Рецензия на роман «Я твоя тень»

7х7

Роман мне попался ещё до игры. «Триллер» и «современная проза» — в ленте обновлений сплошь из фэнтези, даркфэнтези и героического фэнтези это как маяк. Я прочёл, на что-то сказал «да ну?!» и никаких комментов не написал. Потом роман оказался среди участников 7х7 и меня догнало, что это раздражение и «да ну?!» как раз от того, что он мне понравился. Однажды меня угостили исландской лакричная настойкой. С первого глотка — гадость жуткая. От одного шота долго отплёвываешься. Что это вообще было, как можно такого намешать. Зато потом помнишь долго. И… даже повторяешь. Потому что цепляет. Здесь было как-то так же. Я не к тому, что роман — гадость жуткая, а к тому, что раз до сих пор хочется по нему выговориться, значит, он зацепил и все мои замечания именно поэтому. 

История сама по себе хороша. Правда, хороша. Жил был заморыш, болтающийся между тонкой натурой и чуть ли не аутистом, полностью неприспособленным к социальным контактам. Вписать это чудо чудное в школьный коллектив не удавалось никак, поэтому его запихали на домашнее обучение и окончательно угробили гиперопекой. Как всякий слабак и изгой, пацан залипает на ролевую модель, которая его в ответ мутузит. И нет бы этот абьюзер-мечта тихо-мирно закончил вместе с героем школу, финальным аккордом подставил ему подножку на вручении дипломов и плюнул сверху, чтоб разошлись они, довольные друг другом. Нет, он таинственно растворяется в никуда, а вовремя раствориться это коронный приём пикаперов, чтоб уж наверняка жить в сердце вечно. Здесь вместо девицы пацан, но он недвусмысленно по мучителю томится, так что разницы никакой. В итоге несколько лет, которые герой мог бы потратить на то, чтоб сделать свою психотерапию реально работающей, он маниакально выслеживал школьную пассию. И в итоге выследил.
В комментах звучало, что очень долго и муторно разворачивается действие, но как раз такой темп и занудство хорошо передают вязкость мышления и зацикленность. Почти как дневник пациента. Много деталей, это делает текст осязаемым. Цель сталкинга не сформулирована отчётливо. Добрую половину книги вообще неясно, парень хочет Фрэнсиса затащить в койку или отомстить. Это тоже в плюс. Показывает сущность его одержимости и объясняет финал.
В университете герой наконец находит способ присосаться пиявкой, а обожаемый обидчик вдруг меняет гнев на милость. Вопреки аннотации вежливым и чутким он не стал, но когда не спускают с лестницы, это уже прогресс. Между приступами обмусоливания Тейтом переживаний, в основном надуманных, вклинивается детективная интрига, без которой финал застрял бы между станциями «метафора» и «полный сюр». У обоих ведущих персонажей есть не только свой мотив, но и план. А вот у кого он пошёл наперекосяк, и кто более наивен — большой вопрос.
Короче, к самой истории о том, чем заканчиваются игры между крутыми ребятами и зачуханными жертвами и почему не следует в них играть с голодным богомолом, вопросов нет. Мне реально понравились и конфликт, и сюжет. Но весь психопатологический пинг-понг впихнут в полностью недостоверные ситуации и диалоги.
Я честно не понимаю, почему автор видит, как работает башка у психопатов, а как работают простые вещи — не видит.
Неправдоподобно всё.

Тейт выбирается за пределы общаги, трясётся от страха, что кругом наверняка наркодилеры… а потом укладывается спать на скамейке в парке.
Выдает перлы вроде: «Как Джемма узнала меня в другой одежде и с прической?» Seriously?
«мог свободно прогуляться там, где хотел, не вызывая у нее вопросов». Взрослый человек вообще-то гуляет там и тогда где хочет. Других людей это НЕ удивляет. Парню девятнадцать. Он должен совать нос всюду. Джемма тоже не из колонии для малолетних, тоже в курсе, что гулять где угодно — нормально.
С какого-то перепугу циклится на названиях городов в Теннесси. У героя к тому времени уже сложился какой-никакой круг общения. Слабо назвать реальные имена и произнести простое «не помню»? К чему усложнять жизнь? Хреновая память вообще отличная отмазка, которую он мог юзать с ранних лет как противоядие от допросов.
Он прокачал скилл прятать крамольные вещи в тайниках, но не оставляет их в универе, а тащит его с собой на каникулы.
В мире процветающего e-bay и Amazon не может найти диски, которые в музыкальном магазине пять минут назад были не в солдауте.
Он поражается, что ему дарят автомобиль, хотя ему 19, а человек в Штатах без пусть плохенькой, подержанной машины это полчеловека. Это въедается в мозги с детства, даже если герой не вылезает из комнаты в общаге и может пользоваться метро.
Он реагирует на действия других и разговаривает как десятилетний ребёнок. Я понимаю, что автор хотел показать инфантильность и социальную неадаптированность героя. Но ведь не клинический идиотизм.
К финалу Тейту ещё нет 21 года. Разве не потребуется согласие на операцию от родителей? А врачу, особенно владельцу частной клиники, потребуются все  доказательство, что он имеет дело не с криминалом, то есть он обязан  провести проверку легальности и проверить сто раз личность пациента. Судя по описанию результата, вмешательство было нехилым, где-то тысяч под пятьдесят минимум. А это значит: никто не скажет – а, потом доплатите. Продать придётся целый автопарк.
Если человек пропадает, и никто не видит его несколько недель, при этом у него есть машина, эту машину полиция отыщет на улицах за пару часов.
Героя в мощном гриме издали опознаёт человек, который не видел его несколько лет и без повода сдаёт его с потрохами.
План убить кого-то и выдать труп за свой неслабо шатается в век днк-тестов. И для этого не нужны игры в близнецов. Это одна десятая, наверное, нелогичностей, что в тексте.

Самое досадное, что невнятные обоснования могли бы иногда прокатить — дожми только автор эти самые обоснования.
Например. С самой аннотации нам про буллинг. Этим можно было бы многие прибабахи объяснить. По факту — несколько вялых фраз. На реальный жёсткий буллинг не тянет. Нет ёмкой детали, которая показывает, насколько всё было хреново. Не знаю, торт в унитазе какой-нибудь. Нет психологической реакции героя на травлю. Он апатично замазывает синяки и напрашивается на агрессию дальше. Это не буллинг, а брачные игры двух подростков и мазохизм. Такие родители за первую же попытку обидеть деточку порвали бы директора школы на носовые платочки и подвесили виновных за яйца на столбах. Но они молча забирают сына и сливают деньги в психоаналитика. Которого надо повесить там же и так же, потому что он не работает, а прогибается под малолетнего клиента.  
Вся жизнь героя в универе — чисто альтернативный мир. Плевать даже на уклад американских кампусов. Оно и для российского не прокатит. О как — все должны ходить только определённым маршрутом, отклонение от дорожки в свой корпус это ай-ай-яй. Студенты — мелкота из детсада, которая хихикает и тычет пальчиком, если кто-то с кем-то сцепился. Процесса обучения вообще нет. Всё, что интересует студентов и преподов, — что вывалилось из сумки никому неизвестного пацана.
Взрослый парень пылесосом высасывает из родителей нехилые суммы на куртки возлюбленному и сюрпризы девушке. «Мам, пап, киньте полштуки на карту». Ноль попыток найти подработку, ноль рефлексии, что все люди как люди, а он иждивенец, позволяющий конфисковывать свои трусы. Проскальзывает один раз, что да, это унизительно для взрослого парня — и всё, всем норм. Если же, по замыслу, он потирает ручки, что остальные дураки, а он присел на родительскую шею, тогда психологический портрет другой, а родители прям крутые миллионеры  и их тоже надо писать иначе. Но нет, просто хорошо обеспечены. В Нью-Йорке с его протестантской этикой такой недоросль — это совсем белая ворона.  
Парень бездарен чуть больше чем полностью, но его берут в группу. Для осуществления плана можно приспособить воду подносить, звук-то зачем портить? И не надо про то, что он супер талантливый. Тогда бы промелькнуло, что на домашнем обучении он сидел, потому что репетировал десять часов в сутки. После полного умолчания о музыкальной гениальности вдруг: парень способен сбацать на скрипке, клавишах, гитаре и ударных. При этом не знает ни одной расхожей мелодии. Какова конкретно его роль в группе, неясно до самого конца. Вчера его подобрали с улицы, сегодня он играет на скрипке, потом пишет тексты, завтра вдруг называется солистом. Вот это карьера. Никому неизвестная группа получила возможность выступить в клубе. Герой спрашивает: «Мы можем перенести концерт в другое место?» Они мировые звёзды? По поводу этой линии у меня личный интерес, потому что в прошлом романе одному из моих героев приходилось решать почти в точности такие проблемы, и меня живо волновало, а как оно тут подано.
Наконец, у героя есть мама, контрол-фрик восьмидесятого левела. Она вездесуща. Мотается по городу с чемоданом (камеры хранения, путешествия деловых людей налегке — нет, не слышал). Стоит под окнами общаги (её не пустят на территорию кампуса на ночь глядя). Названивает поздно вечером и посреди лекций. Здоровенный лоб в свои 19 её слушается. Если б вся эта красота цвела в российском сеттинге, где можно отпрашиваться у мамы погулять вплоть до шестидесятилетнего возраста, чего б и нет. Но — Нью-Йорк/Балтимор. А значит, родители-тираны должны быть вписаны в условности данного социума. Замечательные, любящие, улыбочки и расшаркивания с соседями, даже если в подвале ребёнок к батарее прикованный. Шок от очередного маньяка, гнобившего семью, там силён именно потому, что условия игры очень жёстко соблюдаются. Внешне всё как у всех и «никто и подумать не мог». Проявлять самодурство открыто, хамить, даже изящно, и щеголять сынком-тряпкой в таком обществе мамаша не сможет. Это тотальный остракизм. Она станет изгоем среди соседей и на работе быстрее, чем сынку в глаз зазвездят. А у неё карьера, ей имидж нужен. Открытый разнузданный диктат прокатит, если полный контроль старших над младшими поддерживается мощными культурными традициями и всем окружением.  То есть если это диаспора. Типа евреи-ортодоксы. Консервативные мусульмане, понаехавшие из Ирана. Без хиджаба не выходи, с мужем познакомишься после свадьбы. Но Хардинги — обычный средний класс белых американцев.
Это как нарисовать картинку из жизни немецких или норвежских родителей, где шестилетку колотят с матом посреди супермаркета при всём честном народе, и никто и глазом не ведёт. Привет, ювенальная юстиция.
Ок, пусть мамаша плевала на общественное осуждение с высоты Эмпайр-стейт-билдинг. Но. С какой такой благотворительности посторонние люди будут с ней играть в поддавки? Нормальному студенту из Нью-Йорка в жизни не придёт в голову отчитываться перед левой тёткой, дружит он с её сыночком или нет. На требование заявиться познакомиться покрутят пальцем у виска. Никаких «они должны». Не должны и не будут от слова совсем. Дальше родной кухни её полномочия не распространяются. Вообще. Никак.
И что же? Никого не удивляют такие предъявы. Над героем не ржут по этому поводу сверстники. Никто не спрашивает: «Чувак, ты не работаешь? У тебя нет амбиций?» Лайк подыгрывает. Фрэнсис не говорит: «Да она у тебя больная». Сам Тейт посреди общества, заточенного на инициативность и самостоятельность, озаряется «А что, так можно было?» главе к шестидесятой. Эй, у него перед глазами пример старшего брата, который свалил из дома несколько лет назад.
Я не вижу Нью-Йорка. На одних названиях улиц атмосферу и достоверность не построишь. Со страниц льются неразбавленными уклад и менталитет глубокой русской провинции, где люди хлещут чай, содержат здоровенных недорослей, удивляются тому, что девушки носят не «девчачьи платья», а джинсовые комбинезоны, звучит с рязанским прононсом «а ты по подворотням шляешься», «твои друзья небось сидят в парке с пивом и сигаретами», жизнь в пригороде Вашингтона именуется «деревенским происхождением», а в «высшие учебные заведения» поступают «только для того, чтоб вскочить замуж». Чисто российские уборщицы шастают посреди бела дня по универу и строят студентов. В лучших традициях Домостроя написаны попытки выдать Лайк за Джемму. (Снова откатываем назад — будь на месте героя какая-нибудь Наиля или Рахель — легко. Папаша-раввин или бородатый мусульманин могли бы грозно допрашивать неверных, собираются ли те принять истинную веру и отречься от свинины, чтоб послать сообщение в мессенджере дорогой дочурке.)
Я совсем не вижу, почему мамаша брызжет слюной против рока. «Музыка дьявола» прокатывает, если на дворе пятидесятые годы. А если позже уже нужны объяснения. Она упёртый классический музыкант. Она упоротая католичка. В молодости её поматросил и бросил бас-гитарист. Под песни «Нирваны» её пытались принести в жертву сатанисты. И ещё меньше вижу, почему она идёт жрать кактус, то есть отправляется со всей семьей в хард-рок кафе. Мазохизм — их наследственная черта? Кстати, сцена в больнице с матерью очень хороша. Красиво расписан весь  механизм манипуляции и подавления. Разве что убрать бабковый говор, эти  её «всё они наркоманы» (справедливости ради - сыночку сунули таблетку  при первом же выходе не сцену).

Герои, не только Тейт, который про себя говорит, что он с другой планеты, совершают такое количество мелких нелогичных поступков, что возникают сомнения, жили ли они до того в человеческом обществе вообще. Я не говорю о том, кто куда бросил спичку, самый  треш это их бытовые действия.

А дальше про моё самое большое затруднение. Из-за этих нелогичностей я не знаю, хотел ли автор сказать именно то, за что мне ужасно зашёл финал. И здесь ключевая шаткость. 

1. Логичность изложения — 2
2. Сюжет — 6
3. Тема, конфликт произведения —  9
4. Диалоги — 2
5. Герои — 3 - и все баллы за главного героя.
6.  Стиль и язык — 3
7.  Впечатление от текста в целом —  5