Рецензия на роман «Заложники Солнца»
"Заложники Солнца".
Это название зацепило меня сразу, я присматривался и ходил кругами, а потом открыл и... и провалился.
Такого эффекта погружения не испытывал давно. Сразу и бесповоротно. Накрепко, без раскачки, я влюбился в эту книгу, как Кирилл в Лару, как девчонки влюбляются в Джека, неотразимо сочетающего жизнерадостность и суровость, цельного и верного себе во всем — и в умении порадовать подружку, и в науке убивать чтобы выжить.
И конечно, я не смог остановиться, прочитав первую часть. И вторая книга, «Пароль Аврора», и «Полюс доброты» были проглочены следом с не меньшим энтузиазмом. А потом я как счастливый удав принялся переваривать прочитанное.
Тут надо пояснить — я удав жадный. Прочитав, не могу сразу бежать и рассказывать какой шедевр мне попался. Я наслаждаюсь им сам, мысленно возвращаюсь к лучшим моментам, спорю с автором, или напротив, говорю комплименты. Ну точно Скрудж со своими сокровищами. Это такое гурманское удовольствие, нечестное по отношению к автору, так что мне даже немного стыдно, что я тянул и тянул с рецензией.
Но тут, Мила, вы сами виноваты. Потому что когда я таки дозрел до откровений, открыл «Заложников» освежить некоторые моменты в памяти, и... и провалился вторично. На три дня, как в запой, ушел в мир сумасшедшего злого солнца.
Не хочу, как другие рецензенты, пересказывать сюжет. Меня терзает другое. Разгадка того, чем так убойно меня эта серия приложила. Что такого в «Заложниках» заложено, чем они накрепко меня — и судя по всему, не меня одного, удерживают с первых страниц и не желают отпускать, когда дочитана последняя строчка? Да еще и перечитываются с таким же удовольствием, если не с большим?
Все три книги это путешествия. От пункта А в пункт Б, то есть это движение реальное, при котором происходит смена декораций, меняются географические условия, социальные, и в конце пути ждет некая цель, ради которой все и затеяно.
В каждом случае цель эта жизненно важная, и не для одного человека, но вполне глобально. И достигнуть ее не просто сложно — архипроблемно. И жертвы на пути к цели не шуточные, кровавые.
Потому что ЦЕЛЬ — она не просто цветочек аленький. Она важна для того, чтобы происходило путешествие внутреннее. А оно поважнее географического, и именно оно держит в напряжении читателя, оно заставляет переживать и проживать все, что происходит с героями, закрывать глаза на довольно условные декорации и не всегда логичный обоснуй. Да и фиг с ним! Обосновать можно, и что? Разве в этом дело? Нет, я готов мириться с условностью мира, если он создан для того, чтобы показать человека. Ведь вне его ничего не имеет значения. И нам не про логику интересно. А про то, как это — оставаться человеком, и что с этими самыми человеками (то есть нами) станет, если внезапно окажется, что солнце сошло с ума, размножаться мы не можем, мрём почем зря и популяция наша сокращается так стремительно, что «мама» сказать не успеешь — а уже и закат человеческой эры, и так незначительной по геологическим меркам, настал.
И все, все же — не только это! Чем подкупают и цепляют Заложники — это острым ощущением несправедливости.
То, что случилось с человечеством ужасно несправедливо. Мгновенная гибель или смерть в мучениях от солнечных ожогов. Потеря всего прежнего мира, выживание на его жалких остатках. Борьба за хлеб насущный, когда пшеница едва растет, а борщевик до третьего этажа вымахивает. Паханы вроде Толяна у власти, Дикие и сектанты в Кержачах. Чудовищно высокая цена продовольствия, лекарств и оружия и совершенно обесцененная цена человеческой жизни.
И на фоне этой глобальной несправедливости — несправедливость иного рода. Столкновение двух концепций выживания. Одна простая, грубая, даже циничная, носителями которой являются спасенные и воспитанные Германом адапты. Вторая научная, высокоинтеллектуальная и интеллигентская, воплощенная в выпестованном в Бункере Кирилле.
И Кирилл и Рэдрик, столкнувшись, этому столкновению не рады. А им нужно к общей Цели. За много сотен километров, и в цивилизованное время пешком, на лошадях и на дрезине не шибко-то просто доберешься. А тут натуральный постап со всякими его типичными прелестями. Кстати, шламовые болота под Нижним оценил. Сейчас рекультивируют шламовое «Белое море» , может, избежим страшного сценария и тех тварюг что там кишели?) И пароход, и Волга, а потом тайга... Так, стоп, увлекся. Говорю же, эта книга меня ведет за собой, и анализировать спокойно не выходит, слишком за живое взяла.
Так я о главных героях. Хотя на происходящее мы по большей части смотрим глазами Кирилла, Рэд несомненно остается в центре внимания, просто потому что именно их взаимодействие и есть то, что придает остроту сюжету.
Мало ли мы видели героев, в начале книги слабых физически, быстро прокачавшихся по ходу дела и уже со второй главы начинающих врагов пачками мочить, а девчонок в койки через абзац укладывать. Здесь ведь не об этом, хотя именно такие изменения и происходят с Кириллом. Не быстро, конечно, и нелегко, чего это ему стоит, описано очень реалистично. Вот, кстати! Опять отвлекусь — реализм! Странное дело, «Заложники» фантастика, вымысел, а между тем реализма тут хоть отбавляй. Он в описаниях обыденных для адаптов действий, рассуждений, в перевязывании ран и в том, как молодежь тянется друг к другу. В том, как Кирилл впервые понимает что это такое — целовать девочку. Как впервые убивает, и не мучаясь угрызениями совести, совершенно измученный трудной дорогой и всем что на него свалилось, засыпает. Как воет от боли, когда обгорел и как сходит с ума от криков Рэда и Джека, когда обгорели они...
И я опять попытаюсь сказать то, вокруг чего танцую такие сложные ритуальные танцы.
Рэдрик и Кирилл изначально несправедливы друг к другу, потому что Бункер с его научной элитой смотрит свысока на адаптов и рассуждает о кухарках управляющих государством, о заведомом неравенстве людей разного уровня интеллекта. Бункерные отказывают в равенстве воспитанникам Германа не теоретически, а вполне практически, и наличие в их руках технологий, обеспечивающих им автономность и авторитет, придает их позиции чудовищную непоколебимость. Что и привело логично к тому, что мы увидим в «Полюсе доброты».
Эта несправедливая оценка друг друга у Кирилла и Рэда меняется медленно, но неуклонно. Непросто им отбросить все прежние представления и первоначальную неприязнь. Но тем ценнее их дружба, которая вырастает из долгого, тяжелого, кровавого пути.
Я могу восхищаться этой книгой еще долго. На самом деле, чувствую, никакая это не рецензия, скорее панегерик.
Ну и что. «Заложники» этого достойны. Единственный вопрос, из придирок, это про то, как называют прежние времена. «Когда все случилось» - обозначение для Катастрофы, изменившей мир. Но именно так говорят абсолютно разные люди в разных очень далеких друг от друга местах. Сомневаюсь, что и Дикие за Волгой, и бункерные, которые сильно изолированы от мира, называли бы этот момент одинаково.
Ну, вот, поворчал для порядка)
Спасибо, Мила.
Я искренне очарован вашим творчеством. Желаю писать еще много таких же чудесных книг и радовать читателей. Хотя чего уж там. Я о себе, любимом. Меня это обрадует точно!