Супермаркет, где мы закупились, настолько дешёв и низкокачественен, что, когда я открываю пачку купленных там чипсов, поверх картошки лежит воняющая разложением крыса. Я с омерзением протягиваю к ней руку, чтобы её выкинуть, но вроде бы мёртвая паразитка внезапно кусает меня за пальцы. Зашипев, я отшвыриваю её с большого камня на вершине холма, на котором мы с Лууной сидим, и уже вдогонку дотягиваюсь до неё огненным выдохом. Оставляя за собой жирный, вонючий дымный след, подожжённая крыса долго падает в сторону города, освещённого алыми огнями, под горящей в небе красной луной. Как тварь разбивается, я уже не вижу, меня больше заинтересовали руны, вычерченные будто гигантским когтем, в камне, ровно под моими свешенными ногами. «Докажи, что достоин моего внимания».
— Да, так и живём в Пентюх-сити… — Лууна откидывается, опираясь о выставленные назад руки. — Поэтому я не слишком грустила, перебираясь в Аднирвану.
Я отвечаю не сразу, раздумчиво глядя на раскинувшийся перед нами пейзаж и параллельно обрабатывая укус спиртовой салфеткой. Да, нужно, как же нужно разучить что-нибудь из исцеляющей магии…
— Предположу, что ты даже и после академии вряд ли пожелаешь сюда возвращаться, верно?
— Пфффф, естественно, — фыркает гончая, закатывая глаза. — Что я здесь забыла?
— Семью? — осторожно предполагаю я, скашивая на неё взгляд.
— Ну… — Лууна медлит, слегка покусывая губу. — Как тебе сказать… Блитц совсем не такой уж плохой приёмный отец, как может показаться. Для этого места уж точно. Так что не скажу, чтобы я его готова была больше никогда не видеть. Но предпочту либо сама бывать здесь наездами, либо, ещё лучше, его куда перетащить… чем застрять ему здесь навсегда, пускай даже биг-боссом. Милли с Мокси тоже… Да что там говорить — ты сам сегодня видел наши места. Недолго, конечно, но едва ли тут нужно долго внюхиваться, верно?
— Согласен, — я снова перевожу взгляд на город. — Но мне, признаться, всё же думается, что в целом у вас имеются места похуже.
— Имеются, ясен пень. Даже больше того скажу — много хуже. Но ведь есть и много лучше… причём тоже у нас. Предпочту стремиться к лучшему, а не довольствоваться вот этим, утешаясь тем, что есть ещё хуже.
— Амбициозность? — улыбаюсь я.
— Естественно, — возвращает мне улыбку гончая. — Я же всё-таки демоница, пускай даже из низкого сословия. А где ты видел неамбициозную демоницу?
Я протягиваю руку, чтобы нежно почесать её за ухом. Машинальная почти мысль, но она оказывается успешна — Лууна довольно щурится, наклоняя голову под мои пальцы.
— Да и ты тоже, я полагаю, не собираешься возвращаться на прежнее место, получив обещанные нам силы. Верно ведь?
— Вероятно, да, — раздумчиво протягиваю я. — Быть может, я найду мир, в котором мне желалось бы обретаться больше, чем в прошлом. А, быть может даже, этот мир подойдёт нам обоим.
— Было бы здорово… — как-то отстранённо роняет Лууна, смотря куда-то в пустоту. — Мир, который подойдёт нам обоим…
На некоторое время мы замолкаем. Я продолжаю ласково её почёсывать, а она слегка двигает головой в такт моим пальцам.
— Какой он, тот мир? — наконец спрашивает гончая. — Каким ты его видишь?
— Сложно сказать так сразу… диапазон велик. Пожалуй, в первую очередь я бы пожелал, чтобы там имелась возможность спокойно превращаться, не прячась при этом.
— Я смотрю, тебе очень полюбилось превращаться, а? — хихикает гончая.
— Это верно. Особенно в дракона.
— Антро или ферала?
— Второе пришлось по душе больше, — признаюсь я, встречая её взгляд.
— А ты бы трахнул меня, будь я феральной драконицей?
— Немедленно. Ой, ну, то есть…
Гончая разражается лающим смехом, мотая головой, но почти тут же снова подставляя её под мои пальцы.
— Это нужно запомнить. А если бы так, как сейчас? Впрочем, нет, такое бы чисто физически не получилось.
— Ну, вообще имеется вариант, при котором я превращаюсь, а ты меня связываешь.
— Оооо, — голос Лууны делается томным, а глаза лукаво щурятся, — пожалуй… это звучит весьма заманчиво. Над полноценным драконом я ещё не доминировала.
— Только представь: к твоим услугам будет фаллос размером с тебя саму.
— У тебя он серьёзно такой большой? — удивляется гончая. — Когда ты ферал.
— Ну… — я только сейчас понимаю, что, собственно, ещё ни разу ни видел вообще, как выглядит мой член в драконьем обличье, не говоря уже об эрегированном варианте. — Точно не поручусь. Ещё не пробовал. Но, даже если пропорции там близки к человеческим — будет, как минимум, в твою руку.
— И яйца, как сочные дыни… — мечтательно протягивает Лууна. — А я сверху. Мммм… Да. Однозначно, я обязана такое опробовать. Это будет шикарнейшее доминаторство в моей жизни!
Мы дружно смеёмся.
— А у тебя найдутся инструменты подходящего размера? — весело щурюсь я.
— Ну… сразу нет, но точно такое можно заказать в круге Похоти. Что предпочитаешь?
— На мой выбор?
— Вдобавок к моему!
Некоторое время я размышляю.
— Набор перьев. Чтоб большие были, в половину твоего роста как минимум. И разные по форме и жёсткости.
— Ну да, мне следовало догадаться… — фыркает Лууна. — Правда, я сильно сомневаюсь, что даже в Похоти найдётся такое перо, которым можно прощекотать через драконью чешую.
— Так через чешую-то и не нужно…
Мы обмениваемся взглядами. Я многозначительно приподнимаю брови, Лууна недоумённо сдвигает… но быстро разглаживает, коварно улыбаясь.
— Ещё никогда не щекотала дракона там… да и вообще. Это будет очень интересно!
— Я прямо предвкушаю процесс.
— Да уж, вижу… — гончая смотрит мне между ног, заставляя те смущённо сдвинуть под её весёлое фырканье. — Кстати, я реально заинтересовалась, какой он у тебя, когда ты ферал.
— Вернёмся в академию — покажу. М-да, пошловато прозвучало…
— Я не в обиде, — со смешком пожимает плечами Лууна. — Иногда немного пошлости только на пользу, если нужно создать определённую атмосферу.
— Это какую же, например?
Уже её рука ложится мне на затылок, начиная мягко перебирать волосы.
— Например, атмосферу, наводящую желание немедленно потрахаться.
Наши взгляды словно вязнут друг в друге, встретившись. А потом я наклоняюсь вперёд. Мои губы встречаются с её уже на полпути.
Мы целуемся жадно, как подростки — с каждым мгновением давая всё больше воли рукам, компенсируя страстностью отсутствие тонкости, неловко прижимаясь друг к другу. Когда, наконец, как-то сама собой появляется пауза, я обнаруживаю, что наши ноги ниже колен уже переплетены, руки Лууны под моей полурасстёгнутой рубашкой у меня на плечах, а мои собственные — левая между лопатками гончей, правая нежит ей грудь.
— Трахать… а мне зашло, — чуть кашляюще смеётся Лууна. — Давно так не целовалась. Технически. Или вообще никогда, если, ну… по-человечески, — она слегка краснеет. Я успокаивающе касаюсь носом её щеки. — Ага. Спасибо.
Мы устраиваемся в объятиях друг друга поудобнее.
— Я желаю полетать на тебе, — спустя несколько минут говорит гончая.
— Милая, я с радостью, но сначала…
— Да, да, я помню. Ты ещё не учён, не желаешь меня уронить и вообще нужно седло. Просто имей в виду, я этого желаю. Как будет всё, наконец — покатаешь меня?
— Без проблем.
— Чудесно звучит, — довольно вздыхает Лууна.
Ещё минута молчания.
— А ты говорил, помнится, что тебе склон нужен? Так вон он, — гончая указывает на пологий спуск в стороне от нас. — Не желаешь опробовать?
— Ну, как сказать… — я меряю тот взглядом. — Теоретически да, вроде подойдёт. Но…
— Что — но?
— Опасаюсь сшибить кого-нибудь ненароком. Всё-таки общественное место…
— Пфффф… нет, путана, частное поместье! — длинный фырк переходит в громкий хохот, сопровождаемый похлопыванием меня по спине. — Обожаю, когда ты такой милый. Вообще, это глупо, конечно, то ты в такие моменты восхитительно наивно-уютный. Фил, если ты забыл, то это преисподняя! А вот это — наш холм для гулянок. Те, кого тебе реально не след сшибать, сюда просто не сунутся. Наши отскочат. А претензий не будет, не дрейфь. Идиотов не найдётся, на твою десятиметровую тушку наезжать… Да и довольно спокойно тут в это время, не факт, что вообще кто-то сыщется рядом. Думаешь, почему я тебя сюда потащила?
Я раздумчиво вздыхаю:
— То есть ты желаешь, чтобы я сейчас… м-м… здесь постарался взлететь?
Лууна с энтузиазмом кивает. Я со вздохом, не торопясь, размыкаю руки:
— Предпочёл бы, конечно, продолжать держать тебя в объятиях, но, раз уж тебе так охота…
— Фи-и-ил, — ладонь гончей снова дразняще проскальзывает мне под расстёгнутый воротник, — порадуй твою девушку. А потом она порадует тебя.
— Оу, — я с любопытством прищуриваюсь. — И как же?
Лууна плавно, неторопливо смещает ладонь пониже. Подушечка большого пальца — тёплая, почти горячая, немного шершавая, — ложится на мой сосок и начинает мягко его обводить, заставляя почти мгновенно затвердеть. Я не сдерживаю короткий стон.
— Тебе понравится, — шепчет мне в губы гончая. — Обещаю.
— Уговорила… — выдыхаю я в ответ.
С трудом оторвавшись от ласковых пальцев, я встаю на ноги и начинаю выбирать подходящее местечко для превращения, параллельно зовя моего «драконсультанта»:
«Ртуть, ты, помнится, говорил, что можешь подсказать, как правильно подняться в воздух?»
«Конечно, без проблем! На самом деле, она здорово придумала. То, что тебе наконец-то дадут — весомый стимул взлететь».
«Ну, не факт, что именно дадут, но, в общем, ты прав», — соглашаюсь я.
«Ага. Так что превращайся, как в прошлый раз, я подскажу…»
Уже в драконьем обличье я подхожу на площадку у самого верха спуска, который показала Лууна. Гончая вовсю снимает меня на смартфон. М-да, не облажаться бы… Надеюсь, там у неё всё же не прямой эфир.
«Крылья развернуть наполовину! — бодро указывает Ртуть. — Задние лапы чуть под себя! Плечи пригни! Хвост держи параллельно земле. Не размахивай, но жёстко тоже не держи, дай ему немного покачиваться при беге. Угол атаки передней кромки двадцать градусов… Филипп, двадцать, а не тридцать. Меньше давай… ещё… вот! Так и держи. Воротник прижми, мешать иначе будет… Так. Ни о чём не забыли? А, точно. Шея. Шею держи с уклоном от земли. Ещё выше. Нет, теперь чуть пониже. Ещё… Во, отлично! Теперь запомни эту позу. Запомнил?»
Я замираю, привыкая к ощущениям.
«Кажется, да. Взлетать нужно из такой, да?»
«Взлетать нужно даже вертикально из воды, если придётся. Но сейчас — да, это самая лёгкая для такого спуска. Мышцы спины не держи так напряжённо. Лапы расслабленней. Помни, тебе нужно всего лишь разогнаться под уклон, не гнать погоню».
«Окей, ясно… — я плавно повожу сначала плечами, а затем всем телом, переступая лапами и готовясь начать движение. — Что дальше?»
«А дальше — пошёл! — радостно выкрикивает Ртуть звенящим голосом. — Вперёд! Не бойся, я подскажу!»
Я сдвигаюсь с места. Первые шаги медленные: приноровляюсь к тому, чтобы сберегать указанную позу в движении. Но с каждым шагом под уклон разгон делается всё быстрее. Вот уже обычный шаг перешёл на быстрый, быстрый скоро превратится в рысь… Крылья начинают ощущать давление воздуха. Оно и отчасти тормозит, и поддерживает, зовя обе плоскости распахнуться до конца.
«Ртуть, я…»
«Понял, — не дав мне даже договорить, откликается дракончик. — Я чувствую тебя. Расслабь пока полётные мышцы, позволь воздуху наполнить твои крылья. Естественным встречным потоком, давай…»
Я понимаю, что, действительно, силой придерживаю те, чтобы оставлять стартовое положение. Но, раз уже можно… Плавно расслабляю державшие мускулы. Всё усиливающийся набегающий поток начинает разворачивать мои крылья в полную ширину, из-за этого скорость на какое-то время перестаёт нарастать.
«А теперь — начинай махать… — сосредоточенно протягивает Ртуть. — Понемногу сначала, не на полную. Чтобы подъёмная сила нарастала плавно, а ты не задевал кончиками крыльев землю. Давай, понемногу: раз — два-а-а, раз — два-а-а…»
Как забавно это чувствуется, когда весь процесс, что, казалось бы, должен затруднить бег, наоборот, начинает его облегчать. Ветер, дующий под крылья, начинает всё ощутимей те поддерживать, а за ними — и всё тело, поглощая вес, снова уменьшая горизонтальную скорость бега. Начиная понемногу добавлять вертикальную…
«Отлично! Продолжай в том же ускорении, по мере того, как будет увеличиваться расстояние до земли на скачке! Держим ритм: скачок ввысь — крылья вниз, скачок вниз — крылья ввысь…»
А за счёт разгона, пускай даже неоднократно приторможенного крыльями, мой бег уже действительно перешёл с рыси почти на галоп. Но долго такой аллюр удерживать не получится, слишком тяжеловесно для него драконье тело, да и галопировать под уклон — такое себе…
«Долго и не потребуется! Давай, смелее! Ты уже почти набрал взлётную скорость!» — взволнованно подбадривает Ртуть.
Тело словно делается легче на каждом новом скачке. Воздух всё сильнее давит под крылья. Мне мимолётно вспоминается то ощущение, когда плывёшь по мелководью, позволяя воде держать на плаву твоё тело, а сам движешься за счёт цепляния пальцами рук за такое близкое дно…
«Цепная реакция, — быстро выпаливает Ртуть. — Чем сильнее машешь крыльями, тем сильнее отрываешься от земли, а чем сильнее отрываешься, тем больше места под новые взмахи крыльев… Давай, осталось чуть-чуть! Переводи подъёмную силу с пассивного нагона воздуха на активный! То бишь, я имею в виду — не разгоняйся вниз! Просто маши! Цепная реакция, запомни — цепная реакция!»
Да. Я понимаю его. Это, действительно, уже ощутимо телом. И, в общем-то, отчасти уже знакомо по антрополёту.
Окончательно решившись, я вкладываю во взмахи уже всю силу полётных мышц, следя лишь за тем, чтобы не зацепиться кончиками крыльев о стремительно несущуюся внизу землю.
Воздух давит всё сильнее.
Вес давит на лапы всё меньше.
Раз,
Два,
Три — …
На очередном скачке крылья просто успевают уйти снова ввысь до того, как тело опустится достаточно, чтобы кончики плоскостей чиркнули на спуске о густую траву. Следующий резкий удар останавливает падение, лапы машинально поджимаются под тело, разум мгновенно вспоминает потоки воздуха…
Я лечу.
В голове заливается счастливым смехом Ртуть, а фонари, дорожки, урны, деревья всё быстрее уплывают вниз. Накопив эволютивную скорость, я рискую заложить плавный левый вираж, приноровляясь к разнице работы в полёте тела антро и тела ферала. Впрочем, здесь именно что тело, крылья работают очень знакомо… даже, действительно, в феральном теле, более аэродинамичном, в воздухе чувствуется легче.
«Всё, — с глубоким удовлетворением выдыхает Ртуть. — Молодец. Ты сделал это. Потом ещё, конечно, много чего потренируем — взлёт с горизонтали, быстроту, плавность… Затем озаботимся самим полётом, тут работы ещё больше предстоит. Крылья у тебя отличные, но лоск тут ещё наводить и наводить. Летаешь ты пока, как драконёнок… ну да если учесть твой лётный опыт, то ты пока драконёнок и есть. Но не волнуйся! Все с этого начинали. Я ещё сделаю из тебя настоящего летуна!»
Я плавными, широкими кругами наворачиваю высоту вокруг обзорного холма. Лууна активно снимает меня на каждом пролёте. Душа полнится чувством глубокого удовлетворения и волнительной радости при мысли о том, какая впереди перспектива.
«Ртуть? — зову я, мечтательно улыбаясь. — Спасибо тебе, мой милый дракон».
Он издаёт в ответ смущённо урчание.
«Я для того и нужен…»
«Нет, не только для этого, — решительно возражаю я. — Ты мне нужен для большего, гораздо, намного большего, чем просто полёты… Ты мне нужен… для всего. И, знай, если действительно ты когда-то был живым драконом, я помогу тебе вернуть твоё тело. Мы сделаем это».
В ответ где-то на полминуты повисает молчание — впрочем, ощущение близкого присутствия Ртутя никуда не рассеивается.
«Ты не пожалеешь», — наконец, говорит он подрагивающим, но всё же твёрдым голосом.
«Я знаю», — улыбаюсь мысленно в ответ.
Длинная спираль уже вывела выше вершины холма.
«Не следует пока увлекаться… — несколько отстранённо замечает Ртуть. — За тобой могут следить. Спокойнее будет сейчас сесть, полетать ты ещё успеешь».
«А! Да, конечно. Тогда заворачиваю обратно?»
«Думаю, мы могли, конечно бы, опробовать посадку побыстрее… но ладно, пока без усложнений. Бери упор глиссады в половину высоты стартовой дорожки… да, вон у того фонаря. Отлети сначала несколько подальше, глиссада должна быть пологой, а лучше вообще горизонтальна».
«Понял, сейчас…»
Обратный процесс, против ожидания, оказывается едва ли не легче — наверно, дело в том, что на три четверти он мне уже знаком. По сути, всё, что нужно сейчас — это совместить знания об антропосадке с особенностями ферального полёта. Ну или развернуть процесс работы тела при взлёте в обратном порядке… или и то, и другое.
Сложней всего оказывается момент соприкосновения лап с землёй — чтобы не перегрузить суставы толчком, требуется потрудиться, точно уловить момент, сбрасывая скорость и одновременно переводя медленный полёт в быстрый бег. Проще всего для этого начинать работать лапами ещё в воздухе.
«Садишься ты, конечно…» — кажется, Ртуть сейчас закатил бы глаза, если бы мог.
«Знаю, знаю. Как драконёнок».
«Как совсем неучёный драконёнок, скажу даже так. Садиться «беговой каракатицей» — это ну очень смешно для взрослого дракона. М-да, учить мне тебя ещё и учить… Не обижаю, нет?»
«Да какая там обида», — мысленно отмахиваюсь я, начиная складывать крылья и гасить скорость. — «Ясен пень, что мне ещё учиться много. Это мой первый феральный полёт, ёлки зелёные! Да и… даже если полёты в антроформе добавить, всё получится — пальцами одной лапы пересчитать».
«Ничего, все с этого начинали, — в голосе дракончика звучит тёплая улыбка. — Налетаемся ещё как следует, я тебе полёт поставлю. А сейчас тебя, кажется, ждёт приз».
И верно, навстречу мне уже спешит Лууна с весьма довольным выражением лица, продолжая снимать меня на смартфон. Эти съёмки не прекращаются до тех пор, пока гончая, добравшись вплотную, нетерпеливым жестом не требует наклониться поближе, после чего, обняв левой рукой за нижнюю челюсть, делает правой селфи крупным планом.
— От так! — Лууна, выпустив меня, быстро что-то набирает на экране, от оживления даже слегка высунув язык в сторону и чуть придавив его зубами. — Я сегодня крутая.
— Ты всегда крутая, милая, — я пытаюсь рассмотреть одним глазом, что она там пишет — на таком расстоянии сфокусироваться двумя не удаётся. — Эм… это ты не прямой эфир вела?
— Не, я же не дура. Мало ли что могло пойти неудачно… Зато теперь я такой ролик завтра зафигачу, что просто айс! Ты сделал этот вечер.
— Оу… — я смущённо переступаю с лапы на лапу от удовольствия такое слышать. — Польщён, весьма. Думаю, через несколько суток я смогу уверенно поднять тебя в воздух. Но только в седле!
— Раздобуду, не дрейфь. Не уронишь, — широко улыбается гончая, оживлённо виляя хвостом. — Превращайся давай назад! А то так я тебя толком даже не потискаю, громила зелёная.
Урчаще-предвкушающе фыркнув, я выполняю её просьбу — и, действительно, едва я возвращаюсь в человеческий облик, как тёплые руки гончей немедленно обвивают меня за шею и нетерпеливо тянут вперёд. Навстречу жаркому поцелую.
Целуемся мы довольно долго — Лууна на полную использует возможности её языка. Замечать время сложно в такие моменты, но, кажется, минует не одна минута, прежде чем мы, наконец, медленно разнимаем наши губы. Причём вовсе не от усталости — от желания разнообразия.
Гончая ласково водит подушечками пальцев по моему лицу, хихикая, когда я начинаю ловить те губами. Второй рукой она продолжает тесно меня обнимать, только лишь переместив её мне на лопатки.
— Ты такая… — я обегаю взглядом её лицо.
— Какая? — задорно интересуется канидка.
— Такая… бодрая, что ли. Оживлённая… Не знаю даже, как сказать! Но у меня такое ощущение, что ты… эм… активнее, вот. Чем там, у нас в академии.
— А, поняла, о чём ты. Ну, в общем-то… — гончая пожимает плечами, — всё так! Всё так. Знаешь, почему?
— М-м… Ты думаешь, что наш враг может отступиться?
— Не, не в этом дело, — Лууна мягко проводит подушечкой указательного пальца вдоль всей моей переносицы. — Просто… сегодня был всё-таки удачный день, мы целыми вышли. Это бодрит. А ещё важней — то, что здесь на нас никто не стукнет, куда не нужно. Понимаешь? Мы можем чувствовать себя… свободными. От правил, от приличий. Ну, вот я и чувствую.
— Поцелуи здесь учитываются? — слегка поддразниваю я её. — Или это ещё один особый момент, за который можно поощрить?
— Ну, это само собой — ты заслужил! Но вообще… — Лууна, на мгновение прикусив губу, нетерпеливо машет гривой и снова утягивает меня в глубокий поцелуй. — Ты же у меня умный кобель, — нацеловавшись второй раз, жарко выдыхает она мне в лицо. — Придумай что-нибудь!
— М-м… О! Мы ведь в преисподней, верно? А в преисподней положено грешить. Вот мы и занимаемся этим.
— В точку, — ало-белые глаза слегка расфокусировываются, скользя взглядом по моему лицу. — Пока мы тут, разрешаю целовать меня… да сколько влезет, целуй! Ещё я тут, в Имп-сити, себя ограничивать буду в поцелуях кобеля, который мне нравится…
Новым разрешением я пользуюсь незамедлительно.
Отрываемся друг от друга мы на этот раз уже далеко не так скоро — за горячими ласками языков и губ протекает, по ощущениям, не меньше четверти часа.
— Дорвался до сладкого, кобелина? — умиротворённо интересуется Лууна, склоняя мне голову на плечо и мягко водя рукой по моей груди.
— Твои пирожные упоительны, любимая. А как насчёт тортика?
— Тортика, говоришь… — раздумчиво протягивает канидка, слегка покусывая губы. — Тортика…
Она явно колеблется, и очень сильно. Но всё же, наконец, со вздохом качает головой.
— Не сегодня. Поверь, я очень даже этого желаю! Но… уф, смешно, но после того, как я так долго шла на принцип, слишком… неудачно будет как-то ломаться вот так вот. Давай подождём ещё немножко, ладно? Нутром чувствую: недолго ждать осталось. Но… не сегодня. Не в обиде?
Лууна с некоторой даже неловкостью заглядывает мне в глаза.
— Не в обиде, — я снова целую её. — Я тоже ждал всё это время… подожду ещё немного, не проблема.
— Мерси, — Лууна нежно обводит языком мои губы, прежде чем снова скользнуть им между ними. — Но это не значит, что я тебя сегодня награжу одними поцелуями. У меня найдётся… кое-что ещё, — последние слова в этой фразе она произносит, игриво-оживлённо постреливая глазами.
— Оу. Ты меня будоражишь, милая, — чуть сильнее прижимаю её к себе. — И что же это?
— Сейчас увидишь! Только подожди вон там, на лавке, ладно? Не волнуйся, здесь тебя никто не тронет, а я быстро.
— Ну, если вдруг всё же тронет — заодно потренирую бой в драконьем обличье, — шучу я. — Если увидишь, что ползёт зелёное облако — значит, снова кошки покоя не дают.
— Загоню на деревья всю её кошатню, если потребуется, — уверенно обещает гончая, коротко стискивая рукой моё плечо. — Но вряд ли сейчас это нужно будет. Сюда реально абы кто не сунется, уж поверь. Посиди, лови релакс… а я мигом. Ну, почти мигом.
Кивнув, я разжимаю объятия и поудобней пристраиваюсь на скамейке в ожидании моей канидки. Ждать, впрочем, действительно долго не требуется — Лууна с предовольным видом выныривает из кустов прямо у меня за самой спиной, заставив дёрнуться в первый момент.
— Прости-прости, это я! Не удержалась, — не тратя время на то, чтобы обойти лавку, гончая переваливается прямо через её спинку, глядя на меня сияющими глазами. — Ну… как, готов к сюрпризу?
— Мне зажмуриться, пока ты не скажешь?
— Да необязательно. На самом деле, я просто не соображаю, как бы сейчас это помогло… Да неважно! Вот.
Гончая извлекает из кармана небольшую коробочку и мягко-театральным жестом распахивает её. Внутри аккуратно размещены два кольца. Точнее, перстня, как я понимаю через секунду.
Мне с трудом удаётся придержать нижнюю челюсть, чтобы не выглядеть глупо. Вот уж такого я никак не ожидал!
— Э… Ты имеешь в виду… Что это…
— Нет, — со вздохом признаётся Лууна, покачивая головой. — Не то, о чём ты подумал. Но в некотором роде тоже связь между нами. Ты разрешишь?
Я колеблюсь, машинально чуть прикусывая язык в раздумчивости, но это длится считанные секунды.
— Да, конечно! — протягиваю руку вперёд.
Канидка, ловко извлёкши одно из колец-перстней, берёт левой рукой мою, а правой примеривается.
— Будет немножко больно, но это быстро пройдёт. Можешь шипеть, если что, — говорит она и, набрав воздуха в грудь, надевает мне кольцо на указательный палец.
— Ауч!..
Кольцо, действительно, словно режет мне палец острым выступом внутри. Несколько капель крови выступает из-под ободка, а прозрачный ранее камушек на чёрном металле словно наливается густо-алым цветом.
— Всё, всё, — Лууна накрывает его пальцами. — Сейчас пройдёт.
Боль, действительно, быстро гаснет, а кровь перестаёт идти. Камушек словно переустраивает внутри себя новый цвет, становясь ало-белым — алый выше, белый ниже. Выступ внутри, рассёкший кожу, по ощущениям, просто… исчезает. То ли расплавляется, то ли вдавливается внутрь, но, во всяком случае, он больше меня никак не тревожит.
— Что это такое? — я рассматриваю лёгкий перстенёк на пальце.
— Это наше… — Лууна тоже смотрит на него. — Здесь нет никакой особой магии, за одним только исключением… Надень мне второе.
— Оно тоже тебя ранит?
— Разумеется, а как же иначе? — гончая спокойно протягивает мне руку. — Надевай.
Я неуверенно беру в пальцы второе кольцо, примериваясь.
— Держи твёрже, насаживай уверенней, — кивает канидка. — Представь, что я твоей породы, а это наш первый раз. Раз — и готово.
Несмотря на всё волнение, моя мысль всё же уцепляется за формулировку, анализируя её.
— Я верно тебя понимаю, что у вас понятия девственности нет?
— Конечно, — фыркает канидка. — Где ты видел девственность у собак?
— Ну, ты же всё-таки антрособака…
— Не настолько антро, чтобы иметь это извращение, портящее первый секс. Но мы отклонились в сторону… Надевай!
Набрав воздуха в грудь, я решительным движением надеваю ей кольцо на палец. Судя по короткому вздрагиванию её ладони, оно повело себя так же, как и моё. Бережно держа пальцы канидки левой рукой, второй я легко накрываю те сверху таким же жестом, которым это сделала она.
Лууна улыбается мне, подняв глаза. Эта улыбка успокаивает — кажется, всё в порядке.
— Вот и всё. Разумеется, если бы ты тоже был адским гончим, было бы ещё лучше, но так тоже здорово. Теперь, где бы ты ни был, я всегда смогу тебя найти.
— А я думал, ты и так можешь, — улыбаюсь я в ответ.
— Да — если мне ничего не мешает. Но теперь наша связь завязана на крови. Эти кольца всегда продаются парными. Когда пара надевает те друг другу, кольца берут немного крови — и запоминают её. Теперь, если потребуется, одно кольцо приведёт к другому, даже если придётся бежать через разные миры. Это сложно объяснить, если ты не из нас, но просто поверь: эта ниточка между кольцами, ниточка из нашей крови, позволит мне отыскать тебя, где угодно. Точнее, отыскать кольцо… Не снимай его. Насильно это сделать невозможно, разве что палец вместе с ним отрубить.
— Звучит, как вечный поводок, — раздумчиво хмыкаю я, рассматривая легко блестящий камушек на кольце.
— Взаимный, не забывай, — слегка улыбается канидка. — Теперь ты тоже всегда можешь меня найти. Был бы ты одного со мной вида, мог бы найти просто по запаху. Но при помощи магии тоже сможешь.
— Любопытно, — я слегка покачиваю рукой, позволяя бликам играть на гранях камушка. — Это особая часть вашей культуры, я верно понимаю? Возможность найти, где угодно…
— Да, в некотором роде, — соглашается Лууна. — Но ты не думай, что это что-то вроде карты или радара, на котором ты всё время показываешься. Мы не можем через эти кольца отследить точное положение друг друга. Только гарантированно найти, если вдруг потребуется.
— Ага… — протягиваю я, чувствуя некое облегчение. Судя по понимающей полуулыбке-полуусмешке Лууны, она отлично осознаёт, о чём я подумал. — Иными словами, это даже не столько поводок, сколько…
— Вечный след, — легко пожимает плечами гончая. — Гарантированный. Чтобы, случись вдруг что… Ну, сам понимаешь — всякое бывает. Если вдруг кровь из носу потребуется тебя найти — я найду. Даже если спрячут в другом мире, а след выжгут. Только кольцо не снимай — и я найду.
— Если только меня не одурманят, то да.
Подняв руку повыше, я снова играю бликами, покачивая перстенёк вместе с ладонью. А потом молча привлекаю Лууну к себе и просто целую её. В первые несколько мгновений она даже удивлена — я чувствую это по застыванию её тела. Но очень быстро замершее было тепло оттаивает и подаётся навстречу, а губы отвечают на поцелуй.
— Я так понимаю, мой подарок тебе пришёлся по душе? — прервавшись через полминуты, шепчет гончая.
— Он очень… трогательный, — чуть помявшись, наконец обнаруживаю я верное слово. — И в твоём стиле.
— Рада это слышать, — улыбается Лууна. — Ну, значит, угадала. Невелико украшение, зато полезно.
— А оно будет действовать, кстати, при превращении?
— Легко. Оно автоматически подстроится под новое тело. Если я не ошибаюсь, в твоём случае примет вид отпечатка на чешуе. Так, если что, будет выглядеть даже менее подозрительно, между прочим.
— Отлично, — с улыбкой киваю я. — Что ж, значит, я теперь могу не опасаться потеряться.
— Только не от меня, — гончая ласково, почти невесомо проводит тёплой ладонью с шершавыми подушечками по моей щеке.
Некоторое время мы стоим так, лаская друг друга взглядами и улыбками, греясь взаимными объятиями. На душе удивительно тепло, будто я даже ни в какой не преисподней на вылазке, а в родном городе обретаюсь, на свидании с любимой девушкой.
— Имею такое предложение… — протягивает Лууна, бросая короткий взгляд на смартфон. — Времени уже немало, день был долгий. Пошли ко мне?
— В смысле? Ну, куда именно?
— Куда-куда… — фыркает одним носом канидка. — Ко мне домой, конечно! Блитц, готова поспорить, до утра не вернётся, а может, и дольше. Что нам тут дальше зависать? Пошли. Давно мечтала заснуть с тобой вдвоём. По-настоящему, не на коротком пересыпе под деревом.
Я не могу удержаться от довольно дурацкой, широкой, счастливой улыбки. Весело прыснув в ответ, Лууна нежно царапает меня когтем по щеке — не до крови, скорее символически.
— Как там это будет? Предков нет, валим ко мне на хату.
— Ста-а-аршеклассница, — шутливо тяну я в ответ, покачивая канидку за талию.
— Ста-а-аршеклассник, — высовывает гончая язык в ответ, почёсывая мне шею. — Ну что, пошли?
— А нас наши не…
— Ничего, я им напишу. Пошли! Сейчас через кусты шмыгнём, такси возьмём — никто даже не сообразит, куда мы. Не волнуйся, мне такое не впервой. Точнее… впервой кобеля к себе везти. Но так даже веселее! Пошли, Филипп.
***
Как обнаруживается, живёт Лууна в довольно немаленькой квартире — во всяком случае, по нашим меркам. Впрочем, в некоторой мере это компенсируется… невеликой чистотой. Не вот чтобы прямо было всё напрочь загажено, разумеется, но убираются здесь довольно редко, это точно.
— Пошли, — Лууна тянет меня за руку. — Знаю-знаю, пейзаж здесь не очень. Давай ко мне в комнату.
Та оказывается гораздо приличнее. Я с интересом осматриваюсь по сторонам. Одна стена увешана оружием, другая заклеена постерами, у третьей — шкафы, у четвёртой — окно и письменный стол с компьютером. На потолке — развесистая люстра, довольно щедрая на вид в плане красивых блестяшек. На полу — небольшой коврик.
Я поворачиваюсь к Лууне. Та несколько нервно покусывает губы и вопросительно приподнимает брови, слегка разводя руками в стороны.
— Мне нравится, — улыбаюсь я под её облегчённый вздох.
— Вот и славно. Извини, немного не прибрано.
— Я не привередливый в этом плане, — со смешком машу в ответ. — Ну… что теперь?
Чувствую себя несколько неловко. Судя по тому, как Лууна поводит плечами и смущённо пофыркивает, глядя в сторону и заправляя длинные пряди за уши, она тоже не очень представляет, чем дальше теперь заняться.
— Я в душ, — наконец, принимает она решение. — А ты… делай, что пожелаешь. Ты дома.
— Стадия гостя автоматически миновала? — удивлённо уточняю я.
В ответ получаю лишь довольную улыбку гончей.
— Да, и горничного тоже. Привыкай!
Подмигнув мне, она выходит из комнаты, а я остаюсь в раздумчивости. Чем мне сейчас в таком случае лучше заняться? Перебрав несколько вариантов, я останавливаюсь на том, что лучше всего сейчас будет обеспечить уютный вечер, пока Лууна прихорашивается. А эффективней всего это, пожалуй, можно сделать на кухне.
По счастью, рефрижератор оказывается далеко не пустым, да и всякой удобной техники на здешней кухне оказывается немало. Так что, когда разносящая кучу приятных ароматов канидка вновь появляется в комнате, я уже жду её там у стола. Вечереющие сумерки уютно манят к окну — и к печенью, горячим тостам, тёплому молоку, чаю.
— Я тебе тут решил поесть приготовить…
По губам канидки расплывается сначала неуверенная, а потом ласковая улыбка.
— Всё-таки желаешь чуток побыть домашней прислугой, да? — спрашивает гончая, подойдя и закидывая мне руки на шею.
— Создателем уюта, — уточняю я, обнимая её за талию.
Мы стоим так, слегка покачивая друг друга в объятиях. Лууна, довольно и протяжно вздохнув, опускает голову мне на плечо.
— Если так вдуматься… Именно об этом я когда-то мечтала.
— Извини за опоздание.
Тело канидки вздрагивает несколько раз, прежде чем она разражается смехом, хлопая меня по плечу.
— Умный, весёлый, ласковый, заботливый, — начинает гончая перечислять вслух, загибая пальцы. — Сообразительный. Защищает. Бывает наивным, но это не принципиально. Кучи денег не наблюдается, но, возможно, так оно и лучше — меньше конкуренток будет. В еде привередлив?
— Не-а.
— Отлично. Что насчёт стирки?
— Ну, не очень…
— Наш кобель, — весело подмигивает гончая. — Так, что ещё? Дискотеки?
— Вообще не очень, но, если с тобой, то можно!
— Найду получше тогда, чтобы тебе тоже зашла. Так… Если я возжелаю много секса?
— Девушка-мечта!
— Не говори гоп, пока не увидел, во что впрыгнул, — широко улыбается Лууна. — Что ещё? Вроде чувствую, что что-то забыла, но что — понять не могу.
Некоторое время мы стоим молча. Канидка медленно, раздумчиво постукивает меня пальцами по плечу.
— Никак не вспомню. Ладно, давай так. Если у нас возникнут споры — как разрешать будем?
— Главное, чтобы не как твой отец. А словами и через рот. Причём желательно — спокойными и цензурными.
— Принято, — кивает Лууна. — Всё, беру!
— Совсем берёшь? — шутливо щурюсь я.
— Совсем беру, — канидка поворачивает мою голову и ласково чуть прикусывает ухо. — А сейчас, пока я ем, давай тоже в душ. Да не торопись.
— Без проблем.
Мыться я решаю в душевой кабине — судя по запаху, Лууна была здесь же. Возможно, кто-то бы назвал запах её шёрстки неприятным, но мне он нравится даже без шампуня. Ассоциированное удовольствие? Возможно. Так или иначе, а я с наслаждением вдыхаю его вместе с густым паром, висящим в помещении. Тепло, запах Лууны и мысли о ней в сочетании с полной раздетостью быстро приводят меня во вполне естественно-возбуждённое состояние, которое я не вижу нужным сдерживать — благо душ сразу же смоет все следы. Опять же, так легче будет спать рядом… теоретически.
— Во-о-от, так-то лучше, — довольно кивает Лууна, когда я возвращаюсь в комнату. — Ты не думай, я не такая уж чистюля. Просто для первого раза, да ещё когда я сама только что вымытая, лучше так. Под идеал. Ну что — на боковую?
За окном, действительно, уже благополучно стемнело.
— Это точно безопасно? — уточняю я, кивая туда.
— Вполне. Помнишь, что я тебе говорила раньше? Незаметно ко мне не подберутся даже во сне. А ты будешь рядом. Так что…
Неторопливо подойдя к выключателю, Лууна проводит по нему когтем до щелчка. Когда мои глаза привыкают к темноте, она оказывается не такой уж непроглядной — с улицы в комнату проникают отблески фонарей.
— Помоги раздеться, милый, — канидка поворачивается ко мне спиной и неторопливо перебрасывает длинную гриву вперёд через плечо.
Подойдя к ней, я начинаю её медленно раздевать. В этом есть что-то невероятно эротичное: неторопливо стягивать её топик через поднятые руки, аккуратно, на ощупь, расстёгивать бюстгальтер, проводя затем его лямками над подрагивающими, тёплыми плечами…
— Дальше я сама, — неожиданно, но мягко отстраняет меня рукой Лууна. — А ты… тоже раздевайся.
Через пару минут мы стоим друг напротив друга — в густой, но неполной темноте. На расстоянии шага друг от друга. Совершенно голые.
— Поверить не могу, что я ложусь с кобелем в постель, не имея вида его трахнуть… пока, — вздыхает гончая. — А ведь всё так располагает! — она медленно покачивает головой, слегка потирая пальцами виски. — Ладно. Нужно совершенно точно придумать, как мне поскорее решить эту проблему. Я уже вполне определённо желаю ощутить этот перспективный член в себе.
— Перспективный? — я приподнимаю бровь.
— Это комплимент.
— Такого интересного мне ещё не делали, — хихикаю я.
— Да у тебя не только член перспективный… ой, ладно, пошли. Иначе такие разговоры раззадорят меня так, что сложно будет заснуть.
Я в ответ только томно-мечтательно вздыхаю, без слов намекая, что против точно не буду. Судя по весёлому фырканью, раздавшемуся в ответ, меня вполне поняли.
— Пошли уже, — Лууна берёт меня за руку и ведёт к постели. — Здесь не очень широко, но тем теплее нам окажется.
— Пожалуй, одно только меня ещё волнует: что будет, если завтра утром вернётся Блитц.
— А что будет? — пожимает плечами гончая. — Даже наверняка вернётся, вопрос только в том, что именно считать утром…
— Ну, понимаешь, меня как-то не веселит проснуться от ствола, приставленного к виску!
— Ой, да расслабься. Ему придётся тогда второй приставлять к моему. Лежать-то будем в обнимку.
— Ты точно уверена, что проблем не будет? — я останавливаюсь у края постели. Вздохнув, Лууна останавливается тоже.
— Во-первых, не факт, что он вообще сюда соваться станет, а не примется меня вызванивать. Во-вторых, если даже сунется… ну, тем веселей. Ой, да не парься ты уже наконец! Гарантирую: ничего тебе он не сделает. От силы повопит, но тем забавней будет пробуждение.
Фыркнув, я потираю лоб. Кажется, мне предлагают, в некотором роде, беспроигрышную лотерею. Лууна молча ждёт, выгнув бровь.
— Ладно, — наконец решаюсь я. — Только, чур, как мы оказались в постели — объяснять будешь ты!
— А что тут объяснять? — небрежно пожимает плечами гончая. — После такого дня были усталыми. Ты споткнулся о коврик и случайно упал в мою постель. Было мягко, вставать неохота. А я споткнулась о твои ноги, тоже упала и по законам физики оказалась на тебе. А это ещё мягче… и теплее. Так и заснули.
— По-моему, в школе какую-то не такую физику преподают, — глубокомысленно произношу я. — Твоя мне гораздо приятней.
— Ещё бы. Ну что, мой милый вежливый кобель, ещё вопросы имеются? Или уже ныряем во сны?
— Ныряем, — соглашаюсь я.
В одеяле нет никакой нужды — густое, сочное тепло тела канидки обволакивает меня со всех сторон. Этому немало способствует то, что Лууна притискивает меня к себе, приникая всем телом, а лапы, ничтоже сумняшеся, вообще переплетает с моими ногами. Пышным финалом на те ложится её хвост.
— Ну вот, — удовлетворённо вздыхает гончая, обнимая меня над и под подушкой. — Надеюсь только, ты без храпа?
— Будешь смеяться, но понятия не имею. Раньше никто не жаловался… Разбуди, если что.
— Окей, но предпочту проспать с тобой до утра, — Лууна опускает голову на подушку, и её жаркое дыхание обдаёт мою ключицу. — Сколько дней я уже об этом мечтала… ночей, точнее.
***
Храпит по итогу Лууна, а не я. И даже слюни пускает. Ну, второе не так и раздражает — приятно осознавать, что у девушки рядом с тобой текут слюнки. Против первого, тоже житейского, я пошёл искать аптечку, чтобы забить уши ватой. Вставая в полумраке и выходя в одних трусах в коридор, я мысленно напевал однажды услышанный в электричке приставучий мотивчик:
Я повстречала его весною.
Он был художник почти известный.
Мы целовались с ним под сосною,
И он женился, поскольку честный.
Он пил немного, он был не грубым.
Такое счастье, девки, лишь раз бывает.
Одно смущало — почистит зубы
И вечно тюбик не закрывает.
Ну, я внимания сперва не обращала.
Такой мужчина мне небом даден.
И всё по-бабьи ему прощала,
Всё, даже тюбик, будь он неладен.
А он, рисуя, впадал в нирвану
То вдруг обнимет: «Люблю, говорит — и баста!»
То вдруг, проказник, затащит в ванну,
А там, а там открыта зубная паста.
А я, как дура, носки стирала,
В супы ложила бульонный кубик.
И всё просила, всё умоляла —
«Почистил зубы — закрой, блин, тюбик!»
А он, скотина, ну как нарочно:
«Всё это, Глаш, — говорит, — второстепенно».
Скажите, девки, ну разве можно
Любить и гадить одновременно?
И я с досады ушла к соседу,
Ведь у соседа вставная челюсть,
На полке тюбик от «Бленд-а-меду»
Лежит закрытый. Какая прелесть!
Виктор Третьяков — Тюбик
Мне вот как раз не хотелось расставаться с адски божественной женщиной из-за таких вот тюбиков! И вообще, чуть разовьём магию… и, думаю, вылечим даже храп.
В ящике с красным сердцем на кухне я нахожу много медицинского спирта и пару пачек неподписанных пилюль, но ваты не было, только вскрытая пачка бинтов. Ладно, должно сойти… А хотя, вот, слышу, дверь открывается, и входят двое, клацая когтями. Выйду навстречу и спрошу, где вата…
Но это не Мокси и Милли, у них копыта!
В облике пары чешуйчатых громил с дредами в стиле Хищника мне смутно видится нечто знакомое, но сосредотачиваться, вспоминая, нет времени — тот, что движется чуть впереди, радостно указывает на меня когтистым пальцем и что-то рычит, обращаясь к напарнику.
Ну вот, а я-то ожидал кисок.
Ощущение времени, как всегда в мгновения опасности, расплывается: мысли начинают мелькать с необычайной быстротой, исчезая и появляясь раньше собственного полного оформления. Однако же это не мешает мыслить. Скорее, мешает наблюдать — всё, за исключением врагов, словно тонет в тумане.
Превратиться времени нет. Точнее, если примусь за это, закончу аккурат под ударом двуручника, которыми вооружены эти незванцы.
Оружия под рукой тоже нет. Блин…
Ментальный всплеск? Ой, последнее время он зачастую работал слабее, чем я рассчитывал! А уж здесь…
Ни палочки! Ни даже ножа!
Кажется, вижу единственный способ… Будем надеяться, Блитц несильно рассердится на меня за ремонт потом. А впрочем, даже если — уж лучше пускай он, чем меня сейчас на ромштекс!
Адреналин придаёт сил. Скрутив телекинетическое щупальце, я обрушиваю его на кулер у входа. Девятнадцатилитровая бутыль, почти полная воды, лопается о пол, расплёскивая под ноги незваным гостям огромную лужу — а щупальце, продолжая движение, выдирает из разбитого кулера провод, штепсель от которого всё ещё торчит в розетке. И бросает провод в лужу.
Эффект лучше, чем я ожидал от физики — антродраконоподобные демоны стробоскопически быстро мигают чёрным и белым, через их тело будто просвечивает скелет. Заревев, они падают на пол. Потом хлопают пробки и выключается зажжённый мной на кухне свет. Из спальни прыгает Лууна, не одетая, зато с пистолетом наготове.
— Ты умён… — бормочет один из ворвавшейся пары, обессиленно поднимая голову в мою сторону.
— Но пока не настолько, чтобы стать достойным! — шепчет второй.
Лууна стреляет им в головы по разу, бурлящая кровь смешивается со всё слабее потрескивающей водой.
— Что это за трахонавты? — Лууна перезаряжает пистолет.
— Если бы я знал! — потираю я затылок, чувствуя, как тело запоздало облепляет изморось капелек пота. Или это не она запоздала, а ощущения были заглушены адреналином? — Но мне кажется, я где-то уже видел подобный вид… Ты ведь слышала, что он сказал? Насчёт того, чтобы стать достойным? Ума не приложу, о чём шла речь, но вряд ли та, за кем мы охотимся, стала бы искать в нас достоинство. Мне думается, что эти двое были посланы… не знаю, кем, но кем-то другим.
— В смысле, не Пигритией?.. — гончая вытаскивает из стенного шкафчика пару швабр с глазами в черенке и одну бросает мне. — Может, кому-то не понравилось, что мы сидели на подписанной им скале? Там было что-то про достоинство в граффити. Но я подумала, это обычное фаллическое искусство.
— Настолько не понравилось, что нас не поленились отследить, а потом послали молодчиков с двуручниками? — скептически замечаю я. — А неслабые, между прочим, двуручники… Помесь то ли со скимитарами, то ли с киличами. Елмань вон какая… Подожди швабрить, давай-ка сначала глянем, нет ли чего при них. Опознавательного, или, может, какое средство связи имеется… или, тьфу-тьфу, какая взрывчатка отсроченная.
Ничего такого я, конечно, не нашёл. Но меня крайне заинтересовало клеймо на клинках — пятилучевая звезда из драконьих голов. Я бережно обвожу пальцем эту эмблему. Мне сразу вспоминается то самое пророчество — бывшее ложным, а ставшее верным:
— В сини бездонной яйцо — морские крыла, — шепчу я себе под нос, вспоминая. — Звёздные крылья подарит ночная мгла. Яйцо, что больше других, с горных высот крыльев небесных жар тебе принесёт. За земляными в болотную топь нырни, в яйце цвета крови драконьей сокрыты они. И в месте укромном вдали от дворцовых смут песчаные крылья в яйце незримые ждут…
Договорив это, я слегка вздыхаю. Да, учитывая то, где мы находимся — едва ли тут имеется какая-то параллель. Что, в сущности, даже к лучшему.
— Пять пробуждений в трёхлунной ночи без звёзд, пятеро смелых взлетят из драконьих гнёзд, — решительно завершаю я декламацию. — Увы, едва ли автор клинка подразумевал это. Но это оружие мне по душе. В нём что-то такое… стиль чувствуется. Красивое. Сомневаюсь, что эти клинки будут мне впору в человеческом обличье, но в антродраконьем потяну, а в фералодраконьем сойдут за метательные ножи. Полагаю, я вполне могу считать оба законными трофеями, — бережно размещаю оба меча на столе, который, к счастью, цел.
— Ну, а теперь можно и прибраться, — берусь я, наконец, за швабру. — Ещё бы придумать, куда тела нам девать… Не волочь же на мусорку.
— У нас есть мусоропровод, — Лууна подтягивает шваброй провод от лужи и только потом выдирает его из розетки. — Только надо их тащить на этаж выше, на нашем папа уже вусмерть забил трупами.
— Давай уж на крышу тогда отнесу, — принимаю я решение. — Не то чтобы я сильно сожалел о содеянном, но они выглядят слишком… слишком с драконьими нотками, чтобы я просто так выбрасывал тела, как мусор.
— Бродячих собак тоже будешь с венками хоронить, потому что они слишком с нотками адских гончих? — Лууна покрутила пальцем у уха, а потом задумалась, видя, что замок начисто вырезали из двери. — …Ты сможешь это запаять?
— Я венки не люблю, так что предпочитаю делать это в лесу, под хорошими деревьями… — задумчиво пожимаю я плечами, прежде чем подойти к двери. — Эм… Ну, на заварку металла моего огня не факт, что окажется довольно. Но, наверно, смогу раскалить так, чтобы молотком замять. Правда, вся краска на двери ёкнется, это точно. Кстати! А как они вообще смогли вырезать замок из металла, не перебудив всю лестничную клетку? Включая нас, между прочим.
— Спиночёсами, которыми ты восхищался. Это же обычная сталь, — Лууна стучит костяшками по бронедвери. — Ладно, тогда, как будешь их хоронить, напиши на стволе эпитафию: «Здесь могли быть ваши враги. ИМП «Бюро экспорта смертей»: 8-666-086-32-190».
— Тогда сначала сам запишу, — усмехаюсь я. — Вдруг пригодится… Но леса тут нет, придётся обойтись крышей. Можно было бы в парк отвезти, но, боюсь, столько времени утром у нас не будет, — потом оценивающе смотрю на дверь, проводя пальцами по краям срезов. — Клинками, значит? Тогда эти штуки ещё лучше, чем я думал. Всё, теперь Жарегнев мне обзавидуется. У меня сразу два, и каждый — мощнее!
— Это батин номер, — вздохнув, Лууна начала рыться в щитке. — Только выспаться хотела…
— Так ты иди, поспи, — касаюсь я её плеча. — А я посторожу. Утром электрика вызовешь.
— Чтоб он жуков насовал, — Лууна тыкает в моё плечо носом и принимается за уборку. — Нет уж.
— Тогда закончим с полом, я тебе кофе сделаю, — снова берусь за швабру. — Подправлю это утро.
***
На следующий день Мокси молча впаял в кулер обрывок провода, прежде чем заняться треснувшей панелью, а Блитц заверил меня, что проблема с Пигритией решена. Оказалось, что муж Милли действительно был прав, когда предположил, что Лууна застрелила именно бывшую Лень. Как символично...
— С дочерью моей, кстати, тоже теперь спокойно, — бес смахнул с плеча пиджака приставшее пёрышко цвета Столаса. — Но не благодаря мне, а вашему Светлому идиоту. Он таки пошёл к Паймону и начал ему гнать какую-то лажу, что книгу украли Светлые, и если Лууну оставить в шараге, она вырастет суперархимагом, а Свету это невыгодно… Паймон так поржал над ним, что чуть не убил его. Жарегнев сдрыстнул, а сам Гоэтия понял, что Столас отдал книгу добровольно. Проблемы, правда, уже у него могут быть из-за этого… а из-за его курицы-жены ещё больше... но прорвёмся. Ладно, вас с Луни возвращать «в мир живых» или есть ещё денёк?
— Мир живых? — слегка хмыкаю я. — Вы же всё-таки не нежить… А что касается возвращения — видишь ли, тут есть одна закавыка… У нас с Лууной работа, подразумевающая каждодневную сдачу добычи. Так что мы, увы, не можем покидать академию больше, чем на день. Но, если будут у тебя или Столаса проблемы… Телепортни сразу к нам, что-нибудь придумаем. Никогда бы раньше не подумал, что скажу это кому-то из вас, но вы теперь — не чужие.
— Да вы тоже навещайте. И не обязательно в проблемные дни, — Блитц, вздохнув, потёр кристалл на рукаве и создал нам с Лууной обратный портал. — Бывайте!
— Не помри без нас, гондон! — Лууна обнимает приёмного отца и трёт носом его между рогов.
— А ещё лучше — будем жить вечно, — сообщаю я с лукавой улыбкой. — Пока всё идёт хорошо!
— Ну, дай Сатана! — Блитц хлопает меня по спине.
— Возвращайтесь… в мирное время, — Мокси аккуратно жмёт мне руку, а Милли напрыгивает сзади, обхватив мою грудь и повиснув:
— Приглашайте на свадьбу!
Лууна закатывает глаза и фыркает. Многозначительно-дипломатически улыбнувшись в ответ, я бросаю взгляд на Блитца — не уловил ли? Да нет, даже большие пальцы показывает. Что ж, значит, можно спокойно в обратный путь… а параллельно поразмыслить. Мельдоний же заверял меня, что свадеб у демонов не существует? Наврал или честно ошибся?