Рецензия на роман «Под глифом "Бесконечность"»
Под глифом «Безнадёжность»
Я не занимаюсь бизнесом, я и есть бизнес.
Bladerunner
Рецензия для марафона "Читатель-автор".
Внимание: всё, что написано дальше, может быть спойлерами! Я предупредила.
Об этой книге написали много и хорошо. Подробно, вкусно. Уже после того, как я поняла, что именно напишу, я глянула в другие рецензии — и поняла, что я читала другую книгу. Совсем другую.
Что мы видим. Да, именно «видим», а не «читаем». Я не зря вспомнила «Блейдраннера» — киноклассику киберпанка, по сути, единственный чистый образец жанра. Мы видим кино. Смена сцен, врезки флешбэков, звуки, запахи, камера вздрагивает от взрывов — да, детка, вот это вот всё. Это такое кино, которое я могу смотреть невзирая на мою нелюбовь к «важнейшему из всех искусств». Не дёрганое, хотя и быстрое. Лиричное, хотя и кровавое. Про людей, хотя и про роботов.
В наших ролевых кругах ходит милая цитата: «Хуже человекоподбных ботов — только ботоподоные люди». И да, леди и джентльмены, ботоподбоных людей нам тоже покажут. Вы не будете знать, куда от них деться, вам захочется отвернуться и не смотреть — ха, детка, не в этот раз.
Что мы знаем. Мы входим в книгу, как в воду, с набором своих пресуппозиций. А дальше сравниваем: вот это нам кажется родным и понятным, вот это совсе-ем не наше, а вот это просто не знакомо... Я вошла в знакомую реку — в тысячный раз. Я понимаю напряжённость этого конфликта, я «походила в шкуре» биенидов (я же ролевик, это всё не просто так), я ощущаю их изнутри и снаружи. И чем дальше плывёшь в кипящей, кровавой воде этой книги, тем больше хочется, чтобы это был сон. Ну можно я проснусь и всё будет как обычно? И при этом боишься, что, как и для Вика, пробуждение от кошмара — это всего лишь новый кошмар. Матрёшка ужаса. И если это и преувеличение, то лишь са-амую малость. На кончике ножа.
Это не прогноз — это как будто сон человечества, кошмар, который не так уж трудно представить себе случившимся наяву. Да, немножко не таким, но сон никогда не сбывается слово в слово. Пусть будет этот кошмар. Пусть это будет только кошмар, ну пожалуйста, ну хватит, детка.
Как это сделано. Читать сложно: не потому, что как-то не так написано, а потому что переброска от одного кадра к другому — киношная, не книжная. Но это покоряет, это фишка книги. Это приправа к событиям, поверьте, она нужна, иначе повествование рискует свалиться в протокольность.
Мои любимые моменты — это живой Арканум: он организм, а не просто конструкция, у него есть глаза, лёгкие, вены... и даже кишки. И роскошный — я не помню, было ли такое хоть где-то — диалог персонажей сразу на двух уровнях: вслух и мысленно (глава 22). Забавно, что при этом реплики двух вроде бы не связанных между собой диалогов перекликаются и рождают третий:
— Я не бунтую, детка, — Вик, презрев все правила и ожидания лёг в столовой прямо на пол, положив руки под голову. — Я заявляю свою позицию.
— Глупо, — фыркнула Тори-Лис, — тебя положат под капельницу, и всё...
«Что с твоим планом?»
— Пусть попробуют, — промурлыкал Вик, закрывая глаза.
«Я накинула ещё информации. Кажется, на континенте настоящая буря»
— Как обычно, у тебя проблемы с планированием.
«Когда уходим?»
— Я не такой гений, как ты, детка.
«Я ищу. Но весь блок по периметру залит бетоном со свинцовыми рёбрами. Двери — под кодовым замком с трёхступенчатой защитой. Окон нет, как видишь. Ты в норме?»
— Дурачок, — рассмеялась Тори-Лис
«Теперь — да. Коммуникационные тоннели?»
— Да, и горжусь этим.
Прочтите фразы подряд — увидите, как появляется совершенно новый смысл.
А теперь о том, почему я не рассуждаю о персонажах и почему не называю их героями.
Потому что герои — не они.
Что происходит на самом деле. Для меня герой здесь один, только он главный, остальные — лишь части его тела и души. Это Арканум. Планетка-арена, отдушина для якобы слишком заорганизованных землян, которым надо потешить свои первобытные желания. Город, где можно предаться любому пороку, нужно только заранее подписать отказ от претензий. Не хочешь проблем — живи на тихой Терре, детка.
В первых главах это кажется даже гуманным: выплеснуть накопившееся раздражение, гнев, азарт на буйном полигоне и вернуться назад, на Терру, где всё чинно-благородно. Только вот чем дальше, тем яснее становится, что Терра — тоже полигон. Это две стороны медали: Терра не нужна без Арканума (обратное и так очевидно). Тишина и покой на Терре — такие же искусственные конструкты, как арена, бои без правил, наркота и секс с андроидами в Аркануме. Жизни нет ни там, ни там.
И даже те, кто всё это устроил, оплатил и пытается извлечь из этой системы сверхприбыль (ничего личного - просто бизнес), понемногу стали винтиками собственноручно созданных общественных машин. Арканум — больное и нелюбимое дитя больной и нелюбимой Терры. Живой, несмотря на свою искусственность, страдающий, кричащий о своём страдании. И когда после катастрофы на арене в Аркануме начинается пожар, читать о нём мучительно — в огне умирает безобразное, злое, но ни в чём не виновное существо. Это не его выбор, не его воля — его сделали таким. Точно так же, как пытались сделать «удобными» биенидов. Ничего нового под луной: люди сотворили средоточие своих пороков и принялись его ненавидеть, но потихоньку пользоваться. Как проституткой, которую все имеют, но все при этом считают своим долгом попенять ей за «непристойное поведение».
Вик мается от того, что его тело и его жизнь не принадлежат ему, — но точно так же мается Арканум. И когда два нелюдя — Линц и Галицкий — сходятся в беспощадной драке за «чудо Резника», постепенно становится ясно: это то единственное, чем Арканум может ответить своим мучителям. Их интересы столкнулись на нём — и они упоённо истребляют друг друга. Не зря Галицкий так любит форму паука. Впрочем, и Линц паук не меньший. Пауки в банке. Кто кого?
И ещё про сюжет. Философская составляющая в книге организована так, что читатель волен обращать на неё внимание — или не обращать. Я мимо темы бессмертия пройти не могу, поэтому вставлю свои пять кредитов. Неуничтожимость тела и отмена действия «естественных причин смерти» — это ещё не бессмертие. Тело — сосуд личности, но что происходит с этой личностью, когда она столетие за столетием вбирает и вбирает в себя опыт? И это любопытный момент: память можно заархивировать, закрыть, вычеркнуть — но базовые черты личности остаются. Где же они, в чём? Ведь манеры и логика Вика-Артёма никак изменились, что бы с ним ни творилось. Та самая фраза: «Дурак ты, Тёмка»- это его победа. Он как личность не заключён ни в своём теле, ни в своей памяти. Он что-то большее. Мне кажется, я вижу ответ в том, что автор сочла нужным показать намёком, но не раскрыть, поэтому все дальнейшие умствования — целиком на совести читателя. Личность жива до тех пор, пока ей есть в ком отразиться. Пока есть пара Артём-Алиса, они бессмертны. Мы только краешком видим мотив, толкнувший Алису пойти на эксперимент: она теряла всё, но получала взамен того, в ком отразится вся, без остатка. И жили они долго. Вряд ли счастливо, но у нас тут не сказка.
И вот эта интрига сделана великолепно. Слой за слоем, год за годом, всё глубже и глубже мы идём за памятью этих двоих и наконец добираемся до зерна, до косточки... Вот это — сюжет. А не бах-бах и пиу-пиу.
Что же до бессмертия, то ответ уже известен человечеству: не бывает бессмертия для кого-то — только для всех. Иначе всё случится именно так, как случилось с биенидами: одиночка — не всегда «повелин и властилитель», чаще наоборот — он оказывается рабом, хуже — вещью. Остаётся надеяться, что Терра очнётся от своего наркотического сна и захочет наконец чего-то настоящего. Ну... я честно пытаюсь поверить, хотя глиф "Безнадёжность" возник не просто так. Может быть... может быть...