Аделаида — женское «я» Агравейна (до встречи с анти-эго Агравейна)

Конкретный внешний вид Аделаиды — женского «я» Агравейна, и это того, кто по прозвищу Несокрушимый, так же известного Творца. Это она до встречи с одним из созданий Тьмы — Убивцем — анти-эго Агравейна того самого, а какой станет после встречи с ним — дам знать в иллюстрации под названием «Аделаида — женское „я“ Агравейна (после встречи с анти-эго Агравейна)». Её мужское «я» выглядит так, как показан в следующей иллюстрации.

Почти полная копия вышесказанного Агравейна, не считая того, что имена у них разные, точно так же как и внешний вид, ясное дело, ей нравится заниматься практически тем же самым, чем и её мужскому «я». Помимо того, что у неё есть занятия, которыми ей нравится заниматься, а Агравейну нет, — а у того есть занятия, которыми ему нравится заниматься, а ей нет, — так же не схожи будут в том, что ей нравятся мужчины, а не женщины. Правда, не такие, как её мужское «эго», но такие, как Агравейн — женское «я» Аделаиды, другой, и я, рано или поздно, представлю этого персонажа, НО Убивец — анти-эго Агравейна, её мужского «я» — это изменит. Аделаиде сей тоже нравится тёмное и мрачное, как и её «я» мужскому, и точно так же, как и тому, настолько, насколько для неё это словно смысл жизни (и для Некто Нечто тоже, ну и я давал об этом знать, а так знаю, не всем об этом известно, вот сызнова и даю об этом знать). Но, однако, это не значит, что ей не могут нравиться даже такие, как Агравейн, внешность которого вызывает отвращение для Агравейна Несокрушимого (так же и для меня), а Агравейну такие, как Аделаида, вызывающая отвращение для этой Аделаиды (а для меня отнюдь). И настолько могут нравиться, те, о которых сказал выше, насколько могут в тех влюбиться, что так и стало, вот только со временем разлюбили. Возможно, такого бы не случилось, будь теми они любимыми. Но нет, такого бы не было, ибо мне не спойлером будет сказать то, что со временем перестали бы считать их своими Любовями они. С тех пор, когда они поверили в теорию, гласящую о том, если Дружба и Любовь есть, то как дополнения Власти, аж прям настолько, насколько уверенно смогут тогда сказать, что Любви нет. А вместе с ней Дружбы и всего, что якобы есть.