Рецензия на сборник поэзии «Реплики»

Я начинаю свой побег

От Жизни, дивно нерадивой,

Что с виду точно дева-дива,

И не прекрасна, но спесива…

Как человек.

«Заключенный»

Я начинаю свой побег рецензию с наиболее запоминающейся, на мой взгляд, «реплики». С той, которая «листом увядшим падает на душу» (ц). Тем более, что в ее стихотворных строках чувствуется осеннее настроение, под стать накопленному автором сборника жизненно-поэтическому опыту. Под стать времени года и погоде за окном. 

Я начинаю свой побег

От Смерти, что скрывает лица

От этой вечно одетой в черное дамы с косой, разумеется, не убежать. Однако попробовать хочется. Иногда руки чешутся выкинуть что-нибудь эдакое в надежде все же отыскать рецепт вечной жизни. Люди творческие его находят в себе самих. Этот путь хоть и не единственный, однако один из возможных и достойных. Из тех, что позволяют человеку с чистой совестью и открытым забралом принять данную неизбежность и жить, не боясь смотреть в ее отливающие сталью глаза. 

Я начинаю свой побег

Из мира скаредных и пресных,

Да уж, из такого мира точно хочется побыстрее сделать ноги. И ведь получается, пусть не всегда и не у всех. Наоборот, некоторые начинают рассматривать своих ближних и дальних в первую очередь на предмет пополнения собственной банковской карты. Таким все средства оказываются допустимы и хороши: обман, ложь, лесть, мошенничество, зависть. Конец этих ходячих мертвецов удачливых на первый взгляд господ прекрасно описал Пушкин в своем «Скупом рыцаре». Владимир Палагин уходит прочь из такого мира: заключенный обретает свободу. Он зовет за собой и нас, своих читателей. 

Что такое реплика? Это то, что произносит герой-актер-персонаж со сцены. В сборнике присутствует целая галерея художественных образов героев. Прежде всего героев «былых времен». 

И я признался: только для людей

Стал тем, кто есть, и пусть теперь — виновен!

«Князь Волконский: потерянное письмо»

...Сквозь небыль

Слышу: счастливые крики

Душу рвут, будто и не был,

Я, Александр Великий.

«Александр»

А знать шептала при дворе,

Что правит трубадур

На древней славнейшей земле,

Пустив коня в аллюр.

«Ричард Львиное Сердце»

Будто время не знает, что странник,

Церкви воин с горькой судьбой

(Понимая, что не избранник!)

Сам считает мерный прибой.

«Крестоносец»

Последнее стихотворение, кстати, это целая маленькая историческая поэма, состоящая из нескольких частей. Она выделяется в сборнике, как его «несгораемая свеча».

Героико-исторический персонажный ряд из «Реплик» можно продолжать еще и еще. И я с превеликим удовольствием готов цитировать этот достойнейший авторский литературный труд гораздо более обширными кусками. Однако наступаю на горло собственной рецензии не делаю этого, чтобы не лишать будущего читателя возможности насладиться чтением «Реплик» самому. 

Существует в сборнике и другой ряд образов и литературных героев, который на мой взгляд, оказывается под стать и органично дополняет высокий стиль исторических персонажей Владимира Палагина. «От великого до смешного один шаг» - это сказано классиком. И автор в своем замечательном сборнике блистательно и в то же время тактично осуществляет этот переход, вернее, перевод литературного темпа и скачок в иную плоскость, иной угол зрения на мир. 

Он сторож и Страж. На полставки с Тотошкой,

Чертякой собакой лакают кагор.

«Кладбищенский сторож»

Ночью герой стихотворения охраняет, как ему и положено, кладбищенское добро. А еще бережет кладбищенский и просто земной покой от поползновений нарушить его со стороны молоденьких и не очень ведьм и иной нечисти:) «Живой/мертвый» и «Договор с дьяволом» дополняют реплики персонажей потустороннего мира, доводят их до логического конца. Или, вернее, до абсурда, что, в общем, тоже по-своему логично:)

Ее никто не навещал,

Никто не привозил

Покушать пирогов, борща.

Ведь столько же возни

Приехать раз хотя бы в год…

«Старушка»

Уходили с надеждой

Те, кто слышал его,

Не актера, а прежде…

Верьте! - прежде всего - 

Человека, которым 

Он остался и впредь…

«Мастер»

Эти две реплики, наоборот, простые и горькие. В них нет умиления и, как это нередко случается, излишней слезливой жалости. Зато есть полынь, применяемая автором как лекарственное средство: дозированно и в срок. Так, чтобы читатель мог принять стихотворение как горькое лекарство, которое очень помогает от забывчивости по отношению к родителям и излишнего тщеславия.

Отдельно я бы выделил финальное, то есть последнее в сборнике, однако отнюдь не по заложенному в него автором потенциалу значению стихотворение «Город»:

Там зияет пролом

Кровоточащей раной

Из Гоморры в Содом;

Там шумит океан, навевая печаль,

И в объятья тумана

Принимает ведущий обратно причал.

Очень красивая и насыщенная образами получилась вещь. Я такие особенно люблю. «Город» в моем личном топе этого отличного поэтического сборника заслуженно делит первое место с «Заключенным». 

В финита ля комедия конце я хотел бы заметить, что «Реплики» написаны прекрасным русским классическим языком, то есть в них легко и безошибочно определяется дактиль-ямб-хорей стихотворный размер. Литературный уровень сборника таков, что даже самому въедливому редактору или критику, думаю, не к чему будет придраться: он наверняка останется без работы. Поэтические интонации выверены и точны, образы яркие и запоминающиеся, читаются «Реплики» легко, не сбиваясь, на одном дыхании. Это — классно, потому что это классика. Ну, и с названием автор не прогадал: если мир театр, а все мы в жизни, как утверждает великий англичанин Шекспир вслед за не менее великим римлянином Гаем Петронием, так или иначе актеры, то я очень хотел бы, чтобы мои произнесенные с жизненной сцены фразы оказались созвучны «Репликам».