Автопортрет. Картина "Розовое платье". Архидемон Азазель Аль-Калифа.

Иллюстрация к моей серии книг «Тлеющий Ад»:

 https://author.today/work/series/11980

Картина "Розовое платье", автопортрет. Живопись, техника масляной живописи (дидж).

На картине вы можете наблюдать один из типичных Балов Сатаны. Я, архидемон Азазель, в жену ряженый, стою посередь многочисленных чиновников-архидемонов, которые нет-нет да поглядывают на меня с интересом, с тайным желанием возобладать над красотой да грацией.

______________

Нет, это не какой-то конкретный момент из моей жизни в истинном воплощении, ведь в платье да на каблуках на наши Балы я никогда не ходил: это было бы равносильно самоубийству или же духовному стриптизу - предстать истинной Жертвой перед Хищниками. Данная картина - скорее, попытка выразить моё внутреннее переживание и проживание самоощущений да ощущений, которые испытываю я в среде наших чиновников; на Балах Шайтана, известное дело, существует закон "Перемирия", о коем, как и о самих Балах, я рассказывал в статье про Культ Силы: https://dzen.ru/a/Z0D6qo58MChaloBe

Закон "Перемирия" запрещает присутствующим на Балу как-либо покушаться друг на друга на протяжении Бала. Стало быть, "смотреть - можно, трогать - нельзя". Вот и смотрят, смотрят, сверля взорами пристальными: ехидными, оценивающими, жаждущими. На Балы я чаще всего ходил в сюртуке, что не имеет ни застёжек, ни пуговиц, да волосы в хвост завязывал. То всегда выступало своеобразной психологической защитой, словно бы тем самым я прятал свою суть и красоту за щитом, чрез который не смогут пробиться, дабы осквернить красоту собою, истерзав в клочья душу. Но я разумею, как меня видели, несмотря на мои ухищрения: не с власами, в хвост убранными, да не в сюртуке закрытом: таковым меня видели, каким и изобразил я себя на картине, да каким и являюсь, впрочем. А наблюдающие разумеют, что полюбляю я в жену рядиться, об особенности таковой моей ведают, усмехаются словно бы высокомерно, да только в глазах - интерес и похоть. Смотрят на красоту желанную, что выступает провокацией жгучей, манит, влечёт собою, раздражает своей сексуальностью, - но сделать ничего не могут, ибо запрещено друг на друга на Балу покушаться. Вот что и изобразил я на данной картине.

Также, неизменным является это розовое платье, - одёжа женская цвета фуксия, моё любимое платье, да и цвет его мне по нраву более прочих; зная о моём предпочтении, поиздевались однажды надо мною Маммон да Люцифуг, Баэль, Адрамелех и Нахема: в момент роковой, который не раз уже я изображал на иллюстрациях, в плену Маммона в Пургатории, напялили на меня насильно именно таковое платье, нарочно, конечно же. Но, несмотря на это, не перестало оно быть моим излюбленным, для меня самого ставшее своеобразным символом моего фетиша - многократно омытого слезами, обмысленного несметными думами да самокопаниями, ибо иной раз муж, будучи мужем, не может смириться, что как жену его могут пользовать, - да со страстями собственными ужиться не может, противоречий полный. Ведь как всегда было?

"Изнывая от смрада слияния душ,

Принимая в себя чужеродную волю,

Я отнюдь не жена, но уже и не муж,

А нелепое нечто, что дохнет от боли".

Вот так говорю я о себе самом в одной из своих песен. "Нелепое нечто" - да, долго же я терзался подобными мыслями. Эти мысли вы можете прочесть в некоторых предыдущих моих текстах. Например, в моей статье про архидемона Маммона (https://dzen.ru/a/ZttkDIZPxyrRliNs).

"Это один из самых страшных и тягостных моментов, которые мне выдалось пережить, и которые непременно сказались на моём духовном здоровье, оставили новые раны и разбередили старые, которые, казалось бы, уже проработаны и забыты – ан нет, никуда они не исчезнут, никогда не станут забыты, ибо не изжить их из своего сердца да из разума, ведь вновь они откроются, стоит только чему-то отвратительно точному, меткому, вонзиться прямиком туда, в эти самые раны, да разбередить собою так, будто и не заживали они и вовсе. И неизбывны мои самоистязания, неизбывно моё презрение к самому себе, пусть разум, логика, твердит всё по-умному, рассудительно, - глухи к доводам разума раны сердечные, проходил я это, гордец и нарцисс, уже сотни сотен раз, одинаковое от самого Начала Начал, будто плёнку зажевало в кассете да по кругу крутит: «ты ничтожен и слаб! Ты ничтожен и слаб!» Почему? Потому что нашёлся кто-то сильнее? Но в чём сильнее? И так ли важна та сила? О, нет, не слышу я доводов разума, не прикажешь сердцу никоим средством, будь оно, это средство, хоть трижды премудрое! Всё одно: сила. Сила – вот мой царь да бог, и хоть что в голове перестраивай, нет, не исправить мою природу, ту, что воткана нитью прочной в мою основу. «Быть сильнее всех».  «Быть выше всех». «Быть лучше всех». Но куда выше? Я один из четверых Королей Сторон Света, Владыка Востока, Хозяин Песков Пустынных. Я же сам – хищник, зверь. Вот только не однобоко всё в мире, и хищник истинный в миг следующий может вдруг обернуться жертвой. Для иного хищника. <...>

Весь текст статьи сюда не влез, поэтому продолжение читайте на Дзене: https://dzen.ru/a/aEcSe0TtWQbWt8lH