Рецензия на роман «Чистый»
Впечатление от «Чистого» удивительно противоречивое: одновременно охота и похвалить, и поматерить. Потому давайте по порядку.
Главный герой — Артём, толстый, «стрёмный», нерешительный подросток, только-только закончивший школу и имеющий вполне достойную цель: провести год в подготовке к ЕГЭ, чтобы сдать экзамен как можно лучше. Как можно догадаться, до ЕГЭ он так и не доедет. Курнёт травку ради интереса на хате у друга, втянется, в какой-то момент ему предложат бесплатный «фен» — подарок от любимого дилера, так всё и завертится. Волне ожидаемо; немного даже стереотипно, но зато не вызывает никаких внутренних противоречий у читателя (мол, так не бывает).
«Так не бывает» началось в последней трети книги, когда исповедь торчка и мелкого дилера превратилась в историю чуть ли не воротилы-наркобарона. Примерно за год, да. Ещё и криптовалюта подъехала. Моя реакция:
Но оставим внезапного Павло Эскобарова за кадром и поговорим о том, что конкретно доставило.
Во-первых, это язык. Лёгкий и именно «разговорный» — будто бы я не читаю книгу, а слушаю рассказ человека, свидетеля тех событий. Время от времени Артём-рассказчик перескакивает на отвлечённые темы, вроде ДНК обезьян. Почитать эти рассуждения интересно, но кое-что напрягает (об этом позже).
Со временем я научился совершенно не палиться. Круто всегда себя вести, словно ты под кайфом. В моменты, когда ты действительно под наркотой, никто даже и не догадывается, ведь ты всегда с дуринкой. Все привыкли. Наркотики стали обязательной частью моей жизни, работы. Я жил, строил свою реальность, но так и не смог понять одного момента. Так устроен мир вокруг, или же так просто был устроен я.
Во-вторых, это диалоги, легко читающиеся, уместные, достоверные. Очень много мата, но тем не менее, он органичен.
— Телки все за рубеж рвутся. Все им здесь не мило, — сказал Одноногий.
— А что здесь любить? — спросил я.
— Да ты охуел, Тём, Россия — самая лучшая страна на свете! — возмутился Одноногий.
— Бля. Чем лучшая? Лучшая страна по концентрату закомплексованных людей, самоутверждающихся за счет армии слабаков в их же кругу вращения? Людей, которые лижут им очко? — с негодованием начал задавать вопросы Ёж.
— Воу, воу! С чего это тебя понесло? — спросил Рома.
— А все от царя идет. Мы не ищем учителей, мы ищем тех, кто слабее нас. Испокон веков. О такой особенности ментальности же редко говорят, — ехидно пытался доказывать свою позицию Ёж.
— Хуйню несешь, долбоеб, — возмутился Одноногий. — Если бы не царь и наша ядерная мощь, нашу территорию уже бы давно в жопу выебали и заполнили ее монголами да пиндосами.
Тем не менее, каждые пару абзацев я преисполнялся лёгким раздражением и желанием переписать текст. И вовсе не по той причине, что тут взыграло моё собственное авторское Я, дело в том, что это, чёрт возьми, не книга, а огромный синопсис, который перестаёт таковым быть только в диалогах да нескольких эпизодах.
Вот, откроем, допустим, описание работы:
Я стал настоящим торговцем травки, клиентов у меня было достаточно, стаффа тоже, хоть и не лучшего качества, но всем было наплевать.
Где сцены торговли? Подготовка к продаже, сами встречи? Я встретил до этого строчку — «В общем, мы встретились с ним на Третьяковской, и я как ни в чём не бывало передал ему наркотики, забрал свои первые бабки...». И это всё, что можно подать читателю о работе дилера? Что Артём чувствовал в тот момент? Может, проехала мимо полицейская машина, заставила вздрогнуть? Был ли какой-то внутренний подъём от первого успеха? Стресс? Растерянность? Облегчение? Как вёл себя покупатель? Что было вокруг?
Или, например, любовь. Мы знаем, что у героя не очень-то ладилось с противоположным полом. Столько ожиданий, беспокойства, разочарований. Это довольно-таки больная тема для пацана. И как она решается?
Она [Лена] стала моей первой женщиной.
Мы будто читаем краткие описания эпизодов какого-то сериала: «В эпизоде #2 Артём становится настоящим торговцем травки, а Лена — его первой женщиной...»
Такая манера повествования делает эффект присутствия нулевым. Диалоги спасают, конечно. Время в них будто замедляется, и я могу оценить авторское перо.
Отсюда очень странно видеть, сколько места уделяется философским отступлениям... в то время, как не находится места чему-то по-настоящему важному.
Я с ужасом смотрел на Китайца, расхаживающего с ножом среди деревьев. Рядом ходил лишенный всяких эмоций Сергей. Еще вчера он казался куда веселее.
— Ты че вздумал, щенок? Хреном барыжить? Охуел, блять, пидрила? Ты, блять, головой думал своей? Я, может, даже не по своей воле сейчас тебя захуярю.
— Дай я! — вырвался Серега.
— Да, пожалуйста! — развел руками Китаец и отдал холодное оружие.
Сергей пырнул меня ножом в правый бок и распорол мне брюхо. От безумной боли я сразу же вырубился.
Всего один век назад искусство было чем-то элитарным, закрытым, а его деятели считались небожителями. Сейчас все ежедневно следят за деталями жизни звезд и могут достучаться до знаменитости одним сообщением. Эта близость еще сильнее порождает чувство собственной никчемности и ущербности. Вот он, вроде бы рядом, но все же он там, а я здесь. Хожу в офис или занимаюсь рутиной изо дня в день в бесконечном колесе. Да и пробиться, казалось бы, стало проще. Существует же куча инструментов и сервисов. Вот только к желаемой славе ведет совсем другое. Уровень этого желания должен свести тебя с ума, стать тем, с чем ты засыпаешь и просыпаешься. Я всего лишь грезил стать настоящим гангстером, как в кино у Гая Ричи или Тарантино. Мне не хотелось работать, как все, а если и работать, то только для конспирации или расширения клиентской базы для сбыта товара. Но жизнь — не полнометражный фильм, а моя так и вообще, как оказалось, стоила двадцать пять кусков.
Чувак, тебя попытались убить, а ты первым делом начинаешь про искусство. Начни про жизнь за «двадцать пять кусков», да развернись помасштабней, а уже потом заводи шарманку про звёзд-небожителей, если так хочется. Рассуждения непоследовательны.
Текст словно хочет донести мысли, но мысли не играют с самим текстом в унисон. На кой мне экскурс про то, что Каббала появилась на юге Франции в таком-то веке? Это как-то играет на повествование? Что-то ему даёт? Люди собирают осколки, оставшиеся от бога, хорошо... И что? Герой как-то пытается их собрать? Это как-то влияет на портрет героя или события вокруг него? Я уже в курсе, что Артём склонен к пустым философствованиям, но он хотя бы поразмышлял б над этим, провёл бы параллели со своей жизнью.
Концовка неспособна принести катарсис. Человек, обретший громадную власть, исполнивший мечты — и тут же потерявший всё, опущенный... Он стоит у платформы и готовится прыгнуть под поезд. Что он может нам сказать? Несколько строк, холодных, непрочувствованных и оттого чужеродных.
Мысли о том, что поезд должен увезти Артёма к тем, кого он когда-то любил — куда более уместны, чем краткий абзац про наркотики. Но покажите же мне эту неземную любовь! Где она была? Я слышу только слова о ней. Где чувства, где эмоции? А глобальная мотивация героя раскрыта лишь в тех же же словах «Я всего лишь грезил стать настоящим гангстером...» — как Артём идейно к этому пришёл? Что сподвигает это бывшее пустое место с завидным упорством снова и снова пробиваться к вершине теневого бизнеса? Я не вижу этого, лишь один конспект.
(Не знаю, будут ли эти слова автору полезны, потому что своё неприязненное отношение к критикам текст оговорил отдельно).
Вывод: «рассказ вместо показа». Идея замахивается на роман в двенадцать алок, краткий конспект которого нам и представлен. Радикально не идёт композиция, и в то же время почти идеально идёт язык, ради которого, полагаю, загляну в другие произведения автора.