Рецензия на роман «Под пение оляпки»

— Боги свидетели, Асгейр, ты мой и я никому тебя не отдам!

— Тогда наши боги бесстыдники, коли подглядывают за нами сейчас…

Концовка истории не была бы настолько болезненной и трогательной, если бы О. Рейтерн не добавила в конце после горького финала такой яркий и светлый фрагмент, где герои еще такие счастливые и наивные, не знающие того, как сильно их жизнь будет поломана ими же самими.

Это история пронизана северной тоской и красотами, меланхоличным созерцанием и медленным утиханием жизни в главном герое – человеке сломленном, плывущем по течению, не умеющем жить вне поля боя. Как было бы Асгейру хорошо только сражаться! Но бой заканчивается, драккары возвращаются в родные воды и ему приходится дожидаться новой весны, нового набега, потому что в людях он, кажется, совсем не разбирается.

Асгейр оставил впечатление человека сильно сломленного, идущего на поводу у судьбы не в пример своей боевой подруге. Как же я ворчала на него, когда он, в одних вопросах такой суровый и  решительный, совершенно опускает руки и не делает вообще ничего в вещах совершенно обыденных и простых – проявить характер и не отступиться от своей женщины, переступить через давнюю обиду и самому, без подсказки пойти к вёльве, да хоть подумать своей головой и оценить те образы, что стали его преследовать с начала истории! И итог, который его настиг – следствие его же бездействия, как и вся горечь судьбы Асгейра и его проблемы в жизни,  да и в жизнях его близких во многом.

В вину своих верить не хочется, но все же он допустил возможность предательства со стороны двух своих друзей, чем их явно обидел. А вот дальше подумать и развернуть мысль… эх. Это я ворчу, потому что где-то главе на четвертой во время прочтения высказала свои подозрения по центральной детективной линии поиска предателя автору – и после эти подозрения только укреплялись.

Финал с предателем мне понравился, до мысли о нем можно было дойти довольно рано, автор невзначай набросал много мелочей, наводящих на правильную личность, а к  отплытию в новый набег я уже была уверена в том, кто же был крысой среди славных викингов. Расплата же и вовсе стала одним из самых жутких моментов истории, предвосхищая следующий далее конец и самого Асгейра.

Отдельно отмечу общие впечатления о еще одном важном персонаже, тенью проходящем через всю историю, рабыню Аетэль, которую Асгейр как-то унизительно прозвал Савраской. Забитая, отчаявшаяся, сломленная. Даже последнее ее действие - это шаг отчаяния скорее, чем и правда попытка отстоять себя. Я бы сказала, что она совершила самоубийство чужими руками. Именно ненависти и злобы я в ней не ощутила, только море боли, которую она даже попыталась утопить в постели Асгейра. Ну и обиду, кончено. 

Кажется, она с самого начала обречена, еще один мертвый внутри персонаж, который будет вынужден прийти в условиях жестокого севера к убийству. Или самоубийству: думаю, уходя от Вигдис на море целыми днями, она примерно в эту сторону и думала — сигануть со скалы в холодные воды и завершить этот болезненный путь. Наверное, только изначальная набожность христианки и не позволила ей совершить смертный грех. Но черту она все же переступает.

У О. Рейтерн очень красивый, поэтичный язык, позволяющий быстро проникнуться атмосферой быта скандинавов, в котором очень чувствуется влияние суровых природных условий, выковывающих из них тех самых жестоких воинов, известных своими грабительскими набегами. Жизнь их такова – все в обществе должны уметь дать отпор.

—  …Такова природа вещей, что порой для того, чтобы выжить, необходимо убить другого.

— А если не убивать? — девушка задумчиво смотрела, как Сверр приготовился ударить острогой очередную рыбу.

— Тогда кто-то убьет тебя.