Рецензия на повесть «Миссионеры»
Рецензия на роман "Миссионеры"
Прежде чем разбирать самый гениальный, на мой взгляд, роман Любови и Евгения Лукиных "Миссионеры", имеет смысл проанализировать его приквел, "Слепые поводыри", где, собственно, все и заваривается. Повесть эту Евгений Лукин написал на излете 90-ых, и характерная атмосфера того времени: сращивающийся с криминалом бизнес, маргинализация интеллигенции, общее ощущение бардака и разложения и при этом бьющая через край частная инициатива - очень хорошо в ней чувствуется. Но куда важнее другое, здесь мессианство, которым всегда была больна Россия, борется с жаждой наживы и, как ни странно, в итоге побеждает, когда все пути к возвращению оказываются отрезаны.
Вся история начинается с того, что двое студентов, Андрей и Вадим, и спивающийся историк Игорь проникают через портал в параллельный мир, на тропический остров, который они сперва принимают за один из островов земной Океании. Проход этот показывает им за выпивку бомж Сувенир, который первым его обнаружил и никому больше о нем еще не успел рассказать. Это и становится для него роковым обстоятельством: Влад убивает Сувенира ударом найденной здесь же на острове дубины, чтобы не выдал. Новые хозяева острова, таким образом, с самого начала оказываются не слишком отягощены моральными запретами, и дальше уже сама логика событий ведет их от убийства к убийству. Сперва приходится убрать мелкого туземного вождя, сунувшегося в портал, потом молодого жреца, решившего подсидеть старого, которого пришельцы уже успели поставить себе на службу. Атолл, куда они попали, оказывается периферийной территорией мощного племенного союза Ана-Тарау с центром на одноименном крупном острове.
Утвердив себя в глазах туземцев в качестве бога, Игорь получает возможность реализовать свою мессианскую идею. Он профессионально знает историю колонизации Америки и тропических островов, когда конкистадоры в погоне за наживой насильно обращали в христианство туземные племена и уничтожали их самобытные культуры. Еще не зная, что открытое им место принадлежит другому миру, и будучи уверен, что это, скорее всего, земная Полинезия до прихода конкистадоров, он решает изменить исторический ход событий, снабдив туземцев знаниями, которые позволили бы им дать отпор будущим захватчикам. Не сказать, чтобы у его нелюбви к европейским колонизаторам не было оснований. Христианство средневекового извода очень далеко отошло от своих первоистоков и отличалось крайним фанатизмом, жестокостью, невежеством и корыстолюбием. Вот только что он собирался противопоставить его экспансии?
Очень многое в истории определяет игра случая. Проход на острова не удалось надежно скрыть от посторонних глаз, и туда случайно проникает игравший в балке мальчишка. Наглого пацана удается шугать, но тот оказывается сыном крутого местного бизнесмена Сергея Самсоновича и жалуется своему папаше на обидчиков. Влад, будучи схвачен охранниками Сергея Самсоновича, признается в том, чего от него и не ждали, и в тайну портала оказываются посвящены бизнесмен с его верным охранником.
Сергей Самсонович сам оказывается не чужд мессианским идеям. Он мечтает утвердить на Земле порядок, как в идеальном государстве Платона, даже фирму свою назвал "Атлантидой". Надеясь найти на островах черный жемчуг, он рьяно берется за их освоение. На острова переправляют вооруженных охранников, на одном из островов атолла оборудуют хорошо укрепленную базу, доставляют туда и нескольких ученых, которые должны разобраться с местной географией, полезными ископаемыми и туземными языками. Сам Сергей Самсонович становится для туземцев "вечерним" богом, поскольку первый раз он явился туземцам вечером, в отличие от Игоря, бога "утреннего". К несчастью, выбранный под базу островок оказывается заброшенным капищем соседнего племенного союза Тара-Амингу, и тот снаряжает военную экспедицию, чтобы покарать кощунников. С помощью пулеметов, гранатомета и воющей сирены нападающих удается обратить в бегство. Но теперь пришельцы вынуждено влезают в местную большую политику, поддерживают Ана-Тарау в войне против Тара-Амингу и сажают во главе союзных туземцев подконтрольного себе юного вождя. Чтобы надежно спрятать портал от новых случайных пришельцев, Сергей Самсонович затевает на его месте строительство, что позволяет, не вызывая ничьих подозрений, доставлять к нему все необходимые грузы.
Вот только сама фирма "Атлантида" тем временем банкротится, в ее деятельности власти обнаруживают криминал, и Сергей Самсонович, спасаясь от ареста, вынужденно перебирается жить на острова, учредив на оставшиеся у него деньги новую фирму, во главе которой ставит Игоря. Тот неожиданно легко осваивается в российской криминальной коммерции и приходит к выводу, что успешно влиять на исторические процессы можно не только в туземной среде, но и у себя дома.
Завербованные Сергеем Самсоновичем специалисты осознают, что попали в другой мир, что с островов их никто добром не отпустит, да и на родине, если удастся прорваться через портал, их ничего хорошего не ждет, и потому устанавливают связи с туземцами из Тара-Амингу и в удобный момент сбегают к ним, сманив с собой Андрея и прихватив пулемет.
Сергей Самсонович, дорвавшись, наконец, до огромных запасов черного жемчуга, накопленного туземцами Ана-Тарау, понимает, что с таким богатством можно теперь вернуться на родину, решив там все свои проблемы. Надо только заманить на острова Игоря, который забрал в фирме слишком много власти, и залить портал бетоном, чтобы тот не смог вернуться. К несчастью для него, Игорю приходит в голову аналогичная идея и он успевает первым.
Итак, пришельцы, разделившиеся на "вечерних" и "утренних", оказываются заперты на островах. Что им теперь делать: проедать завезенные припасы и ожидать вероятного прихода здешних европейцев, которые неизбежно все колонизируют? Наши соотечественники выбирают другой путь, уже сформулированный Игорем, - втянуть оба местных племенных союза в затяжную войну, помогать тем и другим технологиями и научными знаниями, поддерживать на островах высокую рождаемость и внедрить в сознание обеих враждующих сторон легенду об общем враге - европейцах, которые когда-то явятся сюда, и тогда не станет "утренних" и "вечерних".
События, описанные в романе "Миссионеры", разворачиваются шесть десятилетий спустя. Пришельцам, которых теперь уже называют Старыми, удалось полностью реализовать свои задумки, изменив менталитет туземцев, сделав из них народы, живущие одной только войной, две своеобразные Спарты, пребывающие в постоянном конфликте и потому вынужденно поддерживающие свою боеготовность. Даже система воспитания подрастающего поколения здесь в известной мере списана со спартанской: Детские острова, где будущие воины и миссионеры воспитываются в отрыве от семей, система испытаний, через которые надо пройти для получения статуса взрослого воина. Война, однако, поглощает ресурсы, в том числе и людские, и для их пополнения работают миссионерские службы, чьи агенты внедряются в туземную среду на соседних островах, по мере сил цивилизуют их и готовят к вступлению в войну на стороне Ана-Тарау или Тара-Амингу.
Сложившаяся на островах техническая цивилизация тоже весьма своеобразна. Добываемый из сахарного тростника спирт в качестве топлива, легкая авиация - ракетопланы на пороховых двигателях, боевые катамараны с парусным вооружением и авианосцы, ракетометы в качестве огнестрельного оружия. Из-за дефицита металла для ракет приходится делать керамические корпуса.
Логика войны неумолимо ведет к принятию все более и более жестких решений, коренные острова противоборствующих сторон уже выжжены, акватория новых отравлена стекающими в океан отходами производства спирта. Табу пока запрещают нападать только на Детские острова, но уже появились горячие головы, готовые преступить и эти запреты. Противники уже готовы ко взаимоуничтожению, но к их счастью в этот момент в архипелаг приплывает эскадра местных европейцев, состоящая из четырех каравелл.
Мораль этих явившихся конкистадоров тоже вполне отвратная: жажда наживы, смешанная с фарисейством и крайним презрением к туземцам, которых захватчики считают то ли животными, то ли исчадиями ада, вот отрывок текста, написанный от лица корабельного священника и полностью их изобличающий:
"Каравелла "Святая дева". Пятидесятый день плавания
Молясь и предаваясь благочестивым размышлениям, я прогуливался в одиночестве по песчаному, усеянному невиданными раковинами берегу, когда зрение мое было смущено следующей картиной: два солдата заметили подкравшегося к лагерю туземца, и один из них со смехом выстрелил из мушкета. Туземец упал, и солдат с ножом в руке приблизился к нему, намереваясь зарезать несчастного, как бессмысленное животное.
Я поспешил к ним и приличными случаю словами указал солдату, что он берет на душу тяжкий грех, убивая человека ради забавы. На это солдат возразил мне, что, поскольку туземец не приобщен к истинной вере и не знает Бога, то, следовательно, в убийстве его не больше греха, чем в убийстве зверя.
"Домашний скот дьявола", - так выразился этот простолюдин, и я не мог не подивиться меткости его слов. Действительно, лицо несчастного было обезображено изображениями ската и акулы, которые, как известно, суть не что иное, как два воплощения врага рода человеческого.
Но мне ли, искушенному в риторике и богословии, было отступать в этом споре! Не лучше ли будет, вопросил я, дать Божьему созданию умереть не как зверю, но как человеку, узревшему свет истинной веры? И солдат, подумав, спрятал свой нож.
Сердце мое ликует при воспоминании о том, какая толпа собралась на берегу, дабы присутствовать при совершении обряда, какой радостью и благочестием светились обветренные грубые лица этих людей, как ободряли они - низкими словами, но искренне - туземца, готового воспринять свет Божий.
Адмирал был недоволен, что отплытие откладывается, но даже ему пришлось уступить единому порыву осененной благодатью толпы. Обряд был совершен, и туземца с торжеством возвели на костер, ибо теперь, перестав быть бессмысленным животным, он подлежал церковному суду за явную связь с дьяволом.
Прими его душу, Господи! Он умер как человек, пламя костра очистило его, выжгло все вольные и невольные прегрешения.
А ночью мне явился некто в белых ризах и рек: иди на юг. Там живут, не зная веры, не ведая греха, и золото лежит брошенное за порогами хижин..."
Специально крестить язычника для того, чтобы потом можно было сжечь его за связь с дьяволом, - до такого изощренного изуверства даже реальные католические инквизиторы не доходили!
Недоверие враждующих сторон друг к другу еще очень велико, и, возможно, даже прямые повеления старых не заставили бы из объединиться, но конкистадоры и тут помогли, напав на Детский остров "вечерних" в расчете вволю поохотиться на безоружную и с вида безобидную детвору. В итоге командовавший эскадрой адмирал сам оказывается пленен этими отчаянными малолетками и доставлен сперва на туземный корабль, а потом и на заседание Большого Круга - собрание Старых, туземных командиров и миссионеров с обеих сторон. Разряженный дворянин, повесивший себе на шею в качестве украшения керамический корпус малой стреляной ракеты.
Пришлая европейская эскадра обречена, но встает вопрос, что дальше делать объединенным силам туземцев. Количество боевых кораблей в их флотах многократно превышает силы, потребные для обороны архипелага, и их стратеги размышляют теперь, что им делать с самой Европой. Посылать флот на ее захват, благо там много металлических руд, а месторождения железа на архипелаге уже совсем истощились? Торговать с европейцами своим жемчугом? Отправить к ним своих светлокожих миссионеров, явно прямых потомков старых? Лекарство внезапно оказалось опаснее болезни, и теперь уже встает вопрос о выживании не туземной, а европейской цивилизации.
Недлинный в общем-то роман ставит серьезные философские вопросы. Все ли культуры равноценны? Европейские колонизаторы при всей их жестокости и корыстолюбии все же приобщали покоренные народы к своим культурным достижениям, чьи корни уходили в Древний Рим, Элладу, Иудею, Финикию, Древний Египет и даже Шумерскую цивилизацию. Даже в той же Спарте, идеальной военной машине своего времени, были развиты спорт, танцевальное и певческое искусства. А что могут предложить европейцам "утренние" и "вечерние" туземцы кроме доведенного до блеска военного искусства и ряда технологий, заточенных опять же на ведение войны? Куда будет развиваться такое общество, когда все вокруг окажется покорено? В далекой перспективе явно просматривается новый раскол и последующие войны на взаимоуничтожение, то есть повторение стратегии Старых, только уже на новом витке и безо всяких оправданий в виде наличия общего врага, к противостоянию с которым надо готовиться. Хотя, если реального врага нет, то его можно и выдумать...
Кстати, сами обстоятельства разделения Старых на "утренних" и "вечерних" вызывают вопросы. Из текста "Слепых поводырей" следует, что причиной этого стало бегство отчаявшихся специалистов на Тара-Амингу, в "Миссионерах" же доживший до этих событий Старый "утренних" говорит их военачальнику Сехеи, что Старые разделились специально для воплощения в жизнь стратегии, придуманной Игорем, да еще и устроили провокацию, одновременно ударив по обоим племенам. Да и непонятно, как Алан и Андрей могли оказаться по разные стороны, когда именно Алан и сманил Андрея на побег. Понятно, что при написании "Слепых поводырей" у автора мог несколько поменяться взгляд на предысторию изображенного мира, да и за шесть прошедших десятилетий на островах могло многое что поменяться, но все же эти шероховатости сюжета привлекают внимание.
Но в остальном роман "Миссионеры" по своей философской глубине относится к числу самых сильных в российской фантастике, на уровне лучших произведений Беляева, Ефремова и братьев Стругацких. И недаром он до сих пор вызывает такие споры. Прочесть его желательно всем, у кого еще не пропал вкус к серьезным размышлениям.