Дима проснулся в отличном настроении. А как ещё прикажете просыпаться в первый день отпуска, да ещё зная, что вскоре за тобой заедут друзья, и вы помчитесь на великолепной бэхе-шестёрке не куда-нибудь, а в Крым.
Две недели дикарями. А главное, никаких тебе обзвонов, ни холодных, ни горячих. Никаких скриптов. Нет этого невыносимого сидения на одном месте в стягивающей голову гарнитуре, когда глаза сами собой то и дело косятся на наручные часы – далеко ли до конца рабочего дня. И время, словно назло, натужно ползёт на самой малой скорости, как велосипедист в гору.
Он с удовольствием потянулся и издал роскошный по тембру зевок, плавно переходящий в довольный вой. Отпуск!!! Можно неспешно и аккуратно побриться. Вдумчиво почистить зубы, не бегая по квартире с торчащей изо рта щёткой. Можно, чёрт возьми, напялить купленную в прошлом году гавайку «с фламингами» и сиреневые бермуды, не задумываясь о такой мелочи, как дресс-код. А ещё сегодня он сварит настоящий кофе, а не будет ограничиваться суетливой растворяшкой. Настоящий, итальянский. Бывшая подарила ещё на двадцать третье, ещё когда не была бывшей. Вот только с этой ежедневной спешкой пачка благополучно дожила до июля, не потеряв и трети.
Но сегодня он, наконец, отмоет от пыли давно тоскующую по работе джезву, неспешно засыплет в неё ложку с горкой. Добавит две ложки сахара и щепотку соли, по-морскому. И как же приятно стоять, неторопливо поглядывая на образующуюся пену, и время от времени приподнимать кофеварку за деревянную ручку и чуть покачивать для более равномерного прогрева.
Естественно, телефонный звонок зазвучал как раз тогда, когда уровень пены только-только начал подниматься. Дима пару секунд внутренне метался, то ли оставить кофе убегать, а самому лететь в спальню за телефоном, то ли уже дождаться закипания и надеяться, что неведомый собеседник не повесит к тому времени трубку. Как обычно, остановился он на половинчатом решении – выключил газ под джезвой и бормоча: «ничего, пусть так доходит», рванул в комнату.
– Чува-а-ак! – Андрюха, похоже, был уже малость под газом. – Ты как там, проснулся?
– Ну так…
– Ты давай, не тормози. Славка уже пепелац свой раскочегарил, – тараторил друг, не давая Диме времени на ответ. – И это, Димон.
– А? – только и успел спросить собеседник.
– Особо не нагружайся. А то Славка, он же такой Изя. Он и так весь багажник забил. А это, сам знаешь, всё-таки БМВ, а не КАМАЗ. Так что хватай по минимуму. КЛМН там, мыльно-рыльные. Плед какой-нибудь не объёмный и сменные трусы. Да! И презервативов побольше захвати.
– Стой, стой!!! – торопливо вставил Дима. – А маску с ластами? Я там понырять хотел.
– В дупло твою маску. И ласты туда же. Славка обещал, что на месте будет какой-то его приятель. Ну, из этих. Так он вообще на яхте. С аквалангом и, кажется, даже не с одним.
– Охренеть…
– Ладно, ты охреневай пока, но чтоб через двадцать минут был у подъезда, как штык. Всё, давай.
– Ага… – задумчиво ответил Дима замолчавшему телефону.
Яхта… Блин, яхта же!!!
Это было выше всех его мечтаний. Два месяца, с того момента, как три друга, Андрей, Изяслав, и Дмитрий, собрались прокатиться в Крым на новой машине Славки, он только и представлял, как фасонисто тормознёт возле изумлённых девчонок на роскошной бэхе. Понятно, что ни одна из воображаемых подруг не устоит перед тройкой упакованных по высшему разряду мушкетёров. А теперь ещё, оказывается, их можно будет пригласить на свою… ну, почти свою, яхту.
Ну, даже если пригласить нельзя, то хотя бы небрежно махнуть рукой в сторону прибоя и бросить:
– Вон, видите? Приятеля моего яхта. Вчера там зажигали. Если есть желание, можно будет к нему потом сгонять.
Ясно же, что желание будет. А как утолять женские желания, его, слава богу, учить не надо. Опять же, две дюжины презервативов он взял. А….
– КЛМН же!
Дима помчался на кухню, собирать набор под таинственной аббревиатурой «КЛМН», что для знающих всего лишь «кружка, ложка, миска, нож». Кружка у него отличная, хоть и китайская. Зато стальная и двухслойная, в ней горячее дольше остаётся горячим, а холодное, соответственно, холодным. Из такой удобно пить как кофе, так и алкоголь.
– Кофе! Блин!!! – Он кинулся к плите и торопливо опрокинул напиток из джезвы в походную кружку, щедро оросив при этом линолеум.
Теперь бы успеть выпить, пока друзья приедут. А ещё рюкзак собрать.
На фоне пятидесятилетней хрущёвки новенький автомобиль выглядел как летающая тарелка, приземлившаяся в рабочей окраине. Чёрный кузов блестел матовыми обводами, хромовые элементы нагло пускали солнечные зайчики в окна соседям. Димка с минуту постоял, наслаждаясь впечатлением, которое он, несомненно, производил на всех местных, что, конечно же, незаметно выглядывают сейчас из-за занавесок. Наконец, небрежным жестом открыл заднюю дверь и вальяжно опустился на сиденье.
– Даров! – Андрюха махнул ему открытой бутылкой Туборга. – Кидай рюкзак под сиденье. Пиво там же в упаковке.
– Нет, Димка, – Слава приветственно мотнул головой. – Ты смотри, не бухай. Тебе машину от Павловской вести. А то я ночь не спал.
– От Павловской?
– А ты как думал? Я всю ночь не спал. Этот жук, который уже пол-упаковки пива выхлебал, так и не удосужился права получить. Да и не доверил бы я ему машину, даже если бы и были.
– А мне доверишь?
– А куда ты денешься, Дима? Ты же в Крым хочешь? – с ехидной улыбкой спросил Славка и сам же ответил. – Хочешь.Значит, доедешь. Вон, нафигатор тебе в помощь.
А хорошо всё-таки ехать по качественной, оборудованной дороге на отличной немецкой машине. Первую сотню километров Дима ещё волновался – автомобиль неизвестный, первый раз в таком за рулём. Да и моща у него – ого-го! Не сравнить со старой доброй Нексией, которую он не просто водит уже третий год, а, можно сказать, исползал всю от бензобака до выхлопной трубы. А здесь… На второй сотне приноровился, и стало казаться, что машина вообще едет сама, а за руль он держится лишь для понта.
Славка, правда, так и не смог уснуть. Прикладывался раз в минуту, но всё же следил вполглаза за обстановкой на дороге, то и дело нервно приподнимая голову от надувной подушечки. Оказывается, он и такую с собой прихватил. А что? Не даром же забил весь багажник. Тут и огромная шестиместная палатка на две комнаты с крохотной прихожей, и два таганка с двумя же котелками – побольше и поменьше. Один надувной матрас со всякими подголовниками и подлокотниками чего стоит.
– Это что за чудо буржуйской промышленности? – недоуменно спросил тогда Андрей, с любопытством вертя перед собой глянцевый буклет от матраса.
– Эндрю, – покровительственно посмотрел на него Слава. – Неужели ты думаешь, что я буду заставлять бедных девушек ложиться нежной спиной на острые камни? Я в отличие от тебя порядочный человек. Предупредительный и заботливый.
– Да ну на фиг! – нарочито презрительно ответил Андрюха и ловко свернул голову очередной бутылке пива. – Обычный что ли не судьба была взять?
– А я взял! – Улыбка Изяслава смутила бы любого голливудского актёра. – Я же сказал, что заботливый. Так что позаботился и о вас с Димычем. Будете парковать свои афедроны не на камнях, а цивильно.
– Что парковать? Что за афедроны такие?
– Это, Андрей, всё равно, что жопа, только по-гречески. – с удовольствием отвлёкся от руля Дима.
– Да ну вас! Афедроны! Предупредительный! С кем я связался?! Слова в простоте не скажут. Бе-бе-бе! – Он показал друзьям язык и переключил внимание на бутылку пива.
Так и ехали. С шутками, безобидными подколками. Временами хохотали так, что Димка сбрасывал скорость на всякий случай.
К полудню следующего дня, останавливаясь только на заправках, добрались до Кастеля. Единственная незапланированная остановка случилась перед самым мостом, когда угрюмый мужик с полосатой палкой требовательно махнул им проехать вправо, на стоянку.
– А что такое? – по-одесски поинтересовался Слава.
– Досмотр, – мужик в пятнистой форме был предельно лаконичен.
Славка на секунду замер, вспоминая, затем расплылся в улыбке.
– Не! Не хотим.
– Я не тебе, а водителю.
– Так я владелец транспортного средства. И от досмотра отказываюсь.
– Счастливого пути, – в словах досмотрщика явно слышалось направление по более конкретному адресу.
И только когда отъехали метров на сто, Дима изумлённо посмотрел на Славу.
– А что, так можно было?!
Двухголосый хохот был ему ответом.
– Димон, это не гаишники, а Росавтодор. Они не имеют права тебя заставлять. Здесь пункт добровольного досмотра автомобилей. Добровольного.
– Охренеть. Это что? Здрасьте, товарищи менты, а обыщите меня, пожалуйста. Так что ли?
– Ну, что-то типа того.
– А мужики-то не знают, – Андрей махнул рукой на очередь из трёх автомобилей на площадке.
Дальше до самого Великого Кастеля доехали почти без остановок, если не считать Андрюху, у которого выпитое пиво то и дело просилось в дальнейший путь. Приехали в это место впервые, соблазнившись чьим-то видеоотчётом из интернета, и сразу же поняли, что решение было правильным. Бухта Великий Кастель порадовала наличием отдыхающих разного пола и возраста. Сразу видно, место у дикарей знаменитое. От самого перекрёстка трёх дорог по безлесной степи к морю бежали редкие группки разноцветных палаток. Образовалась тут и какая-никакая инфраструктура, вплоть до того, что местные с Оленевки привозили по утрам свежее молоко, яйца, фрукты, домашнее вино и прочее съестное. Пока Дима со Славкой разбирались с палаткой и вообще налаживали походный быт, Андрюха куда-то слинял. Вернулся он через час с горящими от возбуждения глазами и непонятным черепком в руке.
– Пацаны! – он бежал, то и дело цепляясь за чьи-то растяжки и засыпая пылью чужую утварь. – Пацаны!
Он сел и с минуту не мог отдышаться.
– И чего орал через всю бухту? – Недовольно прищурился Славка. – Всё равно сейчас слова сказать не можешь.
– Фу-ух! Могу. Там такие развалины наверху. Закачаешься. Я блоки смотрел. Известняковое литьё ещё до потопа, античная эпоха. Попробовал их ножиком поцарапать, твёрдые.
– А что ты хотел? – Дима с силой воткнул таганок в утрамбованную землю и, надев шлёпанец на руку, пришлёпнул пару раз сверху. – Были бы мягкие, хрен бы они две тысячи лет простояли. Смыло бы на фиг.
– Да какие две тысячи лет?! – взвился Андрей.
Он придерживался понятной лишь ему одному теории, основываясь на трудах то ли Фоменко, то ли Гумилёва, то ли вообще на собранной в кучу информации со всех альтернативных каналов интернета. Но отстаивал свой бред молодой человек упорно, начисто отметая малейшие намёки на нестыковки и отсутствие логики. Вот и сейчас, стоило Диме упомянуть две тысячи лет…
– Не было этих тысяч! Понимаешь? Не было! Человечество вообще существует не больше тысячи. А то и меньше. А эти римские развалины, они не больше, чем пятисотлетние.
– Эндрю, да пусть хоть вчерашние, – Слава вылез из свежепоставленной палатки и удовлетворённо погладил туго натянутую стенку. – Тебе-то с этого что? Зарплату прибавят?
– А ты, Славка, вообще буржуй! Вот уж точно, Изя. – Андрей распалялся, сам не замечая того.
– Эндрю, – одёрнул его собеседник. – Контролируй генерируемые вибрации. А то незаметно для себя можешь сотворить что-то необратимое.
– Да я чё? – тут же включил заднюю Андрюха. – Я же ничего плохого сказать не хотел. Наоборот. Спасибо, Славка, что привёз сюда. Обалденное место. И тебе, Димон, спасибо. Да! Я вон, видели, какой черепок нашёл? И что ему? Тысячи лет, да?
Молодой человек незаметно для себя вновь распалялся, хотя и старался держаться в рамках. Но, похоже, тема для него была слишком близкой, чтобы обсуждать её без эмоций. Так что он поковырял черепок ногтем и показал друзьям.
– Видите? Он же весь уже порепался. Пористый весь, вон, ногтем крошится.
– Ну да. Две тысячи лет в земле, тут кто угодно раскрошится.
– Да какие две тысячи лет? Керамика, она больше пяти веков не живёт. Распадается!
– На плесень и на липовый мёд? – со смехом уточнил Дима.
– И всё идёт по пла-ну, – Затянул Слава.
– Всё идёт по пла-ну! – повторили уже в два голоса.
Димка секунды две дулся, затем не выдержал, отшвырнул осколок в сторону и подхватил:
– И все ушли за пла-ном! А-га! А план идёт по кай-фу.
– Кстати про план, – Изяслав выпрямился и сразу стал строгим, как новый директор. – надеюсь, Эндрю, ты не надумал подставить меня при внезапной проверке на дорогах?
– Да ты чё?! – тут же взвился в ответ Андрей. – Это когда вообще было-то? И всего один раз. Да я с тех пор… – он помахал перед собой обеими руками. – Не беспокойся, в общем. Пойдём лучше баб искать.
- Чего их искать? – зевая переспросил Димка. – Завтра сами набегут. Вон, палатка у нас самая крутая. Сейчас Андрей в качестве наказания перед ней тент растянет. К вечеру Славкин друган на яхте подтянется. Тут от них отбоя не будет.
- Не к вечеру, - поправил Слава. – Не раньше, чем завтра к обеду. Он сейчас в Одессе, компрессор выбирает.
- Тю! – разочарованно вытянул губы Андрей и сразу стал похож на недовольную хохлушку, только косынки не хватало. – Тогда можешь его и не ждать. На яхте-то его либо хохлы не выпустят, либо наши не впустят. В зависимости от того, украинское у него гражданство или российское.
- Вот уж не беспокойся. Ванька уже год, как гражданин Болгарии. Так что ему все наши межбратские разборки глубоко параллельны.
- Славк, - Дима уже наполовину скрылся в палатке, но сейчас обернулся. – Это тот, который сколько-то лет назад из Бургаса не вернулся?
- Он самый. В прошлом году болгарский паспорт получил. Был Ваня Грачёв, Стал Иванко Гра́чев.
- Слушай, а чего в Одессе?
Слава хохотнул.
- Ты про Малую Арнаутскую улицу помнишь?
- А! Точно! Там же терминал всея Украины. У знающих людей можно чёрта лысого купить.
- Причём, за полцены, - подтвердил Слава.
Дима непроизвольно зевнул.
- Ну, раз ничего интересного не намечается, я посплю чуток. А то встал больше суток назад.
- Что? Даже пива не попьёшь? – удивился Андрей.
- Оставь мне пару литров.
- Так их всего пара осталась. Завтра нужно будет в Оленевку чесать.
В палатке царил нереальный оранжевый полумрак. В прихожем отсеке в беспорядке валялись Димкин и Андрюхин рюкзаки, напротив них почти до середины стенки возвышались вещи Славы. Картонные коробки из-под матрасов, таганов. Дюжина шампуров блестели, словно мечи на поле боя. Димон споткнулся обо что-то мягкое. Кошелёк. Красивый, крокодиловой кожи. Не иначе, Славкин. Он поднял находку и хотел уже бросить её к остальным вещам, но остановился. Открыл. Ого! Тут одних пятитысячных десятка полтора. А ещё полный отсек тысячных и котлета пятисоток почти сантиметр. Оно и понятно. Если покупать, что у тех, кто привозит продукты, что в Оленевке, то картой особо не расплатишься. Ясное дело, селяне с собой очень вряд ли возят терминалы.
Молодой человек вынул щепоть тысячных. Да тут не меньше его зарплаты. А пару пятитысячников добавить, так и с премией будет. С минуту он размышлял, взять или нет, и совсем уже положил деньги себе в карман. Но подумал, что такой педант, как Изяслав, несомненно пересчитал каждую бумажку. И, скорее всего, неоднократно. Наступив на горло собственной, раздувшейся от ощущения денег в руках, жабе, он всё-таки растолкал деньги по отсекам.
- Он же не даром Изяслав, - еле слышно пробормотал Дима. – А я потом не отмоюсь.
Он снова повертел кошелёк в руке.
- Славка! – чуть повысить голос оказалось достаточно, чтобы с той стороны раздался ответный нечленораздельный звук. – Славка, кошель свой забери. А то валяется где попало. Я на него наступил. А если бы порвал? Ты же мне потом до смерти бы поминал.
С неохотой Дима вышел наружу, подошёл к другу и сунул кошелёк ему в руку.
- На. Проверь, всё на месте?
- Да ладно тебе, - отмахнулся Славка.
- Нет уж, проверь. Не хочу, чтобы между нами стояли какие-то непонятки.
Фраза была шикарной. Она не выводила отношения из дружеского уровня, но позволяла избежать возможного обвинения. Славка секунду помялся, потом мельком глянул внутрь кошелька.
- Нормально всё, успокойся, - Я и не думал, что ты можешь что-то украсть.
- А я и не говорю, что ты думал. Просто хочу, чтобы точно знал.
- Э! – Андрей подошёл, гружёный пивом. – Ну-ка дружно взяли по бутылочке и забыли на фиг, кто бросил кошелёк на пол и вообще всё.
Яхта Димку несколько разочаровала. Он, в принципе, знал, что приедет не олигарх, но подсознательно ожидал чего-то длиной не меньше футбольного поля, да и шириной с половину. С мощным мотором, тремя палубами и обязательной вертолётной площадкой на корме. Всё как на картинках в интернете.
Но в полусотне метров от берега бросила якорь лодочка всего раза в три длиннее Славкиной бэхи, с парой треугольных парусов и небольшой, с их палатку, надстройкой. С неё к берегу очень быстро поплыл абсолютно чёрный человек.
Через три минуты, правда, выяснилось, что человек это обычный, белый, только одет в чёрный гидрокостюм. Он вышел из воды спиной, тут же сел и снял ласты. После чего с треском разъединил липучку капюшона, сорвал маску, и явил стоящей на берегу компании красное лицо с большим мясистым носом и начинающимися над лбом залысинами.
- Здорово, бандиты, - звонким голосом поприветствовал он.
- Мы не бандиты, - протяжно ответил Славка. – Мы благородные пираты. Здорово, Ванька.
- Славян!
Друзья обнялись, с минуту тискались, повторяя, как долго друг друга не видели, после чего Славка представил остальных. Андрей вызвался сплавать к яхте и привести ялик, который хозяин почему-то называл тузиком.
- Ты волоки его сюда, - напутствовал Иван. – А здесь уже надуем. А то на борту ты без меня даже компрессор не включишь.
- Так он надувной? – разочарованно спросил Андрюха.
Ответом ему служил взрыв смеха.
- А куда я по-твоему деревянный дену? Сзади привяжу? Тогда у меня этот тузик в первом же порту уведут. А так, в сумке на палубе к лееру пристегнул… кстати, на́ ключ.
Андрей, повесив резинку с ключом на запястье, уныло погрёб в сторону яхты, остальные весело переговариваясь, зашагали к палатке. Там их уже ждали две незнакомые девушки.
- Мальчики, у вас случайно кофе нет? Взаймы, вы не подумайте. А то так захотелось кофе попить, а у нас, как назло, кончился.
Говорила только одна, с короткой стрижкой зелёных волос и абсолютно плоским мускулистым телом. Она скорчила на угловатой физиономии просящую мину и приподнялась на носочки, отчего глаза всех молодых людей тут же прилипли к её округлившимся ягодицам. Димка уже собрался нырнуть в палатку за пачкой кофе, правда, отдать её хотел другой девушке, менее накачанной. Но куда более фигуристой. Слава, видимо, поняв порыв друга, удержал его за руку.
- Девчонки, давайте чуть позже, хорошо? – властно предложил он. – А то ко мне старый друг приехал, давно не виделись. Пообщаться надо.
- Через час? – спросила зеленоволосая и при этом повертела тем местом, где у остальных женщин растут сиськи. У неё же на абсолютно плоской груди висели сложные многоярусные бусы из крашенных деревянных шариков. – Меня, кстати, Кристина зовут. А это Даша. Мы вон в той зелёной палатке обосновались.
- Через два. – Слава напрочь проигнорировал попытку познакомиться. – А лучше через три. Всё, пока.
Хорошо всё-таки плыть под водой, едва шевеля ластами. Вокруг лучи неестественного сине-зелёного света, длинные мохнатые ленты водорослей колышутся, рыбки между ними снуют. И тишина… Слышно только собственное дыхание, да удары сердца. Но и то, и другое мозг через какое-то время игнорирует, и тогда Димка чувствовал себя как космонавт в невесомости. Казалось, будто весь остальной мир от него далеко-далеко. Пусть даже на самом деле до поверхности метров пять.
Он вытащил из поясной сумки щепоть размокшего тоста с чесноком, сжал его пальцами для хоть какой-то твёрдости, затем выставил перед собой на ладони. К колышущемуся хлебушку тут же примчались сразу три мелких рыбины, с минуту потыкались носом, отщипывая крошечные кусочки, и вдруг порскнули в разные стороны. Не зря. Их место тут же заняла рыба покрупнее. Серебристая в зелёную полоску, широкая, как сковорода, она сделала над ладонью круг почёта, после чего дернула хвостом и мгновенно заглотила весь кусок. Димка непроизвольно отдёрнул руку, испугавшись укуса. И хмыкнул про себя. Что они ему сделают? Небось, не пираньи.
Он постарался отщипнуть следующую порцию корма, но сумка уже оказалась полной воды, хлеб размяк до состояния каши. Молодой человек завис на месте и сильно сжал обеими руками сумку, вылепливая внутри неё колобок. Потом аккуратно вывернул. Неудачно. Хлебный шар, оставив на ладонях след, медленно поплыл вниз, в темноту.
Метров пятнадцать тут, прикинул Димка и ринулся следом. При спуске тьма становилась прозрачнее и уже можно было рассмотреть слишком угловатые для природных камней края. Явно рукотворные блоки. Недаром Андрюха просил поставить яхту как раз напротив развалин. Небось, надеется найти какой-нибудь древний артефакт. Но ничего, пусть ждёт своей очереди. А пока Димка кружит среди каменных блоков, покрытых дымкой сине-зелёных водорослей. Только хлебушка пока не видно.
Зато встретилось нечто более интересное. Из покрытой подводными зарослями кучи торчало бутылочное горлышко. По размеру почти как у стандартной пивной бутылки. Молодой человек осторожно протянул руку и ухватил находку. На свет появилась… кажется, они назывались амфорами? Или нет, амфоры, вроде, у греков, а тут всё-таки римская вилла. Ну и пусть будет бутылка. Тем более, по объёму она и на литр не потянет. Он повертел трофей перед маской. Прикольно было бы из такой пиво пить. Ну, или кофе на работе.
Дима представил, как заходит в столовую, достаёт из сумки амфору и привычно ставит её в микроволновку. А потом хомячит стандартную одноразовую лапшу, запивая её кофе из древнеримской бутылки.
- Да ныряли с яхты моего знакомого, я её на дне и подобрал, - будет небрежно отвечать он.
Дайвер попробовал оттереть находку от водорослей, но та вырвалась из рук и помчалась вниз, в естественную среду обитания. Пловец, резко махнув ногами в ластах, устремился следом. Ухватил, дёрнул, и понял, что эта не та бутылка. Да их тут вообще штук пять. Даже шесть, если считать первую. Будто кто-то уронил древнеримскую упаковку пива, а крепления за века истлели. И лежат себе сейчас эти бутылочки, ждут нового хозяина. Он перетаскал их по одной. Последнюю, вместо того, чтобы сразу сунуть в сумку, поднёс к маске. Амфора оказалась закупорена.
Конечно, следует счистить водоросли, и тогда станет понятно, это крышка или просто камешек в горлышке зарос. Но для этого находку нужно поднять. А если там и вправду вино? Оно же стоить будет, как паровоз. Это же какая редкость! Ему такого точно за всю жизнь не попить.
Стоп! А почему это не попить? Вот же оно, в руке. И никто об этом не знает. Сейчас поделится с друзьями, отдаст им пустую посуду, а одну типа оставит себе. А в каюте…
Так всё и вышло. Андрюха, увидев трофеи, чуть не вытряс Димку из гидрокостюма, приговаривая, что «вот, кому ни фига не надо, тому и амфоры древнеримские, а кто историей интересуется, тот никогда ничего не находит. И вот сейчас он как нырнёт, как вытащит со дна…». В общем, не прошло и пары минут, как Дима на камбузе оттирал свою находку жёсткой губкой.
- Ух ты, - вполголоса удивился он. – Здесь что-то написано.
Вскоре надпись можно было прочитать. Можно было бы. Она оказалась на иврите, а в нём Димка ни в зуб ногой.
- Ничего. Сейчас у Славки спрошу. Должна же быть хоть какая-то польза от этого Изи. Только сначала римского винца попробую. Или оно теперь израильское? Такое же, в какое Иисус воду превращал?
Пробка никак не хотела покидать насиженное за века место. Пришлось ковырять ножом. Как только горлышко антикварной тары освободилось, Дима резко опрокинул его над открытым ртом. Сделал большой глоток, поморщился от неожиданной кислоты и крепости, пару раз кашлянул, когда антикварный напиток собрался пойти не в то горло. Потом резко выдохнул, закачался, и потерял сознание.
В себя приходил долго. Сначала в ушах стоял непонятный ритмичный шум, словно десяток упряжных одновременно хрупали овсом. Потом от лежания на твёрдом заболела спина. Двигаться не получалось и оставалось только терпеть нудную давящую боль. Через несколько минут открылись глаза. Стало понятно, почему так больно спине. Судя по солнцу, он провалялся не меньше пяти часов. И всё на каменной скамейке возле аподитериума.Хоть бы тогу какую постелили, подумал Дима.
Дима? Какого фавна? Слава Юпитеру, он уже четвёртый десяток лет, как Цериан. Вон, и друзья, если что, подтвердят.
Оба друга стояли рядом и смотрели на Цериана с упрёком.
- Что, Субдола? – насмешливо спросил Робустий. – Нечистоплотный рот – угроза здоровью его хозяина?
- Ну, ты философ, - улыбнулся в ответ Глорификавий. – Хоть сейчас на табличку и над входом в госпитум.
Цериан недоуменно разглядывал боевых товарищей. Что с ним случилось? Почему вдруг старина Робустий, с которым в составе одной ауксилии они прослужили почти больше дюжины лет, стал казаться ему каким-то неведомым Андреем? Что это за имя вообще такое дурацкое? Понятно же, что так вообще любого назвать можно – андр и есть андр. А это дружище Робустий. И прозвище его неспроста. Они вместе не одну сотню стрел выпустили в Африке, когда под штандартом Мания Манилия стояли напротив Утики. Тогда-то и получили свои прозвища Робустий, что значит «непоколебимый» и Глорификавий – «добывший славу». А сейчас они всей ауксилией стоят в новоприсоединённой провинции Иудея. Можно сказать, отдыхают после боёв.
Но почему то, что он прекрасно знал столько лет, приходится вытаскивать из памяти чуть ли не клещами?
- Цериан! – повысил голос Глорификавий. – Ты очнулся, и мы этому очень рады. Но мы тебя ждать не будем. Только такие хитрецы, как ты, Субдола, могут надеяться обмануть иудея, да ещё и на его территории. Так что давай, болящий, приходи в себя и бегом в кастру. Центурий тебя уже дважды спрашивал. И больше мы тебя прикрывать не будем. Всё.
Субдола огляделся. Это та самая терма, возле которой он на спор одним глотком осушил полный утрем особо крепкого вина, что угостил его иудей-табернарий. И скамейка та самая. Почему же ему кажется, что он только что вернулся из далёкой волшебной страны? И не один, а вместе с боевыми товарищами.
Друзья одновременно развернулись и, привычно ступая в ногу, двинулись в сторону лагеря. Цериан изумлённо смотрел им вслед, и ему казалось, что вместе с этими двоими уходит так чётко видевшийся ему невероятный, но почему-то родной, мир. Мир, в котором люди по своей воле живут в огромных общих каменных домах, напоминающих тюрьмы. Где каждый ненавидит свою работу, но очень боится её потерять. Мир, где ездят на повозках без лошадей, готовят в печах без огня, живут в семьях без любви, и воспитывают детей без заботы.
Он поднял с земли керамический утрем, объёмом не больше половины лигулы, помнится, шесть глотков в нём было. Всю поверхность бутылки покрывали местные иудейские символы.
- Мать твою да прямиком под осла! - грязно выругался декан второй контурберии ауксилии Критских лучников по прозвищу Цериан Субдола.
Затем он резко поднялся, опираясь широкими ладонями о каменную лавку, ещё раз повертел перед глазами проклятую бутылку, и изо всех сил шваркнул её об угол. Затем оправил тунику и зашагал в сторону лагеря. До звания римского гражданина ему оставалось всего три года службы. Не стоило сейчас портить отношения с центурионом.