул в лабораторию к Комарову:
- О! Никак восходящая звезда науки решила посетить нас смертных, - обрадовался мне Виталий Владимирович, - а у нас тут слухи ходят, что у Троцкого прорыв в исследовании полевых транзисторов. Это правда.
- Эм… По этому поводу сказать ничего не могу, связан инструкциями и подписками. – Сообщил я ему.
- Значит точно прорыв,- сразу сделал вывод мой бывший руководитель, - иначе ты бы сразу скуксился или сделал многозначительный вид.
Надо же, оказывается надо следить за своим лицом, а то читают как открытую книгу.
- У вас тоже прорыв намечается? – Киваю на тонкие листы пластика с видимыми на них медными дорожками.
- "По этому поводу сказать ничего не могу, связан инструкциями и подписками", - рассмеялся Комаров, и тут же махнул рукой, - ладно, это не секретно. Решил небольшой заказ производственников исполнить, им нужно освоить изготовление трехуровневых печатных плат, чтобы навесной монтаж исключить.
- Тогда придется технологию металлизации отверстий осваивать, - тут же вякнул я.
- Вот этим сейчас и занят, - кивнул он, - кстати, спешу сообщить тебе, что в Московском САМе цех запустили, где по твоей технологии производство памяти на биаксах освоили.
- Это хорошая новость, - радуюсь я.
- Только нам с этого ничего не обломится, - продолжает улыбаться Виталий Владимирович, - мы уже за это премию получили, теперь там другие наживаются. И тут ещё одна история произошла, в министерстве решили сэкономить, и не стали патентовать нашу технологию производства феррита, а просто засекретили её. Так ушлые капиталисты, своровали этот секрет и сами оформили патент, теперь стали производить память у себя.
- А, - махнул я рукой, хотя это сообщение сильно задело меня, - это уже вчерашний день, года через два это производство загнется.
- А в замен ваши полевые транзисторы. - Снова не злобно "укусил" меня Комаров.
- Возможно, - не стал отрицать очевидное.
- А слушай ещё, - продолжил он вываливать на меня новости, - Жилкин ходит как в воду опущенный, - свой терминал он запустил, и на этом всё, надо тему развивать дальше, а он не может. Контроллер, который ты предложил, оказался слишком специализированным, расширить функции не получается.
- Вот уж не правда, - замахал я руками, - как раз расширение там…, - хотел сказать предусмотрено, но прикусил язык, это как раз та "приблуда", которую я хотел ввести в схему, но посчитал, что в тот момент это было не актуально и оставил на будущее.
- Всё равно, терминал с тем функционалом не имеет будущего, - вяло отмахнулся я от продолжения этого неприятного разговора.
- А с каким функционалом он имеет будущее? – Тут же заинтересовался этим вопросом Виталий Владимирович.
- Вы удивитесь, - не удержался от улыбки, - обычный телевизор будет куда лучше этого навороченного монстра. А саму ЭВМ надо снабдить видеокартой, которая и будет выполнять роль контроллера управления видеопамятью.
- То есть ты хочешь в качестве терминала использовать видеотракт телевизора? А как же вводимые данные?
- А данные будут вводиться в ЭВМ с отдельной клавиатуры, и там уже на усмотрение разработчика, либо по непрерывному опросу порта ввода с помощью программы, либо по прерыванию, – принялся разглагольствовать я.
- А не много ли памяти потребуется для твоей видеокарты? – Вновь засомневался Комаров.
- А тут можно легко посчитать, - пожимаю плечами, один, - один знак на экране один байт памяти, на экране должно умещаться двадцать строк по сорок знаков. То есть для непосредственной работой с экраном нужно всего восемьсот байт памяти, то есть хватит двух планок памяти на биаксах. Добавляем еще одну на знакогенератор и управление экраном, и Voilà.
- Voici, - поправляет он меня.
- А конкретней?
- Я говорю, что Вуаля на французском означает смотри туда, - принялся разъяснять Виталий Владимирович секреты французского языка, - мы смотрим сюда, значит надо говорить Вуаси.
- Спорно, но принимается, - киваю в ответ.
- А ты откуда знаешь? - Переходит он на довольно корявый французский.
- Nous savons beaucoup. (мы многое знаем)
- Понятно, - качает он головой, - ты еще и вундеркинд оказывается.
- Из возраста вундеркинда еще три месяца назад вышел.
- А не мало ли ты знаков в строке планируешь, может быть как на перфокартах восемьдесят сделать? – Продолжает он обсуждение будущей видеокарты.
- Можно и восемьдесят, - соглашаюсь с ним, - но телевизоры у нас сами знаете какие, так что лучше не рисковать.
- А цветность? – Тут же задаёт он ожидаемый вопрос.
- На цветность надо добавить еще по два бита на знак, и немного доработать видеотракт.
- А ты можешь схему "видеокарты" изобразить, хотя бы схематично? - Продолжает он пытать меня.
Ага, прямо сейчас и начну. Комаров, конечно, человек нормальный, даже в соавторы меня взял, другой бы бедного студента оставил за бортом, но это как раз тот случай, когда не стоит размениваться раньше времени. Какая может быть сегодня видеокарта? Опять придется тумбочку из плат городить, надо дождаться выхода микропроцессора, а уж потом и браться за видеокарту. А иначе: "идея, брошенная в массы, - это девка, брошенная в полк". Короче говоря, отказался, сказал, что времени нет этим заниматься.
-
Тридцатое декабря, Суббота. Часть студентов отправилась по домам, они планируют отпраздновать Новый Год дома, но другая часть, кому до дома добраться проблематично, осталась в Зеленограде и готовилась к празднику. Как готовились? Известно как, бегали по вино-водочным магазинам и искали дешёвый портвейн: Агдам, Три семёрки. Впрочем, все это было условно, в преддверии праздника хватали все подряд, лишь бы соотношение рубль/градус было поменьше.
Я не принимал в этом празднике жизни участия, просто занимался своим "любимым" делом – сидел в своей комнате и работал над схемой восьми битного процессора, следующей ступени эволюции микроэлектроники. Но тут мое ухо уловило изменение в обстановке, если раньше студенты носились по этажу, и до меня доносилась музыка, изливаемая из магнитофонов, то всё это быстро начало стихать. Помня прошлый год, и то, что за этим последовало, мне пришлось быстро наводить в комнате относительный порядок. Успел.
Дверь сначала дёрнули, а потом постучали.
- Да? – Открыв дверь, смотрю на представительную комиссию.
- Проверка, - буркнула пышных форм женщина, и, отстранив меня в сторону пышной грудью, смело шагнула в комнату.
- Кто у нас здесь, - достала журнал учета жильцов вторая, не уступающая размерами первой, - Климов. Хм. А почему он здесь один проживает? – Поворачивается она к коменданту.
- Это гостиничный номер, - поясняет та, - он рассчитан на проживание одного человека.
- Тогда непонятно, что он вообще тут делает, - отзывается первая, бесцеремонно сунув нос в тумбочку.
Вот что меня умиляет в СССР этого времени, так это бесцеремонность тёток, которых хрен знает кто и хрен знает когда записал в комиссию проверки, и опять же, хрен знает чего. Они считают, что имеют полное право обыскать помещение, и не только обыскать, но и порыться в личных вещах жильца. Впрочем, к подобному отношению я здесь давно привык, и относился ко всему этому с большой долей юмора.
- Это по распоряжению ректора, - встреваю я, видя, что комендант впала в ступор, - мне выделена отдельная комната, как отличнику учебы и участнику студенческой олимпиады. Это чтобы другие студенты не мешали мне готовиться.
- Ишь ты, отличник значит, - проворчала проверяющая, обшаривая в шкафу полки с одеждой, - нагревательные приборы есть?
- Откуда? – Делаю я большие глаза. На самом деле, весь компромат я собрал в коробку и запихнул её за сидячую ванну так, чтобы она не касалась пола.
- А кружка для чего?
- Так в кухне ее не оставишь, мигом ноги приделают, вот и приходится с собой таскать, как и другую посуду. – Поясняю наличие в комнате кухонной утвари.
- Посмотрев, что ловить здесь нечего, тётки отвалили, не забыв заглянуть под ванну на всякий случай.
Комендант уже пришла в себя, и покидала комнату довольная, видимо в прошлом году проверка гостиничных комнат общежития не входила в обязанности предновогодней комиссии. А нарушения, обнаруженные в комнатах, где проживали студенты, её по большей части не волновали. Студенты же, чего с них возьмёшь?
Ну вот, все-таки пригодилась мне олимпиада, пусть хоть и таким образом. И пора мне собираться на новогодний концерт, который сегодня в ДК будет проходить. А билетик достался по случаю, отказался от него Троцкий, ну а я в этот момент рядом оказался, и распространитель воспользовался моментом, уговорил меня тем, что вроде бы там Московские артисты будут его вести. Вот только, песни наверняка будут все старые, и артисты не сильно-то будут стараться, так как направлены сюда по разнарядке, но тут уж не до жиру, а как говорил Федот у Леонида Филатова:
Но какая-никакая, А культура вам нужна!
Кстати, неплохой концерт оказался, там ведь кроме песен и другие номера были, артисты оказались на высоте, с большим удовольствием посмотрел сценки из спектакля "Безумный день, или Женитьба Фигаро". И особенно мне понравилось выступление двух сатириков, они под Тимошенко и Березина (Тарапуньку и Штепселя) маскировались. Но шутки у них были злые, думаю, их не раз предупреждали о недопустимости подобных высказываний со сцены. Но вот балет, совсем не зашёл, ну надо же знать, на каких сценах можно балеринам прыгать, а на каких стоит только осторожно танцевать. Они же под музыку рояля танцевали, а он их прыжки на сцене ДК совсем не заглушал, поэтому, несмотря на внешнюю лёгкость, казалось, что стадо слонов по дощатому помосту топчется. Даже жалко этих девочек стало, они же все ноги так себе поотбивают.
- А сам новый год встретил весело…, в женском общежитии. Туда меня Верочка затащила, поделилась с подругами мужским вниманием. Не подумайте чего плохого, просто нужно было создать атмосферу общего праздника, чтобы они не переросли в "чисто бабские посиделки". И тут важно еще одно, как сказал почтальон Печкин:
- В наше время главное украшение стола что? Телевизор! А он у вас паутину показывает.
Так вот, телевизор у девчонок был и паутину он не показывал, и вынужден был признать, без телевизора и Новогоднего Огонька праздник бы не получился таким ярким.