Серое на сером...
Теплый камень, парящий на ярком солнце асфальт, бетон, на бульваре — шелест широких, зеленых и серебряных листьев. Обтрескавшиеся каменные здания, балконы над головой. Непривычный блеск чужих лиц, мелодичный, неправильный, до рези — чужой уху гомон. Даже у размашистых черных, загорелых на солнце землян — привычное «грязное» наречие в их устах оборачивалось мелодичной, туземной песней. Сержант честно спросил, когда отменили «закон о чистоте языка»? Старший прервал его, усмехнувшись:
— Девчонку справа видишь? Сходи, документы проверь...
Она шла навстречу им, по бульвару, справа, под звон каблуков. Тень серебряных листьев кутала ее, укрывая плечи от блестящего солнца.
Сумка через плечо, лицо — земное, загорелое и чистое, а волосы под аккуратной косынкой белы — выцвели на тропическом солнце. Ни тени страха при виде полиции, лишь улыбка и легкое любопытство в глазах — даже, когда сержант в форме преградил ей путь. Грузно, под лязг берцев, по привычке — вскинув два пальца к виску.
— Сержант Удальцов, предъявите ваши документы...
Девчонка улыбнулась чему-то, доставая из кармана листок. Не привычный чип, не электронную карточку, даже не архаичный красный буклет — пожелтевший и крошащийся на краях лист видавшей виды бумаги. Буквы смазались, плыли, свиваясь в глазах
" Справка о... Неразборчиво. Потом фамилия. А имя не видно, дешевые чернила потекли, слова расплылись, потеряв окончания. Фигня, а не документ. Если бы не строка ниже...
Девчонка переминалась, ждала, когда сержант прочтет документ. Спокойно с лёгкой улыбкой.
— Это ваши бумаги?
— Ну да... Что-то не так, начальник?
— напротив, все так, мадам... Привет деду...
Это старшой патруля — подошёл, ткнул замершего было сержанта. В плечо, без злобы, четко, но убедительно. Листок пожелтевшей бумаги, как живой, выкрутился из его рук. Старший патруля аккуратно подхватил его, и, с улыбкой, под удивленный сержантов взгляд, вернул владелице. Прямо в подставленные ладони. Еще и откозырял, повторив раскатисто дикое:
— Все в порядке.
Сержант сморгнул раз, потом еще, соображая. Бумага была справкой об условно — досрочном освобождении. За поведение и ударный, на благо Федерации, труд. После двадцати пяти лет честно отбытого, согласно записи, строгача. Девчонка улыбнулась чему-то своему и пошла. По бульвару, под шорох колес и зелено-серебряных, шелестящих над ее головой листьев. Лишь — эхом — прозвенели по камням точеные каблуки. Судя по фигуре, на вид — было ей максимум лет восемнадцать...
— Культурные особенности, привыкай сержант. Старожилы, в общем, не против предъявить нам свои документы, но — беда — постоянно забывают их получать. Ходят по старинным справкам, у кого какие в роду. Еще и гордятся, пальцы гнут меж собой — у кого на листе статья круче. Дедова бумажка у девушки, забей...
— И как вы тут работаете тогда?
— Просто.
Просто, ага... вон, примерно та девчонка - землянка, колонистка во втором-третьем поколении... Но раскрашена на смеси земных ( купола, номер статьи и срок на шее ) и туземных (шестеренка и рулевое колесо на ладони, птица и драконьи засечки на лбу) традиций...
Весело...