Рецензия на роман «Некроз»
Мешок #124. Цвет справедливости.
Другие мешки можно прочитать в авторском сообществе.
Сегодня, в день написания рецензии (10.XII.2022 - прим. авт.), на синем литературном сайте, объявившем себя соцсетью, один юзер поднял со дна морского старую блоговую запись о наркомании - не прямиком подняв, правда, а сославшись на нее уже в своем блоге. Жирным слоем одобряшек покрылись комментарии, обличающие наркоманов как окончательно потерянных для мира и общества индивидов - и это, в общем-то, можно понять, по крайней мере, когда речь идет об опиатной наркомании.
Правда, прочесть рецензируемую в этом мешке книгу я собрался не по этой причине: она уже довольно давно лежала в библиотеке, будучи найденной по тегу «социальная драма». Коей и является, правда, с нюансами. Метод описания событий Константином Богатски в романе «Некроз» напоминает скорее документальный, чем художественный. Но, с другой стороны, для социальной драмы это не изъян, так что можно с этого перейти к описанию, собственно, книги.
В истории «Мешка спойлеров» уже засветилась одна очень похожая книга - «Кокаин. По ту сторону сознания» Константина Нерезидента, тоже социальная драма, тоже про Украину нулевых, даже обложки красно-бело-черные у обеих. Но технически они сделаны совершенно по-разному. Если Нерезидент, во-первых, пропускает фокус произведения через сознание наркомана, а во-вторых, пишет о кокаине - то Богатски выступает с противоположной стороны, а главный враг здесь куда более мерзкая дурь, имя коей «героин». Если с кокса еще можно как-то слезть, то опиатный наркоман - однозначно и окончательно утраченный член для общества, что быстро становится понятно героям романа.
Украина, Кривой Рог, начало нулевых. Грязный, неуютный и депрессивный город, населенный нищими, злыми, стремительно деградирующими жителями, поделен на зоны влияния бандами самой разнообразной специализации, в том числе наркодельцами. Герасим широкими шагами топчет народную массу, с каждым месяцем и годом отправляя во сыру землю все большее количество своих поклонников: кто-то передознулся, кто-то отбросил коньки от сопутствующих заболеваний (иногда уже в зоне), кого-то забрал сам наркоманский образ жизни, неразрывно связанный с криминалом, а криминал в этих краях в те лета был жесток и беспределен.
Начало романа предваряется прологом, состоящим из философских рассуждений: при нетерпимости оных читатель может без особого ущерба для понимания смысла романа проскочить его, начать сразу с первой главы, а пролог прочесть вместо эпилога, хотя я бы со своей стороны так делать не рекомендовал. Пролог настраивает на нужный для прочтения - или, по крайней мере, желательный - лад. Далее же - в первой главе - следует флэшфорвард, демонстрирующий читательскому взору историю места и времени в сознании некоего Андрея, эмигрировавшего в сытую Германию, но какого-то черта сорвавшегося назад в задыхающийся общественной депрессией Кривой Рог. Повествует о его красивой истории любви и… и «камера» передается в руки оставшейся на батьковщине подруги Андрея, Эльзы. Которую тот собирался забрать с собой в Германию, да только вот сам ехал на пустое место, куда ему еще ее тащить…
Свято место пусто не бывает; в нашем случае оно - ум Эльзы, которая сначала пошла по рукам, а потом была стремительно втянута в молодежную группировку, именующую себя «Черная справедливость» и объявившую войну наркоторговцам. Бригада сия включает в себя трудно прикидываемое (но явно не более пары десятков) бойцов разного пола: навскидку около трети составляют девушки. И если кто-то полагает, что они играют в основной деятельности «Справедливости» вспомогательную роль - то он глубоко ошибается.
По ходу романа «камера», освещающая события, ходит по трем парам рук: в разных эпизодах фокальными персонажами становятся то Андрей, то Эльза, то не представившийся рассказчик; лицо, соответственно, скачет с первого (в последнем случае) на третье (в двух других). Рассказчик был шапочно знаком с Андреем, вырос в одном дворе с Артемом «Клыком» - лидером «Черной справедливости». Клык оказал мощное влияние на его становление как личности, вытягивая его из хрупкой ракушки бесхребетного мямлика своим примером. Клык - лидер. Не слишком усерден в учении, как и положено всем таким лидерам, а умен от природы; смел, но не отморожен; имеет нюх на людей, но был в конце концов предан и обманут.
Строго говоря, сам сюжет романа до поры до времени незамысловат, и построен скорее на «трилле», чем на интриге, хотя определенная доля «как?», присущего драмам, все же присутствует, что не дает книге вывалиться из пула социальных и психологических драм. Кроме того, никуда не девается и интрига техническая: кто такой рассказчик и как он во всем этом замешан? Рассказчик о себе говорит лишь то, что он - мелкий журналишка, пишущий политическую заказуху по приказу главреда газеты, в которую ему удалось пристроиться, и к событиям, творимым «Черной справедливостью», равно как и к делам ее врагов, не причастен никоим образом. Ну и, конечно, о своем знакомстве с Клыком рассказывает - но так, между делом. Рассказчик - наблюдатель, более тесная его связь с группировкой всплывет уже в конце романа.
Но все это не составляет ядра романа, пусть и может рассматриваться как причина его прочитать - главное здесь не это. Неявно, между строк, но показана центральная философская линия этой истории. Цвет справедливости - вернее, того, что ею считали члены группировки, назвавшейся в ее честь. Рыба, как известно, гниет с головы. Украинская «голова», что стало особенно хорошо заметно после 2014 года, судя по всему, сгнила еще до обретения ею незалежности. А наркоторговля и так опасное ремесло, даже при попустительстве тех, кто уполномочен общественным укладом жизни ей препятствовать и карать виновных.
К триллерам роман причислить позволяет психологическая линия, причем завязанная не на конкретного персонажа, а на пул оных; «Черная справедливость» в конце концов выгорает из злой, но чистой черноты, до цвета какого-то невразумительного дерьма - черным это уже не назвать, красным (кроваво-красным, а не по-коммуняцки) тоже. И если поначалу радикализм персонажей понятен, а манера разговаривать матом лишь незначительно раздражает - как-то без души они это делают, такое ощущение, что автор научил персонажей материться лишь для усиления нужного эффекта - то после «экватора» банда сия докатывается до какого-то бессмысленного садизма, что хорошо заметно в сцене с малолетней шлюхой.
Это не просто перчинки ради там вставлено, и даже не ради иллюстрации отбитости кого-то из членов группировки: имея дело с таким дерьмом, трудно не сбрендить. Это - улика разрушительности и бессмысленности, лежащей в самой природе насилия. Зачем это? А они сами не в состоянии объяснить. И даже осмыслить не в состоянии. Судят, как, впрочем, судят и восемь из десяти обывателей, не по фактической опасности деяния, а по его положению в «аморальной» зоне спектра физически возможного к сотворению человеком (сюда входят как объекты, так и деяния). Никакой угрозы замученная «творцами справедливости» девка не несла. Но клубок размотан до ядра - «справедливые» вкусили кровушки и сами по природе своей стали неким аналогом тех, с кем борются.
Конечно, это не говорит о том, что справедливости не существует, или что она не нужна, или что «Бог рассудит» - не услышат никакие боги и не помогут. Однако ясно показывает, что справедливость - штука, требующая крайне тонких расчетов, чтобы мочь называться справедливостью. Баланса требует. Тонкой красной линии, отклонение от которой в любую сторону выводит деяние из рамок, извергает из сана, как блудного попа, лишает звания справедливости, как нашкодившего «мосла» в армии разжалуют в рядовые.
Косвенно подтверждает разрушение ума подобной деятельностью и обстоятельство, позволившее в конце книги подключить еще и детективную линию… хотя, как сказать «детективную», расследования здесь нет, сразу голое признание.
Правда, у этой линии есть один большой изъян: у преступления, которое легло в основу этой линии, отсутствует мотив. Или присутствует, но по каким-то причинам не озвучен, а вычислить его однозначно невозможно; единственной причиной можно предположить наступивший в ходе деятельности «справедливых» рак ума. Однако, другие события, упомянутые выше, эту причину отметают… Или это была попытка обезглавить организацию, заставить ее прекратить свою деятельность? Но смысл? Так мог поступить только совершенно не разбирающийся в людях индивид, не понимающий, что после такой потери «справедливые» еще больше озвереют. Подстегнуть гнев? Кровью своих же? Наверное, последняя версия укладывается в «рак ума».
С другой стороны, в жизни достаточно недосказанности, и это некоторым образом добавляет роману реалистичности, а его читателям - причин поскрипеть извилинами, пытаясь этот мотив вычленить и идентифицировать.
Есть претензии к техническому исполнению романа. Слог автора, с одной стороны, ощутимо сух, «документален», «всевидящ» - у такого стиля есть свои поклонники, но по художественности книги это ощутимо бьет. С другой, иногда в него вплетаются пафосные до глупости описания и метафоры, особенно там, где дело касается романтических вопросов. Таких моментов в романе в целом немного, и почти все они сконцентрированы в начале, в главах, поданных от Андрея, но они есть. Или - что тоже вероятно - преследовалась цель подать через слог профессию рассказчика, журналистику. Если я прав насчет последнего, то автору это удалось: местами книга действительно напоминает документалку, нежели худлит. Компоновка, в целом удобоваримая, зачем-то скачет от высокопарных (но читабельных и не пафосных при этом) философских рассуждений «о высоком» до приведения заключения о вскрытии трупа в полном объеме, с номером и датами и еще выделенного курсивом: зачем? В тексте явно планировались ссылки, но в публикации на АТ блока ссылок нет. Это печально: я-то еще могу читать на мове, а если иной читатель настолько далек от украинского языка и культуры, что даже интуитивно сообразить не сможет?
Ну и сами персонажи… Не сказать, что они бледные или картонные, но некая утилитарность в подходе к их созданию все же чувствуется. Рассказчик и Андрей вполне живые, впрочем, Карина тоже, но уже Эльза - с заметным напылением какого-то дурацкого пафоса, а может, это тоже авторский ход? Это чувствуется в сценах, поданных от Андрея, коему она и казалась «существом нежным и возвышенным» (ага, щас!), в остальных заметно меньше, а со временем и вовсе исчезает. Так что, видимо, и впрямь ход, и ход удачный: снимаю шляпу.
Здесь можно было бы настрочить еще с десяток абзацев с нравственно-философским анализом того или иного момента, да только вот зачем?..
Очень неоднозначная книга. Очень.
Оценка по критериям:
Стиль и слог автора: 6/12. Средней удобоваримости текст, подпорченный неоднородностью - скачет от почти публицистического стиля до дурацкого, напыщенного пафоса, пусть даже последний и проявляется в тех сценах, где он так или иначе оправдан, но восприятие такого текста требует постоянной перенастройки читателем своего лада, а значит - сбивает удобочитаемость. Местами встречаются слова, построенные с нарушением законов словообразования в русском языке, и прихрамывает пунктуация. «Приведение» за ошибку считать не буду - она встречается так часто, что вскоре будет утверждена вариантом нормы. Хотя, вообще, привЕдение - это операция. Приведение к общему знаменателю, например. А привИдение видят, а не ведут куда-то… Это если только оно уведет очевИдца. За черту куда-нибудь.
Сюжет: 10/12. Весьма сложно построенный, объединяющий черты триллера, детектива и сразу нескольких подвидов драмы, он является сильной стороной этой книги, и два балла потерял главным образом из-за недостаточной мотивационной базы.
Проработка персонажей: 6/12 - как я говорил выше, в них чувствуется некая утилитарность подхода к созданию. И если рассказчик, Клык и Карина вышли вполне живыми, то к Эльзе по ходу рисуется еще одна претензия - как-то резко она выскочила из скорлупы утонченного создания, почему она, как сделало бы такое создание, не сбежала, намочив подол? А одна из сцен в конце - с «дуэлью» - и вовсе ломает восприятие Эльзы как некой цельной личности: «что автор велит, то и делаю!». Негоже так.
Социально-культурная ценность: 7/12. Будучи довольно противоречивой - так, недостаточно зрелые умы могут воспринять «Черную справедливость» как попытку романтизировать «добро с кулаками», а совсем недозрелые - как руководство к действию, все же, ценность выходит с положительным балансом. Роман все же показывает природу насилия и стремительное обесценивание жизни там, где насилия больше, чем обусловлено самой человечьей природой; под человеком здесь надлежит считать индивида, обитающего в адекватных местности и эпохе условиях. Да и в принципе дает причины и поводы поскрипеть мозгами, раскладывая портреты и поступки персонажей на разные критерии.
Обложка и аннотация: 8/12. В уменьшенном размере обложка трудно читается, элементы не отцентрованы, сама композиция довольно неудачная. Знак 18+ перекрывает имя автора. В целом, она исправима, конечно, и цветовое решение найдено хорошее, так что совместно с аннотацией на восьмерку наберется.
Общая оценка после округления: 7/12. Книга среднего качества.
P.S. В чёрно-красно-белых тонах была выполнена поздняя (тех времен, когда происходили описываемые в романе события) заставка «Документального детектива» - знаменитого документального сериала, созданного мастером криминальной документалистики Вахтангом Микеладзе и его учениками. Это так, к слову пришлось.