Рецензия на роман «Заметки на полях»
Рецензия на роман "Заметки на полях"
В популярном в последнее время жанре попаданчества есть немало произведений, в которых не происходит физического переноса тела попаданца в иное место и время, переселяется только его душа. Это вполне соответствует религиозным воззрениям многих мистических учений, признающих реинкарнацию, и естественно было бы ожидать в этих произведениях наличие мощной мистической составляющей. Частенько так и бывает, и душа переселяется в мир, наделенный магией, но не всегда. Бывает, что душа попаданца переселяется в наш же мир, только в другое время, а а иногда даже в свое собственное тело, только на несколько десятилетий моложе. Именно это происходит в романе Василия Криптонова "Заметки на полях". Стоит уточнить, что магия в этом произведении все же присутствует, но где-то на периферии повествования, и лишь один раз, да и то не слишком существенно, влияет на реальную жизнь героя.
Итак, тридцатиоднолетний писатель Семен, утратив смысл жизни после ухода жены, кончает с собой и где-то там, за гранью, встречается с некой высшей силой, что предстает перед ним в непотребном виде мужика в бассейне, именующего себя дядей Петей. И этот субъект, побеседовав с Семеном, предоставляет ему второй шанс, переселив в тело его двенадцатилетнего двойника в каком-то из параллельных миров. Переселившаяся душа помнит о своей прежней жизни, но с трудом вспоминает, каким ее носитель был в двенадцать лет, что приводит к нескольким необдуманным поступкам, которые в корне ломают прежний ход событий и определяют всю интригу произведения.
Своеобразность поведения Семена лучше всего можно оценить, сравнив его с действиями других попаданцев, оказавшихся в схожих обстоятельствах.
В эпопее Евгения Красницкого "Отрок" - одном из лучших отечественных произведений попаданческого жанра - герой переносится в средневековую Русь, во времена княжеских междоусобиц, и оказывается в теле мальчишки из воинского поселения в глухом углу Турово-Пинской земли. В тех условиях никто бы его всерьез не воспринял, но он бывший управленец и предпочитает действовать аппаратными методами. Подняться можно только с помощью старших членов рода, и он сперва помогает им занять более высокое положение в поселении, а затем и в княжестве, наводя их на умные мысли, да так, чтобы эти мысли они посчитали своими собственными, списывая свою небывалую эрудицию на учителя-священника и книжное знание. Для средневековья, когда любая грамотность воспринимается немного мистически, такое объяснение вполне сходит. Ну а дальше уже он, как младший член боярского рода, создает вокруг себя нужные ему структуры.
В романе Виктора Сиголаева "Фатальное колесо. В круге первом" герой попадает в 1973 год, в свое же семилетнее тело. К семилетке уж точно никто всерьез относиться не станет, любые его откровения спишут на детские фантазии. Вот только попаданец - бывший военный и точно знает, какие именно структуры просто обязаны по долгу службы заинтересоваться любым источником секретной информации, в данном случае о случившемся в Чили перевороте, о котором простой советский народ еще в известность не ставили. Такой структурой предсказуемо оказывается местное Севастопольское КГБ. Советские спецслужбы, как известно, всерьез воспринимали всякого рода экстрасенсов, и вот уже малолетний герой, убедивший комитетчиков в своей компетентности, становится внештатным агентом и втягивается в разоблачение шпионского заговора, по мере сил используя в этом деле и своих сверстников. Но это же мирное застойное время и воспетый Крапивиным Севастополь!
Семену так не везет. Он попадает в самое начало двухтысячных в депрессивный маленький поселок Бор, где в молодежной и даже детской среде господствуют уголовные понятия, и сам он в прошлой жизни не военный и не управленец, а не самый удачливый гуманитарий. Соответственно, и целью своей он ставит не приход к власти и не спасение страны от грядущих бед, а всего лишь по-новому обустроить свою не удавшуюся жизнь. Теперь он борется за любовь. Его вожделенный объект - одноклассница Катя, которой он в прошлой жизни подарил конверт со своими стихами, за что был нещадно обсмеян одноклассниками. И вот теперь, очутившись в своем детском теле именно в момент передачи того конверта, он ломает стереотипы, попытавшись выпрыгнуть из окна, потом с помощью указки расправляется с местным гопником и, наконец, избивает еще одного классного хулигана Гришу, к которому в прежней жизни и ушла его жена.
В результате весь ход событий круто изменен. Катя наконец-то обращает на него внимание, за избиение Гриши его временно исключают из школы и отправляют на свидание с психологом Анной Федоровной, которой он и доказывает собственную взрослость, раскрывая историю своего попаданчества и раскручивая в итоге даже на интимные отношения. Этой линии в романе уделено очень много места, ее можно условно назвать любовной, хотя настоящей любви там конечно же нет.
Приходится Семену столкнуться и с местной гопотой и заставить ее себя уважать. Тут и драки, и стрелка, и даже вывоз металла из заброшенного промышленного цеха, инициированный самим Семеном, что делает его авторитетом среди приблатненных юнцов, то одновременно отталкивает от него друга Гошу и дает лишние аргументы отцу Кати, чтобы запретить ей с ним встречаться.
Вот этот Катин отец - настоящий домашний деспот - и становится главной проблемой Семена. Его не хотят видеть в том доме, не помогают никакие его аргументы, бесполезно оказывается даже посредничество отца Гоши. Детская любовь вроде бы обречена, Семену не дадут больше видеться с Катей, но он не собирается с этим мириться и готов на самые отчаянные меры. К счастью, жизнь умеет подбрасывать сюрпризы, и Семену помогает случайное разоблачение Катиного отца и маленький шантаж. Хэппи-энд? Формально вроде бы так, и современным Ромео и Джульетте не придется кончать с собой, не справившись с диктатом родных, вот только эпилог вместо логического завершения всей истории предвещает новый поворот сюжета и делает всю ситуацию не определенной...
В романе часто встречаются вкрапления стихотворных текстов, задающих эмоциональный тон повествования. Главный герой часто рефлектирует, причем то и дело на грани суицида. Характеры других персонажей вполне реалистичны, как и их прямая речь, перенасыщенная матом. Ну да, в полууголовной среде именно так и выражаются. Пригладь эти выражения, и весь реализм куда-то пропадет.
Столь нетрадиционное произведение о попаданце вряд ли удовлетворит почитателей всякого рода прогрессорства, но должен быть интересен любителям психологической прозы и любовных романов.