Рецензия на роман «Князь Тьмы и я книга первая»
Это как вся серия Аниты Блейк сжатая в один рассказ. Или как питомец Франкенштейна, которого сшили из двух кусков подходящего жанра. Первый кусок любовно выпестованный, на второй махнули рукой со словами "и так сойдёт". Начало бодрое и задорное, концовка унылые терзания с элементами бдсм.
Автор умеет складно повествовать и описывать мир. Декорации живые и реалистичные. ГГня колоритный персонаж за которым поначалу интересно следить и сопереживать.
Сам мир сюрреалистичный. Вампиры тут, как колонизаторы, которые уже давно захватили территорию, но вместо того чтобы извести аборигенов и согнать всех в рабство, решили поиграть с ними в полицию и права человеков. Грустные аборигены ходят и понуро спрашивают у ржущих колонизаторов. - "Это вы всех тут грабите и убиваете? Не вы? А ну ладно..Но мы тут за порядок! Смотрите тут у нас!"
Вот и по сюжету пускают на фарш очередного аборигена-гомосапиенса, а ГГня прыгает вокруг угорающей над ней вампирши и пытается добиться правды. По началу все довольно добротно, в стиле остросюжетного детектива. ГГня понимая свое бессилие тыкает вампиров палочкой острословия, грозно машет пистолетом, устраивает гонки в попытках спасти друзей. Все как в ранней Аните Блейк
Но потом наступает переломный момент и острота сюжета исчезает. Все скатывается в банальную межвидовую камасутру. Появляется тощий хлыщ и толстый шкаф. И ГГня так и мечется между ними так и терзается. Тонет в красных, коричневых, голубых глазах. Лезет на стенку от запахов мускуса, сильного зверя и молодой петрушки. Топится в ванной и бьёт стаканы. Под стать ей и любители спелых томатов. Рычат, урчат, ломают в порыве страсти стены родного склепа.
Расследование превращается в тыкву, связность сюжета испаряется как дым.
Что можно сказать в итоге?
Если тщательно продумать сюжет, перепистать вторую половину книги в сторону продолжения добротного остросюжетного фентези, то может получится неплохая русская версия ранней Аниты, которая за словом в карман не лезет и гоняет клятых кровососов по сёлам и весям. Любовная линия пусть живёт и процветает, но не во главе гипертрофированного угла, а гармонично вписываясь в основную канву повествования.