Рецензия на роман «Лиорская мельница»

Для чего мы читаем фантастику? 

Не буду говорить за всех, скажу за себя: для того, чтобы побывать в иных мирах. До тех пор, пока не изобрели машину, разрывающую ткань нашей реальности, фантастика - единственный способ совершить необычное путешествие, выбраться из окружающего быта, вдохнуть незнакомый воздух, окунуться в нечто невероятное. Познакомиться с другими (совсем другими!) людьми, побывать в нетипичной ситуации, подумать над непривычными вопросами, поработать над уникальными сложностями. А затем взглянуть на себя и свои проблемы оттуда, “со стороны”. Именно из-за границ иного мира открывается лучший вид на мир наш. Самый полный, самый точный, со всеми теми гранями, которых не разглядишь изнутри... 

Или я просто люблю странствовать по чужим мирам   И, как самый настоящий привереда, предъявляю высокие требования к тому месту, в которое отправляюсь, особенно, если путешествие намечается долгим. Чем оригинальнее авторская задумка, продуманней, детализированней, тем чётче и ярче получает картинка, а значит, и само путешествие станет более увлекательным и запоминающимся.

Одна из таких “поездок”, в кабине огромного грузовика, точно запомнится мне надолго. Предлагаю вашему вниманию небольшой трэвел-бук по миру, вернее, по его небольшому кусочку, описанному в романе Андрея Андросова “Лиорская мельница”.

Нейминг и словообразование.  Создание нового мира неотделимо от создания новых слов, названий и терминов.  Как иначе описать то, чего в нашем мире не существует? И чем сильнее авторский мир отличается от реального, тем более сложный экзамен предстоит его создателю. Здесь проверка не только на богатую фантазию, но и на смекалку, эрудированность, и даже чувства юмора.  Ведь незнакомые термины не должны отпугивать с первых страниц, а быть всё-таки интуитивно понятны. В названия можно заложить тонкости работы физики и логики нового мира. Или наоборот - спрятать в них отсылки к чему-то всем хорошо известному. Или просто пошутить, наладить отношения с заглянувшим на огонёк иномирья “туристом”. Автор “Мельницы” использовал все варианты, отлично справившись как с погружением случайного путника в его био-техно-мир, так и с описанием особенностей своего мира, да-да, при помощи терминов и названий в том числе.

С первых строк нас встречает “Помпезная Вдовушка”- старый цеп, то есть летучий корабль, как становится быстро понятно из контекста. Название показалось мне забавным, автор уже зацепил чувством юмора и обещанием показать оригинальный, ни на что не похожий мир. Дело тут не в летучем корабле как таковом, сама по себе задумка не нова. Оригинальность в том, что летучий корабль называется “цепом”. Не ладьёй, судном, шлюпом, крейсером, шхуной, баркасом, каравеллой или каким-то другим из десятков давно придуманных терминов, а своим собственным. Вызывая ассоциацию со словом “цепь” (или более сложные ассоциации со словами “молотило” или “цеппелин”) и естественным вопросом в голове: “а почему именно так?”. Для человека, много раз наблюдавшего, как выдуманный кем-то давно фантастический термин путешествует из книги в книгу, из мира в мир, от автора к сотням других авторов, крючок оказался весьма действенным.

Дальше - больше. Сначала автор коротко, штрихами, даёт понять о размерах и государственном многообразии в его мире, а затем сосредотачивается на его маленьком кусочке - бескрайних (с точки зрения маленького человека) песках и кочевых народах, их населяющих. На первый взгляд необразованные дикари, выживание которых неразрывно связанно с техникой, отсылает к миру “Безумного Макса”, но только на первый. Ещё до того, как картинка сложится в голове, в бой вступает авторская терминология, направляя, уточняя, а порой обескураживая. 

Здесь вам и “жахатели” - ружья, которые не стреляют, а именно что “жахают”, и это простое, но точное определение, потому что здесь работает физика мира во всей своей красе, никакого отношения к пулевой стрельбе не имеющая. Здесь и “садмы” - кузнецы мира, его основа, я бы сказала, его пот и кровь. Они не куют железо, основу цивилизации, а “сводят” его, руками. Это, пожалуй, одна из самых вкусных особенностей авторского мира. Здесь вам и “эйр” (явно произошедший от английского “air”) - субстанция, которую улавливают прямо из воздуха, чтобы дать энергию своим машинам. И “эйнос” - органы живых существ, которые в эту же технику встраивают. И “гравка” - тоже понятно, от какого слова произошла, и очевидно, что этот орган позволяет технике отрываться от земли. И самое простое из терминов - трак (“truck”)... хотя есть еще “шарг”, который чёрт...

Казалось бы, в чем премудрость, назвать грузовик - “грузовиком”, только по-английски? Ан нет, дом для семьи, передвигающийся на огромных колёсах за счёт эйносов и гравок, заправленный эйром и якорящийся на стоянках, уже не совсем грузовик. Чуть изменённое название, с одной стороны - позволяет быстро нарисовать в голове картинку, с другой - сразу говорит: картинку надо чуть-чуть подправить. И вот, естественно и незаметно, ты уже видишь не просто бескрайнюю пустыню и неясный кочевой народ, а настоящее полотно, яркое, чёткое, детальное: вот чинно шествует многопалубный гига-трак, поколениями(!) выращиваемый(!) из обычного трака. Он окружён более простыми, семейными траками, между которыми снуют небольшие четырёхколесные тарги и совсем маленькие, но шустрые, двух- или трёхколесные скиммеры (квадроциклы и мотоциклы), на которых восседают кочевники, одетые в грубые ткани и кожу, увешанные жахателями и ножами. Красиво!

Подобно судам реальным, каждое клановое пустынное судно - гигатрак - наречен именем собственным, и в этом нейминге прекрасно раскрывается характер, образ мышления, нравы и традиции кочевого народа. Особенно мне запомнился “Великий Пыхатель”: перед глазами сразу возник образ гигантского многопалубного грузовика, обвитый бесчисленными кольцами систем охлаждения, заканчивающимися на крыше огромной трубой, пыхающей в небо клубами дыма эйра. 

Ружья и арбалеты. Имею в иду один из самых известных, давно известных, но все равно прекрасно работающих писательских приёмах: о “чеховских” ружьях. В “Мельнице” их полно. Они аккуратно, со знанием дела, неприметно развешены повсюду, выдают себя либо за элемент декора, либо за деталь описания мира или характера персонажа. Но все они рано или поздно стреляют. Это одно из главных достоинств романа, из тех, что не так уж часто встречаются. Хотя, если подумать: зачем нужно ружье на стене, если оно не стреляет? Зачем нужен персонаж, если он ни на что не влияет? Решение, которое никуда не приводит? Поступок без последствий, слова, о которых никто не вспомнит? Казалось бы, это должен знать, понимать и использовать каждый, но нет, гораздо чаще вместо ружей встречаешь рояль из кустов: желая удивить читателя, писатель на ходу придумывает что-то, на что нигде не было никаких намёков и указаний. Или рисует красивый фон, с кучей деталей и узоров, который так и остаются нарисованным фоном, антуражем, никакой иной роли, кроме декоративной, не играющим.

В “Мельнице” всё наоборот: деталь, которая казалась читателю антуражем, фоновой картинкой из быта кочевников, внезапно спрыгивает со стены и стреляет прямо в лоб. Имена героев, названия шахматных приёмов (эм, аналого-шахматных), застарелые ссоры, забытые долги, дикие традиции, взбалмошные характеры, залитые дороги, старые и новые цепы, сломанные пушки, странные торговцы... о друзьях и недругах я вообще молчу - всё это рано или поздно где-то да стрельнёт. Это может быть выстрел из винтовки, мощный взрыв или едва чиркнувший царапину арбалетный болт, но “стреляет” здесь абсолютно всё. Ближе к концу книги начинает казаться, что своя роль есть у каждой загогулины на затёртом ковре, у каждой вмятины на шине. Это не так, конечно, но количеством и качеством “ружей”, а главное - их маскировкой, я осталась очень довольна. Глубокая продуманность истории всегда импонирует.

Сюжет и персонажи. В центре сюжета мальчик-подросток, который пытается доказать собственной семье, что он не хуже других. На первый взгляд, да и на второй - обычная история, довольно простая в сути своей. Но мир и детали раскрашивают её, постепенно закручивая и усложняя. Спустя время ловишь себя на том, что сидишь и кусаешь губы, пытаясь угадать, какой же выбор он сделает? Отправится, как все подростки кочевников, в свой собственный Поиск, или выберет более простой, но кажется куда более подходящий для себя путь? На протяжении всей истории автор регулярно напоминает, что мир большой, и кочевники на траках - лишь маленькая его часть. Пешка на шахматной доске. И в финале это ружье пушка жахает так, что долго ещё в голове крутятся мысли на тему маленького человека в большом мире. Ситуация хорошо подкрепляется живыми персонажами, с чьим образом мышления уже успел сродниться, чьи проблемы и переживания принял близко к сердцу, чьи взгляды и достижения понятны и логичны. Проходных или плоских персонажей мной не обнаружено, даже самых второстепенных и третьестепенных, все и каждый обладает собственным “я”, своим мнением, своим местом и ролью в авторском мире.

Итоги. “Лиорская мельница” - отличная книга из тех, которые, случайно купив в магазине, читаешь, не отрываясь, весь день и всю ночь, а потом ставишь на полку, на видное место, радуясь удачной покупке. Что? Издатели про неё не в курсе? Шарг с ними и гразга в печень.