Риск, конечно, велик, но другого выхода, похоже, действительно не было. Если все грамотно организовать, то вероятность стать жертвой дикарей сводилась к минимуму. В крайнем случае, операция переходила в силовую фазу, подкрепленную уверенностью в том, что других путей к спасению нет.
Несмотря на весьма непродолжительное время наблюдения за жизнью аборигенов, кое-какие характерные нюансы их взаимоотношений удалось определить достаточно четко. Так, например, у них имелось, по меньшей мере, три варианта приветствий. Один использовался при встрече равных по социальному положению особей, второй — для оказания внимания представителям противоположного пола и третий, самый подобострастный, выражал смиренное преклонение перед вождем племени и его приближенными.
Выяснить, обременены ли они семейными узами или предпочитают свободную любовь, не удалось.
Наряды пещерных жителей не отличалась особым разнообразием. Днем это были в основном набедренные повязки, по вечерам к ним добавлялись накидки из шкур и только во время ночных языческих плясок аборигены облачались в корсеты и юбки из пальмовых листьев, утыканных крупными розовыми цветами. Выглядело это красиво, но было совершенно непрактично.
Ритуальные танцы происходили на довольно обширном каменном плато с отвесными рублеными краями. К нему вело всего две тропинки, охраняемые десятком вооруженных копьями самцов. Вождь появлялся на празднике, сидя на плетеных носилках в неком подобии трона. Это сооружение несли шестеро «добрых молодцев» исключительно свирепой наружности.
Вот, собственно, и все. Отталкиваясь от этой скудной информации, и был разработан план «дружественного визита». Его психологическая основа была достаточно проста.
Во-первых, надлежало коренным образом изменить внешность. Что-то в естественном обличии или одежде людей наводило на аборигенов панический ужас такой силы, что даже здоровенные самцы-охотники молниеносно принимали решение расстаться с жизнью. Во-вторых, требовалось как-то озадачить дикарей, сбить их с толку и пока они своими скудными умишками будут соображать, что к чему, перейти к следующей стадии знакомства — наглядной демонстрации своих категорически дружественных намерений.
Легко сказать «изменить внешность». Сидя в гримерке какой-нибудь крупной киностудии, это, пожалуй, действительно несложно, но в лесу чужой планеты подобная задача способна вызвать головную боль у самого изобретательного стилиста. С другой стороны, отсутствие широких возможностей делало ее одновариантной и избавляло от лишних сомнений.
Раздевшись до нижнего белья, люди тщательно обмазались красноватой глиной заимствованной из русла скромного лесного ручейка. Это, конечно, нисколько не сделало их похожими на местных жителей, но лишило тела и лица пугающей, ухоженной белизны. Теперь в их дикости не усомнился бы ни один психиатр. Возможно, и аборигены при виде подобных созданий не почуют в них опасного превосходства и не станут больше хвататься за нож. Правда ситуация могла опрокинуться в другую крайность. Из существ, одним своим видом повергающих туземцев в трепет, земляне сами могли превратиться в объект агрессии. Но, на этот случай они были вооружены — под наспех скрученными из листьев пальм накидками висели пояса с лучевиками и парализаторами. Не захотят аборигены по-хорошему знакомиться с представителями другого племени, что ж придется дружить с ними насильно. Главное — избежать лишних жертв.
С целью окончательно сбить аборигенов с толку было изготовлено сооружение, отдаленно напоминающее их «тронные носилки». Предполагалось, что, увидев тронную процессию, чем-то похожую на их собственную, они не посмеют ее атаковать и вообще любопытство возьмет верх над врожденной агрессией.
В итоге расклад получился такой. На носилки усадили Паркера, он хоть и самый тяжелый, зато и выглядит солидно. Нести новоявленного вождя доверили Уэйну с Тедом и женщинам. Максу досталась особая роль — возглавлять шествие, периодически изображая самое подобострастное приветствие. Оно заключалось в низких поклонах с похлопыванием ладошками у себя над головой.
— Дурдом! — возмущался Макс. — Похоже, облако уже получило контроль над нашими мозгами и теперь глумится…
Джефф оставался на подстраховке, кроме того, ему надо было присматривать за «главарем», то бишь за своим собственным телом и за телом Кэрри, оберегая их от всяческих недоразумений.
— Отвечаешь за нее головой! — предупредил его Уэйн. — Я не шучу!
Идею взять Джеффа с собой отвергли с самого начала. Хотя, пожалуй, во главе с ним приблизиться к поселку было бы проще. Но аборигены могли узнать в его колоритной внешности бывшего соплеменника и, убедившись, что он теперь ведет себя, мягко говоря, странновато, перепугаться еще сильнее.
Одежду, ранцы с остатками провизии и палаточные тюки свалили в наскоро сооруженный тайник. При условии что Джефф ничего не перепутал, все должно произойти именно этой ночью. Следовательно, если все-таки удастся войти в доверие к жителям поселка и остаться там до утра, проблема будет решена, а остальное дело техники.
Во второй половине дня с приготовлениями было покончено и, пожелав друг другу удачи, они двинулись в путь.
— Ну, боров! — кряхтел Уэйн, поддерживая шершавый, деревянный брус плечом. Дорога пошла в гору. Сидевший на носилках Хенк пытался перебороть страх и придать своему лицу надменно-величественное выражение. Женщины немного запыхались и сил на разговоры старались не тратить. Тяжело дыша, они мысленно тоже поминали недобрым словом комплекцию Паркера. Особенно Шерон. Тед, лучше всех подготовленный физически, то и дело поглядывал на Хенка и беззлобно комментировал его актерские потуги.
— Сейчас ты похож на брошенного в кипяток рака — весь красный, глаза навыкате… не надо так напрягаться, это пугает…
Хенк надменно прищурился.
— Другое дело, — одобрил Тед. — Челюсть вперед! И взгляд — тверже, тверже…
Макс шел впереди, настороженно разглядывая вершину холма, за которой вот-вот откроется вид на пещерный город. Этот момент нельзя было пропустить. Как только аборигены их заметят, необходимо тут же дать им понять, что целью визита подозрительных существ является лишь доброе знакомство и не более того.
По мере приближения к условной границе волнение росло. Сомнения, прятавшиеся где-то на задворках сознания, медленно, но неотвратимо выползали на передний план и, как стадо диких слонов, норовили растоптать с таким трудом выстроенное здание надежды. При этом сами люди незаметно превращались в диких, пугливых животных. «Что вы делаете?! — вопил им внутренний голос. — Опомнитесь! Примите все как есть! Судьбу не обманешь!»
Кто знает? Может, и впрямь стоило дождаться неотвратимого и, вступив в контакт с иной сущностью, опять попытаться выторговать свободу. Чем придется пожертвовать на этот раз? Телом? Разумом? Жизнью? После всего, что здесь случилось, поверить в положительный исход подобных переговоров мог лишь плохо информированный оптимист. Таковых на этой планете уже не осталось. Поэтому люди продолжали идти навстречу опасности, из последних сил стремясь убедить себя в том, что поступают правильно, каким бы странным, на первый взгляд, не казался их выбор.
На террасе около нижнего яруса пещер играли дети. Увидев чужаков, они переполошились. Округу наполнили их громкие писклявые возгласы. Из крайней пещеры мгновенно выскочила женщина.
Макс начал отбивать поклоны.
Женщина застыла в недоумении, потом издала резкий гортанный звук. Судя по тому, с какой скоростью рядом с ней нарисовались два здоровенных лба с копьями в руках, — это был сигнал тревоги.
Заботливая мамаша быстренько увела детей и больше не появилась. Было еще слишком далеко, чтобы разглядеть морды охранников, да и вряд ли люди сподобились бы верно оценить возникшее на них выражение. Мимика Джеффа, на которую они могли ориентироваться в этом вопросе, все-таки была значительно очеловечена его сознанием.
Однако то, что на этот раз аборигены не пытались покончить с собой или немедленно атаковать незваных гостей, уже радовало.
Процессия неторопливо приближалась к поселку. Как ни странно, но кроме этих двоих самцов навстречу людям так никто и не вышел.
— Может, я зря перед ними раскланиваюсь? — оглянувшись назад, бросил Макс. — Так надо приветствовать вождя, а не этих тупоголовых тварей!
— Работай-работай, — подбодрил его Хенк. — По-моему, ты их загипнотизировал.
И действительно охранники стояли как вкопанные, никоим образом не выказывая своих эмоций. Что было у них на уме? Распахнуть дружественные объятия или подпустить пришельцев вплотную и атаковать? Если атаковать, то почему они не взывают о помощи? Настолько уверены в своих силах? Или в поселке больше никого нет? Вдруг и впрямь все жители отправились на какое-нибудь ритуальное жертвоприношение в честь скорого прибытия высшего разума. Почему земляне решили, что аборигены совсем не интересуют облако? Не исключено, что все дикари давно находятся в его власти, но людям, естественно, отдается предпочтение…
Когда до по-прежнему невозмутимых охранников оставалось не многим более десяти метров, Хенк не выдержал.
— Стойте! — тихо скомандовал он.
Все замерли.
— Опускайте меня.
— Зачем? — спросил Тед. — Вроде, все спокойно.
— Если они вздумают напасть, то вы с занятыми руками будете слишком легкой добычей.
— Не похоже, чтобы они нервничали, — усомнился Тед.
— Хенк прав, — вмешался Макс, — опускайте носилки.
— Ладно, только аккуратно… снимаем…
Тяжелая ноша медленно перекочевала с плеч носильщиков на землю. Женщины вздохнули с облегчением и, стараясь не делать резких движений, размяли затекшие мышцы.
— Сиди на месте! — злобным шипением отреагировал Уэйн на попытку Хенка подняться с «трона». — Ты вождь или мешок с дерьмом?
Аборигены хмуро прислушивались к издаваемым пришельцами звукам. Люди притихли. Прошло минут пять безмолвного противостояния.
— Что дальше? — не выдержал Макс.
— Поклонись еще разок, — ехидно предложил Уэйн.
— Сам кланяйся!
— Запросто, — Уэйн глянул на Теда. — Давай, изобразим приветствие между равными по положению, уж больно оно мне нравится…
— Ну, давай, — неохотно согласился Тед.
Они почти синхронно выполнили подсмотренные у местных жителей движения. Надо сказать, что по земным понятиям выглядело это довольно вульгарно и походило скорее не на приветствие, а на непристойное предложение. Особенно последний жест — сжатый кулак согнутой левой руки вздымался вверх, в то время как правая рука перехватывала ее в локтевом суставе.
— Класс! — выдохнул Уэйн. — Это вам не убогое рукопожатие.
Аборигены его восторга не разделили. Они лишь тупо переглянулись и вновь воззрились на людей.
— Чего застыли, образины? — ласково спросил Макс. — Зовите главного, пока мы не разозлились.
— Пусть женщины тоже поздороваются, — предложил Тед. — Жанет, Шерон, давайте заведите этих ребят!
— Ага, — хмуро откликнулась Жанет, — может еще переспать с ними?
Шерон так же не проявила энтузиазма. Ей все это порядком осточертело и по большому счету она уже не верила в благоприятное завершение визита, ругая себя за опрометчиво высказанную идею.
Между тем жизнь в поселке и впрямь остановилась. Никто не выходил из пещер, не было ни любопытных, ни праздно шатающихся, ни спешащих на помощь, ни желающих спастись бегством. В общем никаких конкретных намеков на свое отношение к визиту чужаков аборигены не выказали.
— Так можно до утра простоять, — сказал Макс, нащупывая под лиственной накидкой рукоятку парализатора. — Берем этих, и идем дальше…
— Погоди, — осадил его Тед. — Ты уверен, что они еще не изобрели, какое-нибудь метательное оружие… вдруг мы находимся под прицелом…
— Хорошо, твои предложения.
— Язык жестов! Попробуй подарить им свой нож.
— Лучше подарим им Паркера, — встрял Уэйн. — Может, они голодны…
— Не время шутить! — отрезал Тед.
— А кто шутит? — буркнул себе под нос Уэйн.
— Жалко бус нету, — вздохнула Жанет, — помниться, земные дикари здорово велись на бусы…
— Да, — ухмыльнулся Тед. — Как же это вы дамочки в космос без бус отправились?
— Давайте уйдем, пока не поздно, — прошептала Шерон. — Чует мое сердце, что все это плохо кончится…
— Ну уж нет! — прежде чем кто-либо успел его остановить, Хенк поднялся с «трона» и, сжав кулаки, громогласно потребовал: — Смирно! Мать вашу! — Аборигены вздрогнули и отступили на шаг. — Как стоите перед несостоявшимся офицером военно-космических сил?! Сгною в карцере!
Дикари вновь переглянулись, после чего один из них выкрикнул пару коротких слов.
— Разговорчики в строю! — рявкнул Хенк. Он явно вошел во вкус отведенной ему роли грозного вождя всех племен и народов. Со стороны это выглядело довольно убедительно. — Где начальник караула?! Где разводящий?! Молчать! Отставить! Равняйсь! — Дико вращая глазами, Хенк продолжал нести армейскую околесицу, суть которой осталась неизменна, пожалуй, еще со времен Наполеона. — Кругом! За разводящим бегом марш! — При этом он энергично махнул рукой в сторону пещер. — Отставить! Что непонятно?! Сто отжиманий! Время пошло! Я вас научу нести службу, уроды! Вы у меня дерьмо жрать будете, обезьяны тупоголовые!
Тут охранников, наконец, прорвало. Неизвестно, что именно задело их за живое, вряд ли они могли даже отдаленно уяснить обидный смысл выкрикиваемых Паркером фраз, скорее, конечно, сработала эмоциональная составляющая его речи. Во всяком случае, дикари набычились и заголосили наперебой, будто потерпевшие.
Люди схватились за оружие, готовые в любую секунду отразить возможную агрессию.
Но аборигены, видимо, не собирались нападать, а лишь доходчиво излагали свои жизненные принципы. Покричав еще немного, они успокоились.
— Ты чего орешь? — процедил Тед. — Совсем охренел? Хочешь и этих спугнуть?
— Пусть знают, кто здесь главный, — легкомысленно заявил Хенк.
— Вот и поговорили, — заключил Уэйн. — Чего теперь?
— Берите носилки и спокойно идите вперед, — усаживаясь обратно на «трон», сказал Хенк. — Если эти двое дернутся, мы с Максом их нейтрализуем, а там видно будет…
В его словах был определенный резон.
— Ну, хорошо, — согласился Тед, — попробуем.
— Опять, — недовольно прокряхтел Уэйн, подхватывая толстые деревянные брусья, — ох, Паркер, ты мне эту прогулочку отработаешь…
— Непременно…
— Тихо! — приструнил склочников Макс. — Внимание! Хенк, я контролирую левого, ты правого, пошли.
Наспех сооруженный импровизированный символ власти с Паркером во главе вновь двинулся в сторону пещер. И произошло чудо! Охранники безропотно расступились, словно на самом деле признали за Хенком право быть допущенным к святая святых родного племени. До огороженной резными кольями тропинки, ведущей на ритуальное плато, было еще метров пятьдесят. Оставшиеся за спиной дикари молча взирали на замешкавшихся пришельцев. Что делать дальше, никто не знал.
— Где же остальные жители? — недоумевал Хенк.
— Я больше не могу, — предупредила Жанет, — у меня сейчас руки отвалятся.
— Опускаем! — скомандовал Тед.
Едва носилки снова коснулись земли, как из двух ближайших пещер повалили аборигены. Перепугавшиеся люди чуть было не открыли огонь на поражение, но вовремя сообразили, что теперь дикари и дикарки обвешаны нарядными праздничными балахонами. Первобытный танец был по-своему очарователен. Всюду на зеленых листьях, прикрывавших уродливые тела, яркими вспышками играли ослепительно-белые и нежно-розовые бутоны прекрасных цветов. Сначала движения танцоров были хаотичны и слишком отрывисты, но вот в глубине пещер возник глухой барабанный перестук. Единый ритм подхватил участников представления, расставил их по своим местам и внес тот элемент организованности, без которого любой откровенный танец воспринимается лишь как бесстыдное, противоестественное кривляние.
— Ну! — удовлетворенно хмыкнул Паркер. — Другое дело! Знают ведь, черти, как надо встречать настоящих миссионеров!
Тем временем из центрального, самого широкого, входа в пещерный лабиринт появилась уже знакомая и так примитивно скопированная людьми процессия. Шестеро мощных аборигенов несли богато украшенный трон. Восседавший на нем вождь племени, надменно задрав голову, грозно сверкал налитыми кровью глазами. Почему-то его морда выглядела на порядок противнее всего того, что им уже пришлось лицезреть. Если бы не мирно танцующие подданные, можно было бы подумать, что он намерен сию минуту казнить чужаков.
«Какой чудесный экземпляр, — иронично подумал Тед. — Вот во что превращает любой разумный организм неуемная жажда власти!»
Установив трон вождя на плоские прямоугольные камни (оказывается, они здесь лежали неспроста) носильщики расположились полукругом за его спиной. Громкость боя невидимых ударников достигла внушительной силы. Вероятно, барабаны специально были спрятаны в глубоких скальных полостях, таким образом создавался дополнительный акустический эффект.
Люди ощутили неприятную дурноту, как будто звук проникал во все внутренние органы и заставлял их вибрировать с противоестественной жизненному ритму частотой.
Пляски ряженых обезьян стали еще более стремительными. Мелькающие перед глазами цветные пятна мешали сосредоточиться, заволакивали сознание яркой пеленой, погружая его в пропасть тупого безразличия.
С торжественной частью визита надо было срочно заканчивать, но когда гости спохватились, их воля уже была парализована, двигательные центры блокированы, а остатки жизненных сил испарялись с катастрофической скоростью.
Хенк, последним усилием повернув голову, увидел, как медленно осела на камни Шерон, потом рухнул Тед, а следом опустилась тьма…
Дольше всех продержался Макс, но изменить что-либо и он был не в силах.