Рецензия на повесть «Протокол Омега»
Рецензия написана в рамках марафона «Читатель – автор. Перезагрузка».
Сразу хочу предупредить любителей подробных разборов, что в моей рецензии такого не будет, потому что я пишу не рецензию, а, скорее, свои впечатления.
Дело в том, что это произведение всколыхнуло во мне столько эмоций, что голос сердца заглушил голос разума. Всё, что ещё смог прозудеть разум, пробиваясь сквозь шквал эмоций, так это то, что в тексте встречаются опечатки и кое-где надо подправить запятые.
И так, как уже ясно из вступления, книга захватила меня целиком. Даже делая вынужденные перерывы в чтении, я не могла не думать о Нэй, Матушке, Гале, Ирвинге, ал Варахе и других, которых — да простят они меня за это — не буду перечислять. И при этом я постоянно восхищалась тем, как много всего сумела вместить Автор в небольшую по объёму книгу.
Конечно, прочитав, что женщина -пилот транспортника — бывшая военная и что сейчас в этом её космическом грузовичке, называемом в просторечие «корова» и имеющего соответствующее название «Пеструха», под видом удобрений лежит контрабанда — ожидаешь определённого вида приключений. Но интрига начинается задолго до приключений и не раскрывается аж до середины четвёртой главы. И эта интрига в образе одного из главных персонажей — Матушки. Матушка — это не только свекровь главной героини — той самой женщины-пилота Нэйнси Дафф, но одновременно и хозяйки «Пеструхи» и напарницы Нэй. Её вроде бы нет, потому что от Нэй, от лица которой и ведётся повествование, мы узнаём, что Матушка была тяжело больна, но от дорогостоящего лечения, способного ей помочь, отказалась, и была забрана из больницы последним, оставшимся в живых сыном — Эндой — чтобы она умерла дома. Но как тогда Матушка может давать Нэй советы по ремонту корабля, спорить с ней и даже молчать, да ещё не абы как:
«Матушка умела молчать по-разному: осуждающе, ехидно, саркастично. Сейчас она молчала поддерживающе, не мешая мне предаваться унынию, но давая понять, что я «умная девочка из Даффов», которая выплывет.»
Но на этом сюрпризы, припрятанные Автором в повесть, не кончаются. Перед нами разворачиваются новые персонажи и новые ситуации, которые раскрывают глубину как самой истории, так и её героев. И перед каждым из них, рано или поздно, встаёт нравственный выбор. И от того, что тот или иной персонаж выберет, зависит не только его жизнь или смерть, но и будут ли жить другие…
Читая, я не раз всплакнула, вспоминая свою жизнь. Мне тоже пришлось столкнуться с тем, что кое-кто, возомнивший себя вершителем судеб, момент выбора свёл до одной фразы: «Кто не с нами — тот против нас, а кто против нас — тот не живёт…»
Многим персонажам из повести «Протокол Омега» я нашла аналогии в своей жизни, но не только поэтому они для меня ожили. Они действительно мастерски вписаны в переплетение событий и поступков. Одними восхищаешься, о других скорбишь, а некоторых даже ненавидишь.
О мастерстве Автора говорит и его стиль. Одна только фраза:
«Кто не понимает, что такое бесконечность, пусть хоть раз посмотрит на индикатор прогрева двигателя, когда за бортом яркие всполохи рвут дымную круговерть, а в грузовом отсеке больше двух сотен живых, надеющихся людей.»
чего стоит!
Так что сказать, что книга мне понравилась — это как после гурманского блюда, заставившего отозваться все вкусовые рецепторы, сухо бросить: «Было вкусно»!
Буду ли я рекомендовать эту книгу другим? Конечно же «Да!». Это замечательно написанное глубокое произведение, заставившее заиграть все струны моей души!
Поэтому книге однозначно лайк, Автору мои пожелания вдохновения и лёгкого пера, а также большое спасибо за доставленное чтением удовольствие!
P.S. Безусловно, я видела в авторских заметках слова благодарности Автора человеку, сделавшему обложку к повести. Надеюсь, Автор не обидится на меня за то, что я не разделю его радости. Для меня, как человека, давно утратившего «соколиный глаз», название книги совершенно нечитаемое. Оно сливается с фоном рисунка. А вот сам рисунок мне понравился. Если мнение одного из многочисленных читателей чего-то стоит, то я бы советовала сделать надпись почти белой.