Иллюстрация к 1й книге "История миров: Блуждающие огни"

Глава 5
«Волчья память»
***
Дракон. Мир второго порядка.
Лес Мертвых богов.

Покосившаяся от времени смотровая башня стояла у самого подножия леса Мертвых богов серым, поблескивающим от влаги камнем. Неровные, сложенные из грубых булыжников стены поросли мхом, да и лес, подкрадываясь молодыми деревцами, медленно прибирал башенку к своим владениям.
В высоком небе звенели яркие зеленые звезды, словно изумрудная крошка. Лес вспыхивал горячими сгустками жизни, уснувшей дневной и оживившейся ночной. Он чувствовал все, каждого зверя, каждый живой организм, каждый лист и каждую травинку. В чаще, к югу от башенки, пробежал волк-одиночка, стая, от которой он ушел, была еще дальше. Волков приманивали развалины храма Зосмитт. От храма почти не тянуло памятью, древние камни уже разучились говорить, а былое величие помнили только те, кто с ними связан – волки, Локарис, и те, кто нашел приют в подземных комнатах и между мраморными плитами – змеи, грызуны и черви.
Но башня помнила Дракона, именно его шаги были последними и все еще отдавались в памяти стертых ступеней. Внутри, как обычно, сыро, винтовая лестница склизкая от влажного мха и травы. Небольшая круглая комната, маленькое стрельчатое окно, затянутое заплесневелой тряпкой. Линялое большое кресло угрюмым троллем сгорбилось в углу. Локарис первым делом передвинул его, потом смахнул мусор с покореженного временем стола, расчистил старое кострище на полу.
В щелях башни обитала своя жизнь, деловито бегая в сырых туннелях. Громада древнего леса ощущалась даже через стену, оглушала Странника после его долгого отсутствия. И не мудрено, лес обитель древней Силы – кладбище богов.
Дракон быстро справился с костром, обложил камнями, сдернул с окна тряпку. Он наслаждался тем, как его природа открывается в родном мире. Как его энергия, искрящаяся паутина, как он объяснил Норману, распрямляется, как каждая нить вплетается в родное пространство, как мир снова объединяется с душой и разумом Локариса.
Одна из этих незримых нитей дернулась, и Дракон, как паук, насторожился. Привязалась, значит – сам виноват, знал, что делится слишком ценным, слишком сильным. Существо было не молодым волчонком-одиночкой, но так же тряслось в густой темноте леса, так же втягивало носом пронзительный ночной воздух, пытаясь понять, что будет дальше и куда бежать, чтобы выжить.
В высоких кронах ухнул филин, и вся природа существа сжалась, вспыхнула алым страхом, паникой. Но существо не побежало, у него не было выбора, оно лишь прижалось к стволу старого дерева и замигало отчаянными ударами сердца.
Тогда Дракон поставил на огонь котелок с дорожным чаем, повесил пару сарделек, и покинув согретую башенку, спустился по винтовой лестнице.
– Могли бы дать тебе одежду к случаю… – сказал он, продравшись через молодой кустарник.
Существо вздрогнуло в последний раз. Перестал гореть красным страх, и послышался измученный вздох облегчения. Девушка вышла навстречу, выделяясь в черной листве влажными глазами и голыми плечами. Она беззвучно шепнула извинение, подошла к нему, неловко переступая в босоножках.