Иллюстрация к рассказу Анны Веневитиновой "Олимпия"
Коридор четвёртого этажа пожаром почти не тронут. Битые стекла и сломанная мебель — последствия паники, которую удалось усмирить. В номере всё по-прежнему, лишь хлещет по стёклам огненный вихрь, и вот-вот вспыхнут гардины.
— Взвейтесь кострами, блядь, синие ночи! — Саша оглядывается. — Ну где же ты?!
Поиск не долог. Переливаясь багровыми бликами, гармошка лежит на полу у кровати.
«Саше от Кати и Зои…»
Сколько раз механически перечитывалась эта простая строчка, но сейчас она отзывается мучительным чувством стыда. Он жил, не замечая очевидного. Люди умирали, а он считал происходящее случайностью. Катя… Почему она, и кто следующий?
— Никто больше не умрёт! — будто убеждая самого себя, вслух повторяет Саша. — Никто!
Пора уходить. Взгляд скользит по треснувшему зеркалу — дань суеверной привычке. Бежит из угла в угол по пыльной поверхности, но словно споткнувшись, ошарашенно застывает. Из квадратной рамы, сквозь дым и радугу накативших слёз, на Сашу смотрит лицо того самого парня из сна. Чуть резче черты, стрижка короче, но даже покрытое ссадинами и под слоем сажи это лицо нельзя не узнать.
— Почему ты не приходил раньше? Мне не хватало тебя.
— Оттуда не приходят, малыш, — откликается кто-то внутри, — а призвать может только родная кровь.
— Я проклял вас, вычеркнул из памяти и никогда никого не звал. Я думал…
— Знаю, малыш… Но меня призвал не ты. Зоя... Твоя сестра...
— Сестра?! У меня есть сестра?!
— Найди её...
Очередная серия взрывов обрушивает балкон. Медленно, с протяжным скрипом, гостиница заваливается на бок, ещё пара секунд — и рухнет.
Дверь выбита ногой. Выглянув из проёма, Саша понимает, что шансов на удачное приземление почти нет. Огонь ослепляет, парк утопает в дыму...
Иллюстрация к рассказу Анны Веневитиновой"Олимпия"