Рецензия на роман «Мы, монстры. Книга 1. Башня»
Вечна погоня, вечно над морем лететь нашей вере;
Бледные норны шепчут: на север, вы в сером, вы звери...
~ Мельница, "На север"
Вообще эта песня отражает все мое впечатление о тексте. И нет, дело совсем не в том, что она заиграла в плейлисте где-то на этапе первых глав, где впервые высказываются предположения о странностях Йена... Дело во всем сразу: и в жанре, и в тембре голоса - все просто у меня резко сложилось, срезонировало и врезалось в голову.
Поэтому на вопрос про зацепляемость могу ответить сразу. Да, зацепило, да, на мне сыграло, ярко и даже беспощадно, поэтому меня можно записывать в легион бесповоротно субъективных.
Стилистически от Цитруса, от шкафных историй и даже от Короны стоит далеко в стороне. Не сказала бы, что хуже - просто иначе, менее надрывно, здесь надрыв мне показался перенесенным непосредственно в ситуацию. И в моментах, касающихся морального выбора и прочих терзаниях оно как нельзя более к месту, потому что "сопли" не смакуются - их просто чувствуешь и проникаешься, не испытывая при этом острого желания проложить листы текста носовыми платками. С экшн-сценами, имхо, стоит поработать, потому что расчетливость стиля там не очень красиво играет. Но это мои тараканы, мне сложно оценить технично выписанный бой. Одним из самых колдобистых показался кусок с Нивеном и Йеном, когда они по канализации-не-канализации лезли в город и попали в ожидаемую засаду. У меня натурально закружилась голова от непонимания - хотя, наверняка, если рисовать схему опосля, четко по тексту, то все будет сработано, все сойдется. Но в голове с первого прочтения - не сошлось.
Народ ледяных гор, стоически отстаивающий земли против разнообразных тварей. Не только северу, конечно, всякие гадости грозят время от времени, но именно в их краях сходит с гор Тот Самый Зверь, переродившийся, чтобы уничтожить человеческий род... Только вот переродился он, собственно, в роду человеческом. И не каком-нибудь, а королевском, чтоб жизнь сахаром не казалась.
И Йен, которому ничего не остается, кроме как осознать свою обороческую сущность, бежит. Лучше бы не осознавал, так было бы легче - сдаться и уплыть, стать под давлением чуждой силы чем-то еще. Язвительный, в меру неуклюжий и неумелый, и в то же время - одинокий, ощерившийся. Он под этим притворством, что все принимают за фокусы Зверя, на самом деле по-человечески сломан. И не он один, но еще и Нивен, плод кровосмешения и откупа у самой смерти, которому все отказывают в чувствах. И ни с одним из них нет уверенности, что сделало их такими, судьба ли, перст богов, или перст обвиняющий - обычных людей. Ломают-то обычно именно они, именно общество бьет больнее всего, иногда даже неслышимо, невидимо, куда там небожителям...
Красиво обыграно, как после побега Йена все его поведение резко трактуется иначе. Что все было лживым, что это происки того, кого людская (и не только) молва нарекла чудовищем. Нет, у того же Рэя, вон, якобы, с самого начала были подозрения, подкрепленные к тому же пророчествами, но думал ли он об этом каждое мгновение, каждую секунду? Мне вот так не кажется. И поэтому даже читать об этом болезненно обидно. Потому что мы видим Йена все еще осознающим себя, пытающимся быть настоящим... Но вот вопрос, правда ли это тщетные, никому не нужные попытки, потому что Йена никогда и не существовало, или реальное сопротивление личности? Ведь Йен их, хотя бы на этом этапе истории, осознает вполне раздельно, себя и его.
Это конфликт, имхо, поставлен шикарно. Поэтому и сопереживать Йену и практически всем персонажам, связанным непосредственно с его историей, мне было легче всего.
И Нивен, кому выбор "правильного" вместе с живостью взгляда, человечностью приносит боль. И то, как он решает принимать это, как должное... Ай, да, мне безумно понравилось, гораздо больше простого, как два пальца об асфальт, предположения о скорой смерти. Хотя вот тут необязательно, что эти две теории несовместны... Что будет, когда этой человечности станет слишком много, когда покинет его способность отсекать боль, быть непобедимым? Если разглядывать ситуацию с такой стороны, то его тенденция выбирать Тьме поперек и впрямь прямая дорожка к смерти.
Очень боялась запутаться в богах или, что еще хуже, что боги начнут нудить. С ними это частенько в фэнтези случается. К счастью - не тут. Вполне полноценные, в меру двоякие, в меру лживые и в меру "детские" персонажи. Нет, не потому, что дела свои воротят в песочнице - воротят-то вполне себе за столом переговоров, или в скрытой роще, или темной ночью в кузне. Но воротят с совочком в правой руке и ведерком в левой, поражая максимализмом и невозможностью (или отчаянным нежеланием) понять себя. Короче говоря, образы яркие и попытки перепутать одного с другим я за собой не заметил, хотя не заглядывая в текст по именам назвать сложно. Вообще говорят, что наделение богов несовершенными личностями - первый шаг к их низвержению, к разочарованию в них. Именно поэтому многого из этого не сыскать в задокументированных легендах. Религия - это, товарищи, тоже немного политика!
По причине персональных бзиков очень зашел неуместно-понимающий, каким он иногда видится через призму других персонажей, Дэшон. Хотя его без пяти минут основная роль - помогать оставшемуся один на один с отцом Рэю и выяснить, что же такого можно или нельзя было сделать с Йеном, чтобы подобного вообще не случилось, я бы понаблюдал за ним еще.
Да что там.
За каждым понаблюдал бы.
И девочка с камушками, которой теперь - держать на себе морок, которой теперь - жалеть о спонтанном выборе своем.
Одним словом: не случилось на страницах персонажа, про которого было бы скучно читать или который не запомнился бы. Даже Итан, целенаправленно почти влезающий в эту мутную историю - и тот отпечатался в памяти. Чувствую, неспроста он там, особенно под конец - там ведь, обычно, упоминают персонажей, которые важны для дальнейшего повествования.
Итак, боги готовятся к новому перерождению, манипулируя фактами и желая вновь сойтись в битве, в которой (без сомнения!) победит именно он. Или она. Зависит от того, с кем говоришь.
А те, чьи тела обещаны Тьме и несчастному отвергнутому дитю, уходят.
На север.
А на тех берегах - переплетение стали и неба,
А у мертвых в глазах - переплетение боли и гнева...
Стали и неба...
Боли и гнева...
Света и ветра...
На север, вы в сером, вы звери, на север...