Молчащий
Художник Автоним.
"Между скалами действительно притаился холм, сверкающий огоньками-звёздочками. Марк долго не мог понять, что это, а когда приблизился, неожиданно осознал — это ледокол. Размеры судна поражали воображение, оно походило на кита, выбросившегося на берег, или скорее — на бабочку, нанизанную на иглу: один из шипов пронзил судно насквозь. На носу ледокола различалось название «Новая Земля», однако под проржавевшими буквами и слоем облезшей краски с трудом проглядывало старое название: «Левиафан».
— Невероятно, — просипел Марк, задрав голову. Вспомнились статьи об экспериментальном ледоколе, о первых смельчаках, решившихся покорить Глотку Предтечей. Многие коллеги-учёные пророчили Марку, что он повторит судьбу первопроходцев. — Всё это время… он был здесь всё это время…
Полярная радуга закручивалась в вихре прямо над «Новой Землёй». Минувшие годы в холодной западне покорёжили ледокол, однако он не остался брошенным: в его массивной туше кто-то жил, всюду виднелись пристройки. «Новая Земля» не была просто кораблём — она стала целым поселением.
— Они ждут. Идём. Там и еда, и тепло, — Маргарита сняла с безвольного Марка лыжи, взяла за руку и повела за собой, навстречу памятнику человеческой смелости и дерзости. Глаз с живыми щупальцами маячил перед носом, даже когда Марк не жмурился.
К ним выходили самые разные люди самых разных народностей, но Марк не услышал от них ни единого слова, и у него самого язык отнялся. Жители Глотки смотрели на жену с немым обожанием, тянули руки, чтобы стряхнуть с одежды налипшие комья снега, подали ей своеобразный посох из китобойного гарпуна. Маргарита тяжело опиралась на него, поднимаясь по лестницам на самый верх корабля. Сколько же народу, оказывается, жило здесь всё это время, скрытые от взора империи. Как? Зачем? Почему именно в Глотке?
— Тихо. Безопасно. Здесь мой голос резонирует так, что его слышно даже на южном берегу материка, — Маргарита, как всегда, лучше самого Марка знала, что творится в его голове. — Тебе понравится. Столько загадок, которыми можно занять пытливый ум. Здесь хорошо.
— Ничего не понимаю, — бормотал Марк, странные пятна перед глазами то и дело сбивали с мысли. Город-корабль, сияние над головой, воющие скалы — всё казалось нереальным. Может, на самом деле он лежит сейчас в ущелье, на пороге агонии, и не было рядом никакой Маргариты. — Это… это психоз… высотная гипоксия…
— Ты останешься со мной?
— Надо отдохнуть, ещё… воды, да, точно, пить побольше воды… кажется, у меня в сумке были пилюли…
— Ты останешься со мной? — голос Маргариты заглушил его собственные мысли, в голове звучал лишь он.
— Останешься… с тобой, — эхом отозвался Марк. Улыбнувшись, жена погладила его по небритой щеке.
Наконечник гарпуна мерцал, отражая переливы небесного сияния, глаза Маргариты же не отражали ничего. Вьющиеся пряди выбились из-под натянутого на голову капюшона, но игнорировали порывы ветра, подчиняясь каким-то своим законам. Марк зажмурился — лично его ветер не щадил. Он вытер рукавицей выступившие слёзы, пока те не обратились в колкие льдинки, вместе с ними стёрся и сводящий с ума символ. Наконец Марк смог видеть чётко и ясно, и первое, что он разглядел — рядом стояла вовсе не Маргарита. Серые глаза и мягкие кудри сменила выкрашенная в белый посмертная маска. Неимоверно длинное тощее тело укрывали не шубы, а тканевое полотно, сшитое из обрывков флагов и знамён.
Марка окутал аромат карамели, родом из далёкого прошлого: так пахла Маргарита в ночь на вершине маяка, когда он сделал ей предложение.
— Мы будем вместе, — шептала Маргарита в его голове.
— Мы будем счастливы, — Марк осознал, что всё это время жена говорила его собственными устами.
— Мы будем сильны, — хором вторили люди, окружившие их.
«Вместе мы справимся», — песней звучало внутри Марка, да так громко, что его собственный голос растаял в хоре. Теперь он знал, кто так ласково касался щеки, кто спас ему жизнь, кто помогал всё это время, кто поведёт его и дальше, укажет правильный путь. Он преклонил колено, с благоговением касаясь покрытого снегом подола".
Отрывок из "Ворон ворону глаз не выклюет".