Менестрели

Люси застыла, не в силах оторвать взгляд от отражения. Трёхметровая золотая дракониха в зеркале повторяла ее малейшее движение  от легкого вздрагивания кончика носа до судорожного сжатия когтистых лап. Чешуя переливалась в свете магических светильников, словно сотканная из расплавленного солнца. В пасти, усеянной острыми, как кинжалы, зубами, тлел огонёк, тот самый, что вырвался у неё из горла пару секунду назад. Ее глаза, теперь огромные, миндалевидные и сияющие тем же жидким золотом, что и у Гаруда, были взглядом чистого, животного ужаса.

«Это не я. Это костюм. Навороченный  но костюм», – отчаянно пыталась она убедить себя. Но ощущения были слишком реальными. Вес мощного хвоста, волочащегося по полу. Напряжение в мускулистых крыльях, готовых распахнуться. Тепло, исходящее из глубины груди, где теперь явственно чувствовался незнакомый жар, нечто вроде печки.

Она попыталась сделать шаг. В зеркале дракониха неуклюже двинулась, задев хвостом изящный столик с вазой. Фарфор со звоном разлетелся вдребезги.