Рецензия на роман «Чеболь. Во имя Чинхва 2!»
Первый цикл БоярЪаниме из тех что я читал, в котором автор поставил точку — 11я книга не просто продекларирована как «Заключительная книга цикла.», но и реально подводит черту под конфликтом ГГ с императором.
При этом по качеству стоит в одном ряду с основоположником жанра Метельский «Унесённый ветром» и лучшими классическими циклами Демченко «Воздушный стрелок» и Ильин «Напряжение».
Читал как-бы между вышеперечисленными циклами — т.к. все 3 в какой-то момент зависли в ожидании продолжения, прочитал большую часть Чеболь, дочитал продолжения, дочитал Чеболь.. получилось сравнение пока все 4 свежи в памяти..
Если с жанром вообще и этими произведениями в частности знакомы, то следующее можно пропустить:
«Маски»/«Унесённый ветром»- Метельский придумал любопытный мир в котором анимешные прилотируемые ходячие роботы, бронированные костюмы с экзоскилетами и плазмомётами логично сосуществуют как с обычной стрелковкой/БТРами/Танками 20-21-го века так и с мечами в рост человека/файрболами/силовыми щитами итп.. «бояръ» в этом мире краеугольный камень обеспечивающий рациональность таких костюмов/роботов в 10-100 раз более дорогих чем танки, но не в 10 более эффективных. рационализируется через квоту дворянским кланам/корпорациям — когда есть ограничение в тоннах на технику есть смысл делать сильно более дорогое оружие чем применяемое в регулярной армии. Сохранение наследственной аристократии в 21 веке (ака бояръ) обясняется ответвлением истории в виде наследных магических способностей — кроме фактора фактора самого удачливого/аморального/расчётливого паука в банке в этом мире играет ещё наследственная магия и она обуславливает «семьи» которые вливаются в «кланы» и те балансируют в игре за власть вокруг императорского клана.
Помещаем в этот мир ГГ — необычного мальчика из нерядовой семьи, но прихотливым сюжетом закинутым на дно и увлекательная история его возвышения из грязи обратно в князи будет по вкусу сдобрена его ростом в магических рангах/умениях, сколачиванием своей команды и хомячаньем разнообразных ценностей.
Метельский поместил в подростка сознание чемпиона-киллера из другого магического мира и тем обеспечил не только уникальными для этого мира способностями к «другой» магии, но и контрастом в отношениях в подростковом мире и перманентные разрывы шаблонов у общающихся с ГГ сильных мира того. Взрывы гормонов, вздыхающие девицы перемежаются взрывами натуральными и прочей боёвкой на пути ГГ к мировому господству.
«Воздушный стрелок» Демченко писан строго по канонам выше описанного жанра, но в антураже не самураев а собственно бояръ, что облегчает запоминание кланов и персонажей более привычными именами и фамилиями напоминающими курс родной истории. строгость следования жанру можно оценить по куску отзыва позаимствованного мной у читателя Демченко настолько удивлённого совпадениями циклов что он даже пронумеровал от 1 до 20 точки сюжета Метельского через которые провёл кривую своего сюжета Демченко ..
Очередного боевого попаданца средних лет 1, перескочившего по малозависящим от него причинам из родного мира в мир чуть более развитый техномагический2, в тело некоего юноши3, обитающего подле главной семьи могущественного рода4. Опять же подвешенное положение героя5 в этой самой семейке, в которой его без устали терроризируют огненные сестрички6, охарактеризовано отсутствием или невмешательством родни как таковой7, а так же постоянными препирательствами главы рода со своим наследником8, касательно дальнейшей судьбы парня. Скорейшее поступление в гимназию9, знаменуется сиюминутным приобретением лучшего друга10, старшую сестру которого в скором времени начинают пророчить герою в невесты11. Местные пользователи эфира(бахира)12 яро использующие стихийные техники13, повсеместно ворочают носы от своих коллег «не стихийных»(патриархов)14, одним из коих, получив новое тело, и оказывается протагонист, попутно наподдавая первым жару, используя наработки своих техник из прошлой жизни15, не забывая при этом скрывать свою истинную силу от масс16 Учительствуя сим «не стихийным» таинствам в юном возрасте у столь же юных учеников17, зарождается их необъяснимая тяга к носимой технике ЛТК-ТТК (ЛПД-ТПД)18 не зависящая от гендерной принадлежности. Открытая же любовь главгероя к экзотическому оружию19 подвигает на частое пребывание в именитом тире бывшего отставника20, с которым не редки и задушевные беседы.
Ильин помянул Метельского и даже взял разрешение «Автор благодарит писателя Н. А. Метельского за предоставленное разрешение использовать элементы мира из книг последнего» НО при этом добавил в жанр изюма —
1.ГГ не попаданец, а вполне себе абориген с оригинальным (во всех смыслах) подростковым сознанием. Это совершенно не мешает ему рвать шаблоны, более того позволяет это делать с юмором которым пронизана каждая 2-я строчка цикла. Юмор заключается в неожиданных поворотах завязки обещания серёзных (взрослых) проблем в колею «несерьёзных» детских, превращения детских игр в построение взрослой империи и «младенец глаголет истину» на первый взгляд детско-забавную на второй взросло-глубокомысленную. Довольно серьёзные жизненные наблюдения и мысли о взаимотношениях людей в других сериях где ГГ — взрослый неординарный человек, тут высказываются с позиции самобытного ребёнка-подростка способного смотреть в глубину незамечая взрослых условностей и традиций.
Короче, при чтении этого цикла переодическая мелькающая улыбка часто переходит в откровенное ржание над очередной особо удачной шуткой стиля «младенец глаголет»... перемежается с киванием «есть такое дело» когда довольно взрослая «истина» хоть и не сильно оригинальна, но интересна изложением ироничным и неплохим языком.
2. хотя антураж как магии так прочих анимешных техно-фантастичных моментов имеется он не только не акцентирован, но вообще поминается мельком без смакования какой ЛТК-ТТК/ЛПД-ТПД ГГ захомячил или как он подрос с новика до гридня или там с учителя до виртуоза... т.е. система в этом мире такая-же, но акцент гораздо больше на отношениях людей — наделённых силой между собой и теми кто её не имеет, не одарённых и тех кому по наследству достались не только миллиарды но и способности усилием воли стирать небоскрёбы или леса, трудных подростков а-ля ШКИД и мажоров... короче анимешный антураж тут глубоко вторичен хотя Ильин не поленился попросить у Метельского разрешения и поместить в предисловии
3. И главное отличие мира :
элементы дорисованы условиями роста (или падения) силы в зависимости от верности данному слову (пусть и его «букве») и внутренней мотивации (типа «чести» или «ярости») столь же существенной для логики поступков как «стихия» для внешнего антуража магических эфектов. Если у Метельского только патриарх ограничен и то больше в перспективе, а на данный момент просто физически неприятно, то тут всё вплетено в систему магии что обосновывает весьма своеобразную честность аристо навевающее мысли о том как мир может трансформироватся в современных реалиях — интернет ничего не забывает и даёт возможность электорату припомнить все слова которые ему дали (пока)сильные мира сего.
Главное, на мой взгляд, отличие фабулы Чеболь — это момент трансформации общества в мясорубку которого попадает ГГ. В мире фактически феодальной раздробленности, где верховный властитель — первый среди равных настал момент, когда технологии начинают конкурировать с магией и достаточное количество простолюдинов в высокотехнологичных доспехах при поддержке современной техники могут переломить ранее невозможное противостояние государства и кланов в пользу государства. У Метельского в последних книгах тоже обыгрывается симбиоз и противостояние магии и технологий включая батальные сцены и тактические решения, но Алексеев строит на этом сюжетный ход и встаёт вопрос — победит ли революция абсолютизма волею судьбы поставленного на пик клановой контр-революции ГГ. Возможно другой цикл (или циклы) тоже затронут этот вопрос и дадут свой ответ, но именно Алексеев ответил первым и поставил точку этим томом.