Рецензия на сборник поэзии «Сказочки и сказочники»

Я начинала читать много сборников стихов на «Поэтическом марафоне» и ничего не могла найти для себя. И вот, наконец!

От сборника «Сказочки и сказочники» на меня сразу повеяло ароматом обожаемого Серебряного века.

«Сероглазый король» - одно из моих любимых стихотворений Анны Ахматовой. И здесь та же атмосфера сказки, фэнтези, которую не описывают, как нечто внешнее, в которой живешь. И в которой живет автор.

Конечно, не только Серебряный век. Мне еще чудится влияние позднего Высоцкого («То мне птица гамаюн Надежду подаёт!»). И у Ирии птица Гамаюн и интерес к славянской мифологии. И не только к славянской, но и, например, к ирландской. Так что еще одна ассоциация – это, конечно, Уильям Батлер Йетс.

 Ну, и самое близкое – это поэзия мифрилового века – толкинистика девяностых. Автор утверждает, что совсем с ней не знакома, но, тем не менее, ее стихи я запросто могу представить в толкинистском самиздатовском журнале «Конец эпохи».

Начинается сборник со стихов написанных по мотивам произведений Александра Грина. Здесь и «Ассоль», и «Бегущая по волнам». Что тоже роднит стихи автора с поэзией толкинистов. Вспоминаются строки Сергея Бережного из песни «Ночь в Старом Крыму»: 

Я же знаю, что права Каперна,

А Ассоль, увы, обречена...

Я придумал Грея - зря, наверно.

Всякая иллюзия вредна.

У Ирии тоже и Ассоль, и Каперна, но все гораздо оптимистичнее: «Пойми… Без алых парусов не будет Чуда!» («К Ассоль»).

Или «Грэю»:

Не предать себя, не сломаться,

Жить свободно, легко, не как все…

Вторичная литература? Я люблю вторичную литературу. Одной из самых любимых моих стихотворений Блока «Сольвейг» написано по мотивам «Пера Гюнта». А если бы не «Илиада», не было бы и великолепного «Бессонница, Гомер, тугие паруса…» Мандельштама.

Есть у Ирии и стихи написанные к собственным прозаическим произведениям и, пожалуй, они понравились мне больше того, что по мотивам Грина. 

Например, «Ведьмина печаль» к рассказу «Времена любви»:

В мире я только миф, а для тебя - лишь сон;
Колющий, острый риф. И роковой закон.

Я для тебя мечта, пылкий лесной огонь,
Тайна и тень креста; круг, что не посолонь.

Есть у автора и юмористические стихи, но они понравились мне меньше. Романтика меня больше вдохновляет. 

Например, «Фиолетовому романтику/ к роману "Груша, Велькс и Лермонтьяк"»:

Фиолетовый мальчик с далекой-далекой звезды...

Ты, c печалью глубокой на дне таких искренних глаз.

Как тебе рассказать, что срываются в пропасть мечты?..

И про горечь разлуки, что выпадет в жизни не раз…

Я люблю жесткую форму: чтобы были рифмы, размер и деления на четверостишия, у меня даже есть венок сонетов. Ирия явно умеет отличать ямб от хорея, а, иногда использует и более расшатанные формы силлабо-тонического стиха. Хотя рифмы не всегда идеальны и есть сбои ритма. Но я всегда предпочту неидеальные стихи, стихам скучным.

Особенно меня порадовали баллады. Я имею в виду не французские баллады с определенной системой рифмовки, а длинные стихотворения с сюжетом. Баллады автора тоже не всегда идеальны, но сюжетная поэзия вообще сложна в исполнении.

А больше всего мне понравилось стихотворение «Ведьминское»:

Не ходи царевич вокруг ворот,

Не бросай цветы, не терзай коня,

Не возьмет меня древний приворот.

Не точи свой меч. Не боюсь огня.

И подарки, ты, забери свои:

Не нужны ларцы! Не зови меня.

Не приду: ни силой, ни по любви.

Ведьмака дождусь на закате дня...

Ты прекрасен, юн и не знаешь зла,

Он же в тень души заходил не раз.

Ключевой воды в полночь поднесла.

Он сумел допить, не скрывая глаз...

Душу я его видела до дна.

Знаю все как есть и не жду добра.

Капля той воды, словно тайна сна,

Обожгла меня посильней костра.

Так что не ходи у моих ворот,

Не бросай цветов, не терзай коня.

Не возьмет меня ведьмин приворот.

Капля той воды защитит меня.

/2017/

Понравилось, несмотря на рифмы «коня – огня – меня – дня». Надо признать, что в русском языке есть некоторые узкие места, где что-то новое нарыть сложно. Я сама люблю эту четверку.

Понравилось тем, что в стихотворении есть ритм, интонация, форма: довольно четкие рифмы (за исключением ассонанса «свои-любви», но он не портит стихотворение), разбивка на четверостишия и цитирование первого четверостишия в последнем. И есть сюжет, хотя он здесь не такой явный, как в балладах. И драматизм: героиня предпочитает опытного и знающего жизнь ведьмака юному, но неискушенному царевичу. И сказочный антураж, и герои.

Особенно приятно, что автор растет. Стилистика и форма поздних стихов 2017 года явно лучше, чем ранних, года 2015-го.