Глава 20

После завтрака, я направился в кабинет директора. Тот встретил меня за столом, попивая чай в стакане, в котором, при каждом глотке, позвякивала ложечка.

— Хорошо, что я вспомнил вчера про тебя, Шелестов.

Это у него вместо приветствия, видимо. Сейчас Петр Сергеевич вовсе не напоминал провинившегося школьника, когда в его кабинете находились благородные господа. Напротив, сейчас он вел себя, как полноправный хозяин кабинета, владыка судеб нерадивых студентов.

— От тебя, все равно, на учебе толку нет, поэтому решил доверить тебе важное дело.

Вот как, а совсем недавно я, по словам директора, был одним из лучших учеников колледжа. Да и как бьется, что от меня нет толку, но важное задание поручить можно, тоже оставалось загадкой.

— Слушаю вас, Петр Сергеевич.

— Возьмешь вот этот пакет, — он бахнул на стол увесистую кожаную папку с замком. — Здесь документы. Поедешь в гостиницу «Континенталь».

Заметив мой недоумевающий взгляд, вздохнул:

— Это в центре, рядом с Красной площадью.

Я кивнул.

— Возьми документы, удостоверяющие личность.

— Студенческий пойдет?

— Ты еще охотничий билет прихвати! Нет, конечно. Паспорт возьми. На последнем этаже люксовые номера. Внизу скажешь, что к Долгопрудниковой Лидии Афанасьевне, тебе объяснят, как пройти. Документы отдашь лично в руки. Понял?

— Понял. А она, что, в самом деле, у нас тренером будет?

— А ты что, решил в ауксилию к Воронцову попасть?

— Пока не знаю.

— Вот и не знай дальше. Ты меня извини, Шелестов, но толку с тебя мало. Я не отрицаю твой вклад в победу над безголовыми в коридоре, но еще от Сладова слышал, царство ему небесное, у тебя просто стихийные вспышки. Помрешь ты на ее тренировках, или покалечишься. Вот с Новикова еще будет толк в авантюре этой. А ты давай, без вот этой вот, веры в себя. Молодежь.

Спасибо на добром слове, чего уж.

— Деньги на проезд надо?

— Ну так, стипендию мне не поднимали.

Петр Сергеевич фыркнул. Глотнул чай, ложечка звякнула.

До центра я добрался на общественном транспорте. Заодно посмотрел, как городские службы справляются с разрушениями, причиненными вторжением Идолищ. Здесь, собственно, ничего особо разрушенного и не было. Шагающий гигант сеял хаос на северо-востоке города, и наш юго-запад смотрелся вполне пристойно.

В центре я, можно сказать, испытал культурный шок. Странно было видеть небольшую белую крепость и понимать, что это и есть Кремль. В моей реальности — это огромный культурно-исторический памятник, и заодно резиденция правителей страны. Причем, в течении сотен лет. Но здесь история пошла несколько иначе.

На Красной площади не было ни Собора Василия Блаженного, ни памятника Минину и Пожарскому. Да и сама площадь, просто заасфальтированный пятак, сжатый муниципальными зданиями и торговыми центрами.

Немного взгрустнулось. Вспомнился родной мир, родная Москва с ее столичным великолепием. С другой стороны, унывать причин не было. Мне выпал второй, даже можно сказать, третий шанс в жизни.

Гостиница находилась тут же. Просто девятиэтажка с огромной надписью на крыше «Континенталь». Побрел к ней. Вошел в большую стеклянную дверь и попал в обширный холл. Приличных размеров стойка ресепшена возвышалась, подобно горе. У стен стояли симпатичные диванчики. Пол устилал ковер.

У стойки сказал, как велел Петр Сергеевич:

— Я к Долгопрудниковой Лидии Афанасьевне.

Подумав секунду добавил:

— Ее милости.

Администратор, женщина средних лет с приклеенной улыбкой ответила:

— Да, нас предупреждали. Позвольте ваш паспорт, молодой человек.

Я показал паспорт, и администратор указала в сторону лифта:

— Девятый этаж, номер четыре.

Я поблагодарил и вошел в лифт. Когда двери лифта распахнулись на девятом этаже, я словно попал в другой мир, по сравнению с первым этажом гостиницы. Под ногами убегал вдаль пол с искусно выложенной мозаикой. С обеих сторон коридора замерли двери из массива дерева. Не знаю из какой породы, но смотрелись невероятно тяжелыми. Потолок с лепниной, белые стены, перемежающиеся зеркальными вставками. Хозяева гостиницы, явно пытались придать последнему этажу дорогой вид.

Ничего удивительного. Владимир рядом, а патриции нередкие гости в Москве.

Я зашагал по коридору, выискивая нужный мне номер. Добравшись до двери с цифрой «4», постучал. Никто не ответил. Постучал еще раз, громче.

— Входите, не заперто! — раздался женский голос из-за двери.

Я толкнул дверь, она действительно оказалась весомой, и вошел в номер. Я оказался в комнате с задернутыми шторами. В полумраке разглядел двухместный диван, кресло, напольную лампу с абажуром. На столике открытая бутылка вина и бокал, с бордовым остатком виноградного напитка. Кремовые стены занимали картины с абстракциями, на одной из стен висел плоский экран монитора.

Меня никто не встречал. Из ванной комнаты раздавался шум воды. Помялся. Осмотрелся. Может быть, оставить папку и уйти. Нет же, Петр Сергеевич сказал передать лично в руки. Остался стоять. У порога туфельки, одна стоит, откинув ремешок застежки, другая завалилась на бок. Шляпа, та, в которой я видел Лидию, на банкетке. Сумочка у зеркала. И не скажешь, что здесь живет пилот Силового Мобильного Доспеха, готовый сразиться с любым чудовищем.

Наконец, шум воды прекратился. Пару минут я ждал, когда хозяйка номера приведет себя в порядок. Вот, дверь ванной распахнулась и в комнате появилась Лидия. Стройную фигуру женщины скрывало полотенце, на обнаженные плечи с мокрых волос стекала вода. Взгляд синих глаз обжег меня. Она слабо улыбнулась:

— Ах, это всего лишь ты, Миша, кажется?

— Да, — хрипло выдавил я.

Не ожидал я, что Лидия, хе, Афанасьевна, встретит меня в таком виде.

Придерживая полотенце рукой, Лидия прошла к столу. Налили вина, пригубила. Полотенце еле скрывало ее грудь и прочие интересные места, выставляя напоказ плечи и стройные ноги.

— Тут, Петр Сергеевич, сказал передать вам, — так же хрипло произнес я.

Черт! Как же я соскучился по женщинам! Желание, казалось, сейчас разорвет меня. Сердце со всей дури бухало в грудную клетку, отдаваясь легкой болью в солнечном сплетении. Кровь отхлынула от головы, оставив, в прямом смысле, звенящую пустоту в мозге.

С бокалом в руке, Лидия подошла ко мне.

— Вот, — я протянул аристократке папку.

Голос все такой же хрипящий, ничего не могу с ним поделать.

Она улыбнулась, взяла папку. Полотенце упало к ее ногам.

— Ой! — медленно и размеренно произнесла женщина.

Наверное, в этот момент у меня глаза полезли на лоб. Я смотрел на ее грудь. Кожу покрывали мурашки, соски налились кровью. Капли воды стекали по ложбинке между грудей.

— Скажи мне, Миша, — не закончив фразы, Лидия бросила папку к зеркалу, туда-же поставила бокал. — Скажи мне, как давно женщина аристократка стояла перед тобой на коленях?

Она опустилась на колени, поглядела на меня снизу вверх. Сквозь одежду провела пальцем по напрягшемуся члену.

— Было бы забавно, — хихикнула она, — но не в это раз! Подождем, когда ты попадешь в ауксилию.

Она одним плавным движением поднялась на ноги.

— Думаю, ты понимаешь, что об этой маленькой шутке, никто не должен знать.

Она повернулась и тут я, не выдержав, смачно шлепнул ее по заднице! Она резко обернулась, взгляд горел яростью, на лице застыло растерянность. Я хамски ухмыльнулся. Ну уж нет, будь ты хоть трижды патрицианкой, безнаказанно издеваться над собой я не позволю.

— Разрешите идти, ваша милость? — все так же скалясь, спросил я.

Ее взгляд полыхнул, но залившись краской, она махнула рукой, мол, покиньте меня, сударь. На белой ягодице Лидии проявлялся красный след пятерни.

Растерянный от поведения аристократки, и одуревший от собственной наглости, я вывалился в коридор. Это, что сейчас было? Понятно, что аристократка немного пьяна, но такое шлюшачье поведение это мало объясняет. Но мне понравилось. Жаль не дошло до дела. Может, следовало быть понастойчивей? И что она сказала? «Подождем, когда ты попадешь в ауксилию». Запомню.

Лифт пришлось подождать. Когда двери кабины распахнулись, предо мной оказался никто иной, как Ингвар Воронцов. В этот раз, белый китель скрывало темное пальто. Вокруг шеи обмотан белоснежный шарф. Стеклянный взгляд скользнул по мне.

— Здрасте, — буркнул я.

Вспомнив, что тут надо бить поклоны, склонился.

Не обратив на меня внимание, Воронцов прошел мимо. И тут, словно черт дернул меня за язык.

— Можно вопрос, ваше сиятельство?

Воронцов замер, взглянул на меня через плечо, так, словно мебель заговорила.

— Почему вы сказали, что тренер Сладов не блещет сообразительностью?

Не отвечая, он продолжил свой путь. Я смотрел вслед Белому Витязю. Вот значит как, я не достоин ответа благородного патриция. Воронцов, тем временем, прошел к номеру Лидии и без стука вошел. О, как!

Интересно, если Лидия и Воронцов состоят в близких отношениях, то, как госпожа Долгопрудникова объяснить красный след пятерни на своей заднице? И если, он узнает, что это моих рук дело, руки, точнее. То, что будет? Меня исключат из колледжа, не допустят к рискованному тесту Воронцова, или похитят и увезут в ту же Сутеневку? Ну, пускай попробуют.

Я спустился вниз и вышел на улицу. Обратно решил пройтись пешком.

Как же бесят эти надменные рожи! Воронцов, усач тот, да и Лидия, млять, Афанасьевна, решившая поиграть со мной в извечно женскую игру «дам-не дам». А я ведь ей ничего плохого не сделал. Пока. Ха!

Что-то дал я слабину, когда засомневался, стоит ли участвовать в борьбе за место в ауксилии Воронцова. Что я теряю? Да ничего, по сути. Подумаешь, уважение вчерашних школотронов со своего курса. Внимание Айгуль и Таньки? Да и черт с ними, к тому же, еще не факт, что это повлияет на их отношение.

А вот утереть носСавельеву, прямо заявившему мне, что я ни на что не способен. Пожалуй, это дорогого стоит. А выходка Лидии? Не знаю, что творилось у нее в голове, но хотелось бы напомнить ей о ее же обещании. Как она отреагирует, не знаю. Но даже выражение лица этой дамочки, уже награда за все старания и ее глупую выходку. Ну и сам Воронцов. Не знаю, почему, но он прямо с первого взгляда невзлюбил меня. Еще тогда, в кабинете директора, он, видите ли, засомневался в моем умении владеть Мощью. Так бывает между людьми, неприязнь с первого взгляда. Хорошо бы утереть ему нос.

Но главное, вовсе не то, как бы всех удивить. Главное, в другом. Действительно, сидеть в колледже почти три года — зачем это мне? Надо двигаться, Рокот. Если есть шанс перепрыгнуть через несколько ступенек, им надо воспользоваться. Кажется, так я думал, когда читал рекламные баннеры «Старт-Теха».

Но о чем мне жалеть? Я прожил такую жизнь, о которой другие могли лишь мечтать. После смерти, я научился владеть Мощью, сражаться с ее помощью и в итоге, сбежал от «Старт-Теха». Кажется, это путь к успеху! Опасный, непредсказуемый, но другого я не знаю.

Да и Кир прав. Даже если не вытяну в ауксилию, могу получить побочные бонусы: прокачаю физуху, что позволит мне еще уверенней обращаться с Мощью, научусь пользоваться оружием, раньше всех на курсе.

Да, и более близкое знакомство с Лидией не помешает. И сейчас речь не о сексе. Просто, лучше всех в этом мире живут патриции. И чем ближе к ним — тем лучше. Может, она усыновит меня? Да, было бы забавно!

Сегодня же заполню бланк заявки, на участие в эксперименте.

Не успел я войти в ворота колледжа, как позади раздался голос:

— Шелестов, ты чего о себе возомнил!

Повернулся. Опа! Неожиданно. Напротив меня стояли Айгуль и Танька. Внешне спокойная староста буравила меня взглядом, а Танька, раскрасневшаяся от гнева, уперла руки в бока и с вызовом выставила курносый нос.

— Добрый день, дамы.

— Я тебе дам, дамы, ты в конец офанарел, Шелестов, ты за кого нас принимаешь, решил с обоими шашни крутить? Не выйдет, Шелестов!

При последних словах Танька воздела палец и потрясла им. Вышло комично.

— Действительно, Миш, объясни нам.

Это уже староста. Спокойная, но вот взгляд — убить готова. Н-да, быстро они узнали, а я то надеялся скрыть свои похотливые планы, хотя бы на время. Вот только, с какого рожна я им объяснять что-то должен. Оправдываться. Захотелось мне так!

— Начнем с того, что вы обе красивые девушки и обе мне нравитесь, по-моему, этой причины вполне достаточно.

— Да, что ты говоришь! — взъерепенилась Танька.

— Я говорю, вы обе мне нравитесь и…

— И что ты решил, устроить конкурс и выбрать одну из нас?

В словах Айгуль сочился змеиный яд.

— Ах, ты кобель!

— Я не буду никого из вас выбирать, — спокойно произнес я. — Предлагаю вам дружить втроем.

При слове «дружить» я криво улыбнулся.

— Да ты чего, шлюх в нас увидел?

Танька казалось сейчас наброситься на меня с кулаками.

— Шлюхи, это те, кто спит с несколькими мужиками, я же тебе не тройничок с Павликом предложил.

Танька набрала воздуха в грудь, и не малую грудь, но осеклась. Покраснела, молча выдохнула. Айгуль улыбнулась.

Ладно, пошел ва-банк, надо идти до конца.

— Короче, девочки. Я уже сказал, вы мне нравитесь обе, и выбирать между вами я не буду. Не нравится? У нас в колледже парней просто буран, куда больше, чем девчонок. Обещаю, каждой уделить одинаково внимания, без перекосов. Больше мне сказать вам нечего.

Айгуль молча повернулась и ушла. Танька еще пару секунд таращилась на меня злющим взглядом, потом бросила:

— Я-то думала ты нормальный, а ты, как обычно!

Повернулась так резко, что юбка взмыла в воздух, продемонстрировав упругие бедра, и зашагала вслед за старостой.

Что-то понесло меня. Да и ладно, перед каждой тут чечетку спляши, свое поведение объясни и не факт, что за это полагается награда. Да и награда, может оказаться вовсе не настолько полной, как рисует воображение.

Я направился к себе. Сбежал по лестнице к стадиону, мимо стадиона зашагал к жилому блоку. Там в фойе, я посмотрел в зеркало. Нет, каждый раз проходя мимо него, я видел свое отражение. Но не обращал внимание. Я и я, ничего особенного.

Просто вспомнил, как впервые увидел себя в зеркале фойе, месяц с небольшим назад. Тогда из зеркала на меня смотрел худой, нескладный дохляк с сутулой спиной и птичьим гнездом на голове.

Нет, сейчас у меня не наросли мышцы, не развернулась грудь, как у атлета, и голова горделиво не сидела на накаченной шее. Но спина стала ровной, гнездо аиста на голове сменила аккуратная стрижка. Я и смотрел как-то по-другому. Точно могу сказать, такого взгляда никогда не было у Мишки Шелестова, робкого, вечно растерянного сироты. Еще точнее могу сказать, такого взгляда не было и у Мишки Шелестова, прожигателя жизни, богатого бездельника, любителя выпивки и женщин.

Пожалуй, похожий взгляд мог бы быть у Биосинтетической Боевой Машины номер десять. Типа Гладиатор. Известной под именем Рокот. Если бы вместо визоров у Рокота были глаза.

В комнате, я разложил бланк заявки. Прочитал. Ну, другого я не ожидал. Всю ответственность участник принимает на себя. Благородство Белого Витязя благородством, а ответственность желательно переложить на других. Расставил галочки в нужных местах. Проставил дату. Подписал. Как же все это мне напоминало то время, когда я делал заявку на участие в программе «Старт-Теха». Только без анализов. А еще без железного здоровья и крепкой физической формы. Но, как и в тот раз, отсутствие мозгов обязательно.

Жаль, Кира не будет рядом. Как-то уверенее я себя чувствовал рядом с другом. Но он сделал свой выбор, хоть и говорил, что еще не знает, как поступит. Все он знает. И поступил по-умному.

Я зашел в кабинет директора. Сообщил, что передал пакет лично в руки Лидии Афанасьевне. Подал бланк секретарю. Та, не глядя положила его поверх других бланков. На верхнем я разглядел фамилию Кира.