Рецензия на роман «Меня зовут Заратуштра IV. Огни у пирамид»

Рецензия на роман "Меня зовут Заратуштра IV. Огни у пирамид"

Финал романа "Львиное логово", вроде бы подводящий итог всему циклу "Меня зовут Заратуштра", оказывается отнюдь не окончательным. Дмитрий Чайка все переигрывает и возвращает Максима в Персидскую империю, чтобы доделать начатое дело, чему и посвящен четвертый роман цикла "Огни у пирамид". Название это одновременно намекает и на Египет, и на Мезоамерику. В обеих этих культурах религиозные культы требовали возведения пирамид, и обе эти земли в романе оказались завоеваны последователями Ахура-Мазды. Правда, по-разному.

Ту династию египетских фараонов, последний представитель которой, Тахарка, проиграл войну ассирийцам и вынужден был уйти из Египта в свои родовые земли, принято было именовать все же эфиопской, а не нубийской. Персы, которые в нашей истории пришли в Египет много позже, зарились и на Эфиопию, но по преданию отказались от этой затеи, когда эфиопский царь прислал им сделанный из древесины лук, настолько тугой, что ни один из персов не сумел его натянуть, а вот эфиопы именно такими и пользовались. Здесь персы пришли много раньше, вместо ассирийцев и вместе с ними, но тоже ограничились лишь исконной территорией Египта, применив при его завоевании дьявольские хитрости и сыграв при этом на религиозных предрассудках самих египтян. Те сносили власть ливийских и эфиопских фараонов, поскольку те ранее переняли египетскую религию и культуру и потому воспринимались в Египте как свои. Напротив, ассирийцы и персы были для египтян носителями чуждой культуры. Злого бога Сета из собственного пантеона египтяне именовали "чужим богом" и приписывали азиатам поклонение ему. Не сказать, чтобы совсем необоснованно, поскольку именно так звали третьего сына Евы, родоначальника праведной части человеческого рода, почитаемого семитскими народами. Соответственно, власть ассирийцев была скинута египтянами при первой же представившейся возможности, а персам египетские жрецы предпочли Александра Македонского, носителя эллинской культуры, испытавшей на себе сильное влияние культуры египетской, особенно в Саисский период. Еще тогда египетские жрецы стали отождествлять греческих богов со своими собственными, греки лишь подхватили эту традицию, что привело к блестящему синтезу этих двух культур в эллинистическом Египте.

Персам в романе предстоит интегрировать египетскую культуру с далекой от нее ведической. В результате им приходится отказаться он немедленного насаждения в Египте культа Ахура-Мазды и пойти на сговор с местными жрецами, с их помощью дискредитировав Тахарку в глазах самих египтян и овладев страной почти без боя, лишь взяв штурмом одну пограничную крепость. Впрочем, египтяне вовсе не были такими уж убежденными противниками единобожия, как это представляет Максим. Христианство большинство из них приняли вполне добровольно, как впоследствии и ислам, так что и у Ахура-Мазды, ассоциированного с Ра, тоже были бы перспективы.

За покорение Нового Света берется Ассархаддон - сын покойного Синаххериба, мечтающий создать на этой земле Новую Ассирию. Появляется он там очень вовремя, когда какие-то признаки цивилизации существуют лишь у одних ольмеков, с которых, судя по всему, он и начинает. Ну а дальше вовсю используется тактика союза с одними индейскими племенами против других, в нашей истории блестяще использованная испанскими конкистадорами. Новая страна оказывается связана трансантлантической торговлей с Персидской державой, поставляя в Старый Свет золото, каучук и ценную древесину. Находят и какую-то странную картошку, которая отказывается расти в Азии. Не удивительно, ведь картофель окультурили и сделали основой питания в Андах, а вовсе не в Мезоамерике. Странно, что нигде не упоминается какао, которое именно из Мезоамерики и разошлось по всему миру.

Максим, ушедший для сторонних наблюдателей в никуда и вернувшийся словно бы из ниоткуда, что-то там успевает осознать в сложившейся в результате его действий версии истории и начинает корректировать свои прежние установки. Теперь он старается ликвидировать в зародыше или по крайней мере ослабить все конкурирующие культурные проекты. Первым достается Иудее, взбунтовавшейся под влиянием египетских жрецов. Тут Максим исполняет историческую роль Навуходоносора, разрушившего Иерусалим и полностью сменившего население этой земли. Получается Вавилонское пленение в исполнении персов, под чьей властью в реальности иудеям жилось легче всего. Далее под раздачу попадают Сиракузы, взятые без боя путем стравливания их жителей между собой, Рим, который просто стирают с лица Земли, богатые города этрусков, Карфаген, Дельфы, Афины, Спарта, греческие колонии по всему Средиземноморью и их же города в Малой Азии, Фригия и Лидия. Фригию покоряет сын Максима Ардашир, взявшийся развязать знаменитый Гордиев узел, а вместо этого спаливший его из огнемета.

В результате всех этих завоеваний Персидская держава объединяет в себе территории будущей Римской империи, Парфии и Кушитского царства. Лезть за реку Инд персы не рискуют и правильно делают, ведь там тоже в ходу версия ведической религии, только полярно противоположная той, что исповедовали иранцы, то есть боги иранцев для индусов являются демонами и наоборот.

Завоевывать отдаленный и густо населенный Китай персы тоже не стремятся, но зато путем интриги перехватывают у этой культуры ее преимущества, прежде всего монополию на производство шелка. Обедневший Китай в этой версии истории так и не достигнет единства, погрузившись в бесконечную междоусобную грызню. А ведь всего-то и понадобилось помочь одному местному царьку разгромить его родственника!

Важной сюжетной линией романа становится воспитание младшего поколения персидских князей, включая самого наследника престола Тейиспа, в духе спартанских агел, с некоторой корректировкой на персидские и ассирийские культурные особенности. Из этих мальчишек формируется Первая сотня Царского отряда. Их жестоко гоняют, разве что, в отличие от юных спартанцев, не заставляют воровать себе еду и кормят от пуза. Таким образом найден способ надолго сохранять высокий уровень пассионарности правящих верхов. В финале романа выпускники этой Первой сотни допускаются к командованию войсками, готовясь сменить у руля старшее поколение создателей Персидской империи. Помимо Тейиспа и Ардашира, среди новых героев выделяются молодой купец Набл, замутивший интригу в Сиракузах, и дочь Ахемена Статира, ставшая достойной соратницей своего мужа Ассархаддона. Бывший глава вавилонской мафии Дайаэ успешно проявляет себя в роли князя и дипломата. Жизнь империи надолго обустроена, и главному герою остается только написать завещание.

Четвертый роман цикла, как и предыдущие, изобилует виртуозными интригами и лихими сюжетными поворотами, боевых сцен здесь тоже хватает. Написан роман хорошим литературным языком. Данное произведение стоит рекомендовать поклонникам попаданческого жанра, социальной фантастики и любителям древней истории.