Релдон Вим / Полоз

АТ тупил и не хотел вставлять скопированный отрывок из книги, но я не могла оставить вас без горячего отрывка с этим знойным мужчиной    Пришлось импровизировать и ломать непокорный ресурс)))

Убийца магов всегда машинально просматривала пространство, отмечая подходящие позиции, чтобы укрыться или нанести удар. Необычная деталь привлекла внимание Мары. На месте парадного портрета Дейона Бешеного теперь красовалось огромное полотно из двух грязно-коричневых прямоугольников на черном фоне с серой полосой между ними.

Мара уставилась во все глаза на чуждое безобразное нечто.

— Всесвет, какая мерзость, — не удержалась она от комментария, и ее аж перекосило от отвращения.

— Просто ты не видишь, — усмехнулся появившийся Релдон, наблюдая за ней.

— Что тут видеть? Экскременты на черном фоне. Это вызывает только отвращение и брезгливость.

— Полотно писал художник-визуал. Он воспринимает в сотни раз больше цветов, чем ты.

— А ты видишь?

— Конечно.

Ее раздражение тут же сменилось любопытстсвом.

— И тут что-то действительно есть?! — спросила Мара, присмотревшись внимательней к фактуре полотна.

— Испражняющийся Бешеный в парадной мантии перед Большим Советом в полном составе.

— Тогда недурно. Настроение передано великолепно.

— Жаль, художника казнили почти двадцать лет назад и сожгли все его работы.

— И Империя потеряла такой талант. Но откуда тогда картина?

— Этот экземпляр хранился у Суга. Думаю, что он причастен к смерти автора, посмевшего запечатлеть его с такой абсурдной прической, — хмыкнул прокуратор и ткнул куда-то в середину холста.

Мара улыбалась. Скоро она по-новому взглянет на мир и будет ближе к тому, чтобы по-настоящему понять своего загадочного мужчину. Он же расценил эту улыбку по-своему верно.

В покоях Релдона было прохладно, несмотря на летний зной, даже ночью не выпускающий из своих тисков столицу. Мара не любила жару и наслаждаться тем, как каменный пол холодит босые ступни. Она тихо приблизилась к изголовью кровати, одетая лишь в лунное сияние, от которого ее алебастровая кожа светилась, а волна длинных иссиня-черных волос до талии и непроницаемые глаза еще больше подчеркивали эту невероятную белизну и нежность, делая похожей на живую статую.

Релдон мягко улыбнулся притягивая ее к себе за тонкое запястье и увлекая в пылкий поцелуй, становящийся с каждым мгновением все острей и чувственней. Его вторая рука медленно заскользила по изгибам изящного стана.

Она была податливой и пластичной, как река.

Он уверенно вел их обоих к торжеству.