Рецензия на роман «Обжечься светом»
Несмотря на то, что в жанрах книги заявлен «Современный любовный роман», это далеко не тот ЛыР, который «продвинутые» читатели привыкли заслуженно хейтить. Это скорее мемуары главного героя, о чём ближе к финалу говорится прямо; просто здесь присутствует также и любовная линия — но, повторюсь, не такая, какую обычно пихают в текст. Автор сознательно отступает от шаблонов, потому что к показанным в книге ситуациям они вряд ли были бы применимы. Хорошо это или не очень, — другой вопрос; сначала разберёмся, что же всё-таки получилось.
Сюжет строится вокруг ГГ, живущего с редкой болезнью — непереносимостью света. Именно вокруг, так как сам Эдуард (так его зовут), на мой взгляд, почти ничего не предпринимает, либо отдавая всё на волю своего помощника Макса, подруги Софии или сотрудников своей фирмы, либо покорно принимая то, что с ним делают посторонние. Сам он только мысленно разглагольствует на философские темы, просит по телефону выключить где-нибудь свет, орёт на домработницу и пару раз подвозит Софию.
Вот что показалось мне наиболее странным в книге — отношения между ней и Эдом. Точнее, то, что пытается этими отношениями выглядеть.
Поначалу Эд как будто бы и правда влюбился,
Пока мы ехали в лифте, я мог спросить про девушку, но мне не хотелось тревожить партнёра такой мелочью. Почему я думал о ней, было непонятно. (...) Лаванда, повторял я про себя.
но, по-моему, уже к третьей главе становится ясно, что стандартный сценарий (продолжение совместных ужинов, перерастающее во что-то большее) здесь не прокатит. Ведь ГГ на протяжении почти всего романа отыгрывает роль «вечного пациента» — возможно, тяготится ею (что заставляет его иногда срываться), но ничего с этим не может сделать. А значит, Софии должна достаться участь «вечной сиделки», и я не думаю, что девушка, стоящая карьеру в компании Эда, могла бы по своей воле на это пойти. В её отношении к персонажу мне видится прежде всего жалость, а в душе — одиночество, которое такая вот связь не будет способна заполнить. Да и сам Эд также одинок, несмотря на постоянную помощь Макса.
Во мне проснулось одиночество, хоть я и привык к этому чувству, но впервые испытал его рядом с другом.
И, таким образом, знакомство с Софией априори не могло ни во что вылиться... кроме, может быть, навязчивой мысли о печенье с ароматом лаванды. То есть романтическая линия в её классическом понимании глобально слита.
Ещё раз повторю: Эд для меня не герой. Почти до нуля его роль сводят и длительные «выпадения» из хода событий, обусловленные болезнью. Показ действия от его лица, конечно, позволяет более подробно раскрыть его прошлое, откуда всё и началось, но в данном случае убивает весь возможный динамизм и делает повествование очень пассивным. Хотя, если подумать, санта-барбара здесь ещё та. Всё просто — как действующего лица Эдуарда нет. Безвольное, несчастное создание...
И больше всего мне тут жалко Макса. Прикованный собственным благородством к другу, он фактически ведёт бизнес за Эда, служит, как с определённого момента и София, его сиделкой и решает все его проблемы. По сути, нянчит Эда, как больного непослушного ребёнка (впрочем, Эд его сам воспринимает как старшего брата), и эта искра непослушания однажды между ними даже проскакивает.
— Что тебе не нравится: то, что я не успел посоветоваться с тобой, или то, как я переманил его на нашу сторону?
И то, что происходит вокруг «пациента», сильнее всего бьёт именно по Максу. А в итоге, мне кажется, он становится к Софии даже ближе, чем Эд.
Автору всё же удалось кое-что сделать: в романе практически нет картонных образов. У каждого персонажа есть какая-то особенность, которая придаёт ему глубину и делает его живым. И в этом заключается один из бесспорных плюсов произведения.
Отдельной находкой является Лариса — домработница Эдуарда. Вроде бы и правильные вещи говорит, но всё равно умудряется так достать ГГ, что волей-неволей хочется на неё наорать или послать далеко и надолго. Хотя он сам и признаёт, что она говорит ему в глаза всю правду.
Фигуры «злодеев» прописаны, я считаю, менее чётко, поэтому о них не получается составить цельное впечатление. Мотивы Ника могут казаться примитивными, но в них есть хотя бы явно видимая логика. Не совсем ясно раскрываются образы Элин и человека, которого Эд считает отцом, — а ведь они имеют ключевое значение в «медицинской» линии повествования, так что роман оставляет ощущение некоторой туманности и недосказанности.
Кстати, при чтении поначалу как раз не мог понять, почему ГГ чурается не только естественного, но и искусственного света. Но в этом вопросе автор таки расставляет всё по местам.
Сюжет (возвращаемся, наконец, к нему) тоже имеет структуру, не совпадающую с используемыми условными «стандартами». И тут это скорее замечание со знаком «минус». Я могу выделить здесь четыре линии: «рабочую», «любовную», «медицинскую» и «семейную»; вторая, как я уже говорил, оказывается нежизнеспособной, остальные... нельзя сказать, что какая-то из них провисает, но здесь — опять-таки упомяну — очень мало динамизма, а неоднократные отключки Эда совершенно сбивают темп рассказываемой истории. Развитие событий медленное и неявное, а потому кульминация наступает излишне внезапно — и к тому же, даже не близко к финалу, примерно на 2/3 книги. И затем автор долго и мучительно пробует всё закруглить, но это уже почти не воспринимается. Вывод: местами скучно, в остальном — пресно и бесцветно.
Вот стиль изложения в романе отторжения не вызвал. Предложения плавно перетекают одно в другое, уместно вставленные подробности позволяют увидеть чёткую картинку, довершают впечатление незаметно вплетённые в текст эпитеты и сравнения.
Я промолчал. Все её вопросы до сих пор были как острый нож, который затупился только сейчас и внезапно, а она продолжала давить, не зная об этом. Но не было больно. Боль не нарастала, а уходила. (...)
...я повернулся к ней, а она опустилась на холодную траву и показала рукой на место рядом с ней. Мы сидели и некоторое время молча смотрели на отражение далёких фонарей на поверхности воды.
Правда, с орфографией и пунктуацией не всё идеально, и ближе к концу огрехов/опечаток становится больше (советую проверить главы номер три, девять, тринадцать и далее). Есть повторы («стоило рассказать... стоило поделиться...» в третьей главе) и отдельные ошибки в грамматике («Проснувшись, стало понятно...» — в той же самой главе). И, пожалуйста, не нужно писать числительные цифрами: «восемь» или «двадцать» — не такие уж и длинные слова.
В целом же, эта история не для всех. Такой романтический литературный артхаус, попытка поиграться с жанром и сюжетом. Если это первый опыт, то, наверное, не так уж плохо, однако следует понимать, что здесь есть огромный простор для роста. И пусть ничей свет не обжигает.