Рецензия на роман «Силой и властью»

Если долго думать с чего начать рецензию, можно её так и не начать.

«Силой и Властью» – это роман, действие которого происходит в мире фэнтези. Мире крови и магии; мире меча, щита и арбалетов.

Вселенная романа необъятна и продумана в деталях. Для примера хочется взять Древесного Деда, который фигурирует в повествовании один раз – полноценно, и ещё пару раз – в качестве упоминания:

«У стены рос огромный дуб, прозванный Древесным Дедом – самое большое дерево в саду Серого замка. По преданию дуб рос здесь ещё до потрясения тверди и потому маги специально строили так, чтобы не повредить его корни или ветви. Однако замок всё равно помешал дереву: скрыл в тени нижнюю часть кроны. От этого дуб, прежде приземистый и кряжистый, за годы соседства с орденом сильно вытянулся, а нижние его ветви, стараясь поймать как можно больше солнечного света, высоко поднялись над землёй

А ещё, как говорили стражи, Древесный Дед был самым мудрым сказителем в саду. <…> Такие деревья хааши могут научить говорить погромче, чтобы и другие даахи, и даже некоторые люди могли слышать их и понимать. А потом хааши рассказывают множество разных историй: <…> А деревья растут и запоминают, чтобы рассказать всем, кто придёт послушать. Так вырастают деревья-сказители.

Вот поэтому Древесный Дед был не только велик, но и всеми почитаем в замке».

Для начала автор даёт внешнее описание – картинку – чтобы читатель вообразил себе громаду дуба-исполина. При том, описание подпитывается историей этого дуба: читатель не просто наблюдает «огромный дуб; самое большое дерево в саду; нижние ветви, высоко поднятые над землёй», читатель узнаёт предысторию того, почему этот дуб таков и не каков иначе, сколько ему приблизительно лет – то, почему он велик. Далее автор преподносит сказочную деталь, без которой фэнтези – не фэнтези: читатель узнаёт, что хааши могут научить деревья говорить погромче. Это значит, что дуб – не просто дерево, он – дерево-сказитель. И это та причина, по которой его почитают. В конце же описания, отдельным абзацем выведено заключение: «Вот поэтому…»

Но всё пропало бы зря, если б автор так и оставил дуб всего лишь деталью мира. Вместо этого автор превращает дерево в объект внимания героев:

«А Адалан сомневался: и про брата узнать хотелось, и затея Кайле нравилась, но влезть на священный дуб?! Топтаться по его веткам, дёргать и мять листья? Немыслимо! Это противоречило всему, чему учили его названные отец с матерью».

Через реакцию героя раскрываются а) мысли героя о сложившейся ситуации; и б) сам герой. Т.к. герой развивается на протяжении всей книги, то такие детали лишний раз подчёркивают его развитие. Конкретно эта деталь – Древесный Дед – играет роль промежуточного результата в развитии героя, ибо до сего момента герой совершал действия, своими усилиями двигал сюжет, развивался. Самое интересное, что данный промежуточный результат также помещён посреди действия, из-за чего читатель, сконцентрированный на этом действии, может легко проморгать момент раскрытия героя. Напрашивается замечательный вывод: книга не для тупых.

Таким образом, автор даёт читателю 1) описание детали; 2) её предысторию; 3) реакцию героя на деталь. Тем самым, для читателя 1) даётся описание места действия; 2) создаётся впечатление продуманности мира; 3) раскрывается главный герой.

Perfectо! Аплодисменты. Такими и должны быть детали фентезийного мира. Всё как Толкин завещал.

Вот ещё один пример, но без цитат и доп. комментариев:

В Тироне (большом городе) главные ворота – торговые. Они выходят на красный путь, открываются в час между рассветом и полуднем, когда стрелка часов на правой башне, именуемой… там очень интересное описание, но совсем небольшая предыстория: «По давно заведённой традиции самые большие ворота Тирона – Торговые…» – это всё, что известно о прошлом сих врат. Зато они являются и декорацией для дальнейшего драматического момента, и объектом реакции героев: если бы Армин не приказал затворить их прямо перед носом у возвращающейся миссии, мало ли что могло произойти.

Далее идёт субъективный, но всё же негативный момент. В романе «Силой и Властью» присутствует кровь. Кровь льётся рекой с самой первой части. Герои режут массовку, режут друг друга, у Адалана постоянно кровь носом. Скорее всего, кровь – часть символической подоплёки повествования: кровь как символ жертвы и обязательств, символ могущества и жестокости (внутренней и внешней). Адалан истекает кровью, потому что он – сильнейший маг, орбинит старшей крови, и в то же время – забитый малыш, с детства поглощающий боль, держащий всё внутри себя. Дитя, проклятое своим кровным отцом! И, вместе с кровью из носа, наружу выходит и его внутренняя сущность, его скрытая боль и ярость, проклятие даёт о себе знать.

Символизм крови подчёркивают и кровавые сцены. Они, в большинстве своём, напрямую связаны с Адаланом и его внутренней болью. Однако есть сцена, которая может не только лишь поразить читателя своей жестокостью, но заставить трижды перекреститься, сплюнуть и (самое неприятное) закрыть книгу. И больше никогда не открывать.

Это сцена убийства ребёнка, вот она:

« – Ну-ка дай я посмотрю на тебя… какой красивый мальчик. Очень красивый. И где только Нарайн вас, таких, берёт… <…> В следующий миг Адалан услышал глухой удар, звук падения, сдавленный крик, треск рвущейся ткани… возня, крик и снова удар. <…> Ласковые уговоры Бораса, мольбы и стоны, и удары один за другим с влажным хлюпаньем и хрустом… А потом что-то мокрое и тёплое на полу, под локтями, под коленями. <…> – Надо же… а малыш-то совсем не такой и хлипкий, – проворчал Бо себе под нос. <…> Рыженький продержался долго. Борас выволок его во двор и там бросил, на виду у всей школы. Мальчишка был жив и даже в забытье почему-то не впадал: стонал, шептал что-то, просил помощи».

Символизм символизмом, но это жёстко. Нет, это прям стрёмно. Капец…

Итак, далее стиль, язык. Он хорош. Не идеален, но выдержан на протяжении всего романа. Мысли героев передаются словами автора:

«Таль говорила жёстко, с вызовом, словно хотела оттолкнуть. Вот, мол, уясни я тут из-за обещания, а вовсе не потому, что ты мне нужен. Как будто он об этом раньше не знал! Не знал он только одного: в самом ли деле не нужен или она просто довериться боится».

Это сближает читателя с героями, но в то же время подрывает серьёзность происходящего.

Немалая доля повествования передаётся толстенными абзацами: пошли туда, разбили лагерь там, поели вот это, поговорили об этом. Однако, динамичное повествование с диалогами и наиважнейшим описанием жестов глазами, руками и чем только можно происходит всегда в нужные моменты. Но всё же некоторые сцены из плотной 5-ой части было бы интересно посмотреть в динамике, а не так, как они есть – в абзацном описании.

Итак, далее герои. Они все молодцы. Мне понравились, читателю тоже понравятся.

Далее композиция. Она хороша. Мне понравилось, читателю тоже понравится. Радует то, что в романе «Силой и Властью» пролог – это первые 6 глав. За такое автора надо уважать.

Далее диалоги. Они хороши. Персонажи говорят полу-старинным стилем, не чураются выдавать реплики на пару строчек, в то же время не льют разговорную воду (казалось бы, как такое возможно?! в романе "Силой и Властью" оно достигается путём сокращения количества диалогов. в том смысле, что их не много, но их хватает). Читатель как увидит старинные диалоги в начале книги, так подумает: «Ну, наверно, до конца книги автор не будет заставлять героев говорить таким стилем». И, перелистнув последнюю страницу, читатель обломается, потому что автор-таки заставил.

Ну вот, кончаю.

«Силой и Властью» Влад Ларионов – 3/10.

«Тёмная Башня» Стивен Кинг – 7/10

«Ведьмак» Анджей Сапковский – 4/10

«Дозоры» Сергей Лукьяненко – 2/10

«Хроники Амбера» Роберт Желязны – 5/10

«Маленький принц» Антуан де Сент-Экзюпери – 9/10

«Винни-Пух» Алан Милн – 10/10