1.
Южный Велад многогранен. За Гнилым Лесом постепенно приходит твёрдая земля. Жизни становится больше — появляются реки, луга и поля. Начинает становиться жарче — капля за каплей солнце давит сильнее, пока совсем не загонит мир в песок. Сперва зелёного становится меньше, потом появляются первые проплешины, затем они срастаются в единое пространство до горизонта. А за этим пространством насыпает всё больше и больше песка. Пустынное Королевство же не зря так называется?
Южный Велад — не только пустыни, не только песок. Ещё тут есть несколько рек — Марнара, Акхерна, Усганир. Сами города выросли вокруг оазисов — ключ, который давал жизнь определённой долине, теперь даёт жизнь нескольким поселениям людей. Работают ветряки, качая воду из-под земли. Она по каналам расходится по полям, орошая землю. Вокруг городов — всегда зелёные пятна. Без воды нет жизни и уж где-где, а Веладе это знают хорошо. «Он отобрал чью-то воду» - говорят здесь про убийц. Двести семьдесят лет назад мир пытался отобрать воду у самого Велада.
Веладцы религиозны, но в меру. Они считают свои земли породившими Солнце, Ту-Что-Даёт, без которой невозможна жизнь. Луна вышла откуда-то из других земель, им неизвестных, ну а вот сама богиня света и тепла точно родом отсюда. Называют даже точное место — Глаз Бури, расположенный в Центральном Веладе. Там расположен храм, почти весь год окружённый песчаным штормом, и только два раза в год пропускающий внутрь жрецов Богини Света и их возки с жертвами. И действительно: нигде не бывает так жарко, как в Веладе. Впрочем, веладцы считают, что только в равновесии элементов и есть подлинный исток жизни. Всего должно быть в меру: и Солнца, и Ветра, и Воды, и Земли, и Питающих Соков, и Любви. И только тогда их счастливый брак породит как человека, так и любое растение.
Майю видела Велад впервые в жизни, как и многое другое на своём пути. Сперва крутила головой, принюхивалась, а потом и вовсе — устала удивляться. Болота закончились, земли закончились, песок закончился. А в центре песка — огромная зелёная клякса.
- Роза Юга. — коротко сказал кто-то из караванных, показывая вперёд кнутовищем.
Волчонок кивнула и стала смотреть внимательнее.
Перед ней был город — белые стены, бело-серые и бело-жёлтые дома за ним. К востоку от городских стен располагались каналы и поля, уходящие вдаль. На них мелкие-мелкие фигурки людей с подвёрнутыми штанинами и соломенными шляпами и платками. Что-то делали — то ли рыхлили, то ли обрабатывали какие-то растения.
Караван втянулся в город, споткнувшись на время о стражу у врат. Волчонок принюхалась — пахло… пахло людьми. Специями, пылью, пустыней с запада. А внутри были каналы. Каналы, вода, маленькие речонки, текущие то тут, то там. Тысяча мостов и мостиков, через которые они проезжали. И люди.
Люди были в белом — этот цвет встречался чаще всего. Закрытые лица, небольшая прорезь для глаз. С неба жарило и хотелось пить. Майю дождалась пока караван остановится внутри какого-то большого двора, спустилась вниз с телеги, подошла к ближайшему каналу, зачерпнула воды и вволю напилась. Потом обернулась посмотреть — многие из каравана повторили её поступок.
- Как просто их вести за собой! — Майю ухмыльнулась про себя.
Майю немного устала — столько впечатлений с начала пути. Острова сменились сплошной сушей. Сплошная суша сменилась сплошным болотом. Попытка её продать. Караван. Громадный путь, проделанный ею и людьми вокруг неё. Столько много разных впечатлений, которые сложно уложить в обычную волчью голову. Она зевнула и потянулась, стоя на месте. А затем Майю решила отойти в сторонку и не мешать людям разбирать грузы.
Начались их обычные заботы — выпрячь лошадей. Снять тюки с подвод. Разложиться. Это сюда, то туда… Люди привычно семенили мимо неё.
Майю присела в теньке, чтобы пронаблюдать за происходящим. Как муравьи, которые облепляют травинки или трупики иных насекомых, так и эти двуногие облепляли тело каравана, опустошая его, унося всё с него прочь, внутрь некого большого здания с тёмным раскрытым зовом, чем-то отдалённо похожем на муравейник.
Через два часа наступил перерыв — стало совсем нестерпимо на улице. Майю и остальные ушли под навесы. Караванные поварихи и поварята начали кашеварить. Запахи заполнили двор. Слюна заполнила рот Волчонка. Время заполнило ожидание.
Майю сидела с тарелкой, ложкой и куском хлеба, которые поставила себе на колени, прихлёбывая варево. К ней подошёл сам Деласси и какой-то господин из местных — белые одежды и небольшая синяя полоса на плече.
- Госпожа Райдэль, я хотел бы представить вам…
2.
- Как вам этот день? — принц расположился у бассейна, полоща ноги в прозрачной голубоватой воде.
- Хороший день, Ваше Высочество. — Майю склонила голову.
Не потому, что уважала его, а потому что так было принято у людей.
- Вы всем довольны, госпожа Райдэль? — принц немного помолчал.
Рабы работали опахалами, стоя за спиной господина.
- Разумеется, Ваше Высочество. Ваш дворец — место замечательное и удивительное.
- Не мой. — он слегка улыбнулся. — Мой вы увидите в конце нашего прекрасного пути. Это моего дяди, ра-Гвани-барзаг-тио-Ваэноме. — он чуть кивнул назад. — Мой куда прекраснее. Вам обязательно понравится.
Толмач работал хорошо, поспевая за принцем. Тот давал ему необходимые паузы и никуда не торопился — принц и так уже всюду успел.
- Не сомневаюсь, Ваше Высочество. — Майю снова чуть кивнула принцу, держа ноги в воде соседнего небольшого бассейна.
Голубые плитки и смальты. Вокруг них было очень много голубого. Голубое небо над Веладом. Голубая вода в голубых бассейнах. Голубыми плитками и мозаиками с животными убранная комната, где принц пережидал самые жаркие часы — с двенадцати до трёх дня.
На входе во дворец был огромный портрет из мозаики. Мужчина. Нахмуренный мужчина, который пристально смотрел своими чёрными глазами на каждого входящего внутрь. Когда Майю поинтересовалась кто это, ей ответили, что это — Праведный-Меч-Чести, Заря-Истины и ещё десяток красивых эпитетов. А проще говоря, родоначальник нового царственного дома Велада, Садраихалим Первый. Сказали также о том, что за непорядочными, за злоумышляющими этот самый Меч-Истины (или Заря-Чести, Майю быстро запуталась) смотрит особенно внимательно, поворачивая глазами им вслед.
- Дешёвая пугалка для детей. — Майю была категорична в мыслях.
Внимательно присмотрелась и принюхалась: пахло только обычными людьми, скотиной, благовониями, винами и едой. А вот стена с мозаикой издавала запах камня, раствора, песка, разноцветных камешков и стекла. Но уж никак не живого человека.
Волчонок хмыкнула. Впрочем, постаралась сделать это про себя: она слышала и от Матери, и от мастера Эдгара о людской обидчивости. Тех порой может огорчить сущая мелочь.
- Сегодня был длинный день. — принц начал снова после небольшой паузы. — Знаете, эти люди… о, глупцы, которые не могут прожить без правильных наставлений. И бедный я, который вынужденный слушать их стенания, скулёж и мольбы. Как это утомляет! — он чуть-чуть окатил свои ноги водой.
- Вы хорошо справляетесь, Ваше Высочество. Никто не остался недовольным. — Майю подслушала недавно эту фразу и теперь вставляла её туда, куда считала уместным.
- Вы так думаете? — принц посмотрел на неё с лёгкой задумчивостью.
- Народ так думает, Ваше Высочество. Народ Велада счастлив тем, что его ведёт такой мудрый человек как Вы.
- Переслащиваете. Впрочем, не скажу, что мне неприятно. — он чуть улыбнулся. — Вы уже видели город за пределами дворца?
- Нет, Ваше Высочество.
- Если вам будет интересно, госпожа Райдэль, посмотрите на него вечером. Тогда он оживает.
- Обязательно постараюсь, Ваше Высочество.
И нет, Волчонка совсем-совсем не раздражали эти фразы, эти обязательные обороты, это постоянное склонение головы перед ничтожеством, разряжённым в синий халат с золотыми нитями. И нет, она не делает это через силу. И нет, это не чужие фразы, которые ей объяснял пару дней назад толмач, которые должны умилостивить Его Высочество, а её оригинальные идеи и слова — Майю не была настолько глупа, чтобы нарушать дворцовый этикет и обращение с царственной особой. Ну, почти.
- Хорошо, можете идти к себе. — принц отмахнулся своей белой рукой в золотых кольцах с самоцветами.
- Да, Ваше Высочество. — Майю поклонилась ему, вставая.
- Скажите…
Майю уже начала было движение на выход из голубой комнаты, но к ней снова обратился принц.
- А вы вечером опять будете делать эти забавные прыжки во дворе? — имс-Тардхи-варид-чуо-са-Дариим смотрел с лёгкой усмешкой на девушку.
Майю крепко задумалась на пару мгновений: это уже оскорбление или всего лишь недопонимание? Этот вопрос вставал перед ней последнее время всё чаще.
- Да, буду. Это комплекс мастера Гаудры, который позволяет мне сохранить гибкость и отразить любую атаку.
- Хорошо. Не возражаете, если я посмотрю?
«Ну, ещё бы я тебе, ничтожеству, возражала!»
- Конечно, Ваше Высочество. Ваше присутствие — честь для меня.
Майю снова склонила голову и пошла к своему паланкину.
По дворцу — только так. Если принц вызвал, то к нему можно прибывать только в этой маленькой неудобной кибитке, которую несут четверо здоровенных двуногих рабов. Волчонок была бы куда быстрее в перемещениях сама, чем с их помощью. Майю было бы куда комфортнее ходить одной, но… В чужую стаю не ходят со своими запахами. Поэтому ей пришлось привыкнуть и к этой глупости людишек.
Её подняли и понесли, чуть покачивая на ходу. Майю смотрела в окошко, подставив под подбородок кисть руки. Скучно!
Склонённые спины. Чиновники, торопящиеся на аудиенцию к царственной особе. Слуги с зелёной полосой. Рабы — только в набедренных повязках. Чем меньше одежды, чем менее изящная она — тем ниже ты в глазах обыкновенного веладца.
Майю сидела в своём тёмном шёлковом платье и зевала.
Её клонило в сон всё здесь — и обилие синих цветов, и лень и неторопливость жизни, и обязательные ритуалы, без которых не обходилось ни одно действие. Начиная от обязательной речи принца каждое утро, когда они встречались за завтраком, и обсуждали кому что приснилось и кто в какой позе заснул, заканчивая обязательными прощаниями за ужином, когда принц просил её задержаться, чтобы составить ему компанию среди подхалимов и приживал с просителями, осаждавшими его каждый вечер, на которую Майю всегда отвечала самым вежливым из возможных отказов.
- Меня зовёт молитва. — и низко склоняла голову.
- Что ж… перед Богами я буду бессилен. Хорошей Вам ночи, госпожа Райдэль.
- И вам, Ваше Высочество.
Майю выходила прочь, садилась в паланкин и ехала в свою часть крыла, выделенную ей во дворце. За её спиной закрывались двери, слышались голоса, разливалось вино, раздавались карты и звук костей. Это ей претило.
Принц выделил ей около шестнадцати комнат. Майю поражалась этому первые дни, а потом перестала: очередное доказательство глупости. Зачем ей столько? Что, чтобы она каждый новый день засыпала на новой постели?
Принц выделил ей около двух десятков слуг — постельничьих, столовых, стряпух, прислужниц… да кого только ни было в этом списке! Поэтому утром Майю была лишена возможности сделать хоть чих самостоятельно. Её буквально одевали в четыре руки, в четыре руки накладывали лёгкий макияж (от тяжёлого, украшенного растёртой золотой пастой, она отказалась категорично в первый же день, что вызвало панику у девушек-рабынь, опасавшихся за свою жизнь). Потом несли в омывальные залы, где она сперва плавала в бассейне с прозрачной и чуть прохладной водой (плавала — сама, слуги лишь стояли рядом), а уже потом занималась своим утренним туалетом при помощи людей, окружавших её. Такое внимание сперва дико нервировало и раздражало Волчонка, но потом с ним пришлось смириться. Она краешком коготка каждый день ставила вечером небольшую зарубку на прекрасном столбе из адеставирского дуба, который держал пологи её прекрасной кровати — ещё один день выдержала, ещё один день никого не убила, ещё один день никому не нагрубила.
Первая неделя в этом плане была особенно тяжёлой — там не стояло ни одной чёрточки. Впрочем, Майю стремилась учиться — и у неё это получалось.
Но для чего люди придумали такой громоздкий церемониал и дворцовый этикет, Волчонок понять не могла.
Это было ещё одним доказательством их безумия, и не более того.
Майю зевнула, прикрывая рот ладонью, заходя внутрь своей комнаты.
- Что-нибудь нужно, госпожа?
Ей даже выделили слуг, которые знали несколько слов по-атинвальски!
(Ну или их в спешном порядке натаскали на несколько дежурных фраз, что выглядело правдоподобнее).
- Нет, Эньярис. — Майю отмахнулась. — Можешь быть свободной. Я позвоню если что. — и показала на серебряный колокольчик на столе.
- Как прикажете, госпожа. — та склонила голову и в таком виде и вышла прочь из комнаты, не оборачиваясь к хозяйке (пусть и временной) спиной.
Майю выдохнула, что-то неразборчиво пробурчала себе под нос, подошла к кровати и упала в неё лицом.
- Сколько ещё мне здесь страдать?
Но ей никто не ответил.
3.
Город. Холм. Дворец. Волчонок лёгким прыжком оказалась на стене, вторым прыжком спустилась вниз с другой стороны.
- Кажется, это становится моей привычкой? — пробурчала себе под нос.
Не желая ходить через ворота, не желая терпеть свиту: одну её в город не отпускали, Майю выбралась наружу самостоятельно.
- И куда пойти?
Она смотрела на город сверху: невысокие здания, чаще всего в два этажа. Ближе к дворцу дома побогаче, с внутренним двориком, бассейном, множеством строений. Дальше — становятся меньше, постепенно сокращаясь в размерах, пока не превращаются в откровенные хижины у далёких городских стен.
Город разделён на несколько неравных частей каналами. Город притих. Солнце вот-вот закатилось, жары стало меньше. Волчонок потянулась сидя. Наконец-то одна! Без надоедливой прислуги, без надоедливых советов и рекомендаций. Ускользнуть от них всех было так просто — людская беззаботность и безалаберность её поражала до глубин волчьего сердца.
Майю посмотрела — слева были поля, справа были ворота, через которые она попала в город. В центре располагались площади и ходили люди. Виднелось множество маленьких фигурок в белом.
- Туда? — Майю коротко задумалась. — Туда!
Она скатилась вниз с холма. Далее следовал широкий канал — около пяти теней воды. Перескочила, пробежалась. Замерла.
Подняла голову вверх: пока ещё только пара звёздочек в небе и нет Луны, поэтому её вряд ли бы заметили. Ну а раз так, то можно отлипнуть от этих холодных решёток и пойти уже спокойно.
Улицы. Не самые прямые. Поворот, ещё один.
- Вот это да!
Волчонок вернулась к точке, откуда пришла. Обошла круг и сама не заметила? Помотала головой, пошла снова.
- Куда я тут повернула прошлый раз?
Влево уходила крытая аллея бело-серого камня. Вправо уходила крытая аллея бело-желтоватого камня.
- Туда?
Майю свернула влево. Окружение начало меняться: стены. Стены и заборы. Глухие стены, глухие заборы. Тени две, как минимум. Кажется, местные богатые люди не очень хотят выставлять свою жизнь напоказ? Майю хмыкнула.
А теперь влево! Точно, влево!
Майю вывалилась на площадь: женщины сидели на каменных плитах, раскинув перед собой нехитрый товар на платках. Орехи. Перец. Душистые травы. Фрукты. Цветы.
К ним очередь из рабов и рабынь: видимо, господам хочется кушать. Железное кольцо-ошейник на шее, повязка на чреслах у мужчин и на чреслах и груди у женщин. Загорелый цвет кожи. Торгуются мало: Майю судит по интонациям, проходя мимо. Видимо, и так знают что и сколько стоит. Торговки пахнут притираниями и душистым мылом, рабы — солью, потом и солнцем, если бы у него был запах.
В углу площади стоит мальчик с черноволосыми кудрями. Достаёт небольшую изящную деревянную дудочку, подносит к губам и начинает играть мелодию. Майю замерла неподалёку, прислушиваясь: обычно людская музыка её не трогала, но кажется в этой простой песенке что-то было. Вроде бы, шуршание песка, протяжный стон от жары, долгий путь, потная спина лошади, маячащий на горизонте призрак воды и жизни…
- Или нет? И я всё это придумала? — Майю тихо пробормотала про себя.
Достала пару небольших серебряных монеток из кармана, положила их перед музыкантом. Тот радостно закивал головой, не прекращая играть.
Майю пошла дальше.
Новая площадь. Фонтан. Струи воды, которые то бьют из-под земли, то стихают. Веладские детишки, поджидающие этого момента. Чу! Брызгает! Дети забегают в фонтан, играют, веселятся. Неподалёку сидят женщины в закрытых белых одеждах, смотрят за ними, переговариваются между собой. Видимо, родители или прислуга — решила Майю. Повела глаза по площади — ага, вот ты где.
В паре-тройке теней от фонтана стоял парень в светлых одеждах с розовой полоской вокруг горла. Он совершенно случайно придавливал ногой одну из плиток на земле — и струи фонтана начинали брызгать вокруг.
Волчонок обернулась поглядеть по сторонам: заметил ли кто-то это, кроме неё? Но нет. Молодёжь шла с шуточками и подколками, понятными без знания языка. Бабушка и дедушка выгуливали друг друга. Маленькая девочка гуляла с небольшой собачкой золотистого цвета. Её держал за руку мужчина, очевидно отец. Пробежала компания мальчишек с криками. Волчонок на мгновение прикрыла уши: детские голоса были резкими для её слуха.
Справа вкусно запахло: Майю увидела седого мужчину с длинными усами. Перед ним была стойка с какими-то тарелками. Позади — небольшое кострище. К мужчине подошла молодая парочка, парень вёл под ручку девушку, они о чём-то коротко переговорили, этот усатый взял большую лепёшку, стал накладывать в неё из разных тарелочек, потом нарезал мяса, свернул лепёшку конвертом, подогрел на огне. Вкусный запах усилился. Майю решилась.
- Сколько?
В ответ он пробормотал что-то неразборчиво.
- Вон как у них. — Майю тыкнула в сторону отходящей парочки. — Одну. — подняла палец вверх. — Сколько?
Вытащила несколько небольших серебрушек и монеток из чёрного железа, ходивших в Веладе, на ладонь.
Мужчина на мгновение задумался, взял у неё с руки одну маленькую серебрушку и две чёрных монетки. Показал в воздухе растопыренную пятерню и что-то пробормотал.
- Пять минут? — Майю решила переспросить.
Но он уже отвернулся к своим тарелочкам-судочкам и лепёшке.
Майю села на скамейке. Удобная, глубокая. В городе зажигали фонари — рабы ходили со специальным факелом, снимали стеклянные колпаки, подносили пламя, закрывали колпаки и шли к следующему. Ночь в Веладе очень внезапна: вот, вроде бы, было ещё светло, а вот непроглядная темень. Площадь поплыла. Стало чуточку светлее. С другого боку площади появился факир, показывающий фокусы с огнём. Вокруг него быстро собралась небольшая толпа, в основном дети. Каждый трюк сопровождали шумными возгласами.
Волчонок сидела, неторопливо кусая свою лепёшку. Кажется, она называется дахраан-дари? Ну или что-то похожее, судя по речи того усатого.
Вкусно? О, весьма. И остро! Похоже, перца здесь сыплют без меры: во дворце еда была изящнее. Майю откусывала, прожёвывала, проглатывала. Потом открывала рот, выдыхала и чувствовала как у неё из глотки поднимается пламя. Ух, как горячо! Похоже, легенды о драконах родились не на пустом месте.
Доела. Осмотрелась по сторонам. Кажется, там будет канал?
Парочка из маленьких мальчишки и девчонки в белом сидели на берегу. Парень сжимал в руках небольшое ведёрко. Потом резко соскочил вниз, в воду, выловил что-то, и вернулся на сушу. Показал улов своей подружке. Майю услышала недовольное «кваааа». Сцена заняла несколько мгновений, пока она спускалась вниз. Майю зачерпнула воды, отпила. Зачерпнула ещё, снова отпила.
Уф. Стало полегче.
Однако же, острый он! Этот дахраан-дари.
Майю задумалась: возьмёт ещё раз такое или нет? Потом пожала плечами и пошла дальше.
Переход, ещё переход. Стена. Вот так-так! Волчонок развернулась и пошла по своим следам. Поворот сюда? Да, кажется сюда. А потом — направо, так? Мимо прошла телега мясника. Сырая ягнятина… ммм! У Майю удлинился нос, вытянулась волчья пасть… она на мгновение потеряла над собой контроль. Потом долго трясла головой: нельзя же так перед всеми! Телега ушла, Майю стала растерянно крутить головой: влево, направо, прямо? Куда?
Она услышала небольшой оркестрик неподалёку и захотела ещё послушать веладскую музыку. Но как до туда добраться?..
Осмотрелась по сторонам: в проулке было пусто. Крытые галереи, которые были популярны в городе, ничего ей не говорили. Ну камень и камень, и что?
- Тьфу! — Майю сплюнула себе под ноги. — Ещё чего!
Легко прыгнула, забравшись на крышу дома, у которого стояла, чтобы осмотреться. Встала наверху, принюхалась.
- Хм… кажется на востоке есть что-то интересное?
Она посмотрела налево.
- А на западе музыка, да?
Перевела голову направо.
Что выбрать? Повела носом, прислушалась к себе и поскакала по крышам налево.
Оттуда пахло смертью и ужасом.
Крыша-крыша-крыша. Длинный прыжок. Разбежаться. Ночь. Звёзды. Белый силуэт, мечущийся по крышам домов. Хоп! Встала на высоком столбе на углу высокого забора.
Сцена: шесть собак, которые оскалившись и рыча лезут вперёд. Человек, который держит их за поводки. Двое перед ним: человеческие детёныши. Тот что впереди, похоже, мальчишка лет 7-8. За ним — девчонка лет десяти. Вот мужчина чуть-чуть отпускает поводки, собаки рвутся вперёд. Парень выставляет руки, они кусают и напрыгивают на него. Девочка инстинктивно пятится назад. Пол-минуты — и мальчишка перестаёт трепыхаться. Собаки поднимают окровавленные пасти от его тела и рычат, смотря вперёд. Мужчина делает шаг вперёд, чуть ослабляя поводки. Стая становится ближе к девчонке.
Майю созерцает. Задумывается: а её ли это дело? Люди безумны — да. И что? А зачем вмешиваться?
- Хмм… — приложила руку к голове, подперев висок, села на столбе, смотря вниз.
Прыжок! Длинный прыжок, лёгкий прыжок.
- Здравствуйте!
Мужчина на мгновение оторопел, увидев внезапно появившуюся у него за спиной странную девушку. Что-то недовольно начал говорить.
Волчонок покачала головой.
Короткий пинок. Тело встречается со стеной. Мужчина пораскинул мозгами и понял, что жизнь — вовсе не такая уж и интересная штука.
Стая обернулась к ней. Волчонок посмотрела на них на мгновение красными угольками волчьих глаз. И оскалилась, показав клыки. Стая попыталась рвануться мимо неё, прочь из тупика, к свободе. Но… неудачно. Увы! Майю была слишком быстра.
- И зачем это мне?
Майю осмотрелась по сторонам: очередной тупик этого веладского городка (коих она видела сегодня немало!) превратился в картину красных тонов. Тут кровь, там туши собак, тут труп этого любителя травить маленьких детей без головы.
- Некрасиво. — Майю покачала головой.
Подошла к туше владельца собак. Нашарила кошелёк, посмотрела: не очень-то густо. Добавила пару золотых от себя. Хмыкнула, подходя к девочке. Та качала на руках мальчишку и что-то шептала ему.
- Он уже далеко. — Майю смотрела на неё сверху вниз.
Маленькая веладка по-прежнему трясла парня за плечи и шептала ему что-то.
Майю вздохнула, присела рядом. Помахала рукой перед лицом у девчонки. Кажется, получилось привлечь её внимание?
- Он уже далеко. Ты ему ничем не поможешь. Вот деньги. — Майю положила перед девчонкой кошель владельца собак. — Беги, скрывайся, делай что у тебя получается лучше.
Девочка смотрела на неё молча, будто бы не понимая.
Да она и не понимала эту странную (а то и страшную) женщину, взявшуюся ниоткуда в одно мгновение.
Майю потрепала её по голове. Девочка недовольно покрутила башкой в ответ.
Майю хмыкнула, вскочила на забор и побежала по крышам.
Ночь была много больше и интересней, чем какие-то людские трагедии, происшествия. Больше чем смерть. Больше чем жизнь. Ночь была великолепной, ведь она проводила её вне дворца.
Показался месяц. Майю улыбнулась ему.
- А теперь, кажется, я хочу послушать музыку!
4.
Майю удивилась: обычно в это время её не трогали.
- Вы будете присутствовать? — церемониймейстер принца был настойчив.
- Буду. — кивнула коротко, откладывая книгу в сторону.
Дахаигав, как его прозвала Майю («громкий-нудный» с атинвальского), поклонился и вышел.
Короткие приказания снаружи её комнаты. Слуги собираются. Майю несёт поток рук: омывания, растирания, макияж, одеяния, причёска…
Растрёпанную Майю, которая только проснулась после завтрака, привели в невыносимый вид: чёрно-синие шелка, длинная юбка, скрывающая ноги, волосы, собранные пучок и укрытые специальным матерчатым чехлом, расшитом жемчужинками и маленькими драгоценными камнями, кольца и ожерелья… Север великий! Один этот наряд весил восемь-десять тейманша и очень сковывал движения. Если предстоит бой, то с ним придётся расстаться: Волчонок оглаживала ткань юбки с сожалением. Та была нежной, гладкой, но не пропускала ни капли солнца к коже, как принято у веладских женщин: чем бледнее — тем знатнее.
Привычный паланкин. Четверо выбритых рабов. Даже на них повесили какие-то украшения и расписали им спины красочными узорами. Майю хмыкнула, садясь внутрь. Пол под ней покачнулся, её понесли.
Дворец не был запутанным, он весь состоял из громадных комнат и относительно небольших коридоров, ведущих к ним. Анфилады комнат собирались вместе как почки на концах веточек. Ей поклонился сидя один из казначеев принца, которого несли в паланкине навстречу. Майю слегка кивнула головой мужчине.
Поднялись наверх, на второй этаж. Здесь она не бывала, но интерьеры не удивили её: много мозаик, много изящных ковров и занавесей, ширм и оружия, висящего по стенам. Пол, выстланный зелёными плитками. Потолок в цветастых росписях — кажется, славные предки царственного дома или просто какие-то суровые мужчины с оружием, грозящие им невольному созерцателю. Запах благовоний.
И вот дорога окончилась. Паланкин бережно поставили на пол, Майю сошла. Огромные двери, украшенные белыми костяными пластинами и камнями, распахнули два дворцовых служки. Майю оказалась в комнате, заканчивающейся балконом.
Тут её уже ждали.
Дархваль и Дирхкваль («правая рука», «левая рука») - советники Его Высочества. Один — высокий седой старик с залысинами и резкими линиями лица, а второй — маленький приземистый и покатый шарик на ножках с небольшой бородкой и лукавым взглядом. Оба чуть кивнули Майю, она ответила на приветствие. Окханир («вонючка») - секретарь принца, присутствующий на дворцовых пирах и старающийся записать все мудрые высказывания своего патрона, ответственный за доклады и представления перед принцем. Кханмут («вино превыше меча») - этот, кажется, отвечал за безопасность принца. Или скорее, как Майю решила для себя, старался выпить вина больше, чтобы принцу досталось меньше. Впрочем, кое-какие навыки владения оружием у него тоже были: Майю наблюдала за краснорожим и видела как тот давал какие-то наставления дворцовым стражникам. Оценивая его невысоко, Майю, впрочем, считала его самым опасным воином из всех, что видела на данный момент. От Кханмута привычно пахло выпивкой, но не очень сильно. Ну и Дхарваз («крысиное лицо»), выступавший мальчиком на побегушках или личной ручной собачкой принца: брал на себя долю гневаться на недостаточно учтивых гостей и просителей, пересказывал им волю принца своими словами, иногда подслащивая, иногда подгорчая пилюлю.
Волчонок встала с левого краю балкона. Перед ними был вид на двор. На главную чашу-источник. Огромная каменная тарелка, стоящая на подножке, из которой стекала вниз вода в небольшой бассейн. Кажется, именно с этой точки отсчитывает свою историю оазис Ай-драззиль, выросший потом в город Прекрасного-Бутона-в-Песках, где Майю пребывала последние три дня.
Внизу тоже стояли слуги и служки принца, рангом пониже. Своих женщин Его Высочество, разумеется, не притащил: негоже наложницам глазеть на такие события. Но на какие события?..
С правого краю раздался небольшой стук. Это был барабан. Майю повернула голову на восток: оттуда появилась процессия. Стражники в красном со сверкающими мечами. Женщины, украшенные лишь нитками золота, которые напевают короткую мелодию, с закрытыми шёлком лицами. Барабан и несколько дудок, которые подтягивают им. В середине процессии — принц. Его Высочество был… в первозданном виде, да. Волчонок поморщилась: складки живота, невзрачная фигурка. Разве таким должен быть тот, кто ведёт стаю? Убого. Принц был украшен синими полосами: росписи спускались от шеи вниз. На голове была какая-то странная шапочка, венчающаяся золотой лодкой, по которой катался красный камень, будто бы приделанный к её днищу на цепочке. Принц шёл, высоко задирая колени.
Процессия подошла к чаше. Тут Майю заметила, что вода перестала стекать вниз. Люди на балконе рядом с ней склонили головы и сложили руки, будто бы молясь.
- Меня это не касается. — Майю решила про себя, продолжая смотреть.
Процессия внизу пошла вкруг каменной чаши, продолжая напевать заунывную песенку, сопровождённую барабаном. Они прошли два или три круга. Волчонок начала зевать: зачем она здесь, это же невыносимо скучно? Чтобы посмотреть на обвислый принцев зад, который не знал ни тренировок, ни боевого коня?
Мелодия остановилась. Люди внизу остановились и замерли. Склонились, встали на колени. Один принц остался стоять. Советники на балконе закрыли глаза и опустили головы вниз. Женщины начали новую мелодию, задали тон. Медленно-медленно, будто по каплям собираясь, музыка поднималась и поднималась. Люди принца и дворцовые служки вступили своими голосами, подтягивая слова. Волчонок хмыкнула с лёгким презрением. Его Высочество замер внизу со склонённой головой.
Сбоку подбежали служки, выставили небольшую лесенку из нескольких ступеней. Мелодия и песня закончилась.
Вступил барабан и дудки. Принц сделал движение руками, будто бы собирается взлететь.
- Может быть, стоит немного похудеть для такого? — Майю прокомментировала под звуки барабана, приглушавшие всё.
Потом женщины внизу начали тянуть какую-то долгую ноту «у-у-у-у», которая то немного поднималась, то снова возвращалась в исходную. Принц замер и потом снова резко двинулся.
Получилось что-то вроде танца. Неловкого, с точки зрения Майю. Рваного по рисунку: то несколько движений подряд, то снова замирает на месте. Вступили мужские голоса. Хор начал взбираться куда-то вверх. Им вторил принц, который поднялся по ступенькам внутрь каменной чаши. Тут Волчонок заметила, что помимо синей краски, его кожа была ещё и чем-то попорчена: виднелись царапины и маленькие капельки крови.
- Развлекались вчера, Ваше Высочество? — подумала про себя.
Хор начал раскачиваться. Мелодия набирала силу. Вступили дудки. Тум-тум. Принц притопывает внутри каменной чаши. Советники принца подтягивают. Тум-тум — делает движение руками принц, сводя их над своей головой. Бам-бам — это вступился барабан. Тихая поначалу мелодия стала осыпаться камнями. И вот снова затихла. Принц стоял в центре чаши с поднятыми к небу руками.
Низкий мужской голос вступился откуда-то со стороны. Появился мужчина в расшитых золотом одеждах. Что-то затянул своё, смотря на принца. Тот молчал. Потом вступились дудки. Принц сделал движение рукой. Хор снова запел. Мужчина в золотом созерцал, потом резко махнул рукой: все голоса стихли. И снова пошёл напевать-рассказывать своим низким голосом какую-то историю.
Тут Майю начала замечать странное: капельки воды. Обычные капельки воды, которые должны были просто мирно лежать себе в этой чаше, ползли вверх по телу принца, будто прозрачные змеи. Они охватывали его как халат. Виднелись и кисти, и узор, и меч на поясе с широким клинком, и штаны… Волчонок нахмурилась и навострила нюх. Но нет, ей не показалось, это было действительно так.
Потом принц начал танцевать. Широкие скачки из стороны в сторону. Движения руками. Наклоны в разные стороны. В быстром темпе. Потом рисунок танца меняется, становясь медленнее и лиричнее. Поют только двое: мужчина в золотом и одна из женщин, стоящая на коленях и головы не поднимающая. Майю хмыкает: какой-то бред. А одежды и украшения принца из воды повторяют его движения. С небольшим, крохотным запозданием, оставаясь на короткие мгновения висеть в воздухе водным туманом, но повторяют.
Чу! Стихло всё! Все замолчали. Солнце встало ровно в полдень. Молчание продлилось пару минут. Потом танец начался снова. Сперва в дуэт к мужчине в золотом и женщине подтянулось ещё пару человек, потом ещё и ещё. И вот — все они пели. Советники и секретари, служки и рабы, чашники и омовители. Барабан ухал как ненормальный. Майю заметила, что люди рядом с ней притопывают. Будто хотят пуститься в пляс, но что-то им не даёт. У мелодии появился рисунок — несколько рваный, ни разу не красивый, но всё равно с долей очарования. Принц танцевал в чаше. Там же скапливался водный туман. Становилось всё больше и больше белого. Голоса поднимались и поднимались вверх. Волчонку пришлось сбавить слух, чтобы не пострадали её уши.
И вот принц сошёл вниз: синей краски на нём больше не было. Необычайно бледный, уставший, с осунувшимся лицом, явно похудевший на несколько тейманша разом, он сошёл по ступенькам. Слуги буквально подхватили его: кажется, у Его Высочества не было сил, чтобы просто стоять.
Туман втянулся в воду. Ключ забил вверх так, как не бил до этого. Показалась радуга. Люди ахнули внизу, люди ахнули рядом. Ахнула и Волчонок, а потом очень застеснялась своей впечатлительностью.
- Дешёвые трюки! — и помотала головой.
Вода снова стала стекать из чаши. Слуги подходили к ней, благоговейно клонили головы, зачерпывали воду ладонями и отпивали из них. Кто-то омывал лицо, кто-то тело. Люди внизу искренне радовались, будто совершили что-то чудесное, судя по их интонациям. Советники принца один за одним стали отбывать. Майю осталась одна на балконе. Немного ошарашенная, но очень скептичная.
- Это просто какой-то трюк, да? Просто меня никто в него не посвятил.
Майю увидела внизу Кханмута и Дирхкваля. Те подошли в чаше, встали перед ней на колени, что-то коротко пропели и только потом принялись черпать стекающую воду ладонями.
- Выслуживаются. Эти-то уж точно выслуживаются.
Майю хмыкнула и пошла к выходу из комнаты с балконом.
Странное сменилось понятным.
Интересно, каким сегодня вечером будет принц?
5.
На перекрёстке Майю встала и задумалась: направо или прямо? К старику Кхориру («острый») или к женщине Маудхали («нарядная»)? Первый делал потрясающие бараньи рёбра. Вторая — нежные мясные биточки с начинкой из сыра и яйца. Старик перекладывал перца, но всё же не так как тот повар, у которого она попробовала свой первый дахраан-дари. Маудхали держала женский клуб или что-то вроде того: чаще всего у неё в заведении видны были веладки компаниями, которые что-то обсуждают. Порой хозяйка останавливалась у столиков и активно принимала участие в беседах. Это несколько смущало Майю: она по-веладски могла сказать только «да» и «нет». А там, похоже, было заведение, где все всех знают. И поэтому…
О, запахи! Запахи ведут жизнь любого волка. Ветер принёс слева запахи чего-то вкусного. Волчонок развернулась на месте, чуть было не сбила какого-то мужчину в белом с жёлтой полосой на воротнике, тот что-то недовольно пробормотал, но подняв глаза на неё, склонил голову и заговорил извинительно, сменив интонацию. Майю махнула рукой и пошла дальше, на ходу принюхиваясь. Здесь? Нет, дальше. Может быть, туда? Завернула в переулок. Двери раскрыты. Изнутри пахнет вкусно. Пара молодых веладцев вышла изнутри, переговариваясь на ходу с довольными лицами. Майю заглянула за их спины: небольшая закусочная. Старик на кухне, что-то мелкое человечье в зале, разносит заказы.
Зашла. Подумала. Заказала «зелёный суп с потрошками» и запечённого на углях мяса. Девочка кивнула ей и побежала к старому повару. Майю села, подпёрла рукой голову, стала ждать.
И знаешь что? А вот что: вкусно! И в меру по специям. Обычно веладская кухня, которую Волчонок уже попробовала, была излишне… излишне яркой. Кажется, это было связано с пустынными условиями: чтобы хранить еду, местные её укутывали в слой специй. Поэтому и кухня в Пустынном Королевстве была несколько специфичной. Но в этой закусочной…
Майю вышла наружу в вечерне-ночной город, довольно потёрла себя рукой по пузику, и влилась в поток людей, неторопливо идущий по улицам.
- Что у нас в программе развлечений на сегодня?
На мгновение втянула запах: и Валияри («медлительный»), и Хосманлур («длинный язык») на месте. Принц выделял ей скрытное сопровождение в её прогулках по городам Южного Велада, которые сам посещал. Майю сопровождали обычно несколько человек, которые чередовались. Вчера были Удрахишанда («поскользнувшийся на навозе») и Эрваутохшу («я потерял»). Каждому из них Майю дала своё прозвище, каждого обозвала по-своему. Разумеется, самих людей она об этом не оповестила, а то ведь обидятся. Про их веладские имена Волчонок знать не хотела: те были или невообразимо длинными, или невообразимо скучными. Условных принц Инхсарет («полу-ничтожество»), если его имя попытаться перевести на атинвальский, то… Тут даже сам старик-толмач запнулся, пытаясь объяснить Майю разницу: это, мол, такой ветер, который бывает между ранним утром и полуднем, который не несёт в себе песка и жара, при этом прохладный, нежный и обещающий воду. Нет, ну что это за имена, а? А вот скажешь Полуничтожный Принц или Принц Полуничтожество — и сразу всё понятно, правда?
К слову, Полным Ничтожеством, Хоссарет, в глазах Майю принц был до того смешного танца, который она наблюдала на днях. После того момента он немного вырос в её глазах, впрочем, не очень сильно.
Волчонок посмотрела вперёд: людской поток вёл её к площади. Она решила сыграть в привычную игру: резко заскочила на крышу дома поблизости, пробежалась по ней, перепрыгнула на соседнюю, спустилась вниз на другую улицу, попетляла для виду и вышла с другого пути на ту же самую площадь. Втянула воздух. Довольно улыбнулась: недотёпы-сопровождающие её опять потеряли.
- Людишки! — Майю осуждающе покачала головой.
Эта беспечность её уже не так ярко возмущала как в начале. Впрочем, порой она дробила свою игру на две части: в первой резко куда-то пряталась, а во-второй отыскивала своих растерянных сопровождающих по запаху и слушала откуда-нибудь сверху, как те забавно ругаются на веладском. Майю даже пыталась запомнить какие-то особенно яркие обороты, чтобы потом применить… только вот где? Не во дворце же. Принц или его советники бы точно обиделись.
В этот раз она решила действовать по сокращённой программе: потеряли — и ладно. Пускай возвращаются к исходной точке и пытаются отыскать её следы, пока сама она будет развлекаться.
На площади был фонтан. Длинноклювая птичка на тонких ногах, которая задирала голову вверх, и поток воды из её клюва.
- Глупо? Глупо! — Майю прокомментировала.
Людишки тратят металл очень по-идиотски. Переводить на дурацкие статуи или вот такие вот фонтаны…
Майю подошла поближе, опёрлась о бортик, поболтала в воде рукой. Прохладная и спокойная. Только у самой птицы под ногами в центре немного булькает и брызгается. Потом отошла в сторону, села на скамейке. С другого краю сидела парочка: девушка на коленях у парня. Им, кажется, было глубоко плевать на окружающий мир, так глубоко они были погружены в друг друга. О чём-то шептались, потом долго обменивались слюной, потом обнимались. Волчонок посматривала в их сторону с лёгким презрением, а потом и вовсе перестала обращать внимание. Довольно погладила себя по животику. Задрала голову вверх: звёзды высыпало море. Было очень ярко, так как нигде ещё на её пути.
Город неторопливо шумел. Шорх-шорх-шорх. Кто-то прошёлся в шелковых одеждах неподалёку. Ребёнок о чём-то слегка канючил у родителей. Раздавался запах выпечки и жареного мяса. Молодая компания громко смеялась рассказу одного из парней. Три девушки шли и громко что-то обсуждали на ходу, перегораживая улицу, а прохожие расходились подальше, ведь подруги будто бы не замечали, что могут кому-то мешаться. Выбежал на площадь кот рыжего цвета, за ним — черныш. Они стали сходиться и недовольно завывать. Распахнулось окно во втором этаже: сердобольная женщина вылила на обеих кошаков ведро воды. Те резко передумали драться и выть, и убежали куда-то прочь. Где-то сбоку раздалась музыка…
Волчонок тихо млела: одна, в центре человечьего города, не понимая ничего: ни их языка, ни их культуры, ни того, что для них важно, а всё равно чувствовала себя на месте. Чувствовала себя лучшей (по своему скромному мнению) и самой прекрасной здесь. И ничто не могло её потревожить!
В отличие от унылой атмосферы во всех дворцах, которые она уже посетила как часть свиты принца Инхсарета, города Пустынного Королевства оставляли у неё очень яркие впечатления. Не только еда, но и запахи, люди, развлечения, площади, улицы… Каждый из виденных городов и селений мало походил на следующий. Это было интересно, но в меру: Майю не пыталась излишне очаровываться. Сама по себе пустыня вокруг не давала заблуждаться: люди здесь пришлые, а вот песок, солнце и жара — исконные обитатели.
Майю встала и пошла. Кажется, с той стороны площади, откуда-то из глубины или проулков, слышалось что-то интересное.
Майю поворачивает в сторону: там громко бухает барабан. Кажется, барабан и протяжно-жалующаяся дудочка главные инструменты Велада. Она их слышала в каждом городе.
Перед ней — небольшая площадка, отсыпанная белым песком, ограждённая невысокими колышками. К ней заворачивают молодые парни и девушки в белом, скидывают сандали и туфли с ног, и встраиваются в некий ритм, который задаёт барабан. Ту! Вся честная компания делает шаг вперёд. Ту! Притопывает пяткой. Ту! Поднимает руки влево. Ту! Делает круговое движение. Ту! Отступает назад. Ту! Притопывает пятками. Тела мелькают. Барабан гремит. Двое сидят с краёв у площадки: один чуть старше, другой чуть младше, похожие на братьев. У первого барабан побольше, у второго поменьше. Играет пока сплошь второй.
Волчонок встала напротив, чтобы посмотреть чем занимается людская молодёжь. Какие-то танцы? Но какие? Если тут нет ни зала, ни изящной музыки, ни костюмов. Ту! В строй танцующих вливаются новые люди. Ту! И выходят из него те, просачиваясь мимо остальных, надевая туфли обратно, кто уже натанцевался. Мужчина лет сорока, видя это со стороны, протягивает руки своей сидящей на скамье жене. Та качает головой. Что-то в стиле, «мы уже слишком старые для этого», но он не сдаётся. И наконец утаскивает супругу на эту площадку. Майю заворожённо смотрит: такого ей видеть ещё не приходилось. Её в поместье учили бальным танцам, она знает когда и куда надо делать то или иное «па», но что вытворяют эти веладцы — это же совсем другое!
Она постояла с минуты две задумавшись. Потом сбросила дворцовые сандали в сторону, в общую кучу, поднялась наверх.
Забил барабан. Майю смотрит по сторонам, встав в толпе. Кажется, руки сюда? Ага, попала. Ту! Теперь, кажется, назад?
Через десять минут она уже выучила этот нехитрый танец. Но тут вступился большой барабан. Кажется, рисунок танца стал хаотичным, но Волчонок быстро расшифровала перемены: большой барабан выбивал ритм для мужчин, малый — для женщин. Скоро на площадке было две небольших кучки, каждая из которых танцевала в своём ритме, делая свои движения, но оба рисунка как-то складывались, и получалось что-то нелепое, но по-своему красивое. Против Майю и остальных веладских девушек двигались парни. Кто-то щерился довольно, отмахиваясь ногами и руками по воздуху, кто-то был серьёзен и сосредоточен, боясь не попасть в ритм.
И знаешь? Это было весело!
Ту! Бьёт малый барабан. Девушки выстраиваются в небольшую линию и идут влево.
Ту! Бьёт большой барабан. Парни выстраиваются в небольшую линию и идут вправо.
Ту! Ту! Круг замыкается. Змея собирает кольца.
Язык жестов, язык музыки, язык молодости, язык ночи — он универсален для всех людей. Майю веселилась и дёргала ногами, иногда довольно крича, как делали люди вокруг неё. Луна своим серпиком танцевала вместе с ними. Она даже прошлась под руку с каким-то пареньком, кивнув друг другу, когда барабаны сблизили обе кучки людей.
Майю кивнула своему партнёру. Вышла из кучи танцующих людей раскрасневшаяся, довольная, с улыбкой на лице, спустилась вниз, выискала свою обувь, натянула на ноги, и пошла дальше.
Ночь. Накрывающая город тёмными перьями. С проблесками звёзд. Полная весёлостей. Полная жизни. Полная мира, который создали люди. И в котором, кажется, даже волку нашлось место для счастья. Майю улыбалась. Майю шла ко дворцу и глупо улыбалась каждому встречному. Ночь стала настолько огромной, что забрала её с собой.
6.
Итак, красители. Майю обратилась с вопросом к принцу, тот прочитал ей коротенькую лекцию.
Красители завозятся с Тёплого Берега. Там они стоят бросовых денег: часть добывают из моллюсков, часть из древесины, часть из растений, часть из растёртых камней и руд. Принц объяснял так, а Майю не была экспертом в теме, поэтому за завтраком только кивала ему. Дедушка-толмач поспевал за ним, судорожно вытирая свой лоб: старик боялся перевести что-то неверно.
Синий — цвет дворца, цвет неба и цвет воды. Это может носить только тот, кто работает внутри дворца или же кто-то из царственного Дома Ветра. Чем меньше синего, — тут принц показно оттянул свой небесно-голубой халат, — чем меньше должность и почтение. Следом за дворцовыми идут воины. Тут Майю кивнула уже с меньшим интересом: у этих обязательно было что-то красное. Платок ли, шарф ли, вышитая полоса или воротник. Ниже воинов — жёлтый цвет. Законники. Легисты, специалисты по праву, знающие закон, кодексы и обычаи юридической жизни Велада. Чёрный цвет — гости из-за границы. Торговля, представители иных государств. Майю вспомнила то сине-чёрное платье, в котором была на днях: теперь стало понятнее. Обычный белый или бежевый, или светло-серый — цвет благородных людей Велада.
- Ага, их тут больше всего. — Майю подумала.
Зелёная полоса? Те, кто работает с землёй: люди без своей земли, наёмные рабочие, батраки. Ну а рабам не положено ни цветов, ни одежды. Рабы — безмозглые собаки, по какой-то нелепой ошибке похожие на людей. Голос принца наполнился презрением.
- Поедете сегодня со мной? Обещаю интересное зрелище. — в конце завтрака предложил принц.
Майю слегка подняла брови, подумала для виду.
- Поеду, Ваше Высочество.
Инхсарет кивнул.
Завертелась карусель. Люди, покои, одежды, косметика, приготовления…
Через пару часов Волчонок сидела внутри небольшой изящной кареты, которую везли два чёрных жеребца. Впереди, через несколько подвод от неё, ехал принц: золотые узоры, высокое место, паланкин без стенок, но с крышей от солнца. Голый по пояс. Расписанный синими и красными узорами, но на этот раз без крови. Две маски — слева красновато-розовая, справа сине-голубая. Красная — в форме морды какого-то животного, похожего на помесь льва, тигра и дракона, с горящими жёлтыми глазами. Синяя — нежное лицо женщины или даже девушки, один глаз был у неё синим, другой голубым, волосы сине-белые, смотрела с какой-то робостью.
- Придуриваются? Опять придуриваются. — Майю тихо сказала себе под нос, когда их процессия тронулась из дворца.
Вдоль улиц стоят люди. Белым цветом засыпанные обочины. Кто-то поднимает повыше дитёнка, чтобы тот рассмотрел принца. Его Высочество едет с каменным лицом, будто бы и не обращая внимания на гомон, на крики, на возгласы из толпы. Справа и слева от него — воины в красном на изящных конях. Толпа веладцев переговаривается, радостно гомонит, приветствует. Волчонок косилась на людей с недоумением из небольшого открытого окошечка в дверце кареты: как же так? И вот этого никчёмного человечка вы так рады видеть?
Она вспомнила поместье: Отец внушал благоговение. Чуть выше любого из других волков, чуть мудрее и дальновиднее, чуть сильнее и спокойнее. Когда кто-то на совете сердился и готов был перейти на тявканье, Отец прекращал все споры легко и естественно. Его уважали не за место, которое он занимает в стае, а за личность, которой он был. А что из себя представляет Полуничтожный Принц? Майю покачала головой: безумие людей нашло ещё одно подтверждение.
Процессия остановилась перед въездом на площадь. Там виднелся помост, а за ним и чуть сбоку были заготовлены небольшие трибуны из светлого свежеоструганного дерева. Впереди дворцовой колонны заиграли глашатаи, толпа людей стала понемногу расходиться в стороны. Кони снова взяли неторопливого ходу. Процессия застыла: паланкин с принцем сняли с того насеста, на котором он стоял. Пронесли по ступеням вверх на помост. Принц спокойно и величаво сошёл, прошёлся вперёд, встал у края помоста, поклонился публике. Та радостного взревела. Принц прошёл к специально заготовленному месту, сел, кивнул распорядителю.
Перед Майю и другими дворцовыми гостями раскрыли дверцы карет. Они поднимались один за одним, проходили на трибуны за спиной принца, занимали места. Волчонок потрогала дерево: ошкурено, гладко, приятно пахнет. Над ними был растянут тент от солнца.
Потом началось действо: некоторые голоса Майю узнала. Тот мужчина с глубоким низким голосом теперь был переодет в какого-то оборванца с фанатичным видом. Появилась женщина, с которой он о чём-то спорил. Потом оба ушли. Молодая девушка в жёлтом появилась на помосте, начала петь что-то…
Волчонок зевала, чуть прикрыв рот: она не понимала ни слова. Театр или представления её не занимали. Там, во дворце, в этом действе было какое-то сильное чувство, а здесь? Герои меняются, поют, пропевают что-то, исчезают. Выходят прежняя пара из глубокоголосого и женщины, обращаются в сторону принца, поют-рассказывают. Тот им кивает. Появляются новые действующие лица…
Майю вздохнула: ещё десять минут этого ужаса и она сделает вид, что ей напекло голову или срочно понадобилось в туалет. Торжественные одежды тяжелы, душны, она привыкла одеваться легче. Макияж заставляет чесаться, но чесаться нельзя. Хочется чихнуть, подобрать юбку и скакнуть прямо на крышу соседнего здания… Волчонок присмотрелась: крыши тоже усыпаны людьми, глазеющими на представление на площади. Вот… вот незадача-то! И как отсюда смыться?..
В финале действа на сцену вышла девушка в украшенном золотым шитьём платье. Пропела что-то, подошла к принцу, встала перед ним на колени, протягивая ему руки. Его Высочество изволил принять её ладони, встал, прошёлся к краю помоста, девушка ещё что-то пропела…
Майю извздыхалась, так ей было скучно. Посмотрела налево: Дархваль сидел с предельно серьёзным лицом, будто бы проглотил меч. Диркхкваль о чём-то переговаривался с Эйзану («гремящий»), принцевым мастером над монетой. Краснорожий Кханмут показывал глазами на что-то одному из стражников. Спустя пару мгновений тот понял свою ошибку, перезаправил красный шарф, завязав узел по-другому. Крысиное Лицо хихикал тихонько вместе с Окханиром над старой дворцовой сплетней, не сильно обращая внимания на происходящее.
- Значит, это всё не так уж и обязательно, да? Тогда зачем меня было с собой брать?
Слуги принесли важным гостям по бокалу ледяного вина. Волчонок привычно махнула рукой. Парень замешкался, на него шикнули, он куда-то убежал и через минуту принёс Майю холодного сока ахайи-вегха, местного фрукта. Она приняла бокал и отхлебнула розоватой густой жидкости. Холодным этот сок был прекрасен.
На сцене появился новый человек: мужчина с жёлтой полосой. Он открыл рот. И… вот тут Волчонок пожалела о том, что её не предупредили заранее. Она даже выронила полу-пустой бокал, он скатился вниз и разбился. Но никто не обратил особого внимания: голос этого человека был потрясающим. Он не говорил, он не кричал, но был настолько громким, что даже птицы… Нет, даже пара рабов, сидевших на высоких кипарисных деревьях на площади, упали вниз.
Волчонок поморщилась, приложила ладонь к лицу, помассировала переносицу: так её это задело.
- Опасное оружие! А вот если таких сотню, а? И чтоб все разом закричали? Странно, что людишки до этого не додумались. — подумала с горькой усмешкой. — Может, и войн у них было бы меньше?
Минсарнага («говорящий как гром») закончил. Тут с боку у помоста появилась новые действующие лица: два стражника, державшие за железные кольца на руках мужчину. Лоб у него был выбрит, глаза опущены в землю, видны застарелые синяки на лице. Его ввели на помост, поставили на колени. Минсарнага выбрал первый свиток, стал с него что-то зачитывать-запевать публике. С каждым новым словом, с каждой новой фразой мужчина на коленях будто бы становился меньше. Потом на помосте появились двое в жёлтом. Один нёс кисть, другой нёс банку с чем-то похожим на чёрные чернила. Они нарисовали какой-то знак на голом выбритом лбу у мужчины, чернила закапали у того с головы, стекая вниз. Его подняли, подвели к принцу, снова поставили на колени. Инхсарет поднялся. Рядом появились двое служек справа и слева. Стоявшие справа принесли что-то прозрачно-синее, стоявшие слева — обычную телячью кровь. Волчонок поняла это по запаху. Принц задумался для вида, а потом потянулся налево, взял кисть, дополнил рисунок на лбу у мужчины, что-то коротко сказал, и его увели.
Появился худенький человек. Лицо его было сокрыто шёлковым платком с вырезами для глаз. Мужчину с выбритым лбом поставили на колени. Уошаркани («смелый со скованными») занёс меч. Голова запрыгала по помосту, тело упало, потекла кровь.
Майю внимательно следила за лицом принца. Мастер Эдгар и Мать как один твердили о том, что люди бывают больны страшной болезнью: ненавистью к себе подобным, которую утолить могут только через муки и смерти, которые причиняют таким же двуногим, как и они сами. Но принц… нет, ничего не дернулось у него на лице. Там была всё та же скука. Он просто выполнял какую-то обязанность, а на самом деле хотел скорее обратно во дворец, в прохладу и безделье.
- Хоссарет, Инхсарет… А теперь, похоже, Люссарет? — Майю коротко задумалась, смотря на лицо Его Высочества.
Но потом покачала головой: рано судить. Он ещё может оказаться обратно Хоссаретом. Судить его рано.
Действо продолжилось. Вышел второй человек — вторая голова запрыгала по помосту. Принц откровенно скучал. Только на четвёртом человеке Майю увидела что-то иное: Инхсарет сказал-пропел что-то иное, берясь за ёмкость слева.
Он стёр чёрный рисунок с головы у мужчины лет тридцати, потом пришлёпнул того по лбу своей ладонью. Этого человека освободили тут же, расковав руки и вытолкнули в толпу, которая радостно взревела.
- А вот им, похоже, всё равно. — Майю посмотрела направо.
Веладцы одинаково радостно встречали любой приговор. Орали, когда голова начинает прыгать по помосту. Орали, когда кого-то освобождали. Того мужчину заобнимали, захлопали его по плечам, он и сам вцепился в какую-то женщину в белом и стоял рыдая в толпе. Волчонок хмыкнула.
На четырнадцатой голове вышла небольшая замешка: понадобился второй удар. В первый раз принц хмыкнул с начала действа и что-то коротко сказал Дхарвазу, который нарисовался подле него так быстро, что Волчонок заподозрила Крысиное Лицо в каких-то нечеловеческих возможностях.
Короткое распоряжение и Уошаркани поклонившись уходит. Его заменил крепкий мужчина с небольшим животом, впрочем, по рукам было видно, что держаться за меч он умеет.
Принц мажет женщине лет 40 лоб красным: ей волосы не выбривали. Та силится что-то сказать Его Высочеству, но стражники берут её за кольцо на горле и слова теряются. Никаких обсуждений, никакого второго мнения. Палач просит подержать ей косу кого-то из служек. Они заминаются. Принц хмыкает второй раз. Встаёт сам. Подходит, берёт женщину за край косы, отводит его в сторону. Палач немного занервничал, Волчонок поняла это по запаху, но дело своё сделал: принц короткое мгновение ещё держал отделённую от тела голову за косу, а потом отпустил.
Лёгкое пренебрежение Его Высочества: изволил запачкаться в крови. Наступил своими изящными туфлями, расшитыми золотом и каменьями, с длинными носами, в красное. За принцем оставались кровавые следы, когда он шёл обратно к своему месту. Он уселся. Рядом появились двое мальчишек, Его Высочество ополоснул запачканные кровавыми брызгами пальцы.
Действо продолжилось.
Последним ввели старого дедушку с загорелой кожей: очевидно, веладский нищий. Тот шёл неторопливо, не потому что боялся смерти, а потому что не мог идти быстрее. Минсарнага раскрыл рот, Волчонок привычно сбавила чуткость слуха.
Принц, не дослушав глашатая, подошёл рядом. Поднял руку. Голоса смолкли.
Его Высочество говорил пару минут. Толпа замерла внизу. Закончил, судя по всему, шуткой: люди захохотали. Принц подал руку старику. Тот, как-то не веря в своё спасенье, встал. Принц показал служкам, те взяли деда под руки и свели вниз с помоста в толпу. Старика, конечно, не так сильно лупили по спине от радости, как иных освобождённых, но и ему тоже досталось от праздной толпы.
- Кажется, всё закончилось?
Принц стоял и переговаривался с кем-то из жёлтых воротников. Мужчина что-то втолковывал Его Высочеству, тот отмахивался от него. Советники потягивались, что-то обсуждали между собой и готовились отбывать обратно во дворец. Майю вытянула вперёд ножки и слегка покачалась из стороны в сторону, ожидая скорого отправления.
Принц чуть раздражённо отмахнулся от навязчивого мужчины, вернулся обратно, сел. Снова появился Минсарнага. Снова начал что-то кричать. Майю зевнула, прикрыв ладонью лицо.
О. Знакомый запах. Волчонок повела головой. Там, за эти людьми… Точно. Стоит. Её ведёт один стражник, она слишком мала и слаба, чтобы выводить на помост вдвоём. Снова эти чёрные волосы, сбитые в колтун.
- Никто не виноват, что ты такая слабая. — Майю проговорила сквозь зубы по-атинвальски, чтобы никто не понял. — Я сделала всё!
Девчонку, которую она спасла на днях, поставили на колени.
Этой тоже не выбривали лоб.
Глашатай коротко объявил дело и его подробности. Над другими Минсарнага разорялся больше — Майю это отметила.
Девчонку подняли, повели к принцу. Тот смотрел с каким-то лёгким раздражением: хотел, видимо, быстрей вернуться во дворец. Большинство осуждённых смотрело в пол, редко-редко кто пытался поднять глаза: таких сопровождающие стражники дёргали за шейное кольцо или пинали в спину. Но это сволочь… нет, она не смотрела на принца, казалось, что его вовсе не существует для маленькой веладки. Она смотрела ему за спину, налево, на небольшие трибуны. Ребёнок узнал Майю, Майю узнала ребёнка.
Принц чуть повернулся, сев полу-боком, тоже скося глаза на Майю. Та хмыкнула: дешёвые трюки. Это не как с водой, это гораздо проще и ниже.
В глазах ребёнка горела не просьба, не слёзы, не боль, не отчаянье, а какая-то нелепая, неуместная надежда в этот момент. Она не то чтобы верила, она именно знала, что эта странная женщина с белыми волосами, которая помогла ей тогда, поможет и теперь. Она смотрела прямо, будто всверливаясь глазами в Майю. Та не выдержала этого взгляда, хмыкнула и отвернула голову. Весь вид Волчонка говорил «я сделала всё». Но ребёнок не сдавался.
Принц что-то коротко спросил у девчонки. Та ответила. Принц немного помолчал. Рядом появились мальчишки с двумя ёмкостями. Жизнь справа, смерть слева. Все замерли. Майю смотрела в сторону, ей было неприятно то, что её втягивают в какие-то дурацкие игры людей. Тишина… короткий вздох: принц потянулся налево. Небольшой росчерк телячьей крови.
- Да быстрее ты, копуша! — Майю не поднимала глаза на лицо осуждённой, смотрела только за её маленькими босыми ногами, которые шлёпали по грязно-красным доскам.
Девчонку поставили на колени. Подошёл второй палач, прозвище для которого Майю ещё не придумала. Замахнулся.
Ветер стих.
Бам!
Это встал принц, ударив пятками в доски помоста. Волчонок ожидала услышать и увидеть другое: голову, которая откатилась от маленького хрупкого тельца. Но нет, это был Его Высочество.
Подошёл неторопливо, протянул руки, девочка встала, посмотрела на него, что-то спросила, принц ей ответил и отпустил в сторону, где ей занялись мастеровые: надо было расковать девчонку.
Инхсарет подошёл к краю помоста и немного поговорил с людьми. Недолго, с минуту. Потом склонил голову. Веладцы ответили ему, упав на колени. Вся площадь почти моментально оказалась в коленопреклонённых людишках. Даже говорливый Дхарваз на мгновение заткнулся и склонил голову. Все молчали. Майю молчала. Ветер молчал.
Потом принц сказал что-то коротко и отрывисто. Люди начали вставать.
Суд и справедливость по законам пустыни завершились.
Майю сидела со сложным лицом: что же это, всё-таки, было? Для чего её сюда привезли? Для того, чтобы она попросила за девчонку? Или это была простая случайность? Будучи наслышанной о людской подлости и хитрости, Волчонок подумала, что это всё было очень даже неспроста. Но зачем? Кому это нужно? Для чего?
- Вы идёте? — Дхарваз протянул ей руку.
- Иду.
Майю встала и сошла с трибуны.
Ей было неспокойно.
7.
Запахи. Самое главное в жизни любого волка — запахи. Запахи ведут его по пути к добыче. Запахи спасают его, когда кто-то пытается его загнать. Запахи. Волка всегда окружают именно они.
Волк поднимает голову: небо. Огромное. Бездонное небо. С крохотными звёздочками, что чуть-чуть ему подмигивают. Ночь окружает город, в котором он находится. Здесь очень сильно пахнет людьми. Слишком сильно пахнет людьми. А люди — это угроза. Всегда угроза. Волк вскидывает свой чуткий нос вверх: кажется, там этот запах слабеет? Он берёт в сторону, откуда придёт новое солнце. Волк видит странных мужчин с копьями и мечами. Плечи их и накидки украшает красное. Волк принюхивается: нет, это не кровь. Люди всегда казались волку чем-то странным и нелогичным: не так ходят, не то делают. Мыслимо ли стае жить на одном месте и никуда с него не уходить? Нет, у стаи большая земля, их угодья, посягать на которые никто не смеет, и стая всегда их защищает, прочёсывает, кормится с них. Не застывая на одном месте почти никогда, кроме разве что моментов появления волчат.
Волк обходит группку воинов, прячась в тенях дворцовых кустов. Становится ближе к стене, принюхивается к ней: пахнет камнем, глиной, какими-то ещё подобными образованиями. Волк чуть поднимает верхнюю губу, показывая клыки стене, окружающей дворец, будто запугивая её, но стена никак на это не реагирует. Тогда волк чуть отбегает назад, припадая на передние лапы, разгоняется с места и делает громадный прыжок, оказываясь на её гребне. Оглядывается по сторонам: кажется, здесь его будет меньше видно. И спрыгивает уже с другой стороны. Вокруг волка — город. Город пахнущий людьми. Мясо и добыча здесь тоже есть, но люди — это опасность. Волк трусит тенями, прокрадывается. Ему попадается чья-то шавка, которая пробовала гавкнуть испуганно: волк моментально прокусывает ей горло, отбрасывая тело в сторону. Кажется, в этом городе очень много воды? Волк опускает голову и лакает из канала: вода вкусная, вода холодная. Но сперва — убраться подальше. Прочь от людей! Прочь от угрозы!
Волка ведут запахи. Пустыней пахнет сильнее именно отсюда. Волк проскальзывает мимо двух спящих (люди!) стражников и оказывается один на один с ней: с огромной желтовато-песчаной пустошью. Вблизи города ещё виднеется трава, блестят под светом звёзд каналы, высятся какие-то деревья и кусты. Пахнет… чем-то пахнет. Люди едят не только мясо, волк это знает. Кажется, это что-то из рациона странных двуногих, что волку не особенно интересно. Волк берёт чуть севернее: кажется, там есть что-то похожее на добычу.
Луна спряталась. Луны не стало. Луна умерла. День Акхшир недели Поминовений — день её гибели. Каждый месяц волк скучает и тоскует в это время. Будто боится не встретиться со своей Матерью снова. И каждый месяц она всё-таки возвращается. Волк поднимает голову и издаёт вой-клич:
- Стая, где ты?
Холмы кругом него молчат. Волк чуть рычит и на них: куда вы спрятали мою стаю? Но они не пугаются.
Волк учуял след: кажется, здесь по песку недавно пробежала ящерка или змейка. Склонив голову, он идёт за ней. Кажется, сюда? Легко перехватывая мощными зубами и хрустя на ходу ящеркой, волк бежит дальше: ему принадлежит одна ночь из шестидесяти в месяце и от неё он хочет взять всё.
Белое. Кругом всё белое. Свет звёзд сплетается с песком и ночью. Волк застывает, глядя с вершины бархана. Всё перед ним кажется белым. Волк принюхивается: ему чудится снег. Ему чудятся горы. Ему чудится Родина, которую люди называют грозным словом Атинвал. Волк бы произнёс его, если бы умел говорить. И был бы уверен при этом, что даже от самих звуков веет холодом, огромной Луной, снегом, погоней за оленями, и свободой. Здесь и сейчас его окружает не то: слишком пыльно, слишком песчано, слишком жарко. Только свет, который ложится в ночи, чем-то напоминает Родину. Волк поднимает голову и издаёт просительный вой: где ты, моя стая? Окрестности молчат. Волк продолжает обход своих владений.
Ему послышался аромат. Сладкий, манящий, тянущий к себе: мясо и плоть. Кто-то беззащитный, слабый и глупый был неподалёку, мекал, ощущая в ночи угрозу. И вот угроза пришла на четырёх снежно-белых лапах. Волк увидел какой-то загон, огороженный мёртвым деревом. А за ним — мясо. Ходячее, глупое, ещё отчего-то живое, но его мясо! Глаза волка сверкнули красным. Капнула капля слюны на песок. Волк взвился, перепрыгнул, ворвался внутрь. И устроил бойню: одна, вторая, третья… С седьмой он уже не успел: где-то рядом раздались встревоженные голоса. Люди! Снова люди! Волк зарычал, держа в пасти шестую. Окинул поле боя глазами. Выскочил наверх, таща козу в зубах. Волк пропал за холмом, где устроил себе пиршество: нежное мясо, вкусное мясо, мясо, по которому он так скучал предыдущие дни месяца, заполняло его изнутри. Он чуть порыкивал, отрывая самые сочные кусочки. Потом почуял запах людей: кажется, они поняли куда он утащил одну из коз. Взглянул на недоеденное: жалко или нет? Потом подумал, что ночь велика и огромна, и охоты ещё много. А риск того не стоит.
Волк потрусил по пустыне дальше, походя облизываясь. Белая точка в огромной веладской ночи ползла и ползла всё дальше и дальше. Пустыня окружала его, но волка это не пугало: пока он ощущал запахи, пока он слышал, что мир вокруг него живой, всё было в порядке. Волку захотелось пить и вот он учуял запах воды. Кажется, здесь что-то есть? Волк наелся сырого песка скорее, чем напился. Но ему было плевать: он получил от мира то, что хотел. Волк по-настоящему принадлежал всему, что его окружало. И был внутри и снаружи мира. Волк поднял голову и снова завыл:
- Где же ты, стая?
Ветер принёс с востока запахи: что-то не так. Что-то не то. Волк задумался, опустил к земле глаза, чуть подобрал лапы. Здесь? Нет, дальше. Перед ним встал крохотный оазис — ключ и заросли сухих кустов. Люди? Снова их запах. Двое караулят снаружи, с десяток прячется в глубине. Спят. Дремлют. Беззаботные. Но что с ними не так?
А, на них кровь. Кровь себе подобных. Волк приглядывается: кажется, Волчонок подсказала ему, что если нет красных вещей, то это его добыча. Нет. Точно нет? Нет. Они серо-красные. И пахнут кровью. Волк заходит против ветра. Приседает. Без предупреждения взвивается в воздух, целя в горло караульному. Тот слабо хрипя оседает. Второй только собирается повернуться в ту сторону, как волк уже заходит ему за спину, чуть шелестя зарослями какого-то жёсткого сухого кустарника.
… Утро. Но всегда приходит утро. Солнце встаёт. Сперва крохотными лучиками с востока. Потом выползает, потом выкатывается из той норы, где отсыпается по ночам. Майю потянулась. Зябко. Открыла глаза: пустыня. Майю удивилась: засыпала она в своей постели. Кругом же неё теперь были одни пески. Небольшая лунка на подветренной стороне холма. Майю подняла руки, посмотрев на них, принюхалась к ним: они пахли кровью, погоней, добычей. Майю лизнула левую. Ммм, охота! Вот что было ночью! Майю сладко потянулась, раскинув руки и ноги в разные стороны, чертя ими линии по песку: всё равно никто не видит. Покаталась по сторонам. Встала. Отряхнулась. Мда.
Одежда была в дырьях. Здесь не хватает куска ткани. Там. Тут, кажется, след от удара ножом или мечом. Она хмыкнула: под ним был уже бледнеющий шрам. Кажется, этой ночью она с кем-то дралась? Майю потянулась ещё раз, стоя на вершине холма: кругом от края до края лишь одни пески.
- Куда же ты завёл меня, волк?
Но тот, довольный ночной охотой и спавший внутри, промолчал, сопя.
Майю хмыкнула. Впрочем, не впервой. Она втянула носом запахи с разных сторон: здесь пусто, там тоже. А вот оттуда… ха, что-то похожее на город.
Майю легко перекинулась волчицей и взяла к юго-западу от точки, где стояла до этого. Пора возвращаться во дворец. А то ещё принц будет волноваться: куда же пропала его гостья. Майю на ходу улыбнулась волчьей пастью и взяла чуть более быстрый темп. Утро ещё только начиналось. Было совсем не жарко. А ночная охота казалась всего лишь сном.
8.
Майю застала безобразную сцену по возвращению. Старик Дархваль лежал на полу в цепях, явно битый, проведший ночь (а то и больше) в подземьях дворца. Тойльфажи («пустомеля») стоял над ним, утвердив стопу на голове советника, и зачитывал что-то со свитка. Дирхкваль спрятался в тенях неподалёку с ехидной улыбочкой. Крысиное Лицо о чём-то трепался с Кханмутом, а тот вытирал потный затылок красной тряпицей.
Толмач произнёс несколько слов, представляя Майю. Принц поднял на неё взгляд: в растрёпанном платье, которое местами порвалось, его гостья выглядела… интересно.
Волчонок отметила ту вонь плотских желаний, которая окутала Его Высочество на мгновение, но ничего не сказала. Руки у Майю были слегка затёрты с песком, поэтому кровь на них не бросалась в глаза. А в целом — по ней, кажется, было видно, что ночевала она не в дворце и что делала ночью, так это большой-большой вопрос.
Принца, впрочем, интересовало не это:
- Вы можете нам помочь? — обратился Инхсарет через толмача к ней.
- Постараюсь, Ваше Высочество. — Майю выполнила свой поклон несколько грубее, чем следовало.
- Хорошо. — принц перевёл глаза на своего легиста, по-прежнему попиравшего стопой голову Дархваля, и кивнул ему.
Тот снова начал читать по-веладски.
Майю страшно хотелось сделать две вещи: помыться и лечь спать. Она изо всех своих невеликих оставшихся сил пыталась не зевнуть. Ещё и людишкам что-то от неё понадобилось: принц, кажется, с неделю назад спросил у неё за обедом о волчьем нюхе и Майю ненароком ляпнула, что знает даже как пахнет страх, подлость и предательство у других людей. Вот этот разговор ей и припомнили. Принц попросил её помочь разобраться: предатель Дархваль, как многое о том говорит, или же нет.
Волчонок повела носом по тёмному прохладному залу, прекрасно помня как пахнет каждый из них, кто отирался близ невысокого трона. Краснорожий? Нет, не он. Окханир? Нет. И даже Крысиное Лицо пах покоем и довольством. А вот от этого человека, спрятавшегося сбоку, Майю, кажется…
Глазами нашла толмача, показала «рядом», тот подошёл. Шепнула ему несколько слов. Легист всё читал, принц всё спал с открытыми глазами на своём изящном золотом кресле. Остальные в пол-уха слушали Тойльфажи.
Толмач ушёл куда-то назад, кому-то из младших секретарей шепнул на ухо переданное госпожой Райдэль, и так по цепочке за несколько человек эти слова дошли до принца. Он на мгновение расширил глаза, удивляясь. Потом посмотрел на тех стражников, что держали цепи Дархваля и коротко показал им «отпустить». Те быстро повиновались. Кханмуту и паре других караульных показал глазами на того, кто стоял близ колонны.
Толстяка скрутили моментально, поставили на колени. Он что-то испуганно заблеял, принц скорчил недовольную рожицу. Краснорожий сам достал широкий клинок, махнул, и вот голова Дирхкваля запрыгала по полу. Полилась кровь. Старик Дархваль не заметил перемен и вот Окханир и Дхарваз в две руки его поднимают. Он смотрит в сторону: справа от него обезглавленный Дирхкваль. В глазах старика непонимание. Принц что-то коротко выговаривает советнику, старику помогают выйти. Инхсарет кивает задумчиво, глядя на лужу крови и труп внизу. Крысиное Лицо тут как тут: привёл служек с песком, которые засыпали кровь. Другие оттащили тело бывшего советника. И только голова осталась лежать неподалёку от ступенек трона, смотря пустыми глазами куда-то вдаль.
Майю зевнула. К ней никто не подходил. Она тихо скользнула в тени и пошла в сторону своего крыла: ей предстояло много дел.
День прошёл спокойно. То, что у принца стало на одного советника меньше ничего, казалось, не изменило. Дархваля переодели, он сел за один стол с Его Высочеством, и выглядел ровно так же, как и до всей этой истории. Солнце промчалось по небу, солнце упало с его краю, солнца не стало. Не слышно было вкрадчивого и льстивого голоса круглого Дирхкваля — а больше ничего и не поменялось. Майю эта история заботила мало. Она ждала ночи.
Каждый раз после того, как волк брал всё в свои лапы, в ней поселялись неуверенность и страх. В том, что Мать-Луна снова выйдет на небо. В том, что в эту ночь она останется в своём теле и в своём сознании. В том, что… Да много в чём. Такова судьба волчьего племени: за пятьдесят девять дней разума платить ночью и утром безумия. Поэтому сегодня она не собиралась в город. И, чем больше клонило солнце к закату, тем тревожнее и мрачнее становилась. Даже принц это отметил, кажется, но мельком: у него и своих забот было полно.
- Вы уходите? — он привычно произнёс после ужина.
- Да, Ваше Высочество. Молитва ждёт меня. — Майю покорно склонила голову.
- Что ж… вопросы религии, понимаю. Хорошего вам вечера, госпожа Райдэль.
Принц отпустил её прочь. Хотя и сам, кажется, сегодня не хотел ни карт, ни азартных игр, ни заискивающих людишек, что вьются вокруг его милостей, как мухи вокруг мяса, но…
Майю оказалась в своём крыле.
- Эньярис, Хуоловарре! — и позвонила в колокольчик.
Первой показалась Среброкосая.
- Избавь меня, пожалуйста, от этого позора. — Майю подняла руки.
Хитроглазка пришла через минуту.
- Как всегда прохлаждалась, да? — Майю подумала про Эньярис с привычной лёгкой улыбочкой.
Эта-то уж точно не горела сердцем ни к кому: обязанности справляла хоть и хорошо, но без души, а как что — так и вовсе норовила смыться. Нет, мол, не слышала, делала то-то и то-то — и попробуй докопайся делала она это или нет. Плутовка ведь, правда?
Макияж смыли, тяжёлые украшения убрали, одежды сняли. Майю была в своём привычном чёрном халате с золотыми поясками. Она махнула рукой: обе служанки ушли. Бросилась на кресло, стоявшее напротив кровати, и сидела бездумно минут десять. Потом ночью стало пахнуть сильнее: Волчонок разволновалась.
- Пойти или нет?
Сдалась: снова пошла. После волчьего безумия ей всегда становилось как-то неуютно и неспокойно.
Вышла во внутренний дворик дворца. Спокойно журчала вода по каналам. Стражники прохаживались на той стороне, чуть позвякивая металлом. Служанка заполошно понесла что-то на подносе, а другая шла рядом и ей светила. И вот — всё стихло.
Ночь рухнула вниз, на веладские земли, как ястреб в погоне за добычей. Всё смолкло. Ветер стих. Проклюнулись ростки первых звёздочек на чёрном небесном поле. Майю вцепилась в перила изо всех сил. И, с каким-то затаённым ожиданием непоправимого, нашла в себе сил поднять голову вверх. Она видела в отражении воды в небольшом прудике во внутреннем дворе, что Она — там. Но боялась поднять голову и увидеть это самой. И вот…
Кроооохотный серпик кроооохотной Матери-Луны появился коротко. Мелькнул, пролетел за пол-часа, что она стояла тут, и исчез. Руки перестали дрожать. Майю попробовала что-то сказать, но голос к ней ещё не вернулся. Она просто сползла вниз. Ноги сами подломились. Сползла, прислонилась спиной к колонне прохладного камня, замерла.
- К-кажется, всё в п-порядке т-теперь?
Её била крупная дрожь.
Через ещё минут двадцать она наконец-то нашла в себе сил встать. Встать и пойти в сторону своих комнат. Луна была в небе, ночь была в небе, всё было тихо и покойно. Текла вода по дворцовым каналам и трубам, журча и будто бы унося с собой тревоги. Майю решила выкупаться перед сном. И только потом…
Мда. Получилось… получилось как получилось.
- Ты что здесь забыла?
В дверях её комнаты стояла эта маленькая мерзость.
Майю спросила сурово, ей было не до сантиментов. Сперва, значит, принц захотел сыграть с ней в какие-то свои игры, а теперь что?
Короткое прозрачное платье. Белый бантик спереди. Ребёнок стоял, смотря в пол. Майю обошла кругом.
- Подарочки, значит? По-да-роч-ки?
С каждым звуком лицо её менялось: пропали глаза, пропал нос, пропал рот. Появилась волчья пасть и гневные красные угольки.
- Тварь! — Майю со всей силы треснула обросшей белым мехом рукой по стене. Та пошла трещинами, часть камня выпала, часть стала пылью.
- Мне?
Второй удар. Часть стены осыпалась.
- Для меня?
После третьего удара у неё в комнате, кажется, образовался новый проход.
Майю стояла в белой крошке. Белый мех, чёрный халат, белая каменная крошка. Тишина. Ребёнок не реагировал на её бурю.
Майю попыталась взять себя в руки:
- Нет, это я что-то не допоняла!
Слуги или попрятались, или сделали вид, что ничего не слышат, хотя запахи их Волчонок хорошо чуяла.
Она подошла к девчонке, взяла ту за подбородок, посмотрела ей в глаза.
- Опоили, значит? Опоили и подсунули?
Глаза маленькой веладки ничего не выражали, от неё пахло какими-то горькими людскими лекарствами, изо рта тянулась слабая ниточка слюны.
- Хорошо!
Майю почти взяла себя в руки.
Схватила ребёнка за локоть, потащила за собой. Девчонка, видимо, очень слабо понимала, что вообще происходит. Майю везла её за руку по плиткам пола. Дошла до комнаты для омываний. Встала перед роскошной раковиной из какого-то там сине-золотого изящного камня, которая наверняка стоила уйму денег.
- Кажется, сюда? — Майю пыталась припомнить уроки мастера Эдгара.
Раскрыла рот малявке, надавила пальцем и…
- Ну и блевать же ты, детка!
Майю придерживала волосы ребёнку, пока та опорожняла желудок в эту роскошную раковину. Поток стих. Пахло… ну а как может пахнуть? Розами? Нет, не розами, попробуй отгадать ещё. Изящное и дорогое платье девчонки оказалось запачканным. Майю оставила ребёнка одну, прошлась, содрала какой-то небольшой халат с плечиков, вернулась. Умыла ей лицо, заставила попить воды. Девчонка выполняла всё на автомате. Потом снова надавила на ту точку на корне языка — и юная веладка снова…
Через пол-часа ребёнок отключился. Но теперь от неё не пахло этой мерзостью, этими порошочками, запах которых Волчонок так ненавидела. Майю замерла, не зная что делать. Оставить её тут, в омывальной? Да вроде бы… как-то… Посмотрела на комок пустынной скорби: тощая, кожа да кости. Не доедала, видимо, давно. Волосы причесали, всю напомадили, привели, так сказать, в товарный вид. И подсунули…
- Мне подсунули? Мне?..
Майю зарычала — и тут же испугалась собственного рыка. Такого бешенства, такой потери контроля у неё давно не было. Ещё с поместья, когда эта дура Айяра…
Ай, нет, речь совсем не о ней теперь.
Майю выдохнула. Подняла ребёнка на руки. Принюхалась: пахнет сном. И немного блевотиной. Затёрла ворот халата близ рта. Понесла юную веладку к себе в комнату. Слуги по-прежнему боялись показываться.
- Арку, конечно, придётся переделывать. — с каким-то отвращением Майю посмотрела на работу своих рук. — Впрочем…
Зашла внутрь, обходя крупные куски камня. Осмотрелась: кресло или кровать? Ещё есть стол, но на столе, вероятно спать неудобно: каменный и холодный.
- Будь… будь что будет. Не убила — и ладно.
Положила ребёнка на кровать и укрыла тончайшим одеялом из шерсти какой-то только в Веладе водящейся породы овец, стоившей огромные деньги из-за редкости и выделки.
Сама села в кресло.
Достала книгу со столика, вытянула ноги.
Ярость ещё клокотала в ней. Волк и Волчонок требовали, нет, кричали ей о том, что нужно тот час идти к принцу и устроить ему кровавую баню. А потом — в пустыню. Пока Мать-Луна светит — ничего плохого с ней случиться не может.
Майю пробовала читать, строчки прыгали мимо глаз.
- Сука!
Она закрыла, нет, захлопнула книгу, отложила её рядом. Посмотрела в сторону кровати: девчонка спала.
Тяжко вздохнула: вот ведь как повезло-то…
Майю покачала головой. Ответа на вопрос «как поступить» у неё не было.
Это было ужасно неприятно.
9.
Отблеск-Лунного-Света-на-Водах…
Майю покачала головой, сидя у дворцового холма с другой стороны стен, наблюдая закат над очередным городом её веладского путешествия.
- Дурачьё? Определённо, дурачьё!
Имена, кажется, были самой слабой частью Пустынного Королевства. Как для людей, так и для местности. Бурлящий-Лазурный-Поток-Стекающий-с-Гор, Солнечный-Луч-в-Капле-Воды, Небольшое-Поселение-к-Востоку-от-Воды и прочие примеры до сих пор жужжали в ушах. По-веладски, вероятно, это звучало поэтично. Но при переводе получалась такая ерунда, что Майю привыкла обзывать всё что видела на свой лад. Не Бурлящий-Лазурный-Поток, а просто Хаинграта, «веселушка». Не Отблеск-Лунного-Света, а…
Тут Майю задумалась: город она видела ещё только мельком. Южная часть принцева пути наконец-то подошла к концу: они прибыли в Дом Совы, в область, где Инхсарет исполнял наместника. Везде на дороге она видела этот дурацкий танец: первый раз он потряс, во второй казался забавным, а уж на десятый стал откровенно скучен. Майю так и не нашла ответа как у Его Высочества получается этот трюк с водой, но её перестала интересовать эта загадка. А вот попробовать все вариации на тему дахраан-дари в городах, через которые они проезжали, стало интересным. Пока побеждал вариант из Капли-Росы-на-Бутоне… тьфу, эти названия!
Майю снова покачала головой.
Зевнула и сладко потянулась, улёгшись на травку. Поболтала ножками в воздухе.
Принц был не в себе, его, видимо, тоже доконала дорога. Пьяный, злой, небритый, он удалился в свои комнаты. Даже верный шут — Крысиное Лицо, по какой-то ошибке ещё исполнявший роль поверенного в делах у принца, не смог развеселить своего патрона. Майю закончила трапезу, попрощалась с оставшимися советниками, и вышла прочь. Немного позанималась тренировками, немного покупалась, немного полистала книжки, немного… немного заскучала. В это время обычно у принца гудел пир, играли музыканты, раздавались песни, звенело золотишко. А тут… ну да, конечно, зубы у него заболели, ага, именно так.
- Впрочем, какое мне до этого дело? — подумала Майю.
Переоделась в чистое, дождалась сумерек, махнула через стену, оказалась на той стороне.
Через город шла река. Как-как? Майю стала напрягать память. Толмач же ей говорил, как она называлась… Ай, нет, не вспомнить! Да и плевать, всё равно ничего важного не упущено. Пусть будет просто Кхагон («поток»). Итак, через город… нет, дурацкое название тоже надо заменить — Майю потрясла головой. Как бы… как бы тебя назвать? Ан… ансуаших? Майю смотрела на запад — закат выдался очень красивым. Пусть город будет Ансуаших («край неба») - звучит ничуть не хуже этого… лепестка? Нет, лепесток был дня четыре назад. О, отблеска! Точно! Отблеска!
Теперь наш рассказ приобретает форму: через город Ансуаших текла река Кхагон. Вдоль её берегов виднелись деревья, стоящие небольшой аллеей. Будто бы желтовато-белый город пересекала огромная серебряно-зелёная змея, дававшая ему жизнь. Закат падал на стены домов, ставших на мгновение красными. Люди начинали выползать на его улицы, заполняя их. Майю ещё раз поглядела вниз: вот, такая сцена ей нравилась гораздо больше. Можно спускаться.
Волчонка ведут запахи, и Майю вместе с ним. Они выбирают самую вкусную закусочную.
- Простите. — Майю случайно задела плечом женщину, которая шла навстречу со своим мужем.
Та посмотрела на неё, задрала нос ещё выше, ничего не ответила, и пошла дальше.
- Ну и катись! — Майю слегка потёрла плечо.
Той наверняка досталось сильнее, да. Эта мысль её слегка обрадовала.
Кажется… кажется, куда-то сюда? Близ квартала для гостей обычно было много закусочных — Майю стала небольшим экспертом в делах городской планировки в Веладе за путешествие с принцем.
О, двери… двери, из-за которых идёт умопомрачительно-вкусный запах!
- Да, точно сюда! — Майю довольно кивнула.
Через пол-часа Волчонок сидела на скамейке. На скамейке у фонтана. На скамейке у фонтана на площади. Да-да, люди повторяются, у них мало фантазии. Но на это было плевать — вкусный ужин переваривался у неё в животике, Майю блаженствовала, улыбалась, смотрела в ночное небо. Где-то через час уже можно будет идти дальше — она выучила себя не хуже, чем планировку веладских городов.
Небольшой базар. Специи — плевать. Оружие — хммм, можно остановиться. Усатый дед сидел, подвернув ноги под себя. Майю взяла клинок, пощёлкала ноготком.
- Нет, не то. — и положила его обратно.
Цветочки? Ой, ну цветочки — это же так нужно… Майю вздохнула, проходя мимо. И зачем они двуногим? Для чего? Это же всё усохнет и рассыпется через несколько дней. Что за глупость? Травы должны расти в земле, травы должны быть целебными, съедобными или полезными. Остальное — да хоть пускай коровы и козы съедят. Зато потом можно будет отведать вкусного мяска…
Мда.
При мыслях о мясе Волчонок облизнулась. Но нет, сегодняшняя норма была съедена.
О, а тут целая ветхая веладская старушонка. Перегнулась через себя, стоит с клюкой. Книжки? Ну-ка, посмотрим…
Майю перебирала стопку книг: это неинтересно, потому что я не понимаю языка. Это — какая-то чушь. Это… ой, двуногие! На обложке очертания: девушка прижимается к мужчине. Понятно всё с вами, это точно не для меня. И из-под паскудной книжонки на Майю выглянуло настоящее сокровище: она увидела снег! Снег и горы!
- А ну!
Она быстро схватила книжку и стала листать.
Там были картины — виды на горы, виды на снег, виды на замёрзшие озёра. Ре-про-дук-ции кар-тин из-вест-ных ху-ху-ху-дож-ни-ков Се-вер-но-го А-тин-ва-ла. Майю провела пальчиком по золоту букв на корешке. Вдохнула: ааах! Но нет, пахло бабкиным жилищем, старым человеком, песком. А вот внутри… внутри всё было как живое: вот ели, вот стадо оленей, вот волк, который смотрит куда-то вдаль. Вот горы и белые шапки… Майю отчего-то захотелось лизнуть страницу, так реалистично всё выглядело. Она было высунула язык, но в последний момент застеснялась. Огляделась по сторонам: никому не было до неё дела, на базаре происходила обычная толкучка, где рабы и слуги пополняли запасы своих господ с корзинами, кувшинами и прочими ёмкостями.
- Сколько? — Майю перевела глаза на бабку.
Та смотрела будто бы сквозь неё.
- Сколько это стоит денег? — Майю показала на книгу пальцем, подойдя ближе.
Бабка что-то прошамкала.
Да у неё уж и зубов-то нет! Север Великий!
Майю покачала головой. Достала один средний золотой. Положила бабке в руку. Кивнула и пошла дальше, зажав под мышкой такое сокровище.
О, а вот отсюда пахнет музыкой и барабаном. Майю посмотрела налево. Кажется, в этом переулке… С сомнением огляделась по сторонам: людишки шли в разные стороны, мимо процокала небольшая изящная каретка. А книгу? Книгу где оставить?
Принюхалась: сопровождение как обычно. Да? А эти тогда?.. Ого, принц расщедрился: сегодня с ней было аж четверо, а не привычные двое.
Майю пожамкала губами. Потом пошла в сторону танцевальной площадки. Потом резко завернула за угол вскочила на крышу небольшого двухэтажного дома. Положила здесь книгу с угла крыши.
- Здесь тебя не сопрут, моё сокровище! — погладила книгу по обложке с горами.
Спрыгнула вниз.
Итак, танцы…
После хорошей и вкусной еды ничто не мешает хорошенько пропотеть — это Майю поняла крепко. Тум! Маленький барабан задаёт темп. Это влево? Волчонок быстро огляделась по сторонам: да, влево. А теперь куда? А, шаг назад и топнуть ногой.
Майю здорово повеселилась. Танцы казались ей отличной тренировкой — попадай в темп, учись двигаться правильно, не отдави никому ног, не помешай никому. Считывай движение окружающих тебя людей. И ещё это было… было просто забавно — она, волк, среди людей. И никто это не понимает. И все воспринимают её как одну из своих. Она веселится с веладской молодёжью. Проходит круг держась за руки с каким-то мальчишкой. У него в глазах плещутся звёздочки. У Майю в глазах плещутся звёздочки. И над ними — южная ночь.
Разве это не прекрасно?
- Уф, на сегодня…
Майю выдохнула.
Вывалилась вниз. Раскрасневшаяся, с улыбкой до ушей.
Выискала свои сандалии в обувной куче-мале перед входом на площадку для танцев, надела их.
Парень спустился со ступенек сзади, показал рукой, мол, возвращайся, без тебя тут скучно.
Майю улыбнулась ему, показала рукой на Луну.
- Завтра вечером.
Провела рукой, будто бы стирая Луну с неба и рисуя её там заново.
Кажется, веладец понял. Кивнул.
Майю отошла в сторону, спряталась в тенях, запрыгнула на крышу.
- Кажется, здесь?
А демонова книжка, казалось, пропала.
Майю на мгновение выпучила глаза, смотря растерянно по сторонам.
- Куда же ты?..
А потом облегчённо стукнула себя ладонью по затылку: это был не тот дом.
Книжка нашлась, Майю запихнула её под мышку. Встала, опёрлась на край крыши, любуясь городом внизу: улицы полны перетекающим белым цветом одежд. Горят фонари. Птицы о чём-то допевают ночные песни. Слышны сверчки.
- А теперь куда? — Волчонок принюхалась.
Ага, кажется, её сопровождение там. Майю посмотрела на восток. Ищут, и не могут найти. А почему не могут? А потому что слабосильное дурачьё.
Майю привычно улыбнулась своим мыслям: вечер выходил замечательным.
Она поскакала по крышам в ту сторону, где учуяла запах сопровождения.
Слабое сомнение: всё ли так? Ветер чуть изменился.
Майю насторожилась и быстро собралась. Остановившись на полу-шаге на очередной крыше, спрятала своё сокровище здесь. Спрыгнула вниз: Валияри и Оршалинно («туфля расстегнулась») лежали. Горла перерезаны. Потрогала: ещё тёплые. Принюхалась к их халатам.
- Хм… Всё страннее и страннее.
Снова вскочила на крышу, подобрала книгу. Побежала к другой паре запахов.
Через два квартала спустилась вниз: Удрахишанда и Гуршахур («кажется, где-то там») уже заканчивались.
- Кто? — Майю трясла за ворот халата Удрахишанду.
У того были кровавые пузыри на губах. Он не успел ничего сказать.
Волчонок принюхалась: по этим двоим работали другие люди. Но у них всех был общий запах.
- Значит, они из одной банды?
Майю вернулась на крышу. Перекинулась лицом в волка: так чувствовала больше запахов.
- Ага, вот вы где! — Майю рванула по крышам.
Осмотрелась удивлённо. Спустилась вниз: кажется, у трупов первой двойки сопровождения кто-то только что был. И это был кто-то из тех, кто помог Гуршахуру и его напарнику уплыть на другой берег неба там, откуда она только что прибежала.
- Всё страньше и страньше. — Майю почесала коготком в затылке, задумавшись. — Кажется, меня ждёт интересная ночь!
В глазах зажглись красные угольки: волк вышел на охоту.
Луна залила улицы города своим светом. Майю шла по запахам за убийцами.
10.
Кажется, они теперь справа, да?
Майю огляделась: крыши. Мир веладских крыш, кажется, за последние недели стал ей знакомей, чем веладские улицы. По крышам очень легко передвигаться. И мало кто может тебя преследовать: порой от одной до другой четыре-пять теней. Попробуй-ка перепрыгни, если ты всего лишь жалкий человечишка.
Майю спряталась за небольшим выступом. Притаилась. Сбавила стук сердца и постаралась не думать.
- Как же это у них получается? — а мысль всё равно стучала в голове.
Она уходила от них уже три раза, но каждый раз эта погоня каким-то невероятным, неведомым способом находила её обратно, слегка замешкавшись.
- Странная история.
Стихло всё. Работал только нюх: люди, кругом неё люди, ночь и город.
Запах крови стал чуточку ближе, чем был минут пять назад.
- Опять они?
Майю подняла брови удивлённо: так запутать следы, как только что запутала она, мало кто мог даже в поместье. Может быть, волки-охотники, но у них было очень много опыта против неё. А эти жалкие-жалкие людишки, которые отчего-то хотят найти её, и… и у них это получается!
Майю чуть присела. Вдохнула: две группы идут в её сторону с запада, с вон той улицы. Идут параллельно друг другу. Будто знают где она находится. Но как? Как у них это получается? Эта загадка настолько взволновала Волчонка, что она даже забыла о том, что хотела просто разделаться с ними, с теми, кто убил её сопровождающих. Сперва поиграться бы, но вот что-то и эти игры затянулись.
Майю чётко знала, что таких небольших групп в три человека как минимум четыре. Две идут в её сторону, об этом ей сказал ветер. Две — где-то в отдалении. Что они там делают? Как сообщаются? Как узнают где она?
Коротко пробежала пригнувшись к краю крыши, разбежалась, сиганула на шесть теней. И из волков-то мало кто был способен на такой прыжок, а уж про людей и говорить нечего!
Луна в небе. Люди внизу: глупые, недогадливые. Разговаривают, веселятся, обсуждают что-то. Майю сверкает белой шёрсткой ушей и хвоста, бегая по крышам их домов. Два мира существуют рядом, но никак не пересекаются. Изредка только Волчонок спугивает голубей и ворон, а все остальные её не замечают.
Спряталась. Пробежала. Зашла к одной из тех двух групп сзади. Майю смотрит сверху: три человека идут настороженно по переулку. Каждый смотрит, вроде бы, вникуда. Но на самом деле… О, у них есть выучка!
Майю спрыгивает вниз. Берёт с собой малый камушек с крыши: кажется, его туда занесла какая-то птица. Майю крадётся в тенях. Прячется, ведь замыкающий резко обернулся, прижимается к кладке веладских стен. Заметил? Нет.
Фух. Можно выдохнуть.
Майю крадётся за последним из тройки. Ловит момент, когда он смотрит направо. Кидает этот маленький камушек влево. Тот поворачивает голову.
Майю делает рывок к нему, стелясь по земле, сворачивает шею как курёнку. На мгновение застывает, обнимая мёртвое тело: надо куда-то спрятать, чтобы первые два не учуяли. Не находит места. Решается вскочить вверх, на крышу.
Обнимая как обнимает девушка возлюбленного, Майю приземляется на чью-то крышу. Кладёт третьего: лицо прикрыто тёмной вуалью.
- Так делают путники пустыни. — Майю хмыкает, глядя на свою работу.
Отводит вуаль, снимает шляпу. Принюхивается.
- Человек? Обычный человек.
Странно… Откуда же тогда это умение отыскивать её снова и снова? Чёрные короткие волосы, пахнет типичным веладцем, чуть загорелая кожа.
- Север Великий!
Майю опомнилась: сейчас оставшиеся двое вспомнят о своём товарище!
Резко спрыгивает вниз, крадётся за ними.
Те встали у перекрёстка. Вроде бы, просто два мужчины кого-то ждут. Может, возлюбленную? Может, кого-то ещё? Кто знает?
Майю коротко свистнула. Левый обернулся, правый ещё начал оборачиваться на звук. Маленький чёрный нож с огромной скоростью несётся к голове правого. А сама она — ломает шею левому. Прошло мгновение — два трупа.
Майю оглядывается: перекрёсток тих. Где-то через два дома, кажется, разговаривают женщины. Прошла подвода. А здесь — темно и тихо.
- Тьфу, блин! — клинок зашёл слишком глубоко.
Выдирать из остывающего мяса и костей ножи — не самое приятное дело. Как бы не сломать лезвие...
Майю снова оглядывается, но никого рядом нет. Собака попробовала подвыть из соседних ворот, но Волчонок коротко рыкнула, и шавка стихла.
Трупы… Ещё два. Куда их? Может, к тому обратно? Но тащить… Ааа, плевать!
Майю запрыгивает, держа одного под мышки. Приземляется на соседней крыше. Делает ещё один прыжок на другое здание. Кладёт одно тело к другому. Прыгает вниз. Повторяет.
И вот — трое в чёрном снова соединились вместе.
Снимает шляпы и вуали. Нет, незнакомые лица. Кто они? Что им надо? Эти, кажется, причастны к смертям Валияри и Оршалинно. А что с ними тогда?..
Майю думала недолго: решила сделать по-волчьи.
Вырастила когти, отрезала головы, отрезала левые уши, а головы положила в руки убитым. Уши нанизала на ниточку: у одного из этих было что-то вроде оберега на шее. Сам талисман выбросила прочь, а вот верёвочку взяла себе.
Что делать дальше?
Майю огляделась.
Принюхалась.
Вот… вот ведь демоны! Две группы идут в её сторону.
А это нехорошо.
- Нет-нет, вы какие-то назойливые, ребята. — Майю тихо пробормотала отслеживая перемещения охоты.
«Главная загадка: как они всё время на меня выходят?»
А ответа нет.
… Ещё одна крыша стала красивей на три тела. Луна смотрит вниз, луна отражается в волчьих зрачках. Красные угольки, которые вспыхнули там пару минут назад, тухнут. Майю вытирает свой нож о куртку одного из охотников. Хмыкает. Снова никого знакомого.
- Что же вам, всё-таки, было надо?
Новые уши находят своё место на верёвочке.
- Глупые, глупые людишки!
Волчонок качает головой: пытаются отыскать её зачем-то, а находят только лишь свою смерть.
Немного крови натекло с них. Бедные хозяева этих домов! Хотя, может, они и не узнают об этом?
Майю охотится. Майю выжидает. Майю устраивает засады.
- Но как они всё время меня находят?
Ночь ползёт по городу. Люди расходятся по домам, близится утро.
Майю выдыхает.
- Кажется, всё? Или ещё нет?
Новые уши находят место на нитке. Настырные, но очень глупые.
- Этот даже успел выстрелить! — Майю пинает безголовое тело крепкого мужчины. — Надо же!
Болт ушёл правее и выше неё. Майю рассматривает небольшой складной арбалет. Удивительно красивое оружие.
Подносит болт к носу: ага, пахнет… пахнет какой-то горечью.
- Кажется, это был яд, да?
Майю хмыкает: охота выдалась интересной. Только кто же кого преследовал? И зачем им всё это было?
Кажется, самое время встретиться с Кханмутом и принцем.
Может быть, они что-то знают об этих людях?
Майю хмыкает и начинает разбег. До дворца теперь далеко.
11.
- Скажи «горы». — Майю показывает пальцем на вид за окошком кареты.
- Ои. — веладка старается.
- Да не «ои», а го-ры. Что сложного-то?
- Гхории.
- Ну, почти. — Майю кивает. — «За окном мы видели горы». Мы - это ты, — показывая пальцем на малявку, — и я. — переводит палец на себя. — Понимаешь?
Та серьёзно кивает.
- А теперь повтори.
- А охно и идели гхори. — ребёнок старается.
Майю вздыхает:
- Ну почти.
Девочка туповата, конечно. Вроде бы, пытается выдать что-то похожее, но не очень-то и получается. Может, это всё оттого, что люди в целом глупы? Чего стоит хотя бы Инхсарет с его…
Майю отмахивается рукой в сторону: плевать. Уехали прочь — и ладно. Пускай Его Высочество бесится у себя во дворце в одиночестве.
Дорога тянулась и тянулась — карета шла мягко. Пески сменились глинами, глины сменились каменистыми почвами. И вот, спустя почти полтора дня, на горизонте показались горы. Да не просто «горы», а Горы. Майю таких высоких гор не видела с детства, с далёкого и смутно-забытого детства в Атинвале.
Сперва казалось, что на горизонте висит какое-то облако, потом, через несколько часов, облако стало ближе. И вот показались отдельные вершины.
- А-на-со-ре-н-с-кий мас-сив. — Майю показала за окно малявке.
Та кивнула с предельно серьёзным взглядом, будто бы Майю открыла ей какую-то жизненную истину.
Выехали утром прошлого дня. Майю взяла с собой несколько красных (на этот раз ни Хосманлур, ни Эрваутохшу не прятались), четырёх служанок (Эньярис, Хуоловарре, Юхрали и безымянную веладку-ребёнка), двух поварих (Оумаражи и Тьюргхали), толмача и пару слуг попроще: принести, отнести.
В городе ей было скучно: принц затворился, из дворца прогнал. Парк на Кхагоне оказался большой зелёной клеткой: ни вправо, ни влево, а сам крохотный. Ещё её свозили в Большой Сад королевского дома: луга и лес в сердце пустыни. Колодцы и ветряки, что гонят воду. Зелёное всё. Огорожено большими каменными стенами, чтобы ни ветер, ни песок не проникали внутрь слишком сильно. Рукотворные реки и ручьи. Поют птицы. Привезли и оленей, и даже косуль и зайцев. Вот только весь этот кусочек другого мира занимает разве что квадратную лигу. А всё остальное — пески, пески, пески.
Там трудятся люди. Сотни людей: убирают сухие веточки, следят, чтобы не было лишнего песку, чистят русла ручьёв, подкармливают зверей. И знаешь, ради чего это всё? Ради того, чтобы какой-нибудь Инхсарет один-два раза в год приехал сюда, ему бы выдали заряженный самострел, он бы подбил оленёнка или зайца, которые и так были почти ручными, а потом хвастался своими охотничьими навыками! Майю бродила сперва по тропинкам, слушала птиц, высматривала добычу. Ей казалось, что вот-вот проснётся внутри волк, и они побегут вместе с ним по этим лугам и небольшому подлеску, и радостно загонят какого-нибудь жирного крола или лисичку, и вопьются в нежный бок, полный тёплого мяса и крови. Но потом Майю стало отчего-то очень грустно. Служка, шедший за ней, нёс немного овощей в корзинке: морковь и капусту. Небольшое стадо оленей вышло из-за деревьев. Служка пошёл к ним, кормил с рук, гладил их по спинам. А они даже не уходили и не боялись.
Тут Майю и стало мерзко: разве это честно? Разве это правильно? И вот таких, непуганных, стрелять? Чтобы мнить себя охотником? Из этой поездки она привезла с собой обратно в Ансуаших только горечь и какое-то глубокое разочарование. Видно, что-то неправильно было с людьми в этом мире.
Зато теперь они ехали через пустынный тракт. Спереди — карета с охраной, за ней — она с малявкой, а позади — две кареты со слугами, за ними — подводы с провизией и вещами, и снова карета с охраной. Волчонок было думала отказаться от такого большого сопровождения: люди ей не враги и не ровня. Но Дархваль настоял через толмача, а она решила не перечить старику. У принца тем временем были другие заботы, он даже не проводил её за пределы дворца.
Ну и пусть!
Так даже лучше!
Кареты остановились. Майю потянулась сидя, зевнула. Посмотрела в окошко: да, горы теперь стали очень близко. Открыла дверь. Вылезла, спрыгнула на землю.
- Мы уже на месте?
Мимо как раз проходил толмач, на ходу обсуждавший что-то с одним из охранников.
- Да, госпожа. — старик низко склонил голову. — Вот. — и показал куда-то в сторону, за карету.
Майю обошла повозку кругом.
Ага. Понятно.
Огромная ограда. Чёрное железо, высокие стены. За ними виднеется парк. А уже в центре парка — большущий дом в два этажа. Светло-серый камень, чуть сглаженные формы углов, как принято у веладской знати.
- Вот, значит, как… — Майю на мгновение задумалась. Потом снова повернулась к карете. — А тебе что, отдельное приглашение нужно? А ну вылазь. — и жестом показала малявке, чтобы та выбиралась наружу.
Веладка осторожно встала, сошла вниз, боязливо приняла ладонь Майю, спустилась с высокой подножки на землю.
- Вот мы и приехали. — Майю показала ребёнку на огромную территорию имения. — Посмотрим, как живут короли. — слегка усмехнулась.
В доме было прохладно. Во всех веладских домах прохладно. Как-то они их так заковыристо строят, что жары почти не бывает. Особенно, если взять комнату с видом на…
Хм…
Майю прошла по особняку Дома Ветра. Выбрала себе комнату на втором этаже с видом на север, на горы. Плюхнулась на кровать. Мягко. Потом откинулась на спину. Посмотрела на потолок. Кажется, чуть-чуть сонно?
Встряхнулась, пошла вниз, чтобы отыскать кухню по запаху. Захотелось выпить чашечку эссина, чтобы взбодриться.
Потом вышла наружу.
- Цветочки и поляночки. — хмыкнула, отпивая глоток душистого напитка.
Журчат небольшие протоки в лугу, кружатся пчёлы и шмели. Золотое, красное, синее, белое, оранжевое! Чуть дальше виднеются фруктовые деревья: кажется, персики уже хороши.
Майю прошла к восточному торцу дома. Там она увидела белую беседку. Села внутрь.
Слуги таскают вещи из карет. Охранники деловито прохаживаются по дорожкам, изображая усердие. Дом оживает: сюда не так часто кто-то из царственного дома приезжает, чтобы держать всё всегда наготове. Дворецкий, разве что, с семьёй. Но те скорее поддерживают жизнь и выполняют необходимый минимум. Зато за лугами и деревьями нужен присмотр: ей сказали, что нанимают ради этого подёнщиков из ближайших деревень.
А так…
Майю откинулась на спинку скамьи. Вытянула ножки. Отхлебнула ещё глоточек эссина.
- Только б не заснуть!
Было очень спокойно. Спокойно и тихо здесь. Особенно после города. После ночных погонь по крышам. После охоты за охотниками. После месяцев и месяцев дороги. Будто бы все проблемы остались где-то там, далеко-далеко. А здесь… тишина и горы.
Майю посмотрела вдаль: горы прекрасны. Высокие. Со снежными шапками. И это в сердце пустыни! Ах, вот бы сейчас туда, где холод, где буря, где лёд, а не это вот всё — с лёгким недовольством окинула луг и фруктовые деревья вокруг главного здания.
- Госпожа. — к ней поспешил дворецкий с толмачом за компанию. — Не изволите ли приказать подавать обед?
Майю задумалась на несколько мгновений:
- Через сорок минут будет как раз. — кивнула обоим мужчинам.
Те поклонились в ответ и поспешили обратно к резиденции, о чём-то переговариваясь на ходу. Толмач активно махал руками, помогая себе выражать какие-то мысли.
Волчонок прикинула: как раз закончат распаковываться, всё внесут внутрь, успеют разобрать вещи. А там можно будет и сесть за стол.
- Хорошо же придумала?
Майю улыбнулась, поставив чашечку с эссином на столик в беседке.
- Просто отлично!
Она подняла ножки вверх и немного поболтала ими в воздухе.
12.
Тихо приходит ночь в большой дом. Где-то поскрипывают доски, кто-то договаривает в полу-сне. Коридоры постепенно пустеют, а кровати полнятся. Сон и покой, покой и сон обходят своими неслышными шагами комнату за комнатой. Гаснет свеча, гаснет другая. Окно за окном.
Майю сидит на подоконнике, свесив ногу вниз, а другую подобрав в колене. Погасила светильник на столе, чтобы лучше их видеть: за окном проступают горы. Какая-то невообразимо чёрная масса, нечто высокое, сливающееся с небом. Если распахнуть окна и высунуться далеко-далеко из окна, то можно будет увидеть край тёмного неба и звёзды. Но пока, но здесь — только горы.
Майю вдыхает воздух: он пахнет покоем. Застоялым покоем дома, который давно никто не тревожил. Пахнет людскими снами. Пахнет ночью, тёмными водами которой залито всё окружающее, ровно как морем. Птицы стихли. Кто-то из цикад, кажется, ещё не унимается. Слышно даже как течёт по лугу внизу у особняка вода. Медленно прохаживается пара стражников с красными платками вокруг шеи. И вот они загибают за угол дома.
Майю кивает себе: пора.
Тихо соскальзывает вниз. Замирает в густой траве. Принюхивается на мгновение: вечерние цветы, лёгкая прохлада, далёкий запах пустыни. Чуточку зябко, но её это не пугает. Она выжидает: вот и вторая пара караула. Обходят перед домом большой тропой, поглядывая по сторонам. Эти молчат, эти изображают усердие. Майю хмыкает: её они не замечают, поэтому настоящей охраной их называть преждевременно.
И вот — уходят за другой край дома.
Она скользит в темноте. Вот край луга. Вот забор. Вот Волчонок с одной его стороны. А вот уже с другой. Прислушивается. Затихает. Поднимает ушки вверх: нет, всё тихо. Никто не услышал и никто не увидел.
- Беспечные!
Майю чуть слышно выговаривает им, качая головой, прячась в зарослях кустарника близ ограды королевского имения.
Рядом — небольшой отлесок, который затем сменится каменистыми пустошами.
Она пробегает чуть касаясь земли полу-лигу, отделяющую поместье от подножья гор. Встаёт. Замирает. Выходит луна из-за небольшой тучки. Теперь Майю задирает голову вверх: высоко! Очень высоко! Путь предстоит сложный и весьма рисковый. Она довольно улыбается, ведь ей нравятся вызовы и что-то сложное. Особенно, если в конце её будет ждать вкусненькое.
Майю разминается и приседает. Потом стелится по земле, по твёрдой до камня корке её.
Первый прыжок снизу вверх: около четырёх теней. Приметила местечко, небольшой выступ. Вцепилась когтями. Держит? Майю немного пошатала камни скал. Держит. Хорошо! Теперь надо найти на что опереться для следующего прыжка. Кажется, вот тот чёрный камень… а, нет. Камень предпочёл отправиться вниз. Хорошо! Раз так, то она будет внимательной.
Майю приглядывается, всматриваясь в лицо узоров камня перед ней. Расщелины, трещины, выступы.
- Кажется, я буду первой дурой на вершине этой горы.
Майю хмыкает про себя.
И улыбается.
Несколько прыжков следуют один за одним. Выше, выше, выше. Не раздумывать: человечье сознание в ней медленнее волчьего. То соображает быстрее, легче считывая мелочи: положение камней, устойчивость их, твёрдость. И не смотреть вниз, да! Самое важное теперь — это смотреть вверх. Чтобы видеть куда она хочет попасть.
Нагретый за жаркий веладский день камень остывает под пальцами. Где-то что-то крошится. Скалы будто вздыхают, чуть ворочаясь во сне. Пахнет уходящим теплом и ночью. Пахнет высотой. Пахнет покоем. И ещё немного — смертью. Один прыжок мимо, и… но Майю этого не боится. Быть волком — бросать себе вызовы и не трусить принимать их. Чем сложнее противник, тем больше удовольствие от победы над ним. Ну а уж победить смерть — задача прекрасная. Особенно для такого юного волка как она.
Руки немного подустали.
Майю выбралась на небольшой карнизик. Можно посидеть. Она вытягивается в позе звезды, свешивая руки и ноги над вечностью. Чуть шевелит кулаками и ступнями, разгоняя кровь. Лежит. Дышит спокойно: больше половины пройдено. Скоро пойдёт трудная часть. Впереди уже снега и льды. Ах, не сорваться бы!.. Ах, выдержать бы!.. Ах, увидеть бы!..
Майю глупо улыбается, лёжа на камнях.
Выше! Прыжок. Зацепиться. Вбить когти в плоть скалы как в добычу. Она — сильна. Она — юна. Она — смела. Она — прекрасна. У неё получится.
Выше! Ещё прыжок. Подтянуться, выбросить своё тело на небольшую каменную ступень. Передохнуть несколько мгновений. Луна летит где-то на одном уровне с ней теперь. Холодает, ощутимо холодает. Становится сложнее дышать. Тогда Майю частично перекидывается в волка, ему такие испытания переносить проще.
Выше! Прыжок!
Майю проходится по краю: под ней полторы лиги камня точно. Это забавно. Снег — скрипит, ровно как в детских воспоминаниях. Она набрала его в ладони, скатала небольшой снежок, откусила от него как от пирожка.
- Вкусно!
Майю глупо улыбается: среди пустыни ей нужен был снег и лёд. И она их нашла.
Майю поднимает руки вверх, будто бы пытается обнять весь мир. Весь чудесный, огромный и удивительный мир, который она только теперь, кажется, увидела впервые.
С другой стороны гор виднеется что-то розоватое вдали на востоке. Туман или облака толпятся внизу. Небо иссиня-чёрное, и меняет цвет. Становится больше и больше голубого.
Её дыхание поднимается облачками вверх. Человечек бы уже замёрз, но ей ни капли ни холодно. Майю поднимает вверх лицо… нет, не лицо, а морду, и довольно воет:
- Стая, где ты?
Эхо разносит её голос на десятки лиг вокруг. Кажется, где-то даже сошёл снег.
Майю щерится.
Майю встречает солнце на самом-самом верху. Сидит на камнях, смахнув с их вершин снег. Вряд ли кто-то был здесь за тысячу лет до. Вряд ли кто-то будет здесь теперь. Вряд ли кто-то поднимется сюда и тысячу лет спустя.
Но у неё это получилось.
Солнце нежно целуется с небом, а то розовеет от этого поцелуя. Лучики света скользят по снегу у неё под ногами, играют во льду, будто среди самоцветов.
Майю улыбается и смотрит на восток. Далеко-далеко внизу — долины. Где-то там — жизни, люди, царства, тревоги и заботы. А у неё здесь только холод, только снег и вечный покой. И — вечная красота.
Солнце поднимается выше.
Кажется, пора спускаться?
Только сначала — ещё минуточку посидеть здесь, в колыбели покоя.
Ещё только минуточку!