Рецензия на роман «Разбойный приказ»
Или как повестись на ностальгию, а потом жестоко разочароваться.
“Отряд тайных дел” я читала в свои семнадцать лет на волне увлечения белянинским “Тайным сыском царя Гороха”. Воспоминания в целом остались приятными. И тут я узнала, что автор, оказывается, есть и на АТ — так почему бы не перечитать доброе старое?
Увы, впечатления юности были погребены под прочтением зрелости.
Но все же книгу есть, за что похвалить. Во-первых, это весьма динамичное приключалово, персонажей бросает из огня да в полымя, и следить за этим было достаточно интересно.
Во-вторых, история рассказывается от лица нескольких персонажей, как героев, так и злодеев. И это, с одной стороны, рисует объемную картинку и задает дополнительное напряжение, а с другой этого напряжения становится слишком много. И оно просто перестает восприниматься.
В-третьих, и этим особенно грешит первая часть, щедрой рукой отсыпаются устаревшие словечки, значение которых пришлось искать в словарях. Да, это плюс, потому что попытка передать колорит эпохи. Но и минус по вполне очевидным причинам.
В-четвертых, мне хочется похвалить и самого автора: за 2008 год он написал целых 14 книг! И это даже не книга в месяц, а меньше. Наверное, это какая-то особая писательская магия. Но и работа адская: без литературных негров на собственной усидчивости выдавать такой конвеер — себя не жалеть!
На этом плюсы заканчиваются. Потому что дьявол кроется в деталях, но даже и не скрывается особо.
События в книге разворачиваются вокруг правления Бориса Годунова. Страшное и тяжелое для Руси время, бунты и голод, иностранная интервенция. И этот фон уже задает и тон повествованию… казалось бы. Вот только все это совсем не чувствуется в книге. О голоде упоминают, но персонажи не голодают, на погостах не видно свежих могил, а жирные намеки на каннибализм и бочки с человеческим мясом вовсе не маркер эпохи, а злодеяния одной злодейской шайки. Местечково, но не массово. Заявлено, но не сделано. А ведь история годуновского правления изучена! И что врезается в память всем школьникам, так это погода, дожди и засухи, убившие урожай. Но и этого в книге нет, погода на фоне действия самая обычная. Уж если использовать реальные исторические события, то значит, вплетать их в повествования говорящими мелочами. Повторять раз за разом “царь ненастоящий!” — хорошо, а вот показать это? Где?
С языком изложения тут тоже все неоднозначно. Первая треть книги — лубочный деревенский суржик, причем, однообразный и наглухо разговорный. Что было бы простительно, если б книга подавалась как чей-то рассказ, и тогда сохранять очевидную разговорность имело бы художественный смысл. Но это не чей-то рассказ, это история, а значит, и стилистика изложения подчиняется совсем другим правилам. Особенно это касается лубочной, псевдо-народной, исконно-посконной традиции. Она здесь натянута, натужна, искусственна, однообразна — не дотягивает ни до мелодики живой речи, ни до грамотной стилизации. И, к тому же, эта стилизация крайне грубо выглядит:
“Светила виселица, если б не обязательство сотрудничать с властью”
Внезапный канцелярит среди всевозможных оборотов в духе
“не рассыхались поди бочонки-то”
И таких канцелярских изюминок в лубочном пироге немало. К тому же, сам этот лубок — анахронизм века эдак 19-го. Во времена правления Годунова язык был другим.
Ко второй трети книги стиль сглаживается и почти перестает сиять лубком. Но к финалу лубок снова расцветает. Единство стиля? Ах, если бы!
Мир вокруг тоже выписан блекло. Нет ярких деталей и наблюдений, как у того же Гиляровского (хотя дядя Гиляй публицист), не хватает фоновой жизни. Персонажи приходят и уходят, а вот запахов, звуков, мелких сценок на улицах, что оживили бы фон и снова бы стали маркером эпохи, — нет. И на сравнении с Беляниным и его лубочным Лукошкино аналогично лубочная годуновская Русь заметно проигрывает в проработке.
Теперь пара слов о персонажах. Автор постарался сделать их разными, этого у него не отнять. Кое-какие типажи ему даже удались. Но и тут он не дотянул: герои приключаются через убийства, подставы, изнасилования (закадровые), их враги и неприятели как на подбор: клейма ставить негде. Времена лихие и люд лихой, но ощущения самого дна, низости, мерзости, как у того же Гиляровского, почему-то нет. Даже если персонажи к такому привычны, то вот где был бы контраст — смотрите, что они считают обыденностью! А если персонажи непривычны, то тем более возникают вопросы к ним. Обычный сельский парень Прохор становится невольным убийцей и кого, священника! Он, конечно, переживает, но быстро успокаивается. Даже грех не пытается замолить, хотя для человека того времени это вполне естественно.
Василиска — типичная девушка в беде и магнит для похотливых мужиков. Романтическая и набросанная легкими штрихами линия с ней в конце ветвится в любовный треугольник. Вот тут, признаюсь, еще и в первое прочтение мне казалось, что Василиска пойдет в послушницы, но нет, вышла замуж. Ощущения чистой и светлой любви что тогда, что сейчас не возникло, она появляется из ниоткуда и уходит буквально никуда. И любовная линия кажется здесь откровенно лишней: она не оттеняет фоновую мрачность лихих голодных лет (а что это именно голодные лихие лета известно только в упоминаниях Годунова всуе), она не раскрывает персонажей. Отчасти она только двигает сюжет: Василиска с избранником, уединившись в траве, подслушивают важные детали общей интриги. И… и все.
Свекачиха — хороша, пока автор не пытается сделать из нее жестокую Салтычиху. Снаряд со свистом мимо, садизм должен проявляться иначе. Человек неискушенный, пожалуй, и поведется на этот образ, но любой, кто более-менее знаком с серийными убийцами, и тут увидит фальшь.
Акулин Блудливы Очи, известный содомит. Гм, мы все еще говорим о годуновской Руси? Содомитов во все времена хватало, и равно как им хватало ума скрываться — люди той эпохи не были толерантными. Но даже если предположить, что история разворачивается буквально на дне общества, то Акулин все равно выписан карикатурно: прихорашивается как стереотипный женственный гей. Но, позвольте, Акулин не обозначен как пассивный педераст! Он — педофил. А у педофилов слегка другой коленкор, другой паттерн поведения и другие сексуальные перверсии, в том числе влияющие на поведение. Не будет педофил прихорашиваться как стереотипный гей, ему это не надо. Он будет выглядеть очень респектабельно, аккуратно и безопасно. На него не должны подумать, ему должны довериться. А если ему вот так вот поставляют телегами детей развлечься, то… Мы все еще о годуновской Руси? Причем, не о трущобах?
В целом персонажи разнообразны и среди них особенно ярко мне запомнилась Гунявая Мулька. Что тогда, что сейчас. Немая продажная девка с добрым сердцем. Хороший типаж. Цепляющий.
А теперь о самой интриге. Она строится на незнании персонажей о чем-то, автор отвлекает внимание бесконечной чередой приключений, но если остановиться и вдуматься, то возникает слишком много вопросов. Почему деревенскому Митьке передали важную книгу с информацией о том, где спрятан клад? Кто эту книгу написал, если клад зарывали без свидетелей? Почему именно Гунявая Мулька доносила на Свекачиху и ее бордель, и, кстати, откуда Мулька умеет писать?.. Вопросы-вопросы-вопросы.
Впрочем, закон сохранения деталей автор блюдет и это хорошо.
Герои приключаются, приключаются, приключаются, раз за разом им везет попасть в нужное время и в нужное место, и какие бы козни враги не строили, персонажам все равно везет. Их хотят убить и не убивают, их гонят и не загоняют. Везение тут двигатель сюжета и даже на сюжетную броню в какой-то момент вообще перестает походить. Книга — лубочный лубок, и правление Годунова в ней очевидно выбрано только для того, чтобы персонажи могли приключаться в мутной воде, но и то без всяких достоверных маркеров эпохи. Это мог быть Годунов, а мог быть — Грозный или Михаил Романов. Ровно с тем же успехом — Елизавета Петровна. В книге эпоха только названа, но не раскрыта. И в этом плане книга суть весьма грубая и аляпистая подделка под. Она не дотягивает до жизненного мрачняка, юмористического в ней ничего нет, исторического, впрочем, тоже.
Толкового финала у книги тоже не случилось. Часть сюжетных линий закрыта, но нет ощущения точки именно в этой части истории. Событий под конец хоть и много, но они скомканы, а потому все достаточно размыто. Обычная, к слову, ошибка книг-в-циклах: если история продолжается, зачем мучиться над структурой сюжета?
Но в достоинствах у нее динамичная смена приключалова. Увы. В целом книга оказалась чуть лучше, чем среднее по больнице на АТ. Но высот никаких не берет. Ее можно почитать вечерком, когда надо разгрузить мозги или просто уткнуть куда-нибудь глаза, но это именно что просто приключения, без выводов, без морали, без идеи. Хотя и с претензией на что-то большее.
Что могу сказать, тяжело расставаться с иллюзиями юношества!
Пы. Эс.: корабль называется “галеон”, а не “галион”, корректору двойка.