Рецензия на роман «ГРЭЙ»
Не знаю, как правильнее назвать текст ниже — рецензией ли, отзывом, размышлением по поводу. В общем, это то, что написалось по ознакомлению с первыми шестнадцатью главами книги Л. Вишни «Грэй». Я думаю, что набраться смелости и высказать свое суждение можно и на основании не всей книги, а лишь ее части. Хотя бы потому, что и в объеме просмотренного она позволяет составить о себе впечатление, увидеть и достоинства, и недостатки. Возможно, картина вышла и неполной, но тем не менее вряд ли она оказалась совсем уж искаженной. Ну, насколько это под силу рецензенту (или автору отзыва), довольно далекому и от мистики, и от того направления, которое иногда называют «русреалом», и от реалий определенных групп людей, связанных друг с другом определенным родом занятий или мировоззрением (на самом деле одно часто переплетено с другим до неразделимости). В данном же случае жанры выставлены «Городское фэнтези», «Ужасы» и «Триллер» — и в общем, всё правда. Ну а насчет «русреала» я уж добавил сам. Элементы русреала, конечно же, только элементы. Но важные и многое проясняющие.
Пересказывать сюжет я не стану. Ограничусь, опять же, перечислением ключевых слов: «ведьмак», «колдовство», «любовь», «магия», «подростки», «развитие героя», «славянское фэнтези», «современность», «хоррор» — и подтвержу: всё это там есть. Есть главная героиня – девочка-подросток, становящаяся ведьмой. Есть тема мести, тема смерти, тема насилия. А еще: читаешь — и вдруг понимаешь: сейчас вот повеяло отзвуком «Ворошиловского стрелка» (был такой довольно мрачный фильм С. Говорухина): параллель не то чтобы уж совсем явная, но вот ровно для того, чтобы вспомнить. И да, героиня растет – и как колдунья, и как личность.
Верю ли я в образы, которые там присутствуют? Ответ такой: то да, то нет. Неровно. И все-таки отчетливо ощущается, что в процессе работы над книгой росла не только героиня, рос и сам автор. По мере чтения чувствуешь, как улучшается стиль (но тут я пишу «дисклеймер»: субъективщина у меня столь же полная, сколь и неизбежная), становятся верибельнее образы героев, их мысли и поступки. И еще момент. Многие мотивы, мысли, желания, поступки главной героини и проходящих мимо нее (и вторгающихся в ее жизнь) персонажей поначалу иногда кажутся очень странными, вплоть до неправдоподобного. Но. Я не хочу брать на себя ответственность хаять эти образы. По очень простой причине. Поколение, к которому принадлежит героиня, — это совсем не мое поколение, это «племя младое, незнакомое», со своими представлениями о допустимом и недопустимым и даже о добре и зле. Не знаком я в реале и с «неформальными сообществами», от го́тов до «черных копателей», с которыми попутно нас познакомил автор. А о правдоподобии их внутреннего уклада может судить только инсайдер. Но если честно, то кое-что внушает сомнения — например, приравнивание го́тов к сатанистам. Впрочем, не знаю. Сомневаться в написанном другим — не значит быть уверенным в своей правоте.
По матчасти. Про колдовские практики и их «теоретические основы» — помолчу. Не та область, в которой я ориентируюсь. По истории с географией... Некоторые места, упоминаемые в книге, я себе представляю: бывал и в Порхове, и на Шелони (не только в границах Порхова, но и на новгородской ее части), много раз проезжал мимо Лудоней. То, что в Порховском районе были яростные бои в Великую Отечественную войну, что там погибло очень много и военнослужащих, и мирного населения, — это полная правда (если что, то деревня Красуха, «псковская Хатынь», в которой были заживо сожжены немецкими оккупантами местные жители, — это как раз окрестности Порхова). Кое-где, правда, я приметил отдельные ляпы, способные ввести незнакомого с местами читателя в заблуждение. Ляпы скорее уровня опечаток, но досадные. Вот не могла машина сворачивать с трассы «у Лудони». «У Лудоней» — да, могла. И... еще порция вкусовщины, но либо места действия – выдуманные или «спрятанные» за вымышленными названиями, либо уж они воспроизводятся с документальной точностью. Что-то среднее — только если иначе ну вот прямо никак. Тут же — либо это «среднее» (только без должных причин), либо просто опечатка (что вероятнее). А вот легенду, в которой влюбленных обвенчал дьякон, я могу в лучшем случае объяснить ляпом ее рассказчика (дабы отвести обвинение от автора). Мало того, что сама ситуация в жизни героев легенды неправдоподобна, так еще и дьякону такие таинства вместо священника проводить не полагается. И не верю я, что платочком с эфиром так легко можно усыпить человека. Это только в «Операции Ы» всё просто — ну так на то она и кинокомедия!
По языку и стилю. Как по мне, неровно. Где-то (опять же, прежде всего в начале) послабее, где-то очень даже неплохо. Опять же, можно это считать моей вкусовщиной, но вот примеры. Я не понимаю, зачем бандита называть авторитетом. Это же жаргонизм, штамп из СМИ! Штамп, всласть поиздевавшийся над хорошим изначально словом, ничего не добавляющий к образу персонажа, но при этом неверно расставляющий акценты. Я не понимаю, зачем подробно расписывать марки автомобилей, да еще и временами использовать там латиницу: что это дает для сюжета или для раскрытия образов? А еще я много раз налетал на неудачные метафоры и неудачные сравнения, на ненужные повторы, на неоправданные заместительные синонимы и прочие небрежности — причем иногда такие кусочки оказывались вкраплены в очень удачные, динамичные, живые, даже поэтичные места – и вот прямо такая досада меня одолевала!
И — страшно сказать — я не всегда понимал (даже более того: практически никогда не понимал), зачем нужны «околоэротические» описания, время от времени проскакивавшие в тексте. Такие штуки вообще требуют аккуратного обращения с собой. Не секрет же: на эмоции они воздействовать умеют. Нет, разумеется, «Грэй» — это совсем не тот случай, когда описание преследует цель возбудить читателя: границ разумного автор, в общем, не переходит, и слава богу. Но. Вопрос: а какова тогда цель введения в текст этих сцен (прежде всего, описаний нагой героини)? Обычно ведь такое делается не «декоративности» ради. Банальный, затасканный пример: в фильме «А зори здесь тихие» нагие девушки появляются в эпизоде — а потом все они гибнут, и вот эта их нагота работает в фильме на образ через контраст: смерть вместо любви — это что-то ненормальное, катастрофичное. Вот другой пример: нагие Маргарита и Наташа появляются в конце знаменитого булгаковского романа, и там эта нагота тоже понятно зачем: она оказывается выражением этакой почти демонической власти женщины над мужчиной, достигаемой ею через телесное. А здесь, в «Грэе», она зачем? Добавляет ли она что-то важное к образу героини? Я не почувствовал этого. Даже то, что автор любит свою героиню (это кстати, здорово!), я понял уж никак не из этих описаний.
Резюмирую я, пожалуй, так. Книга неровная. Может понравиться любителю жанра. Может вызвать придирки к стилю и языку и некоторые вопросы по поводу образов и поступков персонажей. А как по мне — заслуживает внимания, но и дополнительной шлифовки текста тоже (включая стилистические правки и выверку матчасти).
И, да, сам будучи человеком пишущим, закончу отзыв следующей евангельской цитатой, адресуя ее уже себе самому: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь».