Рецензия на роман «Запятая Судьбы»
Прочтение романа привело к неожиданному побочному эффекту: в голове уже несколько дней крутится песня про звезду Альтаир в исполнении Летова. Впрочем, я согласна и потерпеть: песня хорошая, книга – тоже.
Во время чтения долго мучило чувство, что мне чего-то не хватает. Ближе ко второй части поняла, чего. Уверенности, что в запасе есть ещё десять романов из той же серии. Мир «агентства Альтаир» затягивает, с героями не хочется расставаться. Кроме того, я, как и Чтец, чувствую, что эту книгу стоит перечитать. Кое-какие слои явно должны открываться не с первого прочтения.
Порадовало разнообразие героев, в том числе и знакомых. Честно признаюсь: жуликов я раскусила моментально, но до самого момента с простынями не могла понять, кто же такой Эрик Рыжий. На этом эпизоде, как и на монологе бабки-буддистки, ржала в голос.
К слову: в момент перехода Мелкого на другую грань царапнули его слова о том, что у него нет имени. Вообще-то, насколько мне помнится, было имя. Что-то вроде Сванте Свантессон.
Сразу же упомяну и ещё об одной шероховатости. В своём заклинании Ольга призывает звёзды, упоминая и те из них, что уже погасли, хотя продолжают светить. Вышло очень красиво и поэтично, но… Могла ли она в принципе знать о погасших звёздах?
Смутило прозвище Багиры «Жучок». Оно мелькает буквально три раза, но никак не поясняется. Стоило ли вводить для неё второе имя, если оно никак не задействовано в сюжете? Не понравился штамп «чукча = однако».
Кроме того, есть вопросы по терминологии. Сова говорит о Рубеже, Багира упоминает купол отражения – и те же самые термины использует Агентство. Откуда это совпадение? Конечно, всё это здорово облегчает жизнь читателю, и всё же логичнее предположить, что у группы, независимой от Агентства и обучающейся самостоятельно, возникнет собственная терминология.
Отмечу, что роману таки требуется окончательная вычитка. В целом всё весьма прилично, но время от времени возникает избыточное употребление слова «свой». В сцене вампирского совета было сказано (цитирую по памяти): «духовники заняли свои места за креслами своих господ». Ещё одно короткое предложение из шести-семи слов запомнилось двумя «только» (уже не помню где, но ближе к концу).
Тем не менее язык хорош: богатый, сочный, разнообразный. «Анонсы» в начале каждой главы очень украшают книгу. Лишь частично раскрытые предыстории заставляют предполагать, что за пределами романа лежит целый мир (и даже миры), не вместившиеся в сюжет. А обилие цитат и аллюзий превращают чтение в истинное удовольствие.