"Колыбельная монстра"
Руки как можно увидеть растут у меня точно не от туда, но... уж сильно захотелось... "коллажики лепить для меня проще вот уж точно" раф!!! фотка тоже не сильно задалась (сын был не в духе фотографа в этот раз) так что вышло как вышло... посему делюсь кем-то кривым, но таким желанным от эмоций, и ухожу лепить те самые коллажи... да!!! ибо ещё не всё...
И...
Судьба не смеялась над ним тогда, когда он её в этом решил повинить, совсем нет...
Она чуть растянула губы в улыбке когда он, Лектор, точно любопытный юнец забыв об осторожности и здравомыслии: сперва, как и прежде выследил, а затем в ночной тени раскосой луны застыл в углу детской и долго-долго просто слушал и вдыхал. Его тонкий слух различал полутона в сопении, а чуткое обоняние точно пробудило всех давних призраков в самых потаённых уголках тёмной памяти. Молочная пряность исходящая точно отовсюду оплетала тело колючими лозинами и приковала к полу у оконного проёма. А затем младенец пошевелился и Лектор вздрогнув, быстро двинулся к источнику своих смятений. Нависнув над кроваткой, он склонил голову на бок и прищурил глаза. Стоя вот так, здесь и сейчас он снова чувствовал мир, как в из вновь. И ему бы очнуться, прийти в себя, да раствориться в темноте улиц нового, едва ли ещё знакомого города, но нет... Он тянет воздух носом и продолжает вслушиваться. На миг в его глазах, что-то мелькает и губы даже изгибает не то улыбка, не то оскал, он переводит взгляд на развивающиеся занавески которые едва настырно треплет ветер, фыркает и снова смотрит на младенца. И тот вдруг как-то даже отчаянно всхлипывает во сне и зайдясь едва размыкает губы для плача, как Лектор с грацией и лёгкостью, с некой осторожностью вынимает его из тёплого плена одеяльца и прижимает к себя. В миг сталкивается два мира. Небо и земля. Небо такое яркое полуденное и земля пепельно выгоревшая, расплавленная солнцем и позже занесённая холодными снегами. Плачь так и не оглашает мрак ночи, а оседает судорожным дыханием на кожу лица, что так близко и невесомо сливается носом к носу. Младенец широко распахивает очи и морщит забавно нос, от чужого дыхания, а ему в ответ как-то очень тепло так улыбаются и тихо вышёптывают некое подобие песни на незнакомом совсем языке, незнакомым голосом. Или знакомым? Лектор какое-то время вот так и стоит с младенцем на руках у кроватки, хрипло шепчет, и не отводит взгляда, но совсем вот не изучает, а точно вбирает образ в себя. В какой-то миг к нему тянутся обеими ручонками и он вдруг прикрывает глаза, едва ощутимо вздрагивает, морщась точно болезненно. Он замолкает сорвавшись на полуслове и открыв глаза опять вот улыбается, но уже чуть иначе с тяжёлым металлическим блеском в глазах. Младенец точно в унисон с его сердцем снова всхлипывает, только заплакать больше не старается, просто так же как прежде, морщит нос. А Лектор делает шаг к окну и нырнув в тень занавески, подставляет лицо выплывшей из-за облаков луне. Долго вот так стоит, держит младенца на руке и всматривается в это самое небо, в его движущиеся полу-тени. А потом снова начинает вытягивать слова на манер пения и прижимает к себе пахнущее молоком тельце, ощущая через одежду его нестерпимое тепло, не привычное для его пальцев, тела и времени. Вот он его истинный в его руках, тёплый и живой, и судьба совсем ведь не смеётся, она не злодей.