Больница №9. У Плевицкой на заднем дворе
Грызя яблоко, Глеб перелистывал страницы и недоумевал. Купчиха Семидурова отсудила у бывшего мужа золотые прииски в Бодайбо, граф Толстой проиграл в карты родовое поместье, кто-то удачно женился, кто-то овдовел — сплошь пустопорожние истории о никчёмных людишках.
«Неужели она думает, что мне это интересно?! Или здесь какой-то намёк?»
Глебу сразу показалось, что Инга знает гораздо больше, чем готова рассказывать. Но перелистав журнал ещё раз, он не нашёл ничего, что могло иметь хотя бы отдалённое касательство к его делам.
Глеб задумался. Если намёк, то он должен быть на поверхности — такие намёки глубоко не прячут.
Сверкая бриллиантами и обольстительной улыбкой, с обложки на Воронцова смотрела юная высокосветская кошечка. Лет двадцати, если не меньше. Губы плотно сжаты, едва заметно прищурены глаза.
«Малость под Волконскую косит, — с сарказмом подумал Глеб, — только сопельки подтереть, холода во взгляд добавить, и вылитая Зинаида Николаевна!»
За какие заслуги её портрет поместили на обложку самого гламурного журнала и кто она вообще такая — нигде написано не было. Дескать, всякий образованный человек должен знать это с пелёнок.
Из раздумий Глеба выдернула молодая медсестричка, вихрем ворвавшаяся в палату. В руках она несла поднос со стаканом воды и устрашающего вида горой медикаментов.
— Как тут наш больной? — просюсюкала барышня. — Время пить таблеточки.
«Она-то точно знает весь бомонд!»
— Сударыня, вы не подскажете, кто это? — Глеб развернул журнал обложкой. — Сам-то я за светскими новостями не слежу…
— Ой! Нашёлся! — просияла барышня и буквально вырвала его из рук Глеба. — По всей больнице ищу… Он таких денег стоит…
— Так это ваш журнал?
— Да. Оставить почитать?
— Нет-нет, забирайте.
Журнал принесла не Инга, а значит, и намёков нет. Глеб даже расстроился слегка — он думал, что получил в руки зацепку, но все надежды пошли прахом. Тем не менее врождённое любопытство не успокоилось и требовало удовлетворения.
— И всё-таки, — Глеб кивнул на журнал, — кто это?
— Кристина Сперанская! — с неподдельным восторгом выпалила барышня. — Первая московская красавица!
— Вона как! Уж не дочка ли это Алексею Францевичу Сперанскому?
— Наверное, — барышня с сомнением пожала плечами. — Я знаю, что она дочка княгини Волконской.
Яблочко от яблоньки недалеко падает — вот и сходство объяснилось, но толку-то?! Засыпая Глеба вопросами, барышня ещё долго выясняла, почему у Волконской и её законного мужа разные фамилии, но так, кажется, и не вникла.
Глеб же заскучал. Сейчас его больше интересовало, что делать с такой прорвой таблеток, чем тонкости наследования титулов. Ещё в детстве Глеб усвоил нехитрую истину, что лучшим местом утилизации медикаментов является унитаз. Однако свои расспросы он начал издалека.
— Скажите, а территориально мы где находимся? В какой больнице?
— В девятой. Это на Крестовском острове.
Глеб поморщился. Вспомнить, как расположены больницы на карте Петербурга, сейчас оказалось сложновато.
— Вы знаете, где дом Надежды Леонидовны Плевицкой? — уточнила барышня. — Хотя бы примерно?
— О, да!
— Мы чуть ближе к метро. Её дом из вашего окошка виден, — медсестра улыбнулась. — Можно сказать, что мы у Плевицкой на заднем дворе.
«Конечно! Далеко я отъехать не успел. Значит, и больница должна быть в том же районе…»
— Простите, — Глеб перешёл на застенчивый шёпот, — а туалет у вас где?
— Утка под кроватью, — буднично ответила барышня. — Сейчас вам не следует подниматься.
Автор иллюстрации - Светлана Шнякина.
К 31-й главе романа «Формула Распутина»
И ещё кое что в блоге.