Рецензия на роман «СЕДЬМОЙ ПРИНЦИП»

Книга странная, и по нынешним временам это скорее достоинство, чем недостаток. По жанру это смесь мистики с метафизикой. Такое вообще-то мало кто любит, но мне нравится. Однако при чтении захватил не сюжет - было интересно, куда в итоге зайдёт эта странность, как автор решит поставленные задачи. И вот это, мне кажется, недочёт даже для метафизического романа.

Здесь есть однозначный плюс - вызывающие восхищение метафоры, очень необычные и яркие:

...комнату вместо воздуха наполняли сгустки синих сумерек...

...едва не задев его головы саблей крыла, пронеслась, перечеркивая все сущее от сих до сих, сова...

...взгляд ее потускнел в последнее время, точно бронза укрылась патиной, стал обреченно тяжелым... 

Однако книга в целом мне показалась сырой. Дело даже не в том, что ей требуется редактура и корректура. Текст временами становится слишком обстоятельным и многословным, здесь избыточно и во вред смыслу употребляются вводные слова, попадаются неуклюжие канцеляризмы и совсем уж никуда не годящиеся обороты вроде "он зашёл в умывальник" (в значении "в ванную"). Однако всё это - вещи, легко поправимые хорошей вычиткой. Основная же проблема - в конфликте жанров.

Роман балансирует между фантастикой/мистикой и притчей, но равновесия так и не обретает. Для метафизики вообще характерно (да и технически оптимально) использование приёмов притчи, символизма, условности. Скажем, в книгах Майринка эта техника выглядит естественно и позволяет сказать всё, что желает донести автор, не отвлекаясь на бытовые детали. (И не забивая ими восприятие читателя, если уж на то пошло, поскольку читателю и так непросто разобраться со всеми символами, предлагаемыми текстом). 

Однако фантастика и даже мистика предполагают всё-таки другие технические приёмы: проработку характеров, мотивацию персонажей, оправданность всех сюжетных ходов и деталей, достоверность переживаний и ощущений. И эта сторона в "Седьмом принципе" явно страдает, хотя художественная составляющая заявлена. Роман выведен за рамки притчи, но условностей в нём хватает, и, естественно, они воспринимаются как недостатки.

Чтобы было понятнее, конкретный пример. Дано: герой падает с крыши, двумя этажами ниже его падение задерживают бельевые верёвки. Соскользнув с них, на следующем этаже герой зацепляется курткой за торчащую трубу. На этом балконе героя поджидает спасительница (это не рояль, она обладает даром предвидения и подготовилась заранее). Дама защёлкивает на его руке наручники, пристегнув второе кольцо к балконной решётке. "В тот же миг спасительный штырь, устав сопротивляться, окончательно поддался, согнувшись пополам, куртка с него соскользнула, и Веня повис на необычной, но очень своевременно подоспевшей страховке. От рывка браслет съехал вверх и, сорвав кожу, впился в запястье, но это уже были мелочи по сравнению с тем, что случилось бы, продолжи он свой полет". После этого дама волоком втягивает героя в полуобморочном состоянии на балкон. 

В следующей главе рука у героя намазана бальзамом, забинтована и не болит, а после и вовсе не встречается никаких упоминаний о полученной травме.

В жанре притчи подобное изложение меня бы, наверное, устроило. В жанре фантастики я немедленно начинаю прикидывать, чем чревато для человеческого тела такое падение. Ссадины от верёвок - наверняка. Вывихнутое запястье - очень вероятно, к тому же висеть на одном кольце наручников, надо полагать, страшно больно. Снова ссадины и ушибы от втаскивания через перила. В итоге, даже если чудодейственный бальзам и снимет боль в руке, болеть станет ещё и всё тело. А рука вряд ли будет пригодна для тонкой работы, которой герою предстоит заниматься пару дней спустя.

Примерно те же сложности у меня возникли с восприятием персонажей, в числе которых имеются боги и стихии. Каждая глава начинается с "голосов во Вселенной" - разговора этих стихий. Мне кажется, это могло бы стать прекрасным поводом, чтобы попытаться воссоздать нечеловеческую логику, непривычный способ мышления и взаимодействия. Но... На практике стихии перелаиваются и сплетничают, как соседи на коммунальной кухне. В итоге наблюдать за этим курятником становится попросту неинтересно.

Некоторые сцены показались мне лишними - к примеру, обе романтические встречи героя с дамами. Вполне допускаю, кстати, что автор в них закладывал важный для книги и обязательный смысл. Но я его не уловила - а я ведь ещё не худший читатель, многие читают куда менее внимательно. Четыре или пять раз встретились сцены откровенно пошлые и отвратные - про них могу сказать то же самое. К сожалению, я не понимаю, как справляющие нужду бомжи или неухоженная жена героя влияют на сюжет и что эти эпизоды должны были донести. Соответственно, использование в тексте этих пошлостей было воспринято как неоправданное.

И тем не менее... Мне может не нравиться то, как сделана эта книга. Но сама идея описания превращения обычного человека в Адама Кадмона не то чтобы распространена в современной литературе, и когда автор вдруг берётся за подобную тему, это как минимум интересно. И мне страшно хотелось бы, чтобы форма книги пришла в соответствие с её идеей.