Всего два слова
— Поставьте себя на моё место, Анатолий Сергеевич, — продолжала княгиня, — сегодня вам потребовалась баснословная сумма на покупку каких-то древних фолиантов, чьё содержание столь же туманно, сколь сомнительна — и это мягко сказано — репутация их продавца. А что вы попросите завтра? Что мне прикажете думать о вас и вашем учреждении, если вместо доклада я вынуждена читать пустопорожний бред, призванный скрыть ваши вопиющие провалы?
— Однако же, доклад я отозвал…
— Замучила совесть? — Волконская снисходительно улыбнулась. — Или поняли, что шило в мешке не утаишь?
Рассказывать ей о визите покойного князя было бы в высшей степени глупо — дурдома Анатолий Сергеевич опасался куда больше, чем Колымы. Тем не менее просто сидеть и молчать было нельзя. Выволочка ведь обычно так и устроена: начальство задаёт вопросы, на которые заведомо не существует ответов, а подчинённые изворачиваются.
— Ну, о полном провале я бы говорить не стал, — Куракин тяжело вздохнул, — повторюсь, результат есть, хоть и не совсем тот, которого мы ждали. Что-то в нашем эксперименте пошло не так…
— А я повторюсь, что ничего нового от вас сегодня не услышала. Те же общие слова, что и в отчёте.
— Коротко объяснить суть эксперимента не получится. Признаться, я и сам ещё не вполне понимаю…
— Возможно, за объяснениями мне стоит обратиться к геру Зиверсу? Или как там у них принято? Геноссе Зиверсу? Оно ведь и дешевле обойдётся, не так ли?
Упоминание германского коллеги окончательно выбило Анатолия Сергеевича из равновесия. Куракин прекрасно понимал, что поступающие в его институт донесения разведки систематически модерируются аналитиками из КГБ, которые сознательно преувеличивают успехи немцев в их сходном проекте. Понимал Куракин и то, что сейчас покупается на дешёвый психологический трюк, но с ущемлённым самолюбием совладать не смог.
— Извольте! — с вызовом бросил он. — Я объясню!
Схватив со стола целую пачку бумажных салфеток, Куракин принялся вычерчивать на них графики, формулы и схемы, снабжая их своими пространными, но подчас весьма косноязычными комментариями. Анатолий Сергеевич давно знал, что лектор из него никудышный и объяснять он не умеет, но, к удивлению, на сей раз Волконская слушала его с интересом. Пристроившись у Куракина за спиной, княгиня продолжала задумчиво курить, но за мыслью следила цепко и, кажется, даже что-то понимала. По крайней мере, все её уточняющие вопросы были исключительно по делу.
— Таким образом, я осмелюсь предположить, что мы стоим на пороге серьёзнейшего открытия! — заканчивал Анатолий Сергеевич торжественно, даже с некоторым апломбом. — Данные нужно лишь верно интерпретировать, именно за этим мне и потребовались манускрипты Райнера.
— Чем мучаться с салфетками, вы могли бы попросить у меня нормальную бумагу. Право слово, на бумагу бы я не поскупилась.
«Но миллиона я вам не дам» — читалось в её взгляде продолжение фразы.
В какой-то момент Куракину показалось, что княгиня уже готова смягчиться, однако нынешний тон Волконской свидетельствовал об обратном. Желчная ирония пришла на смену былой протокольной сухости, да и только. Изображая заинтересованность, княгиня лишь методично вела дознание, ловко сочетая в себе одной как доброго следователя, так и злого.
— Кто непосредственно руководил экспериментом? — щёлкнув зажигалкой, Волконская раскурила потухшую сигарету. — Вы сами или кто-то из ваших сотрудников?
«Ну, вот и всё… Теперь точно конец!»
Решение было тяжелым, но Анатолий Сергеевич колебался лишь мгновение.
— Зинаида Николаевна, если вы сочтёте работу института неудовлетворительной, то вся ответственность за это ложится исключительно на меня. Я, и только я…
— Позвольте мне самой решать, на кого возлагать ответственность.
— Ну… В определённых кругах её имя широко известно, но я думаю, вам оно ничего не скажет.
Увлечение Инги салонным шарлатанством Куракин даже поощрял, считая его неплохим прикрытием для секретного сотрудника. Однако Волконская и это могла истолковать по-своему.
— Я жду, Анатолий Сергеевич.
Деваться было некуда, и надежд на благоприятный исход уже не оставалось.
— Инга Дэвис.
Автор иллюстрации - Светлана Шнякина.
К 23-й главе романа «Формула Распутина»