Ну, погнали наши городских.
— До первой крови! – Шпала запоздало объявил «пацанские» правила.
— А это как получится, – пробурчал с гаденькой улыбкой Лев.
— Лежачего не бьем, а если хочешь сдаться – стучи! — вставил кто-то веское слово.
Последнее было милостиво адресовано мне. Никто даже не допускал исход, при котором я одолею эту тройную гору мышц.
— Ага! Сначала я ему по башке постучу! – Лев отодвинул Шпалу, чтобы ничто наконец не мешало драке.
Понятно, что никакого спортивного начала Лев в нашем бою не видел. Потому он даже не удосужился встать в нормальную стойку. Конечно, на фига? Шахматист против боксера — все равно что мопс против крокодила. Так, поднял руки проформы ради и попер на меня словно локомотив. Головой вперёд — неосмотрительно. Тактики никакой, если не считать оголтелого желания срубить меня с одного удара и втоптать в землю катком. Но обломается пионер…
— Размажь его!
— Мочи!
Публика перевозбудилась. Что нужно народу? Хлеба и зрелищ! На ужин все плотно поели, а вот зрелище легкомысленно обещал дать Лев.
В прежней форме я усадил бы его на пятую точку первым же встречным ударом, благо дыры между его кулаками были километровыми, хоть фигуристку в выбросе кидай. Плюс опущенное плечо, и печень на обозрении, как на выставке Ван Гога.
Но тогда – это не сейчас. А сейчас — это здесь… Я хорошо понимал, что в перчатках, формально десятиунциевых (а по факту – там, где ударная поверхность, почти нет набивки), у меня не хватит мощи решить вопрос разовым ударом. Лев поднимется, соберется в кучу, уже без понтов будет нападать и технику подключит, и тогда мне точно несдобровать.
Выход был один. Я высоко поднял руки, поставил на место локти и плечи, полностью перекрывшись от голых кулаков соперника. Ну и для верности согнулся бубликом. Главное натиск первый сдержать, а дальше — есть мысля!
Первый же мощный удар прилетел в перчатку, меня болтануло, как неваляшку, но упасть не дал второй удар, который меня в полете подобрал и выровнял. Лев лупил со всей дури, отводя руки и вкладывал всю силу и свою массу в каждый удар.
Я слышал его по-настоящему львиное рычание на каждом выдохе. Парень разъярился не на шутку. Лупил будто в последний раз в жизни…
Я выстоял, но пришлось тяжко. Стартовым натиском он заставил меня дезориентироваться и искать пятый угол. Я несколько раз натыкался на толпу пионеров, но дети – они куда кровожадней взрослых, поэтому меня плотно взяли в кольцо.
Большие перчатки помогали хорошо защищаться и, как перчатки инфилдера, ловили кулаки Левы, будто бейсбольный мяч.
— Получай, козел! – шипел Лев, взвинчивая темп. - Ты не знаешь, с кем связался!
Мне только этого и было надо. Не знаю, сколько придется отлеживаться после такой трепки и во что превратятся мои руки, но я вполне осознанно принимал весь урон из глухого блока. И чем сильнее были удары Льва, тем ближе я оказывался к поставленной цели. Прилетало настолько сильно, что несколько раз пришлось поднять колени для защиты, не по правилам - да, но хотелось хоть как-то смягчить удары.
Не знаю, сколько продолжался натиск, но после очередного сумасшедшего свинга меня бросило на землю. Я больно ударился локтем, прикусил капу.
— Первая кровь! Первая кровь!
Шпала втиснулся между нами, оттеснив Льва.
— Все, сдаешься? – Шпала вылупился на меня.
Я молча помотал головой. Еще чего не хватало. Я пока даже не начинал. Тогда Шпала решил, что хочет получить свою минутку славы, и возомнил себя рефери:
— Раз, два, три!.
Он начал отсчитывать мне нокдаун с настолько невозмутимым выражением лица, что позавидовал бы Миллс Лейн. Лева пренебрежительно и победоносно хмыкнул и отошел на несколько шагов, видимо, посчитав, что со мной все кончено. Продолжить у шахматиста, конечно, не хватит духу, ни сил.
Как бы не так, я пользовался моментом и несколько секунд сидел на земле, приходя в себя. Голова не плыла, он ни разу не попал вчистую (иначе я бы не сидел, а лежал), но передышка определенно требовалась. Я коснулся перчаткой лица и увидел, что, несмотря на защиту, у меня течет кровь носом. Но главное, что и у Льва легкие оказались отнюдь не без размера. Он переминался с ноги на ногу, опустив руки, а грудь быстро вздымалась вверх-вниз. Ага… Для него это был тревожный сигнал.
— Семь! – выдал Шпала.
Пора подниматься. Я гулко выдохнул и встал, занимая боевую стойку. Лев, на лице которого не было ни одной царапины, только что тяжело дышавший, широко раскрыв рот, теперь выпучил глаза. Да, братец, мы тоже не пальцем деланы. До тебя это чуть позже дойдет.
Болельщики взорвались одобрительным улюлюканьем. Так всегда бывало, когда явный фаворит начинает продувать темной лошадке. И тем самым забирает на себя симпатии зрителя. Плавали – знаем. Льву такое явно не понравилось, лицо его перекосилось в недовольной гримасе. Отчего и дыхание го еще больше сбилось.
— Точно махаться хочешь? – глядя на меня, уточнил Шпала.
Этот ещё не дал эмоциям полностью увлечь себя и смотрел на всё более или менее трезво – сообразно своим компетенциям.
— Продолжаем, – отрезал я, поднимая перчатки выше.
— Бокс! – Шпала разрезал воздух ладонью сверху вниз и спешно отошел с «линии боевого соприкосновения».
Энтузиазма у Льва чуть поубавилось. Но ударять в грязь лицом боксер совершенно не хотел. Собственная крутость, о которой в лагере едва ли не легенды слагали, вынудила его вновь пойти вперед с открытым забралом. Дыр в его обороне появилось еще больше, но я не спешил ими пользоваться – рано! Как бы ни хотелось, тут надо чуточку подождать.
И если в первой атаке Лев выжигал поле боя напалмом, то на этот раз количество ударов снизилось, скорость тоже заметно упала. Хотя свинги по-прежнему доносили чувствительный урон. И от каждого такого удара приходилось всем телом вздрагивать.
Я стискивал зубами капу и продолжал терпеть натиск.
— Ты… драться… собираешься?! – прошипел Лев между ударами.
— Так ты начинай! – ответил я через перчатки.
Слова еще больше взъярили соперника, и он кинулся на решительный штурм.
Ставка сработала. Я правильно предположил, что курение втихаря не доведёт пацана ни до чего хорошего, кроме проблем с дыхалкой. И бежал он на меня, уже вывалив язык едва ли не на плечо.
Шаг за левую ногу.
И! Удар!
Хук жестко влетел Льву в солнышко. Его проняло знатно, причем тряхнуло с головы до пяток. Дыхание, без того сбитое, помахало рукой. Как рыбу, выброшенную на берег, Льва согнуло, и он судорожно принялся хватать ртом воздух.
Шаг за правую ногу Р-араз! И я хлестко пробил ему по печени. Он попытался отмахнуться, снова со всей дури запустил свинг, но тут я отскочил.
У Марата и Шпалы глаза полезли на лоб. Руки у меня были отбиты, но чтобы Лев завалился на землю, сейчас достаточно было небольшого тычка передней рукой.
Я двинулся на него, готовя двойку…
Ошеломленный противник на миг попытался уйти в глухую оборону. а мне уж силы экономить не надо. Сейчас или никогда. Первый джеб примечатал его в челюсть, второй кулак выстрелил следом за долю секунды.
Лев почти упал, но оперся на руки болельщиков. В его глазах мелькнул страх и недоумение. А в мой голове пульсировала лишь одна мысль - добить!
Теперь я ринулся вперед, а противник собрал все силы и…
— Вы что творите! А ну прекращайте!
В центр круга, работая локтями, словно смерч, влетела Тома. За ней – чуть подвыпивший директор. С ними же тренеры – по легкой атлетике, боксу и борьбе.
Эх… Не срослось.
Тома застыла между нами, поочередно смотря то на меня, то на Леву.
— Уводите детей, – распорядилась она, побледнев.
Савелий Иннокентьевич мигом протрезвел, смекнул, видимо, что пока он забавлялся с алкоголем, запахло жареным.
— Это что здесь такое? Немедленно идите по палатам! – он закашлялся в кулак, видно слишком громко выкрикнул и его голос выпустил “петуха”.
Воробьев без лишних разговоров подошел ко Льву и отвесил ему подзатыльник. Лев, который никак не мог отойти от последних и единственных моих ударов, втянул голову в плечи. Зыркнул на меня исподлобья и, развернувшись, зашагал в сторону корпуса. Руки у него оказались разбиты – на костяшках кровь, причем не только моя. Воробьев смерил меня строгим взглядом, в котором промелькнул секундный интерес. Шпала и Марат тоже смотрели на меня – и теперь уже совершенно по-новому. Видимо, не могли понять, что это такое только что произошло и какого фига их друган чуть вдруг поплыл.
— Миша, Мишенька… – ко мне подбежала Тамара. – Господи, у него кровь! Его избили!
— Я в порядке, – буркнул я, да только кто бы меня слушал.
Старшая пионервожатая энергично замахала руками у своего лица, как веером. Свежий воздух был ей необходим, чтобы не грохнуться в обморок. Да и вечером в лагере была знатная духота, что тоже, кстати, пошло мне только на руку.
— Чего вы стоите, ему надо срочно в больницу! Безобразие! Вы что натвориил? Надо вызвать скорую!
Ко мне подошел тренер по легкой атлетике, взял меня за плечи, заглянул в глаза.
— Живой, шахматист? – спросил Роман Альбертович.
Я отрывисто кивнул. Тренер осмотрел мои повреждения и хлопнул по плечу. Потом повернулся к вожатой и поймал её взгляд.
— Тома, успокойся, ничего смертельного. Так, ссадины. Алла помажет зеленкой, и завтра-послезавтра будет как огурчик. Тут ничего серьезного. Да, Миш?
— Со мной порядок, – повторил я. – Зеленка поможет. Жарко просто. Водички бы.
— Да он же…
-Тома никакой больницы не надо, – повторил Роман. - К Алле я его отведу прямо сейчас. Она сегодня ночует в лагере, посмотрит.
— П-ф… – выдохнула Тамара, только сейчас беря себя в руки. – Сегодня же требую собрать всех виновных, я им устрою! Я им покажу, как бои устраивать! Я в гороно сообщу!
— А вот этого не надо, подхватил девушку под локоток директор, - соберем, Тамара Ипполитовна всех причастных, накажем, , – директор было сунул руку за фляжкой, но опомнившись, передумал. - Нам такая слава ни к чему. Ничего же не случилось… Никто не травмировался, а вы знаете как там все раздуют? Хотитет весь педсостав под монастырь подвести? Своими силами справимся…
Директор мигом сообразил, как разрулить ситуацию, не зря он директор, хоть и пьяненький.
— Вы у меня на учет в детскую комнату милиции встанете, – погрозила Тома вслед уходящим Леве, Шпале и Марату. – Я все вашим родителям расскажу!
Она быстро сообразила, умерила молодой пыл и приняла условия директора и просто продолжала высказывать свое негодование.
Вряд ли эта троица слышала ее слова, потому что старшая пионервожатая сорвала голос, и свои угрозы теперь шептала.
Другие ребята тоже начали бочком-бочком да “по завалинкам” расходиться. Никому не хотелось попасть под горячую руку Тамаре. Они украдкой поглядывали на меня, и в их взглядах уже не читалась та жалость к смертнику, которая была в начале. У некоторых в глазах я прочитал явное восхищение. Может, показалось, а может и нет. Большинство школьников так и не поняли, что произошло. Лупил, лупил меня бугай, а потом бац! И напоролся на мою перчатку прямо своим солнышком. Конечно,случайно, а как же еще? Ведь не может же шахматист супротив самого Льва устоять. И после в конце схватки шахматисту повезло маленечко. Замахал он руками невпопад и случайно, конечно же, Леве в корпус и в жбан зарядил. А потом на самом интересном месте все прервалось вдруг - прилетела фурия. Тамара то бишь.
Ага… Пусть так и думают. Мне пока отсвечивать своими навыками ни к чему. Я все-таки пионер, а не пенсионер… Чувствую пока здесь себя, как в гостях татарин.
Что касается медпункта, показаться там все же следовало. Хотя бы для виду. Любой “битый” мальчик в пионерлагере обязан выполнять такие прихоти педагогов, как поход в медпункт…
Роман коснулся моего локтя.
— Пойдем. Перчатки-то снять сможешь или помочь?
— Смогу, - кивнул я потянув шнуровку зубами уже намеревался их ловко снять, но тут же опомнился, что сноровку боксерскую на глазах у взрослых проявлять не стоит…
А нет, не получается что-то, - сквасил я невинную мину, будто не справившись с перчатками… - Помогите Роман, пожалуйста.
Легкоатлет помог мне стянуть перчатки и даже не обратил внимание, что назвал я его без отчества. Видимо и некоторое уважение ко мне в этот момент передалось и взрослым. И они сейчас, пусть и ненадолго, воспринимали педагоги и тренера меня, как равного. Эх… Знали бы вы товарищи комсомольцы, сколько на самом деле мне годков. Как пел Вахтанг, мои года, мое богатство. Вот уж не знал, что это действительно так окажется…Со мной…
Роман задумчиво, скребя затылок одной рукой, а другой держа перчатки, пошел к «штабу». Драка дракой, а следовало закрывать дискотеку.
Я прекрасно понимал, что для всех, как тренеров, так и директора, все обошлось. У вот, есть такое подозрение, что не просто так они здесь очутились. Все таки о поединке знал тренер по боксу. Не удивлюсь, что он наблюдал за нами все это время, и в минуту “икс” все прекратил, чтобы не доводить до серьезных последствий. Хотя я то работал в перчатках, и серьезные травмы Льву не грозили. Так… Головой бы поплыл. Ладно, что уж теперь. Самое главное, что мой план удался. Но счеты с врагом еще не свел… Но тем интереснее жизнь - когда все спокойно и меланхолично, любой биологический организм деградирует. Нет развития…. Человек на то и человек, что постоянно боролся и выживал…
Вспомнилось вдруг современное поколение зумеров-блогеров. Любят они тепличные условия. Эх, не знаю, что дальше будет со страной и генофондом… а пока в этой стране с молодежью полный порядок. Надеюсь, это не мои старческие воспоминания, а действительно так. Что ж посмотрим…
А инцидент сегодняшний всяко попытаются замять. Если ни у кого нет серьезных повреждений (а у нас точно их нет), то куда проще забыть ЧП и не вспоминать, как давешний сон. Ни директору, ни старшей пионервожатой совершенно не нужно такое пятно в трудовой деятельности. А то ведь можно и директором перестать быть… и проблемы по партийной или комсомольской линии начнутся.
— Что, идем, драчун?
Рома сунул руки в карманы своих спортивных штанов и пошел в сторону медпункта. Я поплелся следом, шмыгая расквашенным носом. Прямого попадания по мне ни разу не было. Но несколько раз перчатки отпружинивали после удара, попадали в нос и некоторый урон все же имелся.
Но, говоря откровенно, я думал, что последствия будут немного серьезнее разбитых носа, губы и ссадин с тумаками. И то опыт. Заодно пойму, сколько времени понадобится организму на восстановление. Я почему-то называл себя организмом. Тьфу ты блин! Какой нахрен организм?! Это теперь я! Надо привыкать. Просто не освоил и не обкатал еще новую оболочку, вот и мыслю, как… Как пенсик. Нет… Определенно я уже чувствовал изменения не только физические, но и, что называется, в голове. Мысли роились и упорядочивались со скоростью звука. И это гуд! Вот что значит полноценное подростковое кровоснабжение головного мозга. Горы хочется свернуть и самое главное, кажется, что смогу…
Но справедливости ради,замечу, что в прошлой жизни в молодости на подобные повреждения я даже внимания бы не обратил. Все заживало, как на собаке. Как будет здесь – поглядим. Надеюсь, тоже “собакой” буду…
— Как вас угораздило то сцепиться? – спросил Рома, не слишком серьёзно, не наседая, но тоном умудрённого жизнью старшего товарища.
- Махаться предложили. Я и пошел, - я пожал плечами, показывая, что не готов рассказывать подробности.
До разбора полетов от старшей пионервожатой мне ещё следовало придумать легенду. В идеале, конечно, надо, чтобы всю гоп-компанию выперли из лагеря, и я забыл бы о них, но это вряд ли выгорит. Да и, честно говоря, не хотелось ломать ребятам жизнь (неизвестно,какие последствия их ждут после исключения из спортивных отрядов), да и ничего такого, за что должны лететь шапки, они не сделали. Хотя отнюдь не уверен, что полученный сегодня Львом отрезвляющий пендель сработает. Наверняка чуть очухается – и заново полезет в конфликт. И с Маратом ситуация та же самая. Что ж… Будем готовиться. Не мы такие, жизнь такая…
Пока мы шли в медпункт, тренер еще несколько раз на меня внимательно посмотрел. Видимо, размышлял – надо ли все же вести меня в город, в больницу. Я каждый раз ловил его взгляд, улыбался и кивал, что, мол, все в порядке.
— Мужиком растешь, – наконец, резюмировал он.
Мы подошли к медпункту. Алла, конечно, нашего визита не ждала. Медпункт был закрыт, свет в окнах не горел, но тренер, видимо, знавший чуть больше моего, всё равно трижды постучал в дверь.
— Открывай, сова, медведь пришел, – заявил Роман и добавил: – Я не один. Привел тебе партизана.
— Минуточку. Буквально одну минутку, – послышался голос Аллы.
Действительно не более чем через минуту дверь открылась. Алла была в макияже (это я сразу заметил, ведь такой я видел ее впервые) и одета в нарядное, чуть ли не вечернее платье. Видно, у них с тренером на сегодня намечалось романтическое свидание, что-то вроде ужина при свечах. И я со своими разборками нарушил парочке планы. Ну ничего, ночь длинная, все у них впереди.
— Не хотел помешать, – все же заявил я, хитро улыбаясь.
— Что стряслось? – Алла пропустила слова мимо ушей и наморщила лоб.
— Раненого тебе привел, не пугайся только. Миха молоток, – пояснил тренер.
— Опять бандитская пуля? – Алла закатила глаза, было видно, что она серьёзно к этому относилось, и её это сердило. – Заходите, я осмотрю. Тома в курсе?
— А, – тренер отмахнулся, взглянул на меня и не стал развивать мысль, вернее, ее скорректировал: – Сейчас она в себя придет, и обещает всем разбор полетов с директором.
Он едва слышно вздохнул, только для Аллы – мол, вожатая в своём репертуаре. Похоже, что Тому недолюбливали не только пионеры, но и коллеги по цеху. Ну, скажем так, есть почему не быть от нее в восторге.
— Так что случилось-то? - повторила Алла.
— Бандитская пуля и есть, – отбрехался я.
— Да что-что, пацаны, где-то зацепились, что-то не поделили, как следствие – подрались, – буднично сообщил тренер.
Пока он рассказывал, что стряслось, а Алла натягивала халат, я прошел к столу и уселся. Вообще, надо бы сделать так, чтобы дорожка в медпункт не становилась протоптанной. Я тут во второй раз за столь короткое время, так и привычку недолго завести.
— Голову подними, – попросила снова появившаяся передо мной медичка, взяв меня за подбородок.
Я сделал как велели, терпеливо дождался, когда она закончит осмотр. А краем глаза даже заметил, что в окне медпункта мелькнула черная челка. Янка, значит, решила лично посмотреть, что стало с ее… заступником? Ну, можно и так сказать, только с поправкой, что это она конфликт усугубила. Я дождался, когда милое личико появится в окне в следующий раз, и тотчас девчонке подмигнул. Даже через окошко я видел, как на щеках Яны вспыхнул румянец, и она снова исчезла из поля зрения. Вообще, девчонка рискует, надо в палате давно быть, а то можно ненароком под горячую руку Томы попасть. А сейчас её злобить точно не стоит.
— Да, слава богу, что ничего серьезного тут нет, – резюмировала Алла, закончив осмотр.
Взяла пузырь со спиртом, плеснула на ватку. Запах разнёсся по медпункту.
— Сейчас пощиплет, но ты потерпи, пожалуйста.
— Угу.
Тренер, скрестив руки на груди и опершись спиной о стену, наблюдал за манипуляциями медработника. Алла делал все очень аккуратно, ну а я ни разу не пикнул. Было как-то раз, когда на соревнованиях в Средней Азии пришлось зашиваться на живую, вот там было больно, когда обезболивающего у местных кудесников медицины не оказалось. А тут так – комариный укусик и тот больнее.
Однако адреналин быстро опадал, тело начинало чувствовать боль. Ночка мне предстояла не самая сладкая, хорошо хоть, я сегодня выспался на день вперед.
Ну и мысли тоже упорядочивались. Я отчётливо понял, что мне не хватило буквально пары секунд, чтобы добить Льва. Любой мало-мальски акцентированный удар привел бы как минимум к нокдауну. Сильно я бить не могу, но умею подключать пятьдесят кило своей массы в удар. А это уже не слабо…
Вывод? Он сам по себе напрашивался. Подойди Лева к драке с головой на плечах, шансов бы у меня не было, не буду лукавить и переоценивать свои силы. Но по итогу я выжал из ситуации тот максимум, который только мог и на который расчитывал. И ребята в лагере стали смотреть на меня совершенно другими глазами. Да, не как на победителя, но как на человека, который не даст себя в обиду – это точно.
Репутацию хлюпика я сегодня с себя сбросил.
— Выпей, станет получше, – Алла протянула мне белую таблетку обезболивающего.
— Спасибо.
— Не тошнит? – методично продолжала она расспросы.
— Ни в одном глазу.
— Посмотри на палец, Миша.
Она вытянула указательный палец и поводила им у меня перед глазами. Я с совершенно безразличным выражением лица проследил за пальцем взглядом – ничего интересного. Никакого сотрясения у меня не было.
Закончив, Алла побросала использованные ватки в железный тазик.
— Вам как-то поговорить бы с детьми, они же друг друга поубивают. Нашли самого слабого…
Она не успела договорить, потому что на рабочем столе зазвонил телефон. Алла и тренер переглянулись. Она подошла к столу, сняла трубку.
— Да-да, они у меня. С Мишей ничего серьезного, нет-нет – никаких сотрясений.
Потом послушала, что ей скажут в ответ. Я безошибочно узнал из динамика голос Тамары. Впереди ожидает разбор полетов, и Тома не стала откладывать его в долгий ящик. Реакция Аллы это только подтвердила.
— Уже идут. Я закончила как раз,- и она положила трубку.
— Вот и поговорим видимо? – спросил тренер.
Алла кивнула и махнула рукой в сторону телефона.
— Все собрались в штабе! Ждут вас.
— Идем, шахматист, – тренер положил руку мне на плечо.
Я молча слез со стула, поблагодарил Аллу, и мы пошли на разбор полетов по горячим следам. Свои позиции здесь я укрепил, теперь их надо защитить.