Рецензия на роман «Тиамат»
Книга начинается необычно и интригующе – в жанре производственного романа из жизни духов, питающихся энергией людей. Один из таких духов и является главным героем романа, повествование ведётся от его лица. Сюжет базируется на изменённой мифологии, в основном на индийской философии, что тоже привлекает внимание.
Однако по мере развития истории жанр меняется. Ближе к середине его уже можно условно охарактеризовать как приключенческую фантастику: герой попадает в сложную ситуацию и сталкивается с необходимостью найти волшебный меч при участии разношёрстной компании помощников. Условно – потому что приключения тут весьма относительные, несмотря на классический сюжетный ход. К концу же всё сильнее прорезаются черты ЛитРПГ: битвы с монстрами в лабиринтах, попадающие в игровые миры люди и встроенный в реальность интерфейс («полоски жизни, энергии и репутации»).
Ход со сменой жанра я бы не назвала удачным. Это, конечно же, дело вкуса, но аудитория, которой могут быть интересны середина и финал, не дочитают до них, отложив книгу в самом начале – а аудитория, которую заинтриговало начало, скорее всего, закроет роман ближе к середине.
Однако размытость жанровых рамок – далеко не первое, что бросается в глаза и затрудняет чтение. В этом тексте хватает и других проблем. Главная из них, на мой взгляд – бесконечная рефлексия. По ощущениям, на действия и диалоги в книге отводится около тридцати процентов объёма, остальные семьдесят – это размышления, воспоминания, сомнения, планы, мечты, самообвинения, самооправдания и прочие внутренние монологи героя. И это, конечно, перебор.
При этом рефлексии возникают не только между событиями сюжета, но и вместо – по логике текста ожидаешь описания локации или реакции персонажа, но взамен даётся подробный рассказ о чувствах и мыслях героя. Кроме того, рассуждения, пояснения и воспоминания беспрепятственно вклиниваются во все сцены, вплоть до боевых.
Воинственно хрюкнув, я раздулся, подпружинил тентакли и, угрожающе раскачиваясь, приготовился к бою. На гуманоида мое тело походило только верхней, лучшей своей половиной. Нижняя же была более функциональной, копируя астра-кальмаров Весталики.
Упругие и сильные щупальца для Тиамата я отрастил сам. Они идеально поддерживали баланс, как в стремительных щелочных ручьях, так и в парящих кислотой болотах. Последнее время наши модники выбирают форму кентавра, но в ней проблемы с гигиеной. Кроме того, лошадки ломают ноги и в кровь стирают копыта, хотя двигаются, конечно, быстрее.
Самый отчаянный из падальщиков глухо зарычал и высоко прыгнул. Я был готов. Тентакля щелкнула, точно кнут, сбив цель еще в воздухе. Шестилапый упал в пыль и скрючился в агонии. Мои щупальца заканчивались острой роговой пластиной, и это стало для него неприятным сюрпризом. Удар располосовал брюхо, и парящие внутренности вывалились из него прямо в пыль.
Говорить о динамике уже не приходится, в этом романе она напрочь убита нескончаемым внутренним монологом. Однородность текста усугубляется отсутствием работы с ритмом. Непохоже, чтобы была сделана попытка где-то ускорить или замедлить течение повествования за счёт языковых средств. Рассказ о любых событиях ведётся в одной и той же манере, неторопливой и фиксирующейся на множестве неважных в текущий момент деталей.
Язык книги в целом неидеален. Помимо однообразного построения фраз, в глаза бросается неправильное словоупотребление: «сытно улыбнулась», «распаляя себя в исступляющей ярости», «аккуратно подтерев ротик платком».
Речевые характеристики персонажей не применяются – все разговаривают более-менее одинаково. Единственное отличие в том, что второстепенные персонажи из мира людей изъясняются проще, чем остальные герои. При этом часто прямая речь выглядит неестественной:
– Нима не виновата! – неожиданно для себя выпалил я. – Ненавижу Лаврушу! Ублюдочек доставал, плюнул в гуляш. Кто угодно сорвется!
Авторские характеристики тоже вызывают много вопросов и противоречат друг другу, не позволяя сформировать цельный образ героев. Характерный пример: «Скучающий стражник открыл ворота, проводив Лавра настороженным взглядом». В этой фразе «скучающий стражник» - явный штамп, позаимствованный у стандартного книжного образа городского стражника и откровенно конфликтующий с «настороженным взглядом», поскольку настороженный человек скучать не может.
Скучающий стражник – персонаж даже не второго, а третьего плана, но те же самые противоречивые характеристики используются и в образах главных героев. Наиболее цельной и яркой получилась демоница Сири – её характер скрепляет склонность к садизму, проявляющаяся во всех её поступках. Однако противоречива даже она. Сири заявлена как отчётливо «тёмный» персонаж, воплощение зла, однако в мире людей для своих садистских забав она использует исключительно маньяков и преступников. Оправдываясь, она называет себя «санитаркой леса». Но для чего демонице оправдания и попытки замаскировать свою аморальность, если морали у неё нет в принципе и ей нечего стыдиться?
Другая героиня первого плана, феечка-оборотень Камея, вообще не сложилась для меня в единый образ. На протяжении книги постоянно меняется её манера поведения и отношение к главному герою. Дочитав роман, я не могу сказать о Камее ничего конкретного.
Ещё один герой, которого можно причислить к главным – Лаврентий, человек, силой которого кормится Сири и с которым у неё завязывается весьма специфическая любовь. Лаврентий – давний неприятель главного героя, ненавидевший его с детства, но с определённого момента их вражда исчезает. Вроде бы это связано с вмешательством Сири, контролирующей мозг Лавра, и часть сцен книги, в которых тот ведёт себя как зомби, это подтверждает. Однако в других сценах Лаврентий вполне разумен, осознаёт свои отношения с Сири и может действовать по собственной инициативе. Возможно, этому есть объяснение, и я его пропустила. Но должна признаться, что значительная часть объяснений только ещё больше меня запутывала. К примеру:
– Почему? – не понял я. – Получается, ты жрешь за двоих. Вы же парня угробите.
Тот встрепенулся и непонимающе поднял на меня мутный взгляд. Там лишь собачья преданность и бесконечная грусть. Интеллект, видимо, поставлен на паузу. Сири Лаврушу выбрала неслучайно. Человек и ящерка – идеальная пара. Ядреная смесь. Они удивительно удачно друг друга нашли.
Этот момент поясняет, что Лаврентий, одержимый Сири, находится в состоянии зомби. И тут же сообщается, что они – идеальная пара. Но в чём именно состоят эта идеальность и их удача? Особенно если учитывать, что связь с демоницей угробит человека? Выглядит довольно противоречиво.
Ещё сложнее говорить об образе главного героя. По сюжету он – дух с большим стажем работы, в основном с мудрецами-просветлёнными. Но при этом герой ничем, кроме щупалец, не отличается от типичного офисного работника. Проблемы и желания у него вполне узнаваемые:
Прана – единственное, что удерживает нас от растворения в Бездне. И даже этими жалкими крохами надо делиться: аренда клети, налог, оплата жриц сновидений, а еще хорошо бы отложить на бордель и кабак.
Герой «подселяется» к обитателю человеческого мира – совсем молоденькому пареньку, и, теоретически, растворяется в нём на время работы. Но личности духа и человека не отличаются никак: стиль внутреннего монолога не меняется, индивидуальность не выражена в обоих случаях. Это ярко иллюстрирует эпизод, в котором дух попадает в своего человека необычным путём и не может понять, кем из них двоих он сейчас является. Действительно, зацепок нет, духа и человека ничто не отличает.
Позднее герой «проживает» несколько глав в виде своего отца-минотавра, но и здесь стиль изложения и способ восприятия мира всё те же, единственное отличие этих глав – отец героя знает то, что сыну неизвестно. Однако как личность он не проявлен.
О герое так же трудно что-то сказать, как и о других персонажах. Самая яркая его характеристика – нерассуждающая собственническая любовь к богине, которая влюблена не в него, а в его отца. Ради того, чтобы получить богиню, герой готов на всё. В романе показано, как эта страсть всё больше и больше уводит героя на тёмную сторону, подчёркнуты его попытки найти себе оправдание. Однако эта линия ничем не завершается, не следует ни раскаяния, ни возмездия за убийства.
Миры, в которых происходит действие, намечены так же условно, как и персонажи. Герои находятся в трактире, в замке, на лугу или в офисе духов, но описания всего этого нечётки и не дают полной картины. Видно, что автор не прорабатывает визуальный ряд и не стремится к достоверности, пользуясь штампами. К примеру, стоя на площади в центре города, в окружении домов, герой умудряется наблюдать горизонт:
Вечер тихий и ясный. Ни ветерка, ни тучки на небе. На горизонте рваной раной разливался закат. На эшафоте пахло хвоей – кровь на помосте присыпали опилками.
Сумбурности общей картине мира добавляет и странный набор имён персонажей, словно бы взятый из разных сеттингов: Матрёна, Кцум, Нима, Марк, Лаврентий, Тай, Гусьдушилка.
Несмотря на то, что действие в романе развивается неспешно и оставляет время подумать, при чтении возникает много вопросов. Причём это происходит не от отсутствия объяснений – они, в общем-то, даются. Но при этом как-то не стыкуются между собой. Например, для меня остался неясным принцип работы духов. Сказано, что они при помощи специальных устройств вселяются в людей, непрояснённым образом отбирают у них прану, перегоняя в свой мир, и этим живут. Вроде бы добытое становится собственностью духа. Но, с другой стороны, в тексте говорится, что потребители «поощряют праной» духов-добытчиков, и даже упоминается аванс. А это уже другая картина: прана куда-то сдаётся, а потом дух получает её назад. Это уже выглядит, как если бы фермер выращивал деньги и сдавал их, вместо того, чтобы тратить самому. Тоже не исключено, в принципе. Но всё-таки хочется понять, какая из этих двух моделей используется.
Есть сцены, которые номинально создают действие, но по факту ни на что не влияют. Например, момент, в котором герой взламывает «чёрный ход» в доме Сири, выглядит неестественным и неправдоподобным. Вначале читателю показывают тщательно охраняемый дом. Затем в нём обнаруживается лазейка. Она оказывается ловушкой: сунувшись в люк, герой лишается щупальца. Однако это не мешает ему всё-таки проникнуть в дом и добиться своей цели. Получается, что все предосторожности Сири ни к чему не привели, а это очень странно, поскольку демоница изображена неглупой и способной защитить себя. В итоге сцена прохождения ловушки добавляет истории элемент превозмогания, но не оказывает существенного влияния на сюжет – просто слегка замедляет действие. И в то же время она разрушает логику текста и образ героини.
Одновременно с этим в книге то и дело обнаруживаются рояли: вовремя появляются могущественные союзники и даже целые революционные организации («– Да, я создала КДР! Комитет Духовной Революции. И всё просчитала»). Несмотря на всё удобство для сюжета, они тоже работают против логики. При этом нельзя сказать, чтобы все такие рояли были жизненно необходимы для книги. К примеру, назначение героя Верховным Инквизитором и снятие его с этой должности влияют на сюжет очень опосредованно: у него просто появляются деньги на строительство. Могущественный дух, явившийся на помощь в критический момент, задерживает нападающих на полчаса, после чего исчезает из повествования – и герои справляются-таки собственными силами. В этих случаях цель явно не оправдывает средства. Кроме того, эти вкрапления дополнительно замедляют течение сюжета, ещё более снижая динамику текста.
Несмотря на огромное количество объяснений, после прочтения книги у меня не сложилось чёткой картины происходящего и многого в сюжете я не поняла. Хотя не могу сказать, что читала невнимательно. Но роман в моём восприятии словно бы рассыпался на отдельные части, и увязать их в единое целое мне не удалось.
__________________
Рецензия написана на платной основе, подробности тут: https://author.today/post/59197