Мангуст, он же лейтенант Али Бахар, разведчик, стрелок и спасатель

Мой фанарт по роману Ларисы Куницыной "Баркентина "Пилигрим". Ковчег изгоев"

И вдруг наступила тишина. Я с удивлением осмотрелась по сторонам и  заметила, что все, даже осьминог, неотрывно смотрят в центр зала. В этой  звенящей тишине тревожно загрохотал барабан, заструилась причудливая  мелодия флейты, из углов зала раздался звон бубенцов. Обернувшись к  сцене, я увидела на ней в свете прожекторов высокую стройную фигуру,  окутанную языками пламени. Она медленно подняла руки, заколебалась вслед  за флейтой, и начался самый поразительный танец, который я видела  когда-либо в своей жизни.

Я, как заворожённая, смотрела на гибкий  силуэт, окутанный алыми и чёрными всплесками, ритмично извивающийся на  высокой округлой сцене. Танец был подобен трепету огонька свечи,  сражающемуся с ночной тьмой, языку пламени, переплетённому со струйками  чёрного дыма. Смуглый блеск кожи, внезапно вспыхивающий в лучах  прожекторов меж складками одеяния, блеск золотых браслетов на лодыжках и  запястьях и чёрная грива блестящих шёлковых кудрей приковывали взгляд.  Горячий перестук барабанов, щемящее пение флейт и звон медных  колокольцев задавали ритм странному чарующему танцу, которым жило это  наполненное страстью, нечеловечески гибкое тело. Оно мгновенно отвечало  на призыв звучащей из темноты музыки, то напряжённо выгибаясь как  натянутый лук, то извиваясь подобно ползущей по раскаленному песку змее.  Каждое движение, изгиб спины, стремительный поворот, от которого чёрным  облаком взлетали мерцающие кудри, взмах изящных напряженных рук  притягивали взгляд и проникали в сердце, от чего в мыслях звучало лишь  одно: «Я не видела такого никогда. Я никогда больше такого не увижу».  Это был миг чуда, магической и чувственной тайны, которую так хотелось  запечатлеть в памяти навсегда. А в душе уже оживали пряные ароматы  далёких восточных ночей, голубые минареты на фоне звёздной вуали неба,  безумная соловьиная трель и вторящий ей звон воды в старом арыке.