Рецензия на роман «Солдат. Истина всегда одна»
СУБЪЕКТИВНЫЕ ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ ДИЛОГИИ "СОЛДАТ", ИЛИ "ДЯДЯ САША" ВНОВЬ УХОДИТ В ОТРЫВ?..
Военная, попаданческая проза Александра Башибузука обладает вполне оригинальными авторской интонацией, выдумкой и стилем, которые отличают его от значительного большинства разнообразных попаданческих фантазий и ревю на заданную тему ВОВ. Соответственно первое слагаемое популярности военной прозы, присущее нашему автору, – это отсутствие замаха и претензии, на высокую "лейтенантскую прозу" писателей-фронтовиков образца 1950-70-х гг. Равно, как и вполне сознательный уход от движения по проторенному многими писателями пути дурного качества, но зато массового количества современных образчиков имярек творцов многочисленных попаданческих опусов различной степени достоверности. Массово тиражирующих при этом полумифические, "героические" похождения попаданцев по городам и весям Страны Советов, кабинетам и дачам триединого – "Вождя", "Главковерха", "Великого кормчего", в тылу и на фронтах Великой отечественной войны... При этом, по́ходя и мимоходом, совершающих "подвиги" и одерживающих феерические победы по типу "одним махом семерых убивахом". Ну а далее – везде и всяко разно...
(Разумеется, фамилии авторов произведений как первого, так и второго типа, пожалуй, опущу, ибо они и так – известны любому вдумчивому читателю советской классической военной прозы, равно как и многочисленной, околоисторической, попаданческой реконструкции образца первой четверти 2000-х гг.) Фактически, в случае с дилогией "Солдат", А. Башибузук выбрал достаточно компромиссный, срединный путь повествования – поместив ГГ в максимально реалистичную войну, закольцованную по кругу, что позволило ему и читателю по итогу получить захватывающий, исключительно читабельный и весьма правдоподобный микст-текст à la "Горячий снег" Юрия Бондарева, "Чёрные бушлаты" Александра Конторовича и "Зеркало для героя" Святослава Рыбаса в одном флаконе.
Вторым же слагаемым успеха служит то, что А. Башибузук, будучи нетривиальным автором, ориентируется на сюжеты, личности и обстоятельства яркие, неоднозначные и противоречивые, в которых оказались и вынуждены действовать его литературные герои; экстремальных ситуациях и обстоятельствах той страшной войны в которой от смерти ГГ отделяет расстояние значительно короче, чем хрестоматийные "четыре шага". Можно сколь угодно хмурить бровь, придираясь к тому как автор изображает историю нравственного и личностного преображения "мажора Вани" (с его любимыми iPad Air 5-го поколения, шотландским виски, односолодовым, купажированным, 25 лет выдержки и стейком Рибай, "medium rare", из мраморной говядины Вагю) в матёрого волчару-диверсанта, штрафника-ветерана, рядового Ивана Куприна, который сквозь грязь, кровь, фекалии и смерть две книги по вражеским тылам несёт свой тяжкий крест по спасению женщин-медичек, а затем на передовой, уже в составе штрафной роты, сражается с врагом и обстоятельствами за обретение СЕБЯ и настоящего ДРУГА. Но в том, что это написано весьма мастеровито и очень достоверно отказать нашему автору ну никак нельзя. И как тут, к слову сказать, не вспомнить Цикл "Чёрные бушлаты"_"Чёрная пехота-2" Александра Конторовича (родственный манерой письма, стилистикой и тональностью с дилогией "Солдат"); с топовым ГГ А. Конторовича – штрафником "дядей Сашей", – с пресловутой "вьетнамской кочергой" в руках и "такой-то матерью" на губах, ползущего в ночи с такими же как он бойцами-штрафниками на практически безнадёжный штурм немецкого дота, стоящего на господствующей высоте. Как память тут же подбрасывает другой похожий сюжет, но теперь уже из "Солдат-2" про наших друзей, штрафников-рядовых Ивана да Петра, но только теперь от А. Башибузука, штурмующих на брюхе и по грязи в составе "снайперской группы" под покровом ночи два (!) немецких дота на крутом берегу той страшной речки с говорящим названием "Чёрная". Речки чьи топкие берега усеяны телами погибших бойцов и густо утыканы мрачными остовами подбитой или сгоревшей техники?.. А какая из этих сцен более правдивая и захватывающая судить Вам, уважаемые поклонники попаданческого жанра. Лично мне нравятся обе. И таких вот аллюзий по ходу чтения текста А. Башибузука – да не одна, а поболе будет.
И тут уж мы выходим на третье слагаемое читательского успеха А. Башибузука, который несомненно является мастером, в лучшем значении этого слова, придумывать остросюжетные события, перипетии и превращения ГГ-ев по ходу динамичного, лихо закрученного сюжетного повествования. А. Башибузук – до сего момента – был довольно скуп на ставшие уже привычными для жанра, скажем прямо, избыточные и нереальные "рояли" и прочие супергеройские "подгоны" для своих ГГ-ев, что, как уже было неоднократно доказано, лишь повышает уровень реалистичности и читательского интереса к попаданческому сочинительству. (Бойкий немецкий, спортивное пятиборье и азиатское "рукомашество и ногодрыжество" уже стали более или менее приемлемым "стандартом" для попаданцев в ВОВ и за великие "рояли" как бы уже и не считаются.) Помимо этого, и к вящей радости читающей публики, автор особо не злоупотребляет занудно-резонёрской идеологической "повесточкой", хотя идейная и гражданская позиция А. Башибузука – отнюдь не является секретом для любого внимательного и вдумчивого читателя. Всё и так всем понятно и прозрачно в смысловом отношении, без какого-либо дополнительного музицирования идеологическими педалями.
(Для лучшего понимания, к слову заметим: дилогия только бы выиграла от минимизации числа прямых и косвенных отсылок и упоминаний, к месту и рядом с ним, "кровавой гэбни" и т.п. штампов и мемов по ходу повествования. Автор явно умеет обходится без столь "эффектных", сколь избыточных "воспитательных приёмов" в "лучших традициях соцреализма" в своей творческой и гражданско-просветительской коммуникации с читателем. Чем, как в нашем случае, аккуратно, но всё же отдавать дань затёртым до дыр, насквозь идеологизированным штампам и приёмам, муссируемым, как в кухонных дискуссиях пикейных жилетов от политики, так и в творчестве его идеологических антагонистов – "свидетелей секты любителей баварского" – на бескрайних просторах Интернет...)
Отдельно выскажусь на тему мата, об уместности которого в дилогии "Солдат", не единожды задавались вопросами заинтересованные читатели в своих комментариях. Спрашивается: а можно ли писать про войну совсем без мата, ограничившись лишь эвфемизмами и дисфемизмами различной степени живости и крепости? Разумеется, можно! И тому примеров несть числа. Вспомним классику: "Война и мир" Л.Н. Толстого, "Живые и мёртвые" К.М. Симонова, "Щит и меч" В.М. Кожевникова, "Момент истины. В августе сорок четвёртого..." В.О. Богомолова и т.д. и т.п. Положа руку на сердце, скажем честно. Можно-то оно, конечно, можно, но это уже будет – особливо в нашу минимально цензурируемую литературную эпоху – и не про то и не про так, как оно есть и было на самом деле! Война, армия и русский матерный – существовали ныне и присно и во веки веков и не уважаемому автору, не говоря уже о нас с вами, спорить с этими объективными, социально-культурными и лингвистическими феноменами, изводя при этом себя и окружающих бессмысленным морализаторством и резонёрством на тему мнимой или явной "чистоты русского языка". В конце концов "великий и могучий" – таков, каков он есть в реальной жизни, а не только в мечтах ревнителей его абсолютной чистоты от любых форм и проявлений обсценной, сниженной лексики. Где лишь одной из разновидностей подобной лексики в русском языке служит лексика ненормативная, представленная русским матом, да и не только им одним... Вместе с тем, меня, разумеется, радует, что с "перчённой" правдой жизни и её неотъемлемым компонентом – русским матом – А. Башибузук всё же старается не перебарщивать (хотя, при всех прочих, рейтинг 18+ для данной дилогии смотрелся бы куда более уместно!..). Ну а далее, в защиту автора особо подчеркну, что для последнего мат – из уст его литературных героев, – это вовсе не главное а, всего лишь, одно из возможных и допустимых выразительных средств которое при этом специально дозировано и "работает" лишь там и тогда, где и когда оно необходимо по ситуации (!) и, следовательно, сюжетно и стилистически обосновано.
Специальный комплемент автору за Петра (друга Ивана), верного Санчо Панса якутского разлива, который изо всех своих сил, "не отсвечивая" и не геройствуя на публику, со всей своей природной скромностью, но очень эффектно, а главное эффективно, как может сражается с ненавистными ему и всем нам – выродками "нэмси", равно, как и с демоном обсценной лексики у Ивана (хотя во втором случае – и без особой надежды на реальный успех). Ну а очередной, фирменный, фонетический петрухин "санчизм" – "посол в сопу!" – я вообще считаю задорной стилистической находкой в процессе конструирования лингвистического портрета нашего якута, бодрым шагом и с песнями, уходящей в народ, и которая по пути совершенно определённо оживляет изначально чуть простоватый образ "загадочного, как три копейки" маленького якута. Тем самым как бы избавляя последнего от известной двухмерности и ходульности неизбывно бытующих в массовом сознании на уровне пошлых бытовых анекдотов про малые народы Севера... А. Башибузук знает, понимает и умеет обходить в своём творчестве ловушки персонажных клише и кочующих из книжки в книжку сюжетных ходов и повторов (например, в процессе чтения я не раз ловил себя на мысли, что я не знаю, что будет дальше, а это нынче – довольно большая редкость в попаданческой прозе про ВОВ с её неубиваемыми мемами в контексте доставшего уже всех неуёмного прогрессорства на тему "командирских башенок", "промежуточных патронов" и уже набивших лютейшую оскомину песен под гитару à la "В. Высоцкий и К°".) Главные герои А. Башибузука (включая Ивана и его верного "оруженосца" якута Петра Петрова) на самом деле обладают "лица необщим выраженьем" хотя, превозмочь классику жанра в виде "дяди Саши" от Александра Конторовича нашему автору всё же пока не удалось (хотя возможно тут я и не прав, а потому выражаю острую надежду, что у него всё ещё впереди!..) Но, как говорится, хотя затея догнать и перегнать дядю Сашу рядовому Ивану на короткой дистанции дилогии пока (!) ещё не удалась, однако за зачётную попытку А. Башибузуку хочется сказать большое спасибо. Тем более, что все читатели сей незаконченной дилогии, и я вместе с ними, очень надеемся на продолжение настоящего цикла, который вполне может и обязан-таки бросить перчатку и уже упомянутой классике жанра в виде блестящей "Чёрной серии" от А. Конторовича. Весь жанр от этого лишь только бы выиграл.
Наконец, четвёртое слагаемое успеха А. Башибузука – автор умеет и любит загадывать читателю загадки. И самая очевидная из них – это как возможно вырваться ГГ из временно́го кольца в котором он оказался и вынужден действовать? Скажу честно, вот так сразу мне на память и не приходит вариаций на тему "Зеркало для героя" или "День сурка" на заданную тему ВОВ. Уверен: любознательные читатели, обязательно меня поправят, если я ошибаюсь. Но было бы прикольно, если А. Башибузук был бы первым, кто обыграл данный сюжетный ход в реалиях Великой Отечественной... Итак, итожим. Две книжки цикла "Солдат" "проглочены" мгновенно, и не мной одним, если судить по отзывам. "Проду" – поклонники автора и настоящего Цикла ожидают с нетерпением. И выражаем искреннее пожелание на продолжение цикла об Иване и Петре на самой страшной войне XX века. Обоим – фарта, искренней любви читательских сердец и... обязательно обрести себя и свою путеводную звезду на страшных дорогах войны. Ну и наконец – разрешения главной загадки дилогии А. Башибузука – как разорвать, и остаться при этом живым, порочный круг временно́го кольца в котором, как белка в колесе, по воле автора крутится, раз за разом то умирая, то воскресая, наш с вами современник, обычный парень с улицы, а ныне – простой советский парень, военнослужащий Иван Куприн?..
P.S. Ну и уж совсем под занавес... Внимательный читатель обязательно скажет, а если и не скажет, то подумает: а чего это нашим рецензентом совсем не раскрыта столь значимая, сколь жизненная тема эротических и сексуальных коллизий и отношений мужчин и женщин на фронте при том, что автор уделил последним места сильно поболе, чем два абзаца? Скажу откровенно: долго думал писать об этом или нет? Однако трезво взвесив свои силы решил не лезть "коваными сапожищами" критического разбора и вкусовщины на зыбкую почву любовно-эротических связей и близких отношений первого рода, ибо точно знает всяк: "на вкус и цвет все фломастеры разные". А тем паче, когда речь идёт о теме столь деликатной, сколь непростой, да ещё отягощённой условиями военного времени. А потому если я и выскажусь об этом ниже, то лишь пунктирно. Не трудно заметить, что мужчины и женщины у автора дилогии – вполне себе настоящие – из плоти и крови, а не какие-то бестелесные сущности с небес, вкушающие цветочную пыльцу с амброзией и, как следствие, они живут и любят, хотят друг друга и... умирают под вражеским огнём на этой войне взаправду, на "разрыв аорты", причём без каких-либо особых цензурных купюр и ограничений. И это всё предельно важно и уместно для той стилистической интонации "новой искренности", что была выбрана автором настоящего произведения. А. Башибузуку и здесь не отказал ни такт, ни чувство меры при показе нам подобных, отдельных коллизий, что на войне имели место быть по "ведомствам" духовного верха и плотского низа. И за это мне также хочется сказать спасибо автору, который сумел удержать приемлемый литературно-нравственный баланс при описании любовно-телесных страданий, метаний и философско-бытовых обсуждений и споров Ивана и Петра на жгучую тему "про это". Причём всё это случилось и было описано посреди того фронтового ужаса, смерти и тлена, в котором они и их однополчанки-женщины оказались отнюдь и вовсе не по своей воле и желанию. При всей очевидной и бесспорной противоестественности нахождения женщин на передовой я могу сформулировать лишь только одну более или менее правдоподобную гипотезу о том, что их присутствие там можно, пожалуй, оправдать лишь одним. Женщины на фронте были, есть и будут, на реально обозримый период, той последней опорой которая и позволяет подавляющему большинству нормальных мужиков на передовой не оскотинится, не озвереть и не дойти до крайней степени утраты человеческого облика. Сберегая, тем самым, в себе ЧЕЛОВЕКА пусть даже в той чудовищно-дикой, противоестественной мясорубке каковой является любая реальная война. С её мерзкой тупостью и обыденностью рутины каждодневного убийства и насилия, смертей и подлости, трусости и карьеризма, любви и надежды, реального, массового героизма миллионов простых мужчин и женщин – в шинелях, х/б и сапогах – скромных тружеников тыла и безвестных героев на передовой, в окопах той страшной войны. Вечная память павшим и ушедшим героям!.. Ну и, разумеется, все мы с нетерпением ждём финала достойного такой темы и такого ГГ.
P.P.S. ...А вот и он – вожделенный финал. Дождались, наконец! Прочитал... и с нотками грусти и печали вдруг осознал, что "не все так сталося, як гадалося". Ведь без генерал-фельдмаршала Фрица Эриха Георга Эдуарда фон Манштейна поверженного четырежды (!) орденоносцем и дважды (!) героем Советского Союза нерядовым рядовым И. Куприным, финал произведения мог бы выглядеть куда более реалистично, а не, скажем так, по-лубочному, что ли. Да ещё и под браву́рный аккомпанемент винтами роскошного концертного "рояля" – модели "Junkers Ju 90" – выделки от печально известного, одноимённого немецкого производителя. А у нас тут – всё больше про Великую Отечественную со всеми её не забываемыми и конкретными, трагическими и героическими реалиями, масштабами и обстоятельствами, а вовсе не про то как сильный, храбрый, лубочный Бова Королевич (в которого под занавес вдруг превратился наш протагонист, боец Иван Куприн) в одиночку и с напарником поражает "полчища" вражеской нечисти, да и к ним в придачу – самого главного – Полкана богатыря, в миру – генерал-фельдмаршал фон Манштейна! (Ну, что тут скажешь!? Известный мем "рука-лицо" так и просится здесь в "студию".)
Выскажу по этому лишь собственное мнение. В столь долгожданном финале автора подвело (прежде не изменявшее ему) писательское чувство меры, которое-то на деле определяет масштаб авторского таланта: способность избегать в тексте всяческих крайностей, чрезмерностей, идеализаций и избыточностей. (Никому ничего не навязывая, в качестве обратного примера блестящей реализации таланта писательского чувства меры в литературе о Великой Войне, считал и считаю финал повести Бориса Львовича Васильева "...А зори здесь тихие". Уверен, что не я один думал: а так ли уж справедлив и оправдан был, при выполнении боевого приказа, тот страшный, в своей достоверной реалистичности и фатальной неизбежности, размен пяти девятнадцатилетних девчонок-зенитчиц на двенадцать жизней откормленных, матёрых фашистских головорезов в финале той легендарной повести о войне. Но то, что этот жестокий и ужасный, своей неизбежностью, фатальный (и равноценный ли!?) размен – пять на двенадцать – никого не оставляет равнодушным; равно как и то, что мало кто из читателей способен сдержать скупую мужскую слезу в конце повести так это тоже – медицинский факт.) Хотя если – по делу, раз боевой приказ выполнен, то нечего тут и думать. Именно таковой была логика той страшной войны. Однако... Увы и ах! На то мы и разумные существа, чтобы думать и взвешивать все обстоятельства, осознавая, что логика войны и мирного времени – это про разное и мерить все одним аршином у нас не выйдет ни при каких условиях. И вот тут, однако, вернёмся все же к нашим баранам. А я, усмирив свою греховную гордыню, скрепя сердце всё-таки признаю, как на духу. В нашем любимом жанре так тоже бывает и совсем нередко. Автор, разумеется, имеет право на свою, пусть даже самую противоречивую и спорную, концепцию финала, а вовсе не на ту, которую мы от него столь страстно ожидали. Скажете: "Пустяки, дело-то житейское"? А вот и нет. Подобная концовочка – это, как минимум, неприятный осадок и спорное, литературно-образное решение кульминационной мизансцены в финале всеми любимого драматического произведения. Уж кто-кто, а К.С. Станиславский не упустил бы верную возможность возвысить свой голос по мотивам его же незабвенного – "Не верю!", при обсуждении данного финал. Ну вот и я, хоть не Станиславский, но тоже – не верю. А точнее: не могу поверить, в такое окончание. Ну хоть ты тресни! Однако – увы и ах... Обсуждаемый нами финал действительно способен испортить впечатление от этой достойнейшей из книги попаданческого жанра. Утешает и чуть смягчает моё сердце лишь одно: всё вышеизложенное – это моё личное, абсолютно оценочное суждение по ходу столь же субъективных заметок на полях сей исключительно примечательной попаданческой дилогии "Солдат-2".
Итак, уважаемый читатель, рецензия – завершена. В контексте сказанного, не прояснённым для читателя остался лишь затравочный вопрос из заголовка данной рецензии: ужель наш "Дядя Саша" уходит вновь в отрыв? Увидим. Жизнь, известное дело, – штука сложная. И нам она всё обязательно покажет и расскажет. Потом... Если захочет!.. Но лишь при соблюдении двух обязательных условий. Если на то будет воля божия и автора! А посему всем необходимо набраться терпения и желания, с чем у нас, как водится, ну абсолютно нет никаких проблем.